Loe raamatut: «Мошки в янтаре. У каждого своя правда. Уросс. Порванное ожерелье», lehekülg 3

– Каким образом?

– Искупаться. Вода, наверное, просто замечательная.

– И каким образом ты собралась это сделать? Спуститься по лианам? – Ори усмехнулся. – Или попросить у хозяина ключ от парадного входа?

– Н-да, действительно. Что ж, отложим купание до более благоприятных времен. А все же, как было бы здорово, – Вера мечтательно прикрыла глаза.

– Меня больше заботит другое, – Ори оглянулся на открытую дверь. – Интересно, о чем они там говорят?

– О чем? А о чем бы говорил ты со своими давними друзьями, или недругами, после долгого отсутствия?

– Я? – Ори задумался. – О многом.

– Ты скучаешь по дому? – Вера заглянула довгару в лицо.

Спокойные серые глаза задумчиво смотрели вдаль. Помедлив, он кивнул.

– Да, скучаю. Скучаю по родным местам, по Ирве и Айне. Иногда говорю с ними во сне. Скоро год, как мы покинули Гленартан. Хотелось бы надеяться, что все наши усилия не напрасны.

– Конечно, не напрасны, Ори. Вот увидишь, в скором времени все образуется. Я теперь знаю, где камни, в скором времени мы их добудем, ты вернешься домой, и будешь рассказывать внукам о своем путешествии на край земли.

Вера ободряюще улыбнулась и подмигнула довгару, хотя в душе отнюдь не испытывала той уверенности, которая прозвучала в её голосе.

– Твоими бы устами, – Ори с признательностью за поддержку взглянул на Веру. – Хотя насчет внуков ты, мне кажется, поторопилась.

– Это почему же? А может быть, Ирве уже женился, а, Ори? – лукаво взглянула Вера на него.

– Нет.

– Почему ты так считаешь?

– Он не может жениться без благословения обоих родителей. Я знаю, что Айна одобрит любой его выбор, но все равно, следуя обычаям нашего народа, он будет ждать моего возвращения.

Довгар нахмурился, и несколько минут угрюмо молчал. А потом, запинаясь, произнес:

– Могу я попросить тебя?

– О чем?

– Возможно, что мне не суждено будет вернуться. Если так случиться, передай Ирве моё отцовское благословение. Обещаешь?

– Перестань, Ори, – поморщилась Вера. – Все сложиться хорошо. Пролетит-перемелется. Ты сделаешь это сам.

– Да, я знаю. Но, все же, если что-то… Ты передашь?

– Не сомневайся, Ори. Я сделаю так, как ты просишь.

– Спасибо.

Они замолчали, думая каждый о своем и глядя на бесконечный морской простор.

Эркель наконец отважился открыть глаза и прямо взглянуть на стоящих перед ним эльфов. Анарниэлль была так же прекрасна, как и тогда, но в черных глазах не было той былой легкости, беззаботности. Теперь их выражение напоминало выражение его собственных глаз, разве что не было в них затаенной жестокости и мстительной мрачности. Иное дело Сарлис. Взгляд его огромных черных очей пылал неприкрытым отвращением и ненавистью. И Эркелю это было понятно. Он отвел глаза от несостоявшегося шурина, и устремил его на эльфийку.

– Значит, ты жива.

– Так ты считал, что я умерла?

– Я был абсолютно уверен в этом, ведь я сам видел твоё тело на Семи холмах. Все это время твоя смерть служила мне хоть слабым, но утешением. Что за сила подняла тебя из мира теней?

– Ты говоришь так, словно тебе больно видеть меня среди живых.

– Да, ты права. Мне больно сознавать, что убийцы моей сестры еще живы. Что здесь сейчас говоришь со мной ты, а не она.

Эркель повернул голову в сторону ниши, откуда на них с тихой улыбкой взирала нарисованная Эариндель. Эльфы проследили его взгляд, и на несколько минут в комнате повисла тишина. Первым вздохнул Сарлис.

– Эариндель. Как она прекрасна.

– Она была прекрасна, эльф. Была. И по чьей вине, ответь мне? Разве не по вашей? Ведь это произошло в вашем доме, так кто приказал сделать это? Ваш отец? Мать? Ты? Или она, твоя сестра?

