Loe raamatut: «Имперский пес. Княжич», lehekülg 3

– Когда это было? – спросила она.

– Почти седмицу назад.

– Почему только сейчас я об этом узнаю? – снова нахмурилась женщина.

– Хотел сам все перепроверить, мало ли что.

– И как, перепроверил? – усмехнулась она, посмотрев на канцлера.

– Да, все точно, до последней запятой, думаю, парнем надо заняться.

– Если им уже кто-нибудь не занялся, с такими показателями.

– О нем никто не знает, кроме профессора Преображенского и его секретарши, но они ведь под клятвой крови, да отца мальчишки.

– А где он сейчас?

– Так служит в московском охранном полку.

– Что, даже не у отца? – удивилась Ксения Федоровна.

– Нет, отец его принципиально в свой полк не взял, чтобы поблажки не было. Считает, только так из парня толк выйдет.

– Хм-м, другие бы пригрели сынка у себя, а этот… хотя и неудивительно. Живет он где?

– Так в казарме, даже домой не ходит.

– Ну тогда пригласи ко мне на завтра отца его, хочу поговорить с ним.

– А парня не надо?

– Пока нет, пусть служит, но смотреть за ним, как за собственной дочерью на выданье, всех от недоросля гнать и записывать тех, кто интересоваться им будет. Все, Федор Васильевич, иди, а то там просители уже копытом бьют, не дождутся, когда ты выйдешь.

* * *

– Слышишь, Димка, а где ты так палить из фузеи научился? – спросил Егор Силантьев, здоровенный парень, сын купца.

Димка никак понять не мог, чего он служить пошел, сидел бы в лавке при отце, все сытней было бы. На вопросы же об этом Егор отвечал, что не по нем эта торговля. А Димке как-то признался, что не может он нормально торговать, вечно проторгуется. Вот отец и драл его как сидорову козу, да только это не помогало. Егору это основательно надоело, и он стал старательно избегать становиться за прилавок в семейной лавке, за что тоже немало получал. Вот как-то и уговорил он крестного, который служил помощником дьяка в разбойном приказе, чтобы тот помог пристроить его в охранный полк.

– Так меня дома отставной казак учил, по тятькиной просьбе, и со штуцером, и с саблей, да и так, ухваткам разным. Да и сложного там ничего нет, просто в момент выстрела глаза не закрывай, потому что уводишь штуцер от цели.

Как-то так получилось, что подружились они с Егором, парень был здоровый и сильный, но очень добрый и даже наивный. Служил Дмитрий вторую неделю, он был привычен к казарменному быту. Раз в неделю тех, кто был из Москвы, отпускали домой на побывку, но Дмитрий не ходил, не хотел выделяться. В роте, в которой служил Дмитрий, было почти семьдесят процентов новобранцев, поэтому гоняли их нещадно. Дмитрий вроде бы и был привычный к армейскому быту в той жизни, а в этой успевал лишь дойти до кровати вечером, валился в нее, да и спал как убитый. Правда, вставал он на час раньше и делал разминку. И растяжку вспоминал, и приемы, и удары. Тело было молодое, гибкое, но пока координация движений оставляла желать лучшего.

Полк их был охранным, он нес службу и по охране Кремля, и на воротах на въезде в Кремль и Москву, и даже на дорогах, ведущих в город.

В один из дней, когда полусотня прибыла на обед с плаца, где пыталась маршировать, утаптывая снег, в казарму вбежал посыльный из штаба, о чем-то пошептался с присутствующими тут подпоручиком и старшим унтером, и тут же убежал.

– Так, молодежь, строиться! – скомандовал унтер.

Стрельцы, побросав свои дела, выстроились в две шеренги.

– Господин подпоручик, стрельцы построены, – доложил унтер.

Тот прошелся вдоль шеренги.

– Сейчас вам придется заступить на охрану Кремля. – Стрельцы загомонили, услышав новость, на что подпоручик скривился: – Молчать, – заорал он.

Молодое пополнение только через месяц должны были ставить в охрану и то, только вместе со старослужащими.

– Смирно! – скомандовал унтер.

