Основное внимание сосредоточено на создании психологических портретов главных героев, наших современников, действующих в самых обычных жизненных ситуациях.

Рассказы и повесть написаны в реалистической манере, их отличают высокая духовность, занимательная манера изложения, оптимизм, тонкий юмор, ироничный взгляд на жизнь, богатство языка.

КОШЕЛЁК

Менеджер преуспевающей фирмы Виктор Петрович Пупырышкин с утра приехал на работу. Он припарковал машину на стоянке и пешком отправился в офис.

Погода была отвратительной. Нет ничего хуже январской оттепели, когда накануне всё растаяло и потекло, а потом подморозило, и надолго установился гололёд, мерзкий и противный гололёд, когда невозможно ни проехать, ни пройти. А впереди ещё долгая-долгая зима, и снег, который, может быть, прикроет всю эту гадость, выпадет неизвестно когда.

С трудом лавируя на обледеневшем тротуаре, Виктор Петрович медленно продвигался к своей конторе.

Настроение было не самым лучшим. Во-первых, сегодня ему стукнуло …не будем говорить, сколько лет, потому что сам В. П. эту цифру старался не вспоминать, так как она его, привыкшего считать себя молодым человеком, пугала. Во-вторых, приближался техосмотр. И доселе откладывавшийся ремонт двигателя становился всё более неотвратимым.

С такими мыслями о предстоящих материальных тратах, об уходящей молодости, о банкете в ресторане и о поздравлениях коллег продвигался В. П. к заветному зданию.

И как раз напротив родной двери на повороте его нечаянно занесло, и он хлопнулся со всего маху прямо на покрытый ледяной коркой асфальт.

– Тьфу!… – выругался он про себя и уже стал подниматься, как взгляд его остановился на лежавшем рядом с ним бумажнике.

– Вроде не мой, – подумал он, встал и огляделся.

Никого не было видно.

– Интересно, – продолжал думать В. П., – никого нет. Возьму. Всё равно найдёт кто-нибудь другой. А так, может, документы какие-нибудь есть, координаты владельца. А может, и нет, – с надеждой подумал он. – Посмотреть разве что?

С этими мыслями он поднял ставшую вдруг вожделенной вещь и стал разглядывать находку. Кошелёк был новый, чёрный, кожаный, аппетитно-толстый, очень респектабельный на вид. Чувствовалось, что принадлежал он солидному обеспеченному человеку: весь был какой-то самоуверенный и самодостаточный.

– Интересно-интересно, – тихонько приговаривая про себя, В. П. открыл портмоне.

Внутри было несколько отделений, и В. П. принялся перебирать их. В одном лежала целая куча разношерстных визиток, в другом были какие-то чеки, в третьем – доллары, в четвёртом – латы, в отделении под замочком звенела мелочь.

– Фью! – присвистнул В. П., прикидывая сумму, находящуюся у него в руках.

– Н-да… Головку блока поменяю точно, и на техосмотр хватит, – начал рассчитывать он, – да и Пашке хорошая коробка «Лего» обломится.

– А может, это кто-то из наших уронил, – вдруг подумал он и испугался.

– Да нет же, нет, в нашем бабском коллективе и – мужской бумажник! И у охранников такой суммы с собой быть не должно. Если только кто из клиентов потерял. Да нет же, нет… В такую рань… Солидные люди… Без предварительного договора никто не придёт… Я бы знал… Да нет же…

В. П. медленно шёл к двери.

– Посмотрю, – думал он, с отвращением ощущая, как в нём борются два чувства: порядочности и радости от нечаянно свалившегося источника разрешения всяческих проблем.

– Если точно обнаружится настоящий владелец, отдам, – мысленно успокаивал он свербевшее внутри чувство долга.

В. П. уже взялся за дверную ручку, как услышал оклик:

– Эй, стойте!

– Хозяин вернулся. Придётся отдавать, – с тоской подумал В. П. и оглянулся.

Но тут же успокоился.

Быстро приближавшийся к нему человек имел подозрительно бомжеватый вид. Он семенил белыми кроссовками по льду, куртка его была слишком лёгкой для зимы, на голову была натянута чёрная вязаная шапка, а на плече болталась спортивная и, как говорится в отношении старых вещей, ещё приличная сумка. Этот никак не мог быть владельцем подобного портмоне.

