© Ульская С., 2018
© Оформление. ИП Суховейко Д. А., 2018
«…Это потрясающая книга о магии жизни. Щемящая история любви и дружбы, ненависти и страсти. Живёшь вместе с героями, плачешь и смеёшься. И становишься, несомненно, мудрее. Эта книга словно глоток свежего воздуха со счастьем вперемешку. Хочется перечитывать снова и снова, делать закладки, словно омывать душу простыми и важными истинами, о которых мы все порой забываем…»
Наталья Захарова, читатель
Подлинные чудеса не шумны.
И самые важные события очень просты.
Антуан де Сент-Экзюпери
1
28 июля 2006 года
Было тихое раннее летнее утро. Лучи солнца пробивались сквозь листву и оседали на траве солнечными зайчиками. Тесс вышла из дома и с улыбкой оглядела двор, зелёную лужайку с цветочными клумбами, кирпичные дорожки, ведущие к калитке и воротам. Потом её ясный взор зацепился за блестящий купол церквушки маленького городка в долине за лесом. Местечка почти не было видно, за исключением крыш нескольких самых высоких зданий. Большую часть городка закрывал густо покрытый лесом древний холм, у подножия которого и расположилась ферма Тесс.
Лёгкий, почти незаметный ветерок чуть шевелил отливавшие на солнце золотом белокурые волосы женщины. Небрежно собрав их в хвост, Тесс начала медленно спускаться по стёртым каменным ступенькам, прижимая к себе сбоку огромную плетёную корзину, наполненную только что постиранным бельём. Оказавшись внизу, она стала аккуратно развешивать на верёвке, натянутой между двумя большими дубами, добротные холщовые простыни и скатерти, кое-где украшенные кружевом.
Дубы были старые и раскидистые, и именно они и дали название ферме – «Два дуба». Их огромные стволы венчала мощная густая крона, а кора напоминала тёмные, изрезанные глубокими морщинами старческие руки. В детстве Тесс, играя с подружками, пыталась обхватить хоть один дуб, но даже впятером, взявшись за руки, детям не удавалось этого сделать.
Конечно, в округе росли ещё дубы, но эти были самые роскошные и могучие. В их кронах жили лесные птицы, а в одном из стволов было большое дупло, и там, неизвестно с каких пор, поселилась сова. Тесс, привыкшая давать имена всему, что приходило в её жизнь, назвала её Руфь. Из-за того, что сова показывалась только ночью, они почти не виделись. Только когда Тесс допоздна засиживалась на переднем крыльце, перебирая травы, принесённые с холмов, она видела, как Руфь вылетает на охоту за мышами-полёвками.
Тесс с наслаждением вдохнула запах свежевыстиранного белья. Как же она любила этот аромат! И в любое время года старалась сушить бельё только на улице. Зимой и осенью она развешивала его под крышей старого дровяника на заднем дворе. В холода бельё становилось хрустким, затвердевало. Тесс несла его досушивать в дом, и тогда все комнаты наполнялись неповторимым запахом мороза. А летом ещё издалека были видны караваны её простыней, натянутых среди деревьев, которые, подобно флагам какого-то неведомого флота, развевались на ветру. Как сладко было спать на таком выбеленном солнцем белье! От него веяло свежестью и покоем.
Покончив с бельём, Тесс понесла корзину на задний двор. Она не пошла вокруг дома, а поднялась на крыльцо. Скинула обувь, толкнула бедром тяжёлую деревянную дверь и вошла в коридор – широкий и светлый. На стенах были развешаны написанные ею картины, изображающие неведомые моря, чудные деревья и сказочных птиц. Двери, ведущие из коридора в комнаты, практически всегда оставались открытыми. Те, что направо, вели в кухню и ванную; налево – в кабинет Тесс и большую гостиную.