– Повторяю еще раз, сейчас вы заступите на охрану Кремля. Кто не хочет, тот пойдет снег чистить, пока тот не растает. – Подпоручик прошелся вдоль строя, постоял, раскачиваясь с пятки на носок. – Унтер, распредели наряды, проверять каждые полчаса, на ворота поставить вместе с ветеранами. В палатах ставить только молодых стрельцов, экипировав полностью: штуцер, сумка с пятью десятками патронов, сабля и кинжал. В Кремль пропускать только гонцов, они имеют особый знак, вы все его учили. А также бояр, имеющих постоянный пропуск, или людей по особому распоряжению канцелярии.

Сказав это, подпоручик вышел, а в казарме снова начался шум, все обсуждали новость и делились предположениями о том, что произошло.

– А ну, тихо, – скомандовал унтер, которому надоело слушать этот гам, – чего разгалделись, как бабы на рынке. Большой прорыв в двух верстах от города, всех туда бросили, ну а вам придется послужить. Смотреть в оба, и не дай вам бог задремать на посту, сгною. А теперь… Силантьев и Черемисин, получить патронную сумку и патроны. Добродеев, – обратился он к одному из старослужащих, – отведешь их охранять покои императрицы. И, уже обращаясь к Дмитрию, предупредил:

– Если вдруг их величество что-то спросит, отвечать только на вопрос, никаких просьб и разглагольствований, все понятно?

– Так точно, – рявкнули Дмитрий и Егор, вытянувшись.

– Идите, – махнул рукой унтер, и они, повернувшись, пошли за старослужащим.

В Кремле ни тот, ни другой не бывали, поэтому крутили головами, разглядывая все вокруг. Вот и не заметили, когда Добродеев остановился, налетели на него, чуть не сбив с ног.

– У вас что, совсем глаза повылазили, не видите, куда прете? – озлился тот.

– Просим прощения, – проговорил Егор, – засмотрелись.

– Ладно, – пробурчал тот, – вот ваше место, можно присесть, вон диванчик стоит, но один сидит, другой стоит, если кто-то идет – встречать стоя. В покои императрицы никого не пропускать, кроме ее служанки. В общем, стойте, я пойду, наверное, снова надо будет кого-то отвести на пост. Сменят вас утром.

Время тянулось медленно, Дмитрий постоял, потом посидел, несколько раз приходил унтер, и раз даже подпоручик. Уже совсем поздно прошла императрица, с ней была женщина, несшая фонарь. Императрица на минуту задержалась, осмотрела стрельцов, потом кивнула – или им, или каким-то своим мыслям – и проследовала дальше.

– Димка, Димка, ты видел, она мне кивнула, – прошептал Егор.

– Конечно, видел, еще бы, как это она не поприветствует славного отпрыска купца Силантьева, – усмехнулся Дмитрий.

Егор не понял, что Дмитрий над ним подшучивает, и гордо надулся. Снова потянулись томительные минуты. Среди ночи Дмитрия привлек тихий шорох, ужасно захотелось спать, он тряхнул головой и потер уши, но это не помогло. Бросив взгляд на напарника, увидел, что тот спит.

– Егор, не спи, нельзя, – принялся он того трясти, но все было бесполезно.

Дмитрий достал кинжал и уколол себя в предплечье сразу за запястьем. Но, видно, не рассчитал силы, и получился приличный разрез. Рана получилась неглубокая, но довольно кровавая, сонное наваждение, словно нехотя, его отпустило. Он присел рядом со спящим Егором и прикрыл глаза, осторожно наблюдая за всем вокруг из-под опущенных век. Штуцер держал на коленях, стволом в сторону коридора, так, чтобы можно было его сразу применить. Вначале ничего не происходило, было так же тихо, как и прежде, лишь еле слышный шорох иногда нарушал тишину. Потом в дальнем конце коридора вдруг, мигнув, погасла лампа, но Дмитрий успел заметить три темные фигуры. Тут и дураку было понятно, что это какие-то недоброжелатели. Холодный пот потек по его спине. Нет, он не боялся за себя. Страшно было, если они пройдут мимо него и нанесут вред той, кого они охраняли.

– Всем стоять, кто такие? – проговорил он, когда тати почти поравнялись с ним.

