Все материальное в современном мире растет, увеличивается – всяческие блага, дома, и супермаркеты и торговые центры, и города и дороги, все делается больше, лишь слово ищет как сократиться, упроститься, уменьшиться, сжаться, не занять много места, времени, внимания, сил, иначе не будет услышано, прочитано, востребовано. В приоритете краткость. Миллионы людей читают забавные или острые колонки, посты, комментарии, остроумные подписи.

Жанру миниатюры тоже свойственна краткость, но на этом его сходство и связь с прочими короткими текстами кончается. Сейчас заметна тенденция оживления миниатюры, подчеркнем, жанра традиционного, полнокровного, великого, на минуточку вспомним Розанова с его полными коробами, «Крохотки» Солженицына или «Стихотворения в прозе» Тургенева.

Миниатюры Светланы Куликовой, каждая из них – это сплав изображения, увеличенного, наведенного на вас – мгновенная картинка, вмещенная в короткий текст, мысли, заложенной в него и эмоции обязательно возникающей, как ответ на прочитанное…

Эти малюсенькие в двадцать, а то и меньше строк рассказы очень конкретны, они базируются на сюжетах, подмеченных в сутолоке и суете нашей жизни на улице, в магазине, в сберкассе, по дороге домой или – и тут уже иная тональность – в путешествии, паломнической поездке. Пристальный журналистский взгляд помогает автору из самой обыденной жизни выхватить необычное, бытовую сценку, в которой как правило трагизм и комизм мягко переплетены.

Миниатюра бережет драгоценное время читателя, но не писателя. Чтобы столь маленький текст сделать наполненным и блестящим нужно немало сил и труда, а стало быть, и времени. Бог в помощь! Пожелаем автору успехов и новых творческих прозрений.

Нина Орлова-Маркграф,
поэт, прозаик, переводчик,
член Союза Писателей России.

От автора

Неиссякаемый источник сюжетов – уличные сценки. Порой несколько случайно уловленных ухом фраз покажут вдруг такую сложную, драматичную судьбу, какая и в роман не вместится. Главное – смотреть, слушать, не терять интереса к людям и любить жизнь во всех её проявлениях.

Светлана Куликова.

КУЛИЧИК -а; м. – вынутый из детской формочки влажный песок, сохраняющий её очертания. Играть в куличики. Лепить куличики.

Толковый словарь Кузнецова.

Кукушка

В кассовом зале подмосковной станции на подоконнике сидит маленькая – не больше трёх лет – девочка и кукует. Негромко, но назойливо повторяет:

– Ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку…

Рядом стоит её мама с устало-покорным выражением лица и периодически безнадёжно бросает в пространство:

– Лиза, хватит уже.

Девочка словно не слышит и продолжает куковать. К ним подходит знакомая, здоровается с улыбкой:

– Что, в кукушку играете? А куда собрались?

– Да вот, к маме в больницу поехали, – вяло отвечает девочкина мама. – Дима за билетами пошёл… Лиза, перестань, хватит…

Девочка не реагирует и продолжает своё «ку-ку…».

– Не слушается? – сочувственно спрашивает знакомая.

– Прямо не знаю, что делать, – вздыхает мама. – Вчера днём были в лесу, услышали кукушку. Димка Лизу научил, как надо спрашивать, сколько лет проживёшь и «ку-ку» считать. А вечером мы к бабушке в больницу поехали. Ты мою маму знаешь, ей лишь бы похныкать. Всё умирать собирается. Она просто так брякнула, не подумав: «Да сколько мне и жить-то осталось?!». А Лиза услышала… Вот, второй день бабушке годы накуковывает. Замучила, сил нет. Лиза, хватит, надоело!

– Ку-ку, ку-ку, ку-ку…

Бабушка Шушан

…Древняя каменная лестница, крутая и длинная. Мы медленно поднимаемся на вершину холма к Севанаванку – монастырю VIII века.

Кроме нас никого – в будний зимний день туристы редко сюда ездят. На пути стоит старушка в длинном пальто с меховым воротником, тёплом платке поверх вязаной шапки, больших валенках, надетых, похоже, не на одну пару носков. Но руки – без варежек. На каждом пальце висят дешёвые самодельные украшения из разноцветных камешков, металла, дерева, кожи и прочего подручного материала. Протягивает нам: «Купите браслетик!» Беззубо шамкая, добавляет:

– У меня день рождения сегодня.