Но Тесс направилась не в комнаты, а прямиком к огромным стеклянным дверям, выходящим на задний двор. Приятно было идти по чистому старому дубовому полу. Казалось, что он при каждом шаге целует тебе пятки. Особенно сейчас, когда пол был нагрет прямыми солнечными лучами, проникавшими через стёкла задних дверей и двух больших окон над ними. От витражей в окнах белые стены коридора покрылись цветными бликами. Тесс толкнула блестевшую на солнце створку двери и, перед тем как выйти, взглянула налево. Отсюда лестница вела наверх, к спальням, большинство из которых пустовали, и здесь же, между этажами, висела красивая ажурная клетка с канарейками. Птичек было две – Моцарт и Музыка. Увидев Тесс, жёлтый Моцарт залился трелью.
Задний двор встретил женщину тишиной. Возле ступенек рос старый куст голубых гортензий, отсюда же начиналась лужайка. Посреди двора была выложена площадка из древних плит, на которой разместился огромный плоский камень, служивший когда-то жёрновом на мельнице, а теперь заменявший стол. Чуть дальше находились сарай и аккуратный дровяник, обвитые плющом. Лужайку окружали голубые ели и туи, между которыми ещё родители хозяйки посадили множество кустов роз самых разных цветов и оттенков.
Весь двор был залит солнечным светом, и именно сюда выходили окна спальни Тесс на втором этаже. Готовясь ко сну, она не задёргивала плотные шторы, потому что любила просыпаться оттого, что лучи восходящего солнца щекотали ей кожу.
Поставив корзину на место, Тесс взяла поднос и ножницы и спустилась к каменной площадке. Прошлым вечером она вынесла сюда плетёный стул и сидела на нём до самых сумерек, слушая музыку и пристально вглядываясь вдаль. Последний год она поступала так всё чаще. Казалось, она чего-то ждала.
Расположившись на площадке, Тесс обычно читала, рисовала или что-то готовила, время от времени с тревогой поглядывая на дорожку, бежавшую мимо дома и исчезавшую в гуще деревьев. Покрытая светлым песком, та просматривалась очень далеко. Отдельные её участки были видны даже на дальних холмах. Но по ней практически никогда никто не ездил и не ходил. Жители городка предпочитали дорогу, огибавшую весь массив холмов внизу, в долине. Она была короче, недавно заасфальтирована и хорошо освещена.
Поставив поднос на стол, Тесс опёрлась на спинку стула и снова засмотрелась вдаль. Но вдруг от прикосновения к щиколотке травы словно очнулась. «Надо бы поспешить», – подумала она. Ведь, несмотря на выходной, планы она строила большие.
Сегодня Тесс исполнялось сорок. И этот праздник она хотела отметить в одиночестве. Это состояние её не тяготило. Ей всегда было с кем поговорить, когда она этого хотела. Но нынче она желала побыть одна. Даже своим взрослым детям, сыну и дочери, которые уже три года как жили самостоятельно, Тесс отписалась, что не хочет ни посиделок, ни каких-либо сюрпризов. Они приняли её выбор с уважением. Конечно, каждый из них прислал подарок и букет из любимых ею белых лилий. А встретиться и провести время в кругу семьи договорились через десять дней.
Даже её милый добрый Джек, который рвался к ней прийти вечером, получил твёрдый отказ.
Ах, Джек! Как сладко пахла его кожа, какие у него были серые добрые смеющиеся и всё понимающие глаза! Какие сильные руки! Какой он был нежный и страстный! Джек жил в долине и работал на одной из ферм, где варили сыры. И его волосы частенько благоухали тёплым молоком! С ним было спокойно и надёжно.
Они встретились случайно на осенней ярмарке молодого вина, несколько лет назад. Протанцевали хмельные всю ночь, а уже под утро Джек привёз её на своём пикапе к ней домой, и они ещё долго и страстно целовались, сидя в машине. Потом у Тесс бесконечно кружилась голова при одном лишь воспоминании о его нежных и требовательных губах.
Вот так бурно начался тогда их роман и не затухал и по сей день. И хотя Джек был младше Тесс на два года, его это нисколько не смущало. Он любил эту женщину. Он любил её тело. Любил её слушать, когда она хотела выговориться в завершение долгого дня. Но точно так же они могли совершенно спокойно сидеть вдвоём на заднем дворе и молчать, глядя на звёзды и попивая глинтвейн.