Дыша в заиндевевшую бороду, он кричал В. П.:

– Подождите!

– Что вам угодно? – холодно и надменно снизошёл до него В. П., подчёркнуто неторопливо поправляя кашне.

– Кошелёк. Это мой кошелёк, – запыхавшись, произнёс человек.

В. П. с неприязнью заметил оттаявшие капельки на волосках бороды и усов и с отвращением спросил:

– Какой кошелёк?

При этом он вспомнил Садальского-Кирпича из «Места встречи», которое нельзя изменить. Но тут же отогнал эти неприятные ассоциации и продублировал более благозвучно:

– Какой кошелёк, любезный?

– Мой, – просто ответил человек.

– Ваш? – потянул паузу В. П.

– Ну да. Я его тут уронил, – нахально продолжал твердить владелец спортивной сумки, не сводя глаз с портмоне, которое В. П. крепко держал в руке.

– А чем вы можете доказать, что это ваша вещь?

– Да мой он, – твердил незнакомец. – Я шёл, поскользнулся, упал и пошёл дальше. А за углом обнаружил, что кошелёк-то выпал! – радостно продолжал он. – Ну, я назад. Смотрю, а он у вас в руках.

– Так дела не делаются, – с поучительной укоризной в голосе сказал В. П., думая о том, что никто не мог видеть, как он поднял портмоне, и о том, что сам-то он, Виктор Петрович, также упал и тоже мог выронить кошелёк, если бы тот принадлежал ему. Отдавать деньги бомжу! Да ни за что.

– Надо доказать, что это ваш бумажник. Может быть, это мой кошелёк, – нагло сказал он, глядя прямо в глаза бомжу. – Или кого-то из наших сотрудников. Или какого-то клиента.

– Да что вы такое говорите! – брызгая слюной, закричал бомж. – Безобразие какое!

– Молчи, – тихо отчеканил В. П. – Что там внутри?

– Визитки. Деньги: доллары, латы, мелочь. Чеки, – надрывался человек.

– Сколько? Суммы! Какие визитки? Имена, фирмы? – сурово продолжал В. П., мысленно сопоставляя свою тираду со знаменитой фразой из арсенала киношного разведчика «Имена. Пароли. Явки».

Человек вдруг снял шапку, бросил её оземь и с отчаянием в голосе завопил:

– Да что же это такое! Отдайте кошелёк!

– А вот я сейчас охрану вызову, – строго и бескомпромиссно сказал В. П., начавший уже беспокоиться и о престиже родной фирмы, у дверей которой они находились.

Он твёрдо решил не отдавать бумажник бомжу. Ничего тот не докажет. А вещь эта явно украдена.

Про себя он отметил, что улица пустынна, вдалеке виднелись редкие прохожие, на него и его продрогшего визави никто не обращал внимания.

– Думаешь, тебе всё можно! – с отчаянием сказал человек. – Отдай, это моё. Я в полицию пойду!

Тут дверь слегка приоткрылась, и из-за неё высунулось хорошенькое личико боссовой секретарши Мариночки. Она как-то странно и хитро улыбалась.

– Ну вот, только этого мне не хватало, – подумал В. П., представляя, как Мариночка распустит живописный слух по всей фирме. У него заныло под ложечкой.

Но бомж почему-то замолчал и поднял шапку. А дверь широко распахнулась. На пороге стоял весь трудовой коллектив. В руках находившейся в первых рядах главной бухгалтерши Елены Григорьевны красовался огромный букет красных роз в ярком целлофане, перевязанный белой закрученной ленточкой.

По взмаху Мариночкиной руки все громогласно заорали:

– По – здрав – ля – ем!!!

И дружно захлопали в ладоши.

В. П. оторопел.

Все захохотали и загалдели:

– Розыгрыш! Розыгрыш – лучший подарок!

В. П. растерянно улыбался, не зная, куда деть бумажник. Потом стал натянуто подхихикивать.

Елена Григорьевна сунула ему букет. И вся честная компания направилась в апартаменты.

– Сволочи! – думал раскрасневшийся, расслабившийся и облегчённо улыбающийся В. П., сидя в окружении счастливо галдящих сослуживцев за накрытым столом, в центре которого красовался двухэтажный торт.