– Сколько же вам исполнилось?

– Семьдесят.

Выглядит бабуля намного старше – смуглое лицо в глубоких морщинах. Улыбается, но смотрит грустно и куда-то в себя, словно не со мной разговаривает…

Юбилейная дата решает дело. Выбираю совершенно ненужные мне пёстрые бусы из необработанного сердолика. Не торгуясь, отдаю деньги.

– Как зовут вас?

– Шушан.

– Поздравляю! Живите долго, не болейте.

Она кивает благодарно.

На вершине ветрено. Привалившись к подножию холма, лежит в зимней спячке Севан. У входа в храм Сурб Аракелоц одинокий фотохудожник продаёт виды монастыря собственного исполнения. У стены стоят летние находки археологов – древние каменные хачкары, загадочные и прекрасные, как сама Армения…

Внутри холодно и безлюдно. И та же аскетичная красота, что и снаружи. Озябший служитель торгует открытками, сувенирами, свечами. Покупаем две тонкие свечечки, ставим перед иконой неизвестного святого, взирающего отстранённым взглядом…

На обратном пути ещё раз поздравляем бабушку Шушан. На стоянке у машины нас встречают местные женщины со своим рукодельным товаром: вязаными вещами и всё теми же бусами-браслетами.

– Спасибо, – говорю, – не надо, уже купила наверху. У бабушки Шушан.

Они смеются:

– Она вам сказала, что у неё день рождения сегодня?! Каждый день ей семьдесят исполняется, уже который год!

– А на самом деле сколько?

– Да кто знает?! Она немного не в себе, всех родных в Карабахе похоронила, вот и тронулась умом. Сюда одна приехала, одна и живёт. Каждый день, даже когда дождь или мороз, приходит к монастырю со своим товаром. Стоит с утра до вечера, день рождения отмечает…

Уезжая, оборачиваюсь на монастырь. Севанаванк восьмое тысячелетие делает своё дело: соединяет Небо и Землю. Между ними едва видно маленькую фигурку вечно семидесятилетней бабушки Шушан…

Я не твоя мама!

Много лет прошло, а чувство вины нет-нет, да и царапнет душу…

Череповец начала 90-х, эпоха тотального дефицита… Однажды, возвращаясь с младшим сыном из поликлиники, я зашла в маленький продмаг и – о, чудо! – там «выбросили» яйца. И очередь была небольшая – человек десять всего. Сейчас, думаю, затарюсь с запасом. Не тут-то было! Как быстро выяснилось, давали строго десяток в одни руки. Я потухла, но оптимизма до конца не потеряла: ведь нас с сыном двое. Два десятка – это праздник!

Но тут разыгралась убийственная сцена: женщина с годовалым ребёнком на руках, плюс ещё один, лет пяти, за подол держится, попросила три десятка яиц.

– Ещё чего! – заорала взбешённая продавщица. – Вы, может, всю родню сюда приволокёте! Вы все вместе? Кто вместе – тому один десяток!

Качать права у советских продавщиц было опасно – вообще ничего не получишь и очередь поддержит: «Уходите скорей, женщина, не задерживайте!» Что делать? Что?

– Лёнечка, – зашептала я сынишке на ухо, – хочешь яичко?

Четырёхлетний малыш с надеждой посмотрел на меня и кивнул – он любил яйца, особенно всмятку.

– Нам надо много, поэтому мы скажем тёте, что я не твоя мама, а твоя мама дома и она послала тебя со мной за яйцами. Понял?

Сын доверчиво вытаращил чёрные глазёнки. Я видела: он ничего не понял, но хочет помочь изо всех своих маленьких сил.

– Тётя спросит: «Где твоя мама?», ты ей скажи: «Дома». А я как будто бы не твоя мама. Это мы в такую игру сыграем, чтобы у нас было много яичек. Чтобы всем хватило: и тебе, и папе, и Ване… Понял?

– И тебе…

Лёня взял мою руку своей маленькой лапкой. Я отдёрнула ладонь.

– Нет, я себе сама возьму, а ты себе – как будто ты один, а твоя мама дома. Понял? Я не твоя мама!

Сын снова кивнул, глянул испуганно и всё-таки вцепился в меня. Я попыталась его успокоить:

– А когда мы отсюда выйдем, я опять буду твоя мама.