– Опомнись, Эркель! – Анарниэлль с возмущением прервала мага. – Как вообще в твою голову могла прийти подобная мысль? Эарин была моей подругой, так неужели я могла бы совершить подобное?

– Возможно.

– Но зачем?

– Вам лучше знать! – не сдержавшись, воскликнул Эркель. – Какие интриги плелись вами за нашими спинами? Что за причины побудили так жестоко поступить с ней, со мной?

– Жестоко!? – брови принца-эльфа сошлись на переносице, он сделал шаг вперед, машинально сжав затянутой в перчатку рукой рукоять меча. – И это ты говоришь о жестокости?! Ты, истребивший десятки тысяч своих соотечественников, предавший свой народ и обрекший его на страдания? Ты не имеешь ни малейшего права обвинять никого из нашей семьи в том, что случилось тогда!

– Сарлис прав, Эркель, – Анарниэлль успокаивающим жестом остановила брата. – Твои обвинения абсолютно беспочвенны. Это ложь, которую кто-то преподнес тебе, как истину, и заставил поверить в неё. Я даже могу назвать имя того, кто воспользовался твоим горем в собственных целях, а, возможно, и сам причинил его тебе. У меня есть основания предполагать, что все это дело рук Гилэстэла. Не исчезни ты так внезапно в ту ночь, все могло бы обернуться по-другому. Мне следовало удержать тебя, не дать Гилэстэлу увести тебя с собой. Но мы все были так подавлены случившимся, что не сразу осознали последствия. Потом надеялись, что еще есть время, а его уже не было.

– Замолчи! Ты… – вскочив, Эркель задохнулся возмущением. – Ты не смеешь обвинять магистра! Он единственный, кто разделил со мной всё горе, кто принял часть этого удара. Он поддерживал меня все эти годы, он стал мне отцом.

Сарлис потемнел лицом, и, пронзив Эркеля взглядом агатовых глаз, тихо, еле сдерживаясь, вымолвил:

– Отцом? Твой отец, Эарнил Жемчужный, погиб. Утонул на переправе.

– Утонул? – на мгновение забывшись, недоверчиво переспросил его Эркель. – Что ты такое говоришь? Он был лучшим ловцом жемчуга в Олломаре, он не мог утонуть!

– Но не со стрелами в груди, – скривившись, Сарлис снизу вверх смотрел на стоящего против него мужчину. – Их было четыре. Более чем достаточно для любого, даже лучшего из лучших. А ты теперь называешь отцом того, по чьему приказу творился весь этот кошмар. Какая же ты…

Сарлис не договорил, и нелестный эпитет, которым он хотел наградить мага, так и остался невысказанным. Отшвырнув в сердцах со своего пути низенькую скамеечку, эльф отошел на несколько шагов, не желая более видеть лица собеседника, и остановился у окна. Анарниэлль, прижав пальцы к губам, с укором смотрела на Эркеля. Потом, вздохнув, кивнула ему.

– Присядь. Давай поговорим спокойно. Без обвинений, без оскорблений. Я понимаю, что прошло уже столько времени, что ты сжился с мыслью о том, что в гибели Эарин повинна я или кто-то еще из нашей семьи. Я не буду пытаться тебя разубедить, я просто изложу известные мне факты. Ты сам решишь, во что тебе поверить. Просто выслушай меня, ладно?

– Хорошо, – маг медленно и настороженно опустил голову в знак согласия. – Но только факты. Поостерегись высказывать свои суждения относительно магистра.

– Договорились.

Анарниэлль придвинула к креслу, в котором разместился Эркель, стул с высокой резной спинкой, присела на краешек, раздумывая, с чего начать.

– Ты помнишь тот день, Эркель? День нашей помолвки?

– В мельчайших деталях, Анарниэлль. Хотя иногда мне хочется забыть все, что произошло тогда.

– А когда ты видел Эарин в последний раз, помнишь?

– Конечно. Я прибыл во дворец за два дня до торжества, один, так как Эариндель находилась в Норхете. Мне известно, что она вернулась в Олломар только утром предшествующего празднику дня, и прибыла в столицу всего лишь за три часа до начала бала. Я увиделся с ней уже там, она хотела поговорить со мной о чем-то важном. Мы так и не договорили, я настоял тогда на том, чтобы повременить с делами. Это был последний миг, когда я видел её живой. До сих пор не могу простить себе, что не выслушал её тогда.