«Телевизора насмотрелись! Радио наслушались! – твердил про себя В. П. – Юмористы…»

И он мысленно завернул непечатное определение.

– Портмоне – это подарок. А содержимое – премия. Шеф выписал. Он сам попозже приедет. А актёр хорошо сыграл. Мы ему десятку заплатили, – пояснила Елена Григорьевна.

Виктор Петрович вконец успокоился и разулыбался. Лишь временами по ходу застолья он вспоминал недавний инцидент, смотрел на довольные лица сотрудников и думал: «Вот ведь гады! Узнаю, кто придумал – в порошок сотру».

ЛОВИСЬ, РЫБКА

Летним погожим днём, уставшим от жаркого, нещадно палящего солнца, утомлённым зноем и пылью, и потому благостно и умиротворённо клонящимся к вечеру, часов эдак около шести возле пруда, раскинувшегося широкими заводями на окраине деревни, остановился чёрный и наглый по своим размерам, покрытый просёлочной пылью, дышащий раскалённым от солнца железом, джип.

Он постоял несколько минут, словно запыхавшееся после долгой дороги животное, устало подумал и только после этого нехотя и медленно растворил дверцы.

И уже потом из него неспешно выползли одуревшие от продолжительного путешествия молодой человек и девушка.

– Хорошо-то как! – защебетала девушка, с наслаждением потянулась и несколько шатающейся походкой утомлённого долгой дорогой путешественника пошла в тень деревьев, растущих у пруда.

– Да… Клёв здесь хороший! – ответил ей молодой человек и деловито открыл багажник.

После чего принялся доставать из него удочки, садок, пакет с рыболовными принадлежностями, консервную банку с червями и землёй.

– Эй! – призывно крикнул он. – Ты что там делаешь? Иди – помогай.

– Иду-иду, – отозвалась девушка и пошла назад к машине на всё ещё горячий солнцепёк.

– Так, – наставительно сказал молодой человек, – ты понесёшь банку и пакет. Смотри – не рассыпь землю. Да, а тесто где?

– Где-то в пакете, – ответила девушка, аккуратно принимая в свои хорошенькие ручки железную консервную банку с грубыми, зигзагообразными, острыми краями на крышке и внутренней стороне.

– Точно? – поинтересовался ещё раз молодой человек.

– Ну да, – ответила девушка, – я сама его туда положила.

– Ладно, – успокоился её спутник, – а то смотри: ты виновата будешь, если забыла. Так, – сказал он, оглядевшись, – иди за мной, тут тропинка есть.

Девушка посмотрела ему вслед и вскрикнула:

– Ой!

– Что «ой»? – отозвался молодой человек.

– Там же крапива, – пролепетала девушка тоном, в котором было слышно, что не пойдёт она в эти страшные заросли.

Да ещё в коротеньких джинсовых шортиках и в топе. Да ещё с голыми руками, ногами, боками, животом и спиной. И что лучше уж она останется здесь, а молодой человек, если ему это так нужно, может лезть в этот ужас, который раскинулся вдоль тропинки, да к тому же и вырос выше его головы, сам, если ему так приспичило ловить рыбу именно здесь. А она лучше посидит где-нибудь тут, возле машины, любуясь на зеркальную, тихую воду, окружённую вётлами и этой ненавистной крапивой.

– Да ладно тебе, пошли! – энергично отозвался молодой человек, безапелляционностью тона давая понять, что ничего страшного не случится, если девушка осторожно вслед за ним пойдёт по тропинке к заветному месту.

Тем более что крапива – не повод для того, чтобы отказаться от вечерней рыбалки в том месте, где они с Мишкой в прошлом году наловили целый садок во-о-от таких карасей и куда они ехали целый час. И что ему некогда долго уговаривать её, и что вообще по жизни хозяин положения он и церемониться ни с кем не намерен.

– Пошли-пошли, не пожалеешь.

Девушка с неприязнью посмотрела на крапиву, на отвратительную банку с омерзительными червяками, которых они выкапывали в какой-то гадкой и зловонной навозной куче за коровником недалеко от деревни, на успевший уже испачкаться мизинец, на колечко с брюликами и на другое без брюликов, но очень миленькое, тяжело вздохнула и обречённо сказала:

– Ну хорошо, только ты иди вперёд и крапиву раздвигай по сторонам.