Незнакомцы прыснули в разные стороны и попытались охватить его с трех сторон. Дмитрий, не раздумывая, выстрелил в ближнего к нему, откинул штуцер в сторону и выхватил из ножен кинжал. Перед тем, в которого он стрелял, вспыхнуло, и противника сильно отбросило в стену, по которой он и сполз сломанной куклой. Два других одновременно бросились на Дмитрия с двух сторон с кинжалами в руках. Но ему удалось перехватить руку одного из них и рывком переместить его навстречу подельнику. Нападавшие столкнулись, и Дмитрий смог нанести удар кулаком в лицо тому, кого сжимал за руку. Бил почему-то кулаком, а не кинжалом, зажатым в руке. Третий нападавший кинулся бежать.

– Стой, тварь, – понимая, что не догонит, в сердцах крикнул Дмитрий и схватил штуцер Егора, надеясь выстрелом убить или ранить убегаюшего.

Но тот словно споткнулся, вдруг рухнул и замер на полу коридора. Все произошло настолько быстро и стремительно, что еще никто не среагировал на выстрел. А ведь в закрытом помещении грохот стоял такой, что у Дмитрия уши заложило.

Наконец начал приходить в себя Егор, он непонимающе оглядывался вокруг и удивленно твердил:

– Дима, что тут произошло, скажи мне, что произошло?

– Хватит сидеть, – зло проговорил Дмитрий, – в проходе еще один урод лежит, приволоки его сюда.

Егор подхватился и побежал в коридор, его немного шатало со сна, но он все равно ухватил за ворот третьего нападавшего и притащил. Света не было, но у Дмитрия глаза привыкли к темноте, да и свет луны и звезд пробивался в узкие оконца, так что кое-что разглядеть можно было. Располосовав покрывало с диванчика, он принялся вязать лежащих без сознания нападавших.

– Давай помогай вязать, а потом беги за унтером или подпоручиком.

Когда задержанных связали и Егор убежал, Дмитрий присел на небольшой диванчик, который стоял тут же, у него дрожали руки, а в груди бухало сердце, словно пыталось выскочить. Оглядев лежащих перед ним, он перезарядил штуцер и вдруг рассмеялся. Со стороны комнат императрицы появился свет и послышались шаги. Дмитрий встал. Через мгновение увидел перед собой служанку императрицы. Женщина оглядела его, потом связанных.

– Что тут произошло? – спросила она.

– Вот, пытались тайком проникнуть в покои ее величества, пришлось задержать.

– Вы что, один были?

– Нет, второй побежал за унтером, – не стал вдаваться в подробности Дмитрий, – да и убрать их куда-то надо.

Тут раздался топот нескольких пар ног, по всей вероятности, бежали люди, а кто – неизвестно.

– Мадам, вы бы ушли, кто его знает, кто там бежит, – проговорил Дмитрий и взял на изготовку штуцер.

Женщина недовольно фыркнула, но тем не менее встала так, чтобы оказаться за спиной стрельца. Но все предосторожности были напрасны.

– Дима, это я, Егор, – закричал Силантьев, – со мной подпоручик и унтер, да и наши стрельцы, не стреляй! Дима, это мы, – блажил Егор.

Димка про себя усмехнулся.

– Вот уж охрана, мать вашу, тут полдворца вырезать можно.

Он не знал, что женщина, стоящая за его спиной, была сильной владеющей и могла сама разнести этот дворец, если вдруг ее охраняемой будет что-то грозить. Да и во дворце, особенно на входе, всегда дежурил владеющий, да и не один, просто сегодня всех кинули уничтожать нечисть из прорыва, очень уж он большой. Вот кое-кто и захотел воспользоваться моментом, но не вышло, хотя на воротах дежурная пятерка была вырезана полностью. Не простые убийцы пришли за жизнью императрицы, двое были владеющими. Не сказать чтобы сильными, но выше среднего уровня. В одного Дмитрий выстрелил, щит остановил пулю, но вот кинетическую энергию всю не погасил, поэтому его отбросило и хорошо приложило об стену, но все-таки он остался жив. Второго Димка ударил кулаком, чего тот не ожидал, бил бы кинжалом, то щит бы не пробил, а вот руке препятствия не было. Третьего вообще странно накрыло, словно сильным заклинанием, владеющие разбойного приказа очень долго пытались снять его последствия, и то еле удалось.