– Да, Эркель, возможно, прислушайся тогда ты к её словам, не случилось бы того, что случилось.

– О чем ты?

– Эариндель хотела поговорить с тобой о Гилэстэле, и заговоре, который он готовил против отца.

– Ты опять? Я же просил тебя…

– Но это правда, Эркель! Она задержалась в пути, направившись из Норхета домой, а не в столицу, думая застать тебя там, и рассказать обо всем, но тебя и вашего отца не было в Олломаре. Эарин потратила время на дорогу от Жемчужного замка до дворца короля, и это обернулось бедой для всех нас. Она успела переговорить лишь со мной, не желая смущать короля, так как все же у неё были сомнения относительно сделанных ею выводов. Дело в том, Эркель, что твоя сестра вывезла из Норхета доказательства того, что Гилэстэл – предатель и изменник. Я попытаюсь рассказать все по порядку, так, как рассказала мне Эариндель, и быть может, ты мне поверишь.

Эариндель, как и многих из эльфов, давно смущали странные слухи, ползущие по стране. Об этом шептались люди в трактирах, на городских площадях, на рынках. Такое бывало и раньше, но в этот раз все выглядело по—другому. И раньше никогда не доходило до крови, а тогда, что ни день, случались странные и страшные вещи. На местах трагедий и телах убитых людей находили принадлежащие эльфийской знати вещи и оружие. Мелкие смуты и разногласия вырастали в казни и кровавые стычки. Ты должен помнить, одним из пострадавших был знакомый тебе по Норхету полуэльф. Кажется, его звали Лейнолл.

– Его и сейчас так зовут, он мой друг и один из семи магов.

– Вот-вот. Тебе это ничего не напоминает? Было еще несколько подобных случаев, когда жертвой роковых обстоятелсьтв становился полукровка. И магистр не оставался безучастным к их судьбам, он скорбел вместе с ними, искренне сочувствовал им и брал под свое крыло. Помнишь трагедию в Золотом лесу?

– Помню. Улле. Он тоже с нами.

– Уже тогда Эарин заподозрила неладное. Поэтому и отправилась в Норхет. Она хотела переговорить с магистром, и попытаться выяснить, с какой целью он собрал в своем замке этих учеников. Она помнила, что и ты в свое время увлекался магией, и отдал этому занятию ни много, ни мало – два десятка лет, и Гилэстэл признавал, что ты был в числе лучших. Она рассчитывала, что её визит смутит магистра, но его цинизм оказался куда как выше, чем она могла предположить. В приватной беседе, в ответ на её робкие вопросы и туманные намеки он рассмеялся, и выложил ей весь свой план. Эариндель была поражена и напугана его честолюбием и амбициями. Он спокойно объяснил, что в скором времени собирается занять место короля, и предложил ей стать королевой в новом королевстве. Естественно, она отказалась, и пригрозила ему, на что в ответ он совершенно серьезно ответил, что убьет её, а тебя перетянет на свою сторону, если она хоть словом обмолвится о предстоящем перевороте. Но твою сестру, Эркель, было не так-то легко напугать. Ей удалось сделать то, чего не удалось бы сделать другой женщине. Отличающийся особенным педантизмом и любовью к порядку, Гилэстэл вел дневники, где подробным образом записывал все события, планы, мысли. Там же описал он и те грязные методы, с помощью которых ему удавалось привлекать на свою сторону некоторых из будущих соратников. Так вот, Эариндель сумела вывезти эти записи из замка, чем, естественно, привела магистра в ярость. Из Норхета она поспешила сразу домой, но, не найдя тебя там и опасаясь, как бы эти драгоценные записи не пропали по дороге или до того, как она сумеет предъявить их королю в доказательство, она спрятала их здесь, в Олломаре. Рассказать о них она успела лишь мне, но точное местонахождение дневников магистра так и не открыла. После гибели Эарин я говорила с отцом о Гилэстэле, но отсутствие доказательств и его сомневающийся характер сыграли свою роковую роль. Должна признать, я пробовала искать эти дневники, но безрезультатно.

– Ты была в замке в мое отсутствие?

– Да. Я была здесь, и говорила с твоим отцом. Мы вместе обошли весь замок, но ничего не нашли. Возможно, не исчезни ты тогда, мы могли бы…

– И что? Что мы могли бы? Ты утверждаешь, что гибель Эариндель – дело рук магистра. У меня же несколько другой взгляд на это. Иначе, каким образом в её руках оказался обрывок твоего платья? Разве это не Эарин, пытаясь удержаться, порвала его, когда ты столкнула её с террасы? Отвечай!