Пару раз Джек заговаривал о том, что пора бы им съехаться, что он скучает без Тесс и думает о ней постоянно. Но в такие моменты она смеялась и прикладывала к его губам свои тонкие красивые пальцы, заставляя замолчать. Да ещё и шутила: «Радуйся, я же идеальная женщина: отдаю тебе всю свою любовь и не требую ничего взамен! Не спеши. Время всё расставит по своим местам».
Однако даже Джека Тесс не хотела сегодня видеть. Они договорились, что встретятся завтра и проведут вместе два дня. И телефон отключила: вот почему в доме царила такая непривычная тишина, не нарушаемая бесконечными звонками.
Тесс знала вся округа – жители ближних и дальних городков, ферм и посёлков. Приезжая отовсюду, люди шли к ней со своими горестями и другими проблемами. Её уважали, но немного и побаивались. За глаза называли ведьмой, колдуньей. Тесс же никого не переубеждала.
Обычно она начинала с того, что просила человека назвать своё имя, но не сообщать пока что причину, приведшую его к ней. После этого она несколько минут раздумывала, вглядываясь в себя, и наконец назначала время встречи. Иногда, хоть и редко, человек получал короткий отказ. И как бы после этого он ни пытался попасть к Тесс, она его не принимала.
Тех, кому было назначено, она провожала в кабинет, усаживала в глубокое, выцветшее от времени кресло, украшенное большой красивой салфеткой, и вынимала расшитый кошелёк с картами.
Тесс всегда просила ненадолго снять кольца и перстни, чтобы почувствовать руки пришедшего. Она легко касалась пальцами обращённых к ней ладоней посетителя и считывала с них информацию. Затем доставала старую потрёпанную колоду Таро. Раскладывала карты, всматривалась в них и начинала говорить…
Много людей принимать она не могла, уже после двух-трёх человек выдыхалась. А если всё-таки их было больше, то потом несколько дней чувствовала себя уставшей, имела потухший взгляд, была печальной и молчаливой. Плата её была высока, но люди не жалели денег, потому что в этом деле считали Тесс лучшей…
Так вот, сегодня она хотела побыть одна. Почувствовать себя наполненным до краёв драгоценным сосудом. Посидеть, помолчать и насладиться тишиной. Разобраться в своих мыслях, стереть пыль с некоторых воспоминаний, помечтать…
Тесс прошла в спрятанный за стрижеными кустами руты огородик. Здесь были заросли сладкой клубники и изящной малины, кусты нежной голубики. Эти ягоды так приятно добавлять в чай! Клубники уже почти не осталось – только пара ягод поздних сортов, а вот малины и голубики набралась целая плошка. Тесс нарезала душистых трав и собрала целый букет лавандовых цветов для любимого пирога. Сложила всё это на поднос и понесла на кухню.
На пороге, перед тем как зайти в дом, Тесс привычно оглянулась на дорогу и вдруг вздрогнула, ухватившись за косяк свободной рукой. Чтобы унять трепет и яснее видеть, она даже затаила дыхание. Казалось, что-то мелькнуло на дороге в просвете между деревьями. Но слишком далеко, чтобы быть уверенной в том, что это не солнечные лучи сыграли злую шутку с её зрением. Солнце слепило, било прямо в глаза. Тесс морщилась, заслоняла их ладонью и терпеливо всматривалась, не покажется ли на следующем участке дороги то, чего она так долго ждала.
Нет, ей не показалось. Теперь она ясно увидела. И всё поняла.
Она вбежала в дом, кинула поднос и ножницы у раковины и выскочила обратно – дожидаться. Присела на ступеньки, потому что ноги её не держали. Время шло. Тесс слышала гулкий стук своего сердца. Она прижала руки к груди, от волнения то и дело перехватывало дыхание. В голове была только одна мысль: «Неужели? Неужели сегодня?! Вот это подарок!»
Она почти успокоилась, когда наконец-то из-за поворота дороги к ней вышла большая белая кошка.
2
Кошка шла медленно и очень устало. Её короткая шёрстка от дорожной пыли снизу стала серо-жёлтой. Но она гордо шагала по траве прямо к дому, а на её шее поблёскивал так хорошо знакомый Тесс медальончик в виде металлического сердечка на кожаном жёлтом ремешке. Внутри него было выбито имя пушистой красавицы – Мелани.