Узнал об этом Дмитрий уже потом, а сразу после того как утащили плененных, Дмитрия и Егора несколько раз опросили. Дмитрий ни словом не обмолвился, что один оказывал сопротивление, да только Егор признался, что ничего не помнит. На нем еще оставались остаточные эманации заклинания сна, такие же, как и на тех, кто дежурил на воротах входа в Кремль.

Через два дня утром, после того как отбили выброс и уничтожили нечисть, а все войска вернулись в места своей дислокации, за Дмитрием пришли. Щеголеватый штабс-капитан появился в казарме на построении и приказал княжичу Черемисину выйти из строя. Дмитрий сделал два шага вперед и замер. Все стрельцы, да и унтер удивленно вытаращились на Дмитрия, а тот стоял по стойке смирно, не обращая на их удивление внимания. Ну еще бы, княжич тянул лямку наравне с простыми пахарями и мещанами! Вон есть тут еще один непутевый сын купца, так некоторые перед ним стелились по рабской привычке. Когда она у них еще выветрится.

– Вольно, стрелец, – проговорил щеголь, – иди за мной.

Его привели в канцелярию полка, там было несколько офицеров и полковник с седыми усами – командир полка, который внимательно оглядел его.

– Вот, господа, разрешите представить – княжич Черемисин Дмитрий Иванович, стрелец ее императорского величества. Он и поломал кое-каким боярам их расклады, не дав лихоимцам попасть в ее опочивальню, всех поломал и задержал, при этом сам, один. Второго накрыло магическим сном. – Потом осмотрел Дмитрия еще раз. – Хороший сын у Черемисина, молодец, – проговорил он. – Вот тебе подорожная, – подал он два пакета, один из которых был не запечатан. – Поедешь в поселение Никишкино, там тебе все объяснят, пару дней можешь провести на своем подворье, поклон родителю передавай от Ильи Переверзева. Да, можешь взять себе денщика, ну или сопровождающего. Вот это передашь унтеру. – И он протянул Дмитрию еще один сложенный листок.

– А кого можно взять? – спросил Дмитрий, сунув лист бумаги за отворот стрелецкого кафтана.

– Да кого хочешь, хоть этого соню, как его… – Полковник покрутил в воздухе рукой.

– Силантьева, – подсказал кто-то, Дмитрий и не видел кто.

– Во-во, Силантьева. – На этом полковник замолчал и уткнулся в какие-то бумаги. А через некоторое время поднял глаза и посмотрел на Дмитрия. – Ну и чего ты стоишь, иди.

Дмитрий поклонился и вышел.

«Интересно, куда это меня отправляют? Скорей бы уже учеба началась на владеющего, а вот за Егором сейчас бы зайти надо», – думал он, направляясь к казарме. Мысли метались в голове, не сильно задерживаясь. Дмитрий остановился, вдохнул холодного зимнего воздуха и наметил план действий на ближайший час.

Вначале он нашел Егора, который в составе десятка чистил снег на плацу. Тот, услышав о предложении Дмитрия составить ему компанию в поездке в поселение Никишкино, не задумываясь ни на минуту, дал свое согласие и даже запрыгал от радости и нетерпения, словно ребенок. После чего они нашли унтера и отдали ему записку от командира полка, потом собрали свои вещи в походный мешок и отбыли. Им повезло, и они нашли рядом с воротами в часть извозчика, уселись и отправились домой. Решили два дня провести дома, раз есть разрешение от командира, а на третий выехать по указанному в предписании адресу.

Отец на удивление был дома. Увидев сына, обнял его, потом отстранил на вытянутые руки, осмотрел всего и снова обнял.

– Молодец ты у меня, – проговорил он. – Страшно было с головорезами столкнуться?

– Да нет, даже не думал об этом, боялся пропустить их к охраняемому объекту.

Отец хохотнул.

– Ишь как славно сказанул, к охраняемому объекту. Да, сынок, просто удачно, что так все сталось. Ладно, раздевайся, кушать будешь? Сейчас подадут.

– Нет пока не надо, помыться бы.

– Сейчас распоряжусь, чтобы баню затопили.