– Нет, Эркель! Я все могу объяснить. Я расскажу, что я видела в тот вечер.

Глава 3

Бал был в самом разгаре. Однако, сколько не оглядывала Анарниэлль заполненный гостями зал, как ни высматривала в пестрой толпе пепельные волосы подруги, Эариндель нигде не было видно. Принцесса знала, что Эарин предпочитает тишину шумным сборищам, но все же, было нечто пугающее в её отсутствии. Пропустить такое событие, как их с Эркелем помолвка? Тень беспокойства задела сердце, и Анарниэлль, ласково коснувшись щеки Эркеля губами, сказала, что ненадолго оставит его одного. Погрозив пальчиком, украшенным его подарком, лукаво предупредила, чтобы он не засматривался на других девушек, и упорхнула из зала на поиски подруги. Она не заметила, как следом за ней, неприметный в своих блеклых, цвета золы, одеждах, таясь за колоннами и вазонами с пышными кустами роз, серым призраком скользнул один из прибывших на бал с Гилэстэлом полуэльфов.

Анарниэлль шла по коридорам, ярко освещенным разноцветными фонариками и украшенным гирляндами живых цветов туда, где располагались комнаты Эариндель. Она надеялась, что та, утомленная долгой дорогой и напряжением последних дней, просто отдыхает в ласковой свежести летнего вечера, наполненного ароматами цветущего сада. Внезапно, словно материализовавшись прямо из воздуха и заставив её вскрикнуть от неожиданности, перед ней появился магистр.

– Гилэстэл! – Анарниэлль остановилась, и, прижав руку к груди, перевела дух.

– Я напугал тебя? Прости, это ненамеренно, – Гилэстэл улыбнулся и, повернувшись, предложил ей руку. – Разреши тебя проводить?

– Пожалуйста, – Анарниэлль, памятуя о недавнем разговоре с Эариндель и опасливо покосившись на неожиданного спутника, нерешительно оперлась на его локоть.

– Ты бродишь по замку одна? Разве тебе не полагается быть внизу, среди гостей, затмевая своей красотой остальных женщин, и радуя взор будущего супруга?

Они медленно двинулись в прежнем направлении. Гилэстэл смотрел сбоку ей в лицо, слегка улыбаясь, то ли насмешливо, то ли просто довольный этой встречей.

– Мне нужно найти Эариндель. Я не видела её с самого начала праздника. Странно, не правда ли? – Анарниэлль внимательно взглянула на магистра, пытаясь разгадать значение его улыбки.

– Ничуть, – магистр пожал плечами. – Эариндель утомилась, она ведь проделала такой длинный и тяжелый путь. Я больше, чем уверен, что она просто отдыхает где-нибудь в укромном уголке в саду. Знаешь, я не перестаю ей удивляться. Она редко бывает у меня в гостях, но всякий раз её приезд бывает ознаменован удивительными событиями. Она умна, прозорлива, и всегда выносит из этих поездок для себя нечто новое. Что-то, что раньше было для неё тайной, – Гилэстэл дернул углом рта. – Первый раз Эарин появилась в Норхете, когда туда прибыл Эркель, движимый желанием обучаться искусству магии. Мне жаль, что он так внезапно прервал обучение. Твой избранник невероятно талантлив, Анарниэлль, но непостоянен в своих стремлениях. Со временем ты в этом убедишься, принцесса. Постоянство – не его стезя. Чего нельзя сказать обо мне. Я верен, Анарниэлль, верен себе. Ты понимаешь, о чем я? Жаль, что ты, да и твой отец, Мэнелгил, пренебрегли этим моим свойством в своё время. Не то чтобы твой выбор огорчил меня, но все же. Мне жаль, Анэль. Жаль.