Тесс протянула к кошке руку и погладила по голове. Мелани взглянула на неё кротко – но таким человеческим взором, будто принесла ей всю мудрость мира. Улыбнувшись, Тесс взяла кошку на руки и понесла в дом. Путешественница была истощена, но живот её был большой и тёплый. Она была беременна и спешила вернуться в дом, чтобы её котята появились на свет именно здесь, под сенью старых дубов, где она чувствовала себя в безопасности.
Тесс не суждено было узнать, где она была, что видела и кого встретила на своём пути за три долгих года отсутствия. Но так было назначено судьбой, и обе это понимали.
Нежно поглаживая Мелани и боясь спустить с рук дорогую ношу, Тесс одновременно пыталась открыть холодильник. Она лихорадочно старалась придумать, чем первым делом накормить долгожданную гостью, чем порадовать её. И остановилась на нежном паштете из курицы. Бережно опустила кошку на пол, достала с полки красивую баночку из фольги и выложила всё её содержимое на блюдце.
Мелани принялась за паштет, время от времени поглядывая на хозяйку. И пока не съела всё до крошки, не остановилась.
– Бедняжка моя, – ласково и понимающе прошептала Тесс и снова погладила кошку, имевшую после обеда весьма довольный вид.
Решив хорошенько отмыть свою любимицу, Тесс звонкой, брызжущей в разные стороны струёй налила в старый медный таз тёплой воды и вынесла его на заднее крыльцо. Взяла толстое пушистое полотенце и тихо позвала кошку по имени. Та сразу выбежала к ней.
После купания белоснежная Мелани сидела притихшая на полотенце и вылизывала лапки. Тесс с умилением за ней наблюдала, сидя здесь же, в стороне. Потом Мелани два раза медленно покрутилась вокруг себя, легла и, облегчённо вздохнув, задремала. Только тогда Тесс тихонько поднялась и пошла в дом печь лавандовый пирог.
Вечером они с Мелани устроили себе настоящий пир. На заднем дворе Тесс накрыла стол белоснежной скатертью, вытащила свой любимый фарфоровый сервиз с росписью в виде молочных пионов. Зажгла в стеклянных подсвечниках свечи, принесла красивый резной хрустальный бокал, наполненный её любимым розовым вином, отдающим ягодами и мёдом.
Несколько секунд она любовалась накрытым столом. Ей вдруг вспомнилось, как много лет назад одна её знакомая, кивнув в сторону старательно сервированного ужина для девичника, задала вопрос:
– Тебе не кажется, что всё это слишком пафосно и старомодно?
– Что именно? – растерялась Тесс.
– Ну вот все эти свечи, кружева, фужеры из хрусталя… Жить надо проще!
– Возможно, ты и права. Сейчас в моде спешка и минимализм. Но иногда так хочется патетики от простой яичницы!.. Или выпить воды из красивого бокала.
– Но ведь это будет всё та же обычная вода, – раздражённо перебила собеседница.
– Нет. Это будет вода с вдохновением!
Приятельница лишь непонимающе покачала головой в ответ.
… Они устроились в плетёных креслах напротив друг друга – хозяйка и кошка. Тесс медленно подняла бокал и, глядя на Мелани, торжественно произнесла: «За самый чудесный и плодотворный год, который нас с тобой ждёт! За мой день рождения!»
Вкуснейшая отбивная с розмарином была честно поделена и съедена. Вино выпито. Тесс, наслаждаясь, ела собранные накануне ягоды, а Мелани, свернувшись клубочком, смотрела на хозяйку, иногда прищуривая глаза и поводя ушками. Лавандовый пирог решили оставить на завтра, к приходу Джека.
Потом обе долго сидели в сумерках, прислушиваясь к тому, как поют сверчки и как летучие мыши, тихо шурша в воздухе крылышками, проносятся над их головами.
Было уже очень поздно, когда, убрав посуду и спрятав остатки еды в холодильник, Тесс вернулась за кошкой и отнесла её в дом, в свою спальню.