– Идём-идём, – молвил молодой человек и решительно двинулся вперёд.

Крапиву он раздвигал и приминал к земле исправно. И девушка, громко ойкая и взвизгивая, больше, однако, от страха и кокетства, а не от соприкосновения со жгучей травой, телепалась за ним по тропинке вдоль пруда. Они миновали пару овражков и вскоре оказались возле крутого спуска к воде.

– Ну вот, пришли, – сказал молодой человек удовлетворённо и пошёл вниз.

– А где же здесь сесть? – опешила девушка.

– А чего сидеть-то? Иди сюда, рыбу ловить будешь, я тебе удочку взял.

– Да я тут не спущусь на каблуках, – заканючила девушка, – ты же обещал, что я просто рядышком посижу.

– Ну вот, началось, – ответствовал молодой человек, – давай руку и спускайся.

Девушка ухватилась за протянутую крепкую руку и неуклюже сползла вниз к воде.

Кусочек берега был узким и неприютным. Сесть было некуда, за спиной росла крапива, впереди раскинулся «кишащий карасями» пруд, а под ногами лежали комья засохшего чернозёма.

Молодой человек нетерпеливо и с вожделением разматывал удочки. Их у него было две. Третью он, как истый джентльмен, припас для дамы, чтобы не ныла и не скулила, а занялась бы делом и не мешала ему таскать карасей, которых здесь немерено.

Молодой человек немножко подумал, с чего бы ему начать. А после раскрыл банку, достал из земли симпатичного, по его мнению, аппетитного червя, насадил его на крючок и забросил одну удочку в воду. То же самое он проделал и со второй. После чего молодой человек несколько успокоился и, глядя на хорошо и бодро стоящие поплавки, благородно, как ему казалось, предложил:

– Ну, бери червя, удочку, насаживай и забрасывай.

– Да ты что, – возмутилась девушка, – чтобы я взяла это в руки! Да я не умею и не хочу. Я лучше просто так здесь посижу. Только вот на чём?

Но тут поплавок дёрнулся, и молодому человеку стало не до глупых капризов. Он схватил удочку в руки. Поплавок ещё раз подпрыгнул, нырнул в воду и пошёл в сторону. Молодой человек выбрал момент и вытащил хороших размеров серебристого, сверкающего на солнце карася.

– Ну вот, – удовлетворённо сказал он и снял добычу с крючка, – давай садок.

Девушка, осторожно ступая по чернозёмным комьям, наклонилась, подняла с земли садок и подала его молодому человеку.

– О-о-ой! – тут же запричитала она. – Как рыбку-то жалко! Ей же больно! Давай отпустим!

Молодой человек посмотрел на неё, как на помешанную, взял садок, положил в него карася, пристроил садок на торчащий у берега, заботливо установленный другими рыбаками, толстый прут и принялся было насаживать червяка на крючок, как подпрыгнул поплавок другой удочки.

– Держи, – быстро сунул он первую удочку в руку девушке, положил червя обратно в банку и вытащил другую рыбу.

– Вот это да, – восхищённо сказал он, – сейчас мы с тобой натаскаем!

– Бедная рыбка! – застонала девушка. – Зачем она тебе? Давай, как по телевизору показывают, отпустим.

– Так! – терпение молодого человека стало подходить если уже не к концу, то где-то к двум третям пути. – Или ты замолчишь, или распугаешь всю рыбу. Стой тут и не мешай, – сказал он резким тоном, забрал у неё удочку и занялся рыбалкой, то есть отвернулся и уставился на поплавки.

Девушке очень захотелось обидеться и уйти немедленно, снять колечки и серёжки, бросить их здесь, возле удочек этого хама и болвана, выйти на дорогу, поймать попутку и уехать в светлую даль, домой, в город, к маме и сестрёнке.

Но она была достаточно дальновидна и легко представила себя, одиноко продирающуюся сквозь крапиву, одиноко стоящую возле пруда на пустом просёлке, где в лучшем случае проедет какой-нибудь трактор с косилкой или молотилкой, или что там ещё к нему цепляют, и бредущую три километра в сторону шоссе на каблуках, и ловящую какую-никакую машину, и уговаривающую невесть какого шофёра довезти её до города, где она тут же с ним расплатится, потому что дома деньги у неё есть. Она чувствовала, что вряд ли молодой человек бросит ради неё свои удочки и побежит вдогонку через крапиву. Это было маловероятно, поскольку характер он имел жёсткий и прямолинейный, на слёзы и капризы, она это уже знала по опыту, не реагировал.