Они остановились, и Анарниэлль, неосознанно повинуясь его движению, повернулась к магистру лицом. Он больше не улыбался. Его глаза, словно озера голубого льда, на дне которых нельзя было разглядеть ничего, кроме темноты, заставили её внутренне сжаться. Внезапно сильные руки магистра стиснули её плечи, и жаркий поцелуй сухих губ обжег её. Мгновенно ослабев от такого поворота событий, она повисла в его объятиях, словно сорванный и высушенный полуденным зноем цветок. Пальцы Гилэстэла, ощутив податливость её тела, стали настойчивее, и ткань, жалобно затрещав, поползла с её плеча, обнажая бархатную кожу. Звук рвущегося платья отрезвил эльфийку, заставил упереться ладонями в грудь и оторваться от ненасытных губ. Мечущиеся в панике глаза остановились на лице Эариндель. Появившись из раскрытых дверей своих апартаментов, она с немым изумлением наблюдала эту, весьма недвусмысленную, сцену. Ананрниэлль вскрикнула, и, оттолкнув магистра, рванулась из его цепких рук. Нежная ткань не выдержала столь грубого обращения, и левый рукав повис клочьями. Закрыв лицо руками, и разрыдавшись, Анарниэлль бросилась бежать по коридору, наткнувшись в спешке на один из вазонов с розовыми кустами. Острые шипы сорвали с плеча повисший лоскут с несколькими нашитыми на него жемчужинами, и слегка поцарапали белую кожу.

Гилэстэл, облизнув тонкие губы, усмехнулся, глядя вслед удаляющейся Ананрниэлль. Потом он подошел к кусту, снял с его веток лоскуток цвета морской волны, поднес его к носу, и только после этого повернулся к Эариндель, которая неприязненно и с некоторой опаской наблюдала за его действиями.

– Все никак не успокоишься, а, Гилэстэл? День без гадостей для тебя проходит впустую?

– Эариндель, ты несправедлива по отношению ко мне, – поигрывая обрывком ткани и склонив голову набок, прищурился магистр. – А вдруг я тоже люблю её?

– Учитывая то, что я знаю о тебе, эта возможность исключена полностью. Ты не способен на это.

– Зря ты так думаешь, Эарин. Моё предложение остается в силе, ты вполне можешь оценить эту мою способность.

– Благодарю, – брезгливо скривилась Эарнидель, перешагивая порог и направляясь по коридору в сторону, противоположную той, куда убежала Анарниэлль. – Но я вынуждена тебе отказать еще раз. По причинам, которые я изложила в предыдущем нашем разговоре.

– Что ж, выбор сделан, – качнул головой Гилэстэл, и, поравнявшись с эльфийкой, спросил, – Куда ты сейчас?

– На бал. А потом к королю, Гил. К королю Мэнелгилу. Он должен знать о тебе то же, что знаю я.

– Погоди, Эарин, – магистр попытался остановить её, взяв за руку, но Эариндель выдернула пальцы из его ладони.

– Давай поговорим, последний раз. Возможно, мне удастся переубедить тебя. Прошу, Эариндель!

– Нет.

– Эарин!

– Нет.

– Всего несколько минут, Эарин! Смотри, терраса, давай присядем, – магистр повел рукой в сторону проема, ведущего на широкий балкон.

– Ну, хорошо. У тебя три минуты.

Эариндель, уступив настойчивым просьбам полуэльфа, свернула за увитую голубыми и белыми вьюнками арку. Гилэстэл, облегченно вздохнув, двинулся за ней, но, прежде чем шагнуть на открытую полукруглую, с невысоким ограждением, террасу, оглянулся на пустой коридор. В ответ на его безмолвный приказ из-за прикрытия колонны вынырнула невидимая ранее фигура и заняла место в тени кудрявых плетей.

Анарниэлль, уткнувшись мокрым лицом в подушки и свернувшись калачиком на ложе, старалась успокоиться. Напуганная и пристыженная не столько недостойным поведением полукровки, сколько неожиданным появлением Эариндель, она лихорадочно пыталась подыскать подходящее для подруги объяснение случившемуся. Немногие знали о том, что однажды Гилэстэл просил её руки у короля, но Мэнелгил отказал ему. Не потому, что счел будущего магистра недостойным претендентом на руку наследницы. Он любил свою дочь, и хотел только одного – чтобы она была счастлива. И, если бы Ананрниэлль изъявила желание стать невестой Гилэстэла, король закрыл бы глаза даже на то, что будущие супруги – родственники. Но принцесса не приняла предложения, и Гилэстэл, уязвленный и обиженный, надолго покинул столицу. Он появился там снова спустя много лет, уже именуя себя магистром. Король принял его помощь и дружбу, и со временем «Норхетский затворник» стал почетным гостем при дворе. Никто больше не вспоминал о давнем инциденте, включая и самого Гилэстэла. До сегодняшнего вечера.