Закрыв двери, она потушила перед въездными воротами свет и поднялась наверх. Насыпав корма кенарам, прошла в верхнюю ванную. Здесь Тесс разделась, умылась и внимательно посмотрела на себя в большое зеркало…
На неё радостными зелёно-голубыми глазами глядела достаточно молодая женщина. Никак не дашь её возраста! Даже без косметики кожа светилась молодостью, и любой самый пристальный взгляд не нашёл бы на лице морщинок. Миндалевидные глаза, с красиво изогнутыми, хотя и не очень густыми, но зато длинными ресницами. Прекрасный овал лица.
Тесс улыбнулась, взяла большой флакон с маслом, вылила часть его содержимого на ладонь и, аккуратно втирая масло в кожу, сказала самой себе: «Да, теперь уж всё решится. Теперь наконец всё решится. Как же это здорово!»
Потом она прошла в спальню, где тихо посапывала на кушетке Мелани. Открыла настежь окно и впустила в дом нежную тёплую лунную ночь. Опьяняюще запахло лилиями. Ночью они всегда пахнут сильнее. Тесс посмотрела на белеющие в темноте цветы и с нежностью подумала о детях.
Они были близнецами – насколько разными, настолько и похожими. У каждого из них была насыщенная жизнь, о которой они писали ей длинные письма. Или звонили по вечерам и рассказывали взахлёб, чем живут, а Тесс внимательно слушала и улыбалась. Были, конечно, у них порой и неудачи, и проблемы. Тогда они вместе пытались справиться с обстоятельствами и найти решение. Тесс часто в такие моменты успокаивала их старой известной истиной: «Не путай беду с неприятностями».
Но сейчас у её детей был период подъёма. Сын Мартин выстраивал карьеру архитектора в известной фирме и занимался первым в своей жизни большим и важным проектом. Конечно, переживал, но Тесс была уверена, что он, как всегда, блестяще справится и с этим делом. А дочь Аделаида выучилась на переводчика, и теперь у неё развивался бурный роман с коллегой. Сейчас она была погружена в самые чудесные переживания первой разделённой любви. Когда весь мир играет невероятными красками и чувствами, что кажется – ты не ходишь, а паришь. Когда высыпаешься за два часа и всё время пребываешь в лёгком возбуждении, словно от стимуляторов.
Тесс легла, накрывшись простынёю: в комнате было довольно душно, даже с распахнутым окном. Закрыв глаза и расслабившись, она ещё долго размышляла о том, какой сложный, интересный и насыщенный ожидает её год.
… Утром Мелани проснулась первой и, ступая так аккуратно, что не скрипнула ни одна половица старого дома, обошла все комнаты и закоулки. Всё понюхала, всё изучила. Всё-таки давно её здесь не было! Хотя мало что изменилось. Добавилось несколько новых картин, от которых пахло хозяйкой. В холле второго этажа отсчитывали время большие новые часы. Кое-где сменились гардины. Появилось больше цветов. Они были теперь всюду: живые, в вазах, стояли почти на всех столах и комодах; сухие, собранные в красивые венки, были развешаны по стенам. А ещё на тумбочке рядом с кроватью, где раньше стояла фотокарточка Тесс с мужем и маленькими на момент съёмки детьми, теперь разместилось новое фото сероглазого красавца, который широко улыбался, обнимая хозяйку, одетую в красивое платье.
… Муж хозяйки погиб, когда детям едва исполнилось по тринадцать. Он был военным и выполнял свой долг. Тесс долго и безутешно его оплакивала. Тогда в доме царили тяжёлые времена. Мелани помнила, как часто Тесс страдала наедине, закрывшись ото всех. Кошке самой тогда только что исполнился год, и она была молодой и игривой. Но даже она понимала, что сейчас не время для забав, и подолгу сидела у ног хозяйки или на подоконнике, глядя на нижнюю дорогу.