Уже после бани, когда сидели с отцом у горящего камина и пили – Дмитрий прохладный квас, а отец вино, – отец спросил, разглядывая рубиновые блики в бокале:

– Ты не обижаешься на меня, что я тебя простым стрельцом засунул служить?

– Да нет, отец, так даже лучше, простым стрельцом я всю жизнь служить не буду, постараюсь подняться выше, а вот жизнь стрельца знать надо.

Отец покачал в знак согласия головой.

– Все правильно сказал, молодец. Так куда направляешься, ты так и не сказал?

– Да в поселение Никишкино. Кстати, ты не знаешь, что там находится?

Отец усмехнулся.

– Находится там, сын, академия магии и ворожбы, сильно о ней не распространяются, вроде бы и запрета нет, но как-то так уж сложилось. Да ты и сам со временем будешь молчать, что учился там. В академии тебя наконец начнут учить пользоваться твоим даром, не спеши узнать все и сразу. Учителя там строгие, но учат очень хорошо.

– Интересно, а сколько длится полный курс обучения?

– Видишь ли, все зависит от величины твоего внутреннего резерва и скорости усвоения знаний. Я обучался всего семь месяцев, но у меня и дар очень небольшой. Сколько учиться будешь ты, не скажу. Кроме того, после выпуска получишь офицерский чин, и какой он будет – тоже зависит от того, какие будут успехи в обучении.

– Отец, а ты не знаешь, кто были нападавшие?

– Сейчас идет следствие, и все пока засекречено, единственное, что знаю точно, что у тех, кого ты задержал, стоит мыслеблок, и допросить их пока не могут. Но вот что интересно, – отец на некоторое время умолк, а потом продолжил: – Князья Шуйский Андрей Иванович и брат его Василий Иванович вдруг срочно отъехали с небольшими отрядами. Один в Литву подался, вроде бы как по семейным нуждам, а Василий отправился свои заводы проверить, на Урал-камне. Правда, это было за несколько дней до нападения. Среди князей мертвая тишина, большинство друживших с Шуйскими затаились и ждут, что будет дальше. Это первая реальная попытка покушения на императрицу. – Отец усмехнулся. – Служба безопасности землю роет, тут есть и их вина, не предусмотрели, да и того, кто всех видящих отправил на локализацию прорыва, ищут. В секретариат пришел приказ за подписью императрицы, но она его не писала, ее в Кремле не было несколько дней. Ездила она в Покровский женский монастырь, к настоятельнице. Если князья думают, что все спустят на тормозах, то ошибаются. Ксения Федоровна закрывает иногда глаза на мелкие проступки и даже на не совсем корректные высказывания в ее адрес, но тут головы полетят. Смотришь, и среди каторжан появятся дворяне и бояре, правда бывшие. Вот такие вот дела, сынок, у нас тут происходят.

Кстати, сын, вот тебе подарок. – Перед тем как отправиться спать, отец протянул Дмитрию шкатулку, покрытую лаком.

Дмитрий осторожно взял ее и открыл. В шкатулке, внутренняя часть которой была обита красным бархатом, лежали два хорошо выделанных пистолета.

– Ты ведь штуцер сдал в оружейку, а это может пригодиться. Иногда шалят на дорогах, – сказал отец, улыбаясь.

– Спасибо отец, – только и смог ответить Дмитрий.

Глава третья

Было раннее утро, когда Дмитрий с Егором въехали в поселение. Невдалеке звонил колокол, призывая на утреннюю службу, стоял еле уловимый запах сгорающих в печах дров. Поселение Никишкино было по сути огромным воинским поселением – крепость, обнесенная частоколом из нескольких рядов вековых дубов и засыпанная землей и камнями между рядами. У Дмитрия и Егора долго проверяли подорожную и документы, куда-то отправляли посыльного. Правда, их усадили в кардегардии, налили горячего чая и даже дали несколько баранок. Через какое-то время за ними прибыл хмурый подпоручик и приказал следовать за ним. Шли довольно долго, вокруг была суета, крики, смех, доносился запах свежего хлеба. Впереди по ходу движения кого-то, не уступившего дорогу саням, перетянули кнутом. Правда, кучеру быстро втолковали при помощи рук, что он абсолютно не прав, размахивая кнутом. Вокруг скандала тут же начали собираться зеваки, подбадривая и ту, и другую сторону. Досмотреть не получилось, так как они быстро миновали эту заварушку и пошли дальше. Где-то посередине этого поселения была еще одна стена из красного кирпича, на воротах тоже стоял наряд стрельцов. Оказалось, что академия была огорожена намного лучше всего поселения. Широкая и довольно высокая кирпичная стена была серьезной преградой в случае нападения агрессора. Да и наличие за этой стеной магов тоже имело огромное значение.