Анарниэлль села, поправляя волосы и с сожалением осматривая порванное платье. Эркелю не стоило знать о происшедшем, а вот с Эариндель следовало поговорить, прямо сейчас. Она поймет. Анарниэлль сбросила испорченное платье и переоделась. Взглянув на себя в зеркало, поморщилась – вечер был отравлен.

Приоткрыв двери в покои подруги, принцесса негромко окликнула:

– Эариндель?

Ответа не последовало. Анарниэлль вошла и огляделась. В комнатах было пусто. Разочарованно вздохнув, она медленно прикрыла двери и уже хотела идти искать Эариндель вниз, как вдруг услышала голоса. Они доносились с одной из террас, громкие ровно настолько, чтобы различить голоса Гилэстэла и Эариндель, но отдельных слов было не разобрать. Ясно было только то, что они о чем-то ожесточенно спорят. Анарниэлль остановилась, не решаясь вмешиваться и раздумывая, дождаться ли здесь окончания их разговора, или встретиться с Эариндель в большом зале. Приняв решение, она хотела было уже незаметно проскользнуть мимо, как вдруг с террасы послышался испуганный крик. Принцесса, предчувствуя недоброе, бросилась туда, откуда донесся голос. Под самой аркой, увитой стеблями и листьями живых цветов, она лицом к лицу столкнулась с Гилэстэлом, ткнувшись ему в грудь.

– Анарниэлль! – воскликнул магистр, ловя её руки и не давая пройти дальше. – Сестричка, ты все же неравнодушна ко мне. Сама падаешь в мои объятия.

Магистр засмеялся, удерживая эльфийку и подтягивая её к себе.

– Пусти! – дернулась Анарниэлль. – Где Эарин? Я слышала её голос. Что ты с ней сделал?

– Я? Ничего. Мы просто немного поговорили.

– Я хочу видеть её, хочу убедиться!

– Ты мне не доверяешь?

– Нисколько.

– Напрасно.

– Эариндель! Эарин! Ты в порядке?

Анарниэлль удалось, наконец, вырваться из крепких рук и броситься вглубь террасы. Гилэстэл со странной усмешкой глядел ей вслед, щуря светлые глаза. Принцесса, словно её толкнули в грудь, остановилась. Эариндель, опираясь о края парапета, смотрела вниз. Услышав её голос и шаги, она резко повернулась.

– Эарин! Я проходила мимо и…. Все в порядке? Мне показалось, ты кричала.

Эариндель отошла от края, и, улыбнувшись, покачала головой. Улыбка показалась несколько напряженной.

– Нет, Анарниэлль, все в порядке. Меня напугала птица.

Голос был тих и казался чуть ниже, чем обычно.

– Птица? – принцесса с недоумением взглянула в ночное небо.

– Не придавай этому значения. Иди, тебя, наверное, ждут.

– А ты?

– Я скоро буду.

– Эарин, я хотела поговорить о.… Объяснить…. В общем, о том, что произошло у твоих дверей.

– О чем? Ах, да, – Эариндель смутилась, словно не поняв вопроса. – Давай отложим это до окончания праздника, хорошо?

– Ну, если ты так хочешь. Идем?

Анарниэлль сделала шаг в сторону подруги, намереваясь взять её за руку, но та внезапно отпрянула, выбросив вперед вытянутые в её сторону руки. На одном из пальцев, притягивая взгляд, блеснул перстень с черным цирконом.

– Нет!! Извини, я приду чуть позже. Мне нужно побыть одной. Иди же! – отвечая на непонимающий взгляд принцессы, поправилась Эариндель.

– Ну, хорошо, – недоуменно оглядываясь на оставшуюся и глядевшую ей в спину эльфийку, Анарниэлль покинула террасу. Гилэстэла уже не было, видимо, он спустился в зал. Она в последний раз оглянулась на белеющий в темноте силуэт на террасе, и, огорченно и потерянно пожав плечами, ушла. Едва её шаги стихли, как Эариндель снова отступила к краю и глянула с высоты вниз. Её губы разомкнулись в удовлетворенной полуулыбке, светлый силуэт дрогнул, размылся и через несколько секунд на террасе вместо девушки, опираясь ладонями на края балюстрады, появился одетый в серые одежды темноволосый полуэльф с жестким взглядом глаз цвета пасмурного неба и циничной улыбкой на тонких губах. Подняв голову и подмигнув поднимающейся над замком полной красной луне, он торопливым бесшумным шагом покинул террасу.