Помнила Мелани и то, как беседовала Тесс со своими подругами на кухне в первую годовщину гибели мужа. Те охали, причитали, сочувствовали, рассуждая вслух, как же тяжело будет теперь Тесс растить детей. Но молодая хозяйка, медленно подняв глаза на подруг, вдруг неожиданно спокойно сказала:
– Да, это горе. Это большое горе. Но я его переживу. Ведь моя жизнь закончится только с моей смертью. Да, это очень больно. Но знаете, что я думаю? Я принимаю у себя людей с их горестями и печалями. Я каждый день раскладываю карты. И ещё никогда не видела жизни, в которой всё было бы гладко. Кто бы передо мной ни сидел. У каждого на пути всегда будут неудачи и неожиданности, несбывшиеся надежды, предательства, не вовремя сказанные слова, порушенные планы, разбитые чашки, кражи, опоздания… Неудобные люди, разочарования… И возможно, даже вот такое горе, как у меня сейчас… У кого из вас не было хоть части того, о чём я говорила? Это будет и у меня, и у моих детей. И только я на своём примере могу научить их, как преодолевать все эти невзгоды. Как действовать каждый раз, когда в их жизнь будут вторгаться непредвиденные обстоятельства. Только нам решать, как при этом жить. Можно впасть в бесконечное уныние, жаловаться и стонать. Разукрасить свой дальнейший путь сплошь серой краской, ходить с постным лицом – ведь для вечной скорби нашлась такая удобная причина! А уж какая уважительная у меня для этого причина – до конца моих дней!.. Но можно со всем этим бороться… И всё поменять… А может, вообще всё начать заново… Только нам решать… Каждый раз только нам…
Женщины тогда разошлись в задумчивости. У них были свои мысли по этому поводу. Разбившись на пары, они спускались в долину, к своим семьям, обсуждая Тесс. И в итоге все пришли к выводу, что всё же она странная. Не такая, как они.
А Тесс с того дня появлялась в городке только в красивых нарядных платьях, встречая всех нежной улыбкой. Постепенно распуталась с накопившимися счетами, долгами и спокойно зажила дальше. И хотя она регулярно навещала могилу мужа, никто больше не видел её слёз.
… Пока Мелани вспоминала давно забытые запахи дома, спустилась хозяйка, напевая какую-то песенку. По пути на кухню включила телефон, и тот тут же затрезвонил. Тесс записала пару человек на приём, и вдвоём с кошкой они уселись завтракать.
Потом Тесс затеяла небольшую приборку, а Мелани решила найти местечко для себя. Ей понравился закуток в маленькой кладовке рядом с кухней. Тут приятно пахло вяленым мясом, поблёскивали стройные ряды стеклянных и жестяных консервных банок. Но расположиться было негде – разве что на плетёном коробе для картофеля. Однако тот был слишком высок для кошки в её нынешнем положении. Тесс, проходившая мимо с охапкой снятого белья, словно поняв её, притащила сюда с чердака старую корзину – лежанку, в которой Мелани спала ещё три года назад. Постелила в неё кусок потрёпанного шерстяного одеяла. Кошка обрадованно забралась туда и уже не хотела вылезать. Так и сидела там, иногда выходя только попить.
Мелани слышала, как к хозяйке приходили клиенты. Из её лежанки был виден кусочек коридора, и, когда входил очередной посетитель, Мелани поднимала голову и внимательно смотрела на него из темноты своего укрытия.
Сначала это был пожилой господин в дорогом костюме. Он зашёл в дом с боем часов – точно в час дня, как и было ему назначено. Мелани слышала, как хозяйка попросила его снять обувь на крыльце.
– Конечно-конечно, простите, совсем забыл.
Заспешив, мужчина вернулся, снял ботинки, и вместе с Тесс они скрылись за дверьми кабинета. Правда, хозяйке пришлось несколько раз выходить к телефону: звонила клиентка, записанная следом за господином. Сначала она уточняла подробности проезда. Затем сообщила, что уже подъехала, и спросила, не может ли Тесс принять её пораньше.
– К сожалению, нет, – спокойно ответила Тесс, – я работаю. Подождите, пожалуйста, немного, и я вас приму.
Тесс вышла проводить мужчину в коридор и, пока тот надевал ботинки, сидя на кушетке, ещё раз подытожила:
– Не забудьте, они боятся вас, но блефуют. Если вы поведёте завтра разговор так, как мы обговорили, контракт вы подпишете уже к концу месяца. И помните про спину: вам никак не нужен тяжёлый приступ перед Новым годом.