– Эти со мной, – буркнул подпоручик, и они прошли на территорию.

Стоило только пройти через проходную, как звуки поселения пропали, словно их отрезало. В большом каменном здании, в которое они вошли, поручик постучался в резную дубовую дверь, вошел вначале сам, а потом позвал Дмитрия.

– Так, юноша, – проговорил сидящий за столом седой старик лет шестидесяти, с аккуратно подстриженной бородкой и в больших круглых очках. На нем был кафтан темного сукна, расшитый серебряной нитью. – Какие еще есть у вас документы, кроме подорожной?

Дмитрий достал из-за пазухи и протянул запечатанный пакет, который вручили ему в штабе полка. Старик неторопливо взял нож для бумаги и открыл его, достал из пакета лист, поправил очки и стал внимательно читать.

– Ну что ж, – проговорил он, прочитав сопроводительную, – сейчас вас отведут туда, где вы будете проживать. Вы, я так понял, не один. Поэтому ваш сопровождающий будет жить в комнате рядом. В библиотеке получите правила проживания и нахождения на территории академии. Завтра определят ваше сильное направление и донесут до вас график занятий и план мероприятий.

Старик поднял стоящий на столе бронзовый колокольчик и тряхнул им, в комнату тут же заглянула молодая хорошенькая девушка.

– Я слушаю вас, господин ректор, – сказала она.

– Евдокия Наумовна, отведите молодых людей вначале в библиотеку, а потом в пятый домик, на аллее.

– Следуйте за мной, – проговорила та, и Дмитрий, а потом и Егор, которого прихватили по дороге, пошли за ней чуть сзади.

– Куда мы идем? – спросил Егор, Дмитрий только отмахнулся.

– Потом сам увидишь, – сказал он, поспешая.

– Вот библиотека, зайдите и получите то, что вам надо, – обратилась дама к Дмитрию, показав на здание, стоящее чуть в стороне.

После библиотеки она отвела их в аккуратный двухэтажный дом и развела по комнатам. На первом этаже были и хозяйственные помещения, и жилые комнаты, на втором лишь три жилые комнаты, душ и туалет. Еще был большой общий зал, который мог служить и столовой, и учебной комнатой для приготовления домашнего задания. Из холла одна дверь вела в жилые комнаты Дмитрия и Егора, одна была просто закрыта. Причем у Дмитрия был двухкомнатный номер, у Егора однокомнатный, душ и туалет находились в коридоре.

– Сейчас вам принесут постельное белье, и вы сами заправите кровати. Внимательно ознакомьтесь с правилами поведения на территории академии. В основном ученики все делают сами или за них это делают их слуги, – при этом она посмотрела на Егора, тот кивнул ей, показывая, что понял. – Сейчас учеников тут немного, и все в основном занимаются по индивидуальному плану. Первокурсников всего десяток, скорее всего, вы и будете с ними заниматься, в этом году набор небольшой. А вот на следующий год, говорят, много будет учеников, уже сейчас готовятся к их приему, даже из Литвы и Польши будут.

– Хм-м… так мы же вроде не дружим ни с теми, ни с другими.

– Не дружим, но и не воюем, а обучение бытовой магии у нас самое лучшее в Европе.

– Ну что же, посмотрим на этих учеников, – усмехнулся Дмитрий.

– Да, вот так, время занятий вам назначат завтра, после собеседования и выявления направления в магии, – сказав все это, девушка повернулась и ушла, оставив парней одних.

Через некоторое время постучались в дверь, пожилая женщина принесла подушки и простыни, одеяла они нашли в шкафу. В другом шкафчике была посуда, ложки и вилки. Вечером они достали все, что захватили из дому, и доели.