Тем временем, пока она упоённо предавалась своим невесёлым мыслям, молодой человек извлёк из пруда ещё пару карасей, настроил и забросил в воду третью удочку и пришёл опять в хорошее расположение духа.

– Ну, чего ты надулась? – сказал он примирительно. – Иди сюда, возьми удочку.

Девушка почему-то мигом отбросила все грустные мысли, взяла в руки удилище и уставилась на оранжево-полосатый поплавок каменным взглядом.

– Знаешь, какой расслабон! Сейчас вытянешь парочку рыбок, и всё хорошо будет, – поучал её молодой человек.

Поплавок слегка подпрыгнул.

– Так, подожди, сейчас карасик поиграет. Я скажу, когда тянуть.

Девушка несколько оживилась. Поплавок прыгал, а она смотрела на него.

– Тянуть? – выдохнула она, вдруг охваченная доселе неизведанным рыбацким азартом.

– Подожди… Ну! Тяни.

Девушка дёрнула удочку и вытащила рыбку.

– Молодец, – сказал молодой человек.

Девушка беспомощно подержала удочку над водой, потом стала перемещать её к берегу.

Тут у молодого человека запрыгали сразу оба поплавка, и он занялся своими снастями. Пока он снимал карася за карасём, девушка стояла в неловкой позе, держа свою рыбку где-то над крапивой и терпеливо ждала, когда молодой человек займётся её уловом.

– Ты что, не сняла до сих пор? – удивился он, забросив свои удочки в воду.

– Нет, – ответила она, – я не умею и не могу.

– Что значит «не могу»? – жестковато спросил молодой человек и принялся снимать карася с крючка.

– Не могу, не могу, – ворчал он.

– На, положи в садок, – протянул он девушке снятую с крючка, скользкую, широко раскрывающую рот рыбку.

– Ой, я не могу взять её, – почти заплакала девушка и спрятала руки за спину.

– Тьфу ты! – в сердцах сказал молодой человек и действительно плюнул наземь. – И чего ты сюда припёрлась?

По опыту зная, что с молодым человеком лучше не спорить, девушка примирительно пропела:

– Ну… Сашечка… Ну, ты же сам хотел, чтобы я поехала с тобой на рыбалку. Я сказала, что только посижу рядышком. Ну… Ой! У тебя клюёт! – вскрикнула девушка.

– Вижу, не кричи, – прошипел Сашечка и вытащил ещё одного карася.

– Ой, какой огромный! – почти закричала девушка.

– Ой! Смотри, ещё клюёт! – девушка старательно пыталась всячески показать свою живую заинтересованность в процессе рыбной ловли.

– Да закрой ты рот! – рассвирепел молодой человек, вытаскивая следующую рыбину. – Нельзя так орать на рыбалке. Всю рыбу распугаешь.

– Прости, я не знала, – пролепетала девушка и молча уставилась на воду.

Так она стояла довольно продолжительное время, пока её спутник упоённо ловил рыбу. Ему везло. Место было классное, клёв отменный. Карась шёл за карасём. И всё крупный, жирный, почти что лапоть.

Тем временем девушка устала. Устала стоять на каблуках, устала смотреть на воду, устала от необходимости молчать, устала от того, что всё время что-то не то и не так делает, устала от комаров, которые вдруг к вечеру с остервенением набросились на неё. Ноги под собой она уже не чувствовала. И решив, что раз уж ничего лучшего не предвидится, девушка опустилась на корточки. Облегчения новая поза ей не принесла. Сидеть на корточках на каблуках на узком перешейке между водой и крапивой было неудобно. Хуже того – ей было невыразимо скучно. А конца рыбалке не предвиделось.

Клёв тем временем несколько подзамедлился, и молодой человек мысленно отвлёкся от карасей.

– Ну, ладно, Веруль, ты не обижайся. Тут такое дело – азарт, инстинкт, добыча прёт, а ты кричишь как резаная! Так нельзя. Давай я тебе тоже удочку настрою.