– Да-да, я всё запомнил, спасибо. Ухожу от вас каждый раз с ясной головой и чёткими мыслями! И спасибо за совет поговорить с дочерью. Ведь вы правы – последний год нам было как-то не до неё, и сейчас, после ваших слов, стало даже стыдно… Спасибо ещё раз! До встречи!
– Рада была видеть, – Тесс попрощалась с клиентом и обратилась к женщине, вышедшей из машины перед её воротами: – Проходите, я вас жду.
Женщина легко взбежала на крыльцо и устремилась внутрь дома.
– Снимите, пожалуйста, обувь, – попросила её Тесс.
– Что за чушь? Как вы себе это представляете? Зачем я обувь-то буду снимать? Бред какой-то… Это вы обиделись на меня из-за того, что я раньше времени позвонила? Так я просто хотела узнать. А вы себе уже нафантазировали чего-то!
– Извините, я не могу вас принять, – чётко сказала ей Тесс.
– Что? Как это? Я – что, зря ждала? Я приехала к вам издалека, по важному вопросу, ждала тут, как дурочка. Примите меня. Я даже готова снять эти дурацкие туфли. Всё, глядите, я их снимаю! Я сразу поняла, что вы обиделись; я видела это по вашему недовольному лицу! Подумаешь, позвонил человек – мелочь какая! Я же вам объясняю, что просто хотела узнать: а вдруг вы не заняты? Вот и все дела…
– Нет, простите, я не буду вас принимать.
– Ну, пожалуйста, зачем вы заставляете меня унижаться? Вам доставляет это удовольствие? Может, вы хотите, чтобы я заплатила вам больше?
– Я. Не. Буду. Вас. Принимать. Мне действительно очень жаль, что вам пришлось ждать и вы потеряли драгоценное время.
– Ну, чёрт. Вы дура! Вы злой, бессердечный человек, – сердито ответила дама, развернулась и, яростно ругаясь, устремилась к машине.
Тесс вздохнула и закрыла дверь… Потом она попила чаю на кухне с Мелани. Увидела в окно, что подъехала третья клиентка, и направилась встретить её у калитки.
Это была молодая женщина. Она разулась и пошла следом за Тесс в кабинет. За ними прошествовала и Мелани. Устроившись на диване между подушек, она с любопытством разглядывала гостью.
– Ничего, если моя кошка посидит с нами? – обратилась к девушке Тесс.
– Она не помешает, – вздохнула та.
Тесс усадила девушку за стол напротив себя, внимательно посмотрела ей в глаза, подержала за руки, а потом вытащила карты. Часть карт она положила в центр, а часть по кругу небольшими веерами. И, недолго помолчав, заговорила:
– Вы очень мечтательная. Летаете в облаках. Аккуратная, честная. Вы много страдали в детстве и рано познали вкус одиночества. Удивительно – выпадают родительские карты, но при этом такое ощущение, что вы как будто воспитывались в детском доме. Когда вы влюбляетесь, то придумываете то, чего нет на самом деле, и начинаете обманывать себя. Но очень скоро вы начнёте разбираться в людях. Как раз сейчас судьба преподносит вам этот урок… Жизнь у вас очень долгая. И будет удивительно счастливая старость – такая, о какой можно только мечтать: добрый муж, хороший дом, трое детей. Но в старости будут очень болеть колени. Лечите их вовремя, иначе потом будете мучиться. Сейчас вы сильно влюблены. Но с этим человеком вы не будете. (Тут девушка всхлипнула, и по её щекам градом потекли слёзы.) Он неплохой человек. Я понимаю, что вы полюбили его за его искренность, за теплоту, которую он вам дал. Но вы не будете вместе, и это очень хорошо.
– Но я так его люблю! Больше жизни! Я не была нужна собственным родителям, но я нужна ему! И почему хорошо, что мы не будем вместе?