– Эх, сейчас бы еще чаю, – помечтал Егор.

– Надо будет завтра расспросить местных, можно ли где-то вечером взять воды на чай, – ответил Дмитрий, – да и вообще, где и как питаться. Послушай, – через некоторое время обратился он к Егору, – тебя не напрягает то, что придется служить мне, по сути, быть слугой?

Егор удивленно посмотрел на Дмитрия и, немного подумав, ответил:

– Княжич, а почему ты думаешь, что это будет доставлять мне неудобство. Мне не зазорно служить будущему князю, а тем более еще и владеющему. Да и сам подумай, вот полировал бы я сейчас по морозу плац, пытаясь удовлетворить унтера, отбивая ноги, или снег бы чистил в части, а то еще и в Москве⁴. А сейчас я в тепле, сытый, и при этом сижу себе спокойно и думаю лишь о том, как было бы здорово чаю испить. – Егор засмеялся. – Да и плату мне канцелярия полка платить будет.

– Ну что ж, смотри сам, но если что-то не понравится или устанешь, говори, поедешь в часть.

Егор закивал головой и поспешно принялся убирать со стола.

Утром за Дмитрием пришли и отвели к ректору, где его в течение двух часов опрашивали, также несколько раз предлагали положить руки на артефакт, что-то измеряли, записывали. Но в конце концов сказали то же, что и профессор, – одиннадцать эргов и развивать может любое направление. Наконец Дмитрия отвели в одну из аудиторий, где было порядка десятка учеников обоих полов. По дороге ему объяснили, что на занятия он приехал поздно, все уже давно учатся, и поэтому Дмитрию придется постараться, чтобы догнать соучеников. Кроме того, это начальный этап, и с весны их разделят по выбранным направлениям, он к тому времени тоже должен определиться, чему хочет учиться. Но в дополнение он может посещать лекции и по другим направлениям магии, если хватит сил и времени. Ну а изучение иностранных языков даже не обсуждается.

– Вам, молодой человек, придется изучать два языка, – сказал ректор. – Большинство аристократов обучают им своих детей дома. Но вы, как я понял, их не учили, поэтому вам предоставят на выбор несколько, выберете один и придется постараться его изучить. Второй обязателен к изучению для всех, так называемый общий язык А теперь идите.

«Английский я, допустим, знаю, так сказать, язык вероятного противника, конечно, сейчас он другой, но подучу, а какой выбрать еще? Наверное, французский, – думал он, следуя за сопровождающим. – Ладно, решу, когда предложат выбрать».

– Господин преподаватель, вот ваш новый ученик, – проговорил его сопровождающий, войдя в аудиторию. – Дмитрий Черемисин, прошу любить и жаловать.

Одет Дмитрий был в кафтан стрельца, и он обратил внимание, что некоторые посмотрели на него с пренебрежением во взгляде.

«Понятно, видать, за простолюдина приняли, – сразу понял он. – Ну да ничего, ишь снобы какие, носы воротят. На территории академии все равны, тут нет сословий», – думал, усмехаясь, Дмитрий.

Особенно обидно было, когда одна очень симпатичная девица глянула не него, словно на мерзкую жабу. А вот Дмитрий положил на нее глаз, и когда она очередной раз глянула на него, ей подмигнул. Ее еще больше перекосило, из глаз чуть искры не летели. Некоторые смотрели на него с любопытством и интересом.

– Разрешите, сударыня, присесть рядом с вами, – обратился он к той, которая так явно выразила свое пренебрежение к нему.

Она вообще сидела на лавке одна, да и позлить ее Дмитрию очень уж хотелось. «Подумаешь, пава какая, – думал он, с улыбкой ее рассматривая, – да будь ты хоть сама императрица, все равно веди себя скромней. Интересно, кто она такая?» Девица фыркнула как разъяренная кошка и отодвинулась на самый край лавки, которая была довольно длинной.

– Так, молодой человек, – проговорил преподаватель, – расскажите нам о себе подробней, ведь нам с вами жить долгое время. И хотелось бы знать, кто с нами будет заниматься.