***

– Вайра, тебе не кажется, что они что-то уж слишком долго? – Ори оглянулся на открытые двери.

– Дай им время, Ори, – Вера тоже повернулась в ту сторону, куда смотрел довгар, и боковым зрением уловила движение в другом конце длинного коридора. Одновременно раздался грохот и звон бьющейся посуды. Солнце уже старалось вовсю, заливая светом раннего утра дворцовые коридоры, и Вере без труда удалось разглядеть того, кто нарушил их спокойствие. С изумлением и страхом глядя то на Ори и Веру, то на настежь раскрытые двери кабинета хозяина, к ним быстрым шагом приближалась старуха-служанка. Вера узнала её, это она наряжала её на ужин к Эркелю. Ори же видел её впервые, и, предусмотрительно загораживая дорогу, пробормотал:

– Это что еще за карга?

Старуха, оказавшись удивительно юркой, намеревалась проскочить мимо него прямо к двери, но Вера вовремя ухватила её за край одежды. Дернув за ткань, она рывком подтянула служанку к себе.

– Что вы сделали с господином?! – зашипела та, вырываясь из её рук с расчетом пробиться к кабинету.

– Успокойся, с ним все в порядке.

– Я хочу видеть лорда Эркеля! – продолжала упорствовать старуха, повышая голос. – Если с ним что-то случилось, я лично выцарапаю твои зеленые буркалы! Зачем ты сюда явилась? Не получилось убить его в прошлый раз, так ты решила это исправить? Рыжая гадина! Я сейчас позову стражу! Эйер…

Ори закрыл старухе рот широкой ладонью, а Вера, глядя в её блеклые, наполненные злостью и неприязнью, глаза, резким тоном остудила её пыл:

– Замолчи! Я же сказала, ничего с ним не случилось! А будешь так орать, я тебя усыплю, ясно? Тогда уж точно не узнаешь, что с твоим лордом Эркелем случилось. Поняла меня?

Старуха притихла, переваривая услышанное и глядя на Веру, а потом мотнула головой в знак согласия.

– Отпусти её, Ори.

Ори разжал руки, и служанка отступила от него на шаг.

– Ты, кажется, несла хозяину завтрак? – Вера посмотрела туда, где на полу валялись черепки разбитой посуды, а по полу между разбросанными кусками пищи растекалась лужица из вина. – Вот что, неси-ка сюда завтрак на пятерых, а то я и мои спутники изрядно утомились. Заодно и хозяина увидишь.

Служанка возмущенно вскинула голову, давая понять, что она бы им не завтрак, а кое-что другое преподнесла. Но Вера покачала головой, и с нажимом произнесла.

– Смотри, не навреди себе сама. Если что, ему же хуже будет.

Хмыкнув и демонстративно повернувшись к ней спиной, старуха еще несколько минут постояла, глядя на раскрытые двери, и пытаясь уловить хоть один исходящий оттуда звук. Потом, поминутно оглядываясь, но не на Веру, а на двери, засеменила туда, откуда появилась. С раздражением отпихнув ногой с дороги валяющиеся на полу осколки и черепки, она скрылась за поворотом.

– Зря ты её отпустила, Вайра, – с укором посмотрел на Веру Ори. – Сейчас сюда толпа стражников примчится.

– Не примчится. Старуха не глупа, и в состоянии оценить ситуацию. Она ведь не стала удирать, как только увидела нас, а наоборот, рванула проверять, жив ли её драгоценный господин. Думаю, ей благополучие хозяина важнее, чем наша смерть. Так что не волнуйся, и предвкушай скорую трапезу, – усмехнулась Вера, снова поворачиваясь к раскрытому окну.

– И это всё? – пренебрежительно бросил Эркель, выслушав Анарниэлль.

– Тебе этого мало?

– То, что ты слышала их спор на террасе, еще ни о чем не говорит. Все равно ты была последней, кто видел Эарин живой.

– Я в этом не уверена, Эркель, – помолчав, вздохнула Анарниэлль, и покосилась на руку Эркеля, носившую перстень. Сейчас кольца на ней не было, но Анарниэлль помнила его.