– Погляди, твоя любовь окружена мечами, – Тесс не заметила, как перешла на «ты». – Возлюбленный твой хорош, но он трус и любит страдать. Только от этого он получает радость – от страданий. Он сильно любит тебя и хочет тебя. Он искренне восхищен тобой – как крот, который, выйдя из норы, увидел солнечный свет и красоту природы. Но каждый раз после этого он будет возвращаться в свой сумрачный мир, а ты станешь задаваться вопросом: «Если он говорил мне о любви, если ему хорошо со мной, то почему мы не вместе, почему у него тысячи отговорок?» А потом, когда ему опять не будет хватать воздуха и света, он снова будет появляться и пить тебя. До дна. И ты в очередной раз будешь опустошённой.
– Он прислал мне письмо. Он скучает по мне и приглашает в поездку. Я хочу поехать, потому что люблю его. Научите, как ему понравиться. Как сделать так, чтобы он захотел остаться со мной, чтоб мы жили вместе?
– Я тебе уже сказала: вместе вы не будете. Ты переболеешь им, как болеют тяжёлым гриппом. Ещё будут страдания, слёзы, апатия; ещё будет лихорадка страстей… Но к весне ты выздоровеешь. А следующей осенью даже соберёшься замуж. И вовсе не за него. У тебя будет хороший, добрый муж.
– Но я его люблю, его! – захлёбывалась слезами девушка.
– Ты можешь отправиться с ним в поездку, но ничего нового не будет. Поверь, он хочет страданий. А ты хочешь покоя и счастья. Поэтому хорошо, что вы не будете вместе. В любом случае ты допоёшь эту песню. Пусть она грустная, но она твоя, и пока ты не хочешь петь иную. И не вздумай забеременеть. Я знаю, ты хочешь сделать это, потому что считаешь – тогда всё станет проще. Но всё станет только сложнее.
Они много ещё о чём говорили, а под конец беседы Тесс легко коснулась рукой щеки девушки и сказала: «Я вижу, что жизнь готовит тебе большое счастье. Пусть и не то, которое ты сама себе сочиняешь. Но пройдёт время, и ты поймёшь, насколько всё просто и правильно».
Одевшись, девушка уже у самой двери обернулась:
– Спасибо. Как ни странно, у меня стало очень легко на душе, хотя я и услышала то, что меня огорчило.
– Так бывает тогда, когда человек готов слышать правду. Любую. Правда всегда расставляет всё на свои места.
Приём закончился. Тесс, уставшая, но пребывающая в счастливом ожидании, помыла руки. Съела большое сочное яблоко и отправилась поливать сад. Водяная радуга, искрясь, падала на растения. Тесс решила совместить приятное с полезным и позвонила детям. Ещё раз приняла от них поздравления, утешила сына, выслушала дочь. Потом, также по телефону, обсудила с клиентками несколько вопросов, касающихся их работы. Для этого ей пришлось вытереть руки и бежать в кабинет к картам. И наконец, она проведала Мелани. Вместе они немного посидели в гостиной на диване, заворожённо глядя, как за окном поблёскивают листья на дубах. Как будто смотрели на море, которое меняется каждую секунду. Так же, как по волнам, по веткам, легко шевеля их, бежал ветерок.
Позвонил Джек. Он хотел узнать, не надо ли Тесс привезти чего-нибудь из города. Она в очередной раз растаяла от его заботы и не преминула поблагодарить:
– Спасибо, родной. Если тебе не трудно, забери в книжной лавке, на Базарной площади, оставленные для меня книги. И купи, пожалуйста, лучшего корма для кошек.
– Корма для кошек? – удивлённо переспросил Джек, думая, что ослышался.
Он очень любил эту женщину, но так и не привык к её сюрпризам и непредсказуемости. К примеру, только Тесс могла упросить его вечером внезапно поехать к реке – наслаждаться ароматом ночных фиалок. Или помочь подбросить к порогу старой вдовы коробку со всякими вкусностями, потому что намедни слышала, как та жаловалась, что давно не может себе позволить хорошего сыра. Или пристроить лохматого щенка, найденного ею у городской помойки. Но как раз за это он и любил её. Горячо и всем сердцем. И давно уже понял, что добрее Тесс он женщин не встречал. Она вся была порыв, страстность и искренность.