Дмитрий встал, осмотрел аудиторию, все с любопытством уставились на него, даже девица и та изредка кидала на него взгляды.

– Я, как уже говорили, Дмитрий Иванович Черемисин, сын князя Черемисина Ивана Семеновича, осенью мне будет шестнадцать. Сейчас у меня одиннадцать эргов и могу развивать все направления магии. Честно сказать, пока не знаю, на каком остановиться.

Когда он упомянул о своей магической силе, по аудитории пронесся шум или вздох то ли удивления, то ли восхищения.

– Почему на вас стрелецкий кафтан? – задал вопрос преподаватель.

– Я стрелец московского охранного полка, а так как я не уволенный в запас, а временно отправлен на обучение, поэтому обязан носить мундир.

– Ну что же, Дмитрий, садитесь, – сказал преподаватель, – даже имея такую силу, вам надо будет напрячься, чтобы догнать всех здесь присутствующих. Они уже с осени учатся, а вы только пришли, хоть мы и изучаем пока общие практики. Это простейшие заклинания, накопление энергии, зарядка накопителей и амулетов. К весне окончательно будет ясно, в каком направлении тот или иной станет обучаться, и тогда с каждым или с группой начнут уже плотно заниматься. А сейчас все свободны, после обеда встретимся в зале для медитации.

Все тут же загомонили и стали выбираться из-за столов. Дмитрий остался сидеть, а вот девчонке надо было выйти, так как противоположный край примыкал к стене.

– А вы что, на обед не идете? Тогда пропустите меня, а то сейчас набегут, не пробьешься, – сказала она, стоя над ним.

Дмитрий встал и вышел из-за стола, пропуская девушку.

– Прошу прощения, а тут что, кормят централизованно? – спросил он.

– Что? – удивленно уставилась на него девица.

– Тут что, где-то всех кормят?

– Ну да, а вы что, не знали?

– Нет, мы вчера только приехали, и нам ничего не говорили.

– Хм-м, учеников кормят в столовой на первом этаже, преподавателей на втором, а слуг, если у кого из учащихся есть, кормят в здании рядом с библиотекой, – проговорила девица, глянула на Дмитрия и выскользнула за дверь. Дмитрий тоже поспешил за ней, чтобы не упустить из вида, так как есть хотелось, а куда идти, он не знал.

В столовой стоял шум и гам, народа было намного больше, чем в аудитории. «Наверное, это уже более старшие ученики», – подумал он, осматривая очередь. А там о чем-то спорили, орали и даже толкались. Еще он заметил, что весь этот гвалт создавало несколько взрослых парней. Они и толкались, чтобы в толчее потискать вроде бы невзначай девушек, а те недовольно взвизгивали.

– Тихо! – вдруг гаркнул Дмитрий, словно снова был полковником, и так громко и требовательно, что шум сразу же смолк. – Занять всем нормально свою очередь и не орать. Как бабы на рынке себя ведете.

– А ты кто такой, стрелец, чтобы тут распоряжаться? – спросил кто-то из толпы.

– Человек, в первую очередь, а не животное, рвущееся к корыту с кормом, – проговорил Дмитрий, усмехнувшись.

«Что я несу, чего, спрашивается я влез, пусть бы и дальше орали», – думал тем не менее Дмитрий. Он встал в самый конец очереди, все еще коря себя за несдержанность, но на удивление никто больше не орал и не визжал. Разговаривали, даже иногда раздавался смех, но того ора, что прежде, не было.

Он сел за пустой стол и принялся есть, кормили здесь без изысков, но сытно, на первое была мясная похлебка, на второе гречневая каша с кусочками мяса, на третье фруктовый взвар и небольшой пирожок с повидлом. После обеда он вернулся в ту же аудиторию, сел за тот же стол и стал ждать соседку. Но та демонстративно прошла мимо и села на другое место. Дмитрий хмыкнул. «Ну что же, насильно мил не будешь», – подумал он и постарался выкинуть ее из головы, тем более в это время пришел преподаватель и предложил следовать за ним. И все будущие владеющие поплелись за ним. Они спустились в подвал и вошли в одну из дверей. В помещении, в которое они попали, было лето. Под ногами зеленела трава, слышался тихий щебет птиц, а вокруг был вечер.