– Объясни.

– Если я не ошибаюсь, ты носишь рубин в своем перстне?

– Да.

– И я, и Сарлис видели подобные украшения на руках остальных магов. Это знак власти?

– Не только. Это больше магический предмет, чем просто символ. Они подбираются по индивидуальным характеристикам каждого, и являются чем-то вроде концентраторов силы. Почему ты спрашиваешь?

– Видишь ли, точно такое кольцо я видела на руке Эариндель в день её гибели, в тот момент, когда мы встретились на террасе, после инцидента с Гилэстэлом.

– Это невозможно, Анарниэлль. Тебе показалось. Эти кольца изготовлены для конкретных носителей с совершенно конкретными целями и характеристиками.

– Погоди, Эркель, подумай. Кто из семи Серых носит перстень с черным камнем?

– Черным? – взгляд мага потемнел, скептическое выражение на лице сменилось озадаченностью. – Черный циркон – это камень Астида.

– Астида?

– Да, именно он носит его в своем перстне.

– Вот тебе и ответ. На балконе со мной говорила не Эариндель. Потому что в это время она уже была мертва. Со мной говорил Астид. Они, Гилэстэл и Астид, повинны в гибели твоей сестры.

Полуэльф застыл, как изваяние, распахнув синие глаза. Слова Анарниэлль резанули по сердцу, причиняя невыносимую, почти физическую боль. Он не мог, не хотел принять это, в синих глазах плескалось отрицание, нашедшее, наконец, выход в виде пронзительного гневного вскрика:

– Ложь! Ты лжешь! Ты просто пытаешься опорочить магистра и моих друзей в моих глазах, грязно и недостойно приписывая им то, чего они не совершали!

Эркель вскочил, и обвиняющим жестом вытянул руку в сторону Анарниэлль. Сарлис, моментально среагировав, заслонил собою сестру, наполовину вытянув из ножен меч.

– Я не лгу! – Анарниэлль, пренебрегая защитой, рванулась навстречу магу. – Если ты хоть немного пораскинешь умом, то поймешь, что я права! Спроси своего благодетеля, спроси Гилэстэла, предъяви ему его дневники, и ты увидишь, что я права!

– Замолчи!!! Замолчи, – маг снова опустился в кресло, закрыв лицо руками. – Это неправдоподобная, немыслимая ложь. Оставьте меня в покое. Уйдите, уйдите!

Эркеля трясло, он задыхался, судорожно вцепившись пальцами в каштановые волосы. Анарниэлль с беспокойством оглянулась на брата.

– Не волнуйся, – загоняя в ножны меч, спокойно обронил Сарлис. – Это у него эмоциональная перегрузка. Сейчас пройдет.

Привлеченные криками, в комнату вбежали Ори и Вера. Видя, что ничего страшного не происходит, Ори убрал меч, а Вера громко спросила:

– Что случилось?

Сарлис обернулся к ней.

– Ничего. Мы просто пытались объяснить Эркелю, что гибель его сестры – дело рук Гилэстэла. Похоже, он нам не поверил.

Вера понимающе кивнула. Трудно в одночасье изменить сложившиеся взгляды и принять новую истину.

– На это нужно время. Но, думаю, мы, все же, сумеем убедить Эркеля за тот период, что он проведет с нами.

– О чем это ты? – поднял брови эльф, а Ори, Анарниэлль и Эркель настороженно уставились на неё.

Вера расположилась на краю стола, и, покачивая ногами, заговорила.

– Я надеюсь, все помнят, что целью нашего путешествия является поиск лорелантов? То, что мы встретили в замке Эркеля, большая удача. Если не для него, то, по крайней мере, для нас. Ты, маг, обмолвился, что камни находятся в Норхете. Думаю, ты не откажешься проводить нас туда? Заодно и поинтересуешься у магистра Гилэстэла, кого на самом деле тебе следует ненавидеть. Думаю, за давностью лет он не откажет тебе в этой просьбе. Если будешь вести себя примерно, могу гарантировать доброжелательное наше к тебе отношение. Проще говоря, мы берем тебя в заложники. Если Гилэстэл ценит тебя, как друга, он не станет препятствовать нам, ну, а если нет…. Советую согласиться, в противном случае мне придется принять некоторые меры для нашей безопасности. Возможно, даже жесткие. Итак?