И молодой человек, насадив червя и забросив удочку в воду, передал её девушке.

– Лови.

И тут же отвлёкся, забыл и о девушке, и о её удочке, потому что у него опять пошли поклёвка за поклёвкой, и все удачные.

Веруля тем временем обречённо смотрела на свой поплавок.

«Вот так и будет всю жизнь, – мрачно думала она. – Все девчонки в модельном агентстве завидуют. Поймала богатенького Буратино! А каково с ним, с этим Буратино! Один нос чего стоит. А нрав».

Она горько вздохнула и вспомнила, как ещё год назад торговала в магазине овощами, и содрогнулась.

«Нет уж. Характер, как характер. Бывает и хуже. И жениться вроде серьёзно собрался. Ну, а нос… Если в профиль не смотреть, то вроде и не очень страшный. Подумаешь – нос, – она прихлопнула комара на шее и поправила цепочку с кулончиком. – Зато подарки дарит. А сестрёнка ещё маленькая, и мама на двух работах мучается, чужие квартиры убирает. А кого ещё найдёшь?».

– Да у тебя же клюёт. Тяни, растяпа, – услышала она у себя над ухом, вытащила удочку с рыбкой, да так неловко, что запутала леску в прибрежных кустах ивняка.

– Саш, – испуганно и тихо позвала она.

– Ну, что? – у молодого человека клевало, и он, не отрываясь, смотрел на прыгающий поплавок.

– У меня запуталось, – по-детски наивно сказала Веруля, предчувствуя недоброе.

– Подожди, – отмахнулся Саша, – сейчас поймаю и распутаю.

Поймать ему не удалось. Рыбка поиграла с наживкой и уплыла. Поплавок замер над водой.

Саша посмотрел на Верулю, на её удочку и завёлся по новой:

– Ты куда её тянула?

– Так с другой стороны ты стоишь, я бы тебе помешала, – начала оправдываться Вера.

– Сказать надо было. Вот ведь раззява какая!

– Я говорила, – промямлила девушка.

– Что ты говорила?

Веруля замолчала. Сашечка осторожно высвободил леску, снял карася и опустил его в садок.

– Ладно, – примирительно сказал он. – Не умеешь, и не надо. Давай тесто, а то на червя что-то плохо стало брать.

Девушка старательно дотянулась до пакета, раскрыла его, вытащила оттуда ком теста и протянула его Саше.

Саша принялся ловить на тесто. Карасям новая приманка понравилась, и клевали они хорошо. Молодой человек опять таскал одну рыбу за одной. Он был доволен. Давно не был на рыбалке, да ещё с таким уловом! Мишка треснет от зависти. Но сам виноват, не поехал. Дела у него! Саша посмотрел на девушку. «Ну вот. Сидит несчастная, замёрзшая, оскорблённая. А так – вроде ничего. Жениться, что ли, на этой дуре? Вон – молчит себе в тряпочку. Другая бы уже поругалась А эта: „Сашечка, Сашечка“».

Вскоре молодой человек поймал себя на мысли, что уже темнеет, клёв прекратился и пора сматывать удочки.

Девушка шмыгнула носом. Вот этого молодой человек не любил.

– Замёрзла? – с опаской посмотрев на неё, перевёл он трагедию в другую плоскость.

– Угу, – согласилась с ним девушка. В конце концов, ей и на самом деле уже становилось холодно, а слёзы были ни к чему.

– Ну и хватит. Пошли к машине, – молодой человек смотал удочки, вытащил из воды садок, сказал «ого!» и протянул его девушке.

– Понесёшь! Доверяю, – сказал он важно.

Потом он выбросил в воду тесто и остатки земли с червями, взял удочки и полез на пригорок. Оттуда он протянул руку девушке, вытащил её на тропинку и, раздвигая крапиву, пошёл к машине.

Девушка с садком, полным рыбы, послушно семенила вслед за ним, стараясь не окрапивиться и радуясь тому, что экзекуция закончилась.

Высокая, покрытая пылью крапива, растущая вдоль дорожки, излучала тепло. Солнце уже село. Было торжественно тихо. А уставшая и притихшая природа блаженно отдыхала от дневного зноя.

12 Järgmine

КОЛЛЕКЦИЯ ХАРАКТЕРОВ. Сборник рассказов