– Навсегда?

– Навсегда, – уверенно ответила я и мысленно обматерила государство, дефицит, очередь и эти чёртовы яйца…

У прилавка я залепетала жалобно, не глядя продавщице в глаза и презирая себя:

– Вот, мальчик соседский, его мама со мной послала…

Если бы продавщица спросила, правда ли это, и сын не соврал в ответ (маленькие дети вообще врать не умеют, этому они учатся у нас, взрослых), я бы плюнула на всё и ушла со своим несчастным десятком яиц, но она ничего не сказала. Сложила в два бумажных пакета яйца, взяла деньги и я, сгорая от стыда, пошла прочь, подталкивая впереди себя ошеломлённого Лёньку…

Сейчас сын взрослый.

– Помнишь, – спрашиваю его, – как я отреклась от тебя за десяток яиц?

Он не помнит. Он смеётся. Ему странно, что мама может так долго переживать по такому пустячному поводу…

Примерила

Электричка. Время позднее. У окна, напротив друг друга сидят две усталые женщины средних лет – одна постарше, другая помоложе (или просто лучше выглядит) – задушевно беседуют.

Старшая:

– Ну так он тебе нравится или нет?

Помоложе (задумчиво):

– Да… вроде как… даже и не знаю… Странный какой-то. Всё говорит, говорит… чё-то рассказывает про политику, про государство… Всё знает, сильно умный…

– Главное, чтобы не пил! Не пьет?

– Я откуда знаю? Мы ведь не живём вместе.

– А чё тянешь?

– Да так… как-то… Не знаю… На хрен мне опять замуж?

– Кто тебя замуж гонит? Ты хотя бы попробуй, может, твоё! Это как платье покупать – без примерки никак нельзя! Ты примерь!

– Дык я, вроде, примерила. Выходные вместе провели, у меня на даче…

– Да ты чё?! И как?

– В мозгах жмёт.

Мальчика жалко

Когда есть свободное время, мне нравится стоять в очередях – люди у нас общительные, и в конце стояния то необычный кулинарный рецепт узнаешь, то новое народное средство от старой болячки или сюжет для нового рассказа нарисуется…

Но очередей сейчас немного стало, и там, где они есть, народ зачастую не стоит, а сидит. Вот как в нашем отделении Сбербанка – на мягких диванчиках. Сегодня утром человек пять расселись, отдыхают, а механический голос вызывает их к окошкам по номерам талонов. Тишина, покой, пасьянс в айфоне. Вдруг у сидящей рядом полной седовласой дамы звонит телефон. Она, послушав несколько секунд, начинает нервно отчитывать собеседника:

– Я сказала: ничего не делай. Пусть ворчит! Пусть требует! Я приду и всё сделаю. Не надо ей ничего давать! Просто жди! Я в банке, здесь очередь! Не знаю, когда! Нет, не могу, мне надо пошлину заплатить! Жди, я сказала!

Дама отключается, поворачивается ко мне и… наверное только в нашей стране совершенно незнакомый человек имеет право без спроса и предисловия включить тебя в свои проблемы:

– Год уже не могу наследство оформить! Какой-то несчастный гараж, а беготни столько, словно мне после смерти мужа вилла на Канарах досталась… Дома мама парализованная, сын с ней остался, теперь названивает! А что я могу сделать, если везде очереди?! В МФЦ просидела полчаса, погнали в банк, теперь здесь сиди!

Разумеется, я включаюсь. Почему бы и не поддержать человека в сложной ситуации? От меня не убудет.

– У вас какой номер талона? 86-й? У меня 81-й. Давайте, поменяемся. Сейчас 79-й прошёл, через одного человека вы пойдёте, всё быстрее выйдет. Не переживайте.

– Как не переживать! Два года за лежачим мужем ходила, теперь вот мама слегла! А я что? Я двужильная, что ли? В кои-то веки раз попросила сына побыть с бабушкой, так он названивает теперь…

Словно иллюстрируя её слова, телефон снова заливается мелодичным звоном. И в ту же минуту автомат женским голосом вызывает 81-й.

– Не отвечайте, идите быстрей, – командую я (почему бы и не покомандовать, если меня выбрали спасателем?).

Дама скрывается за дверью кассы, но тут же выходит обратно со слезами на глазах:

– Ну вот, нигде порядка нет! – Дама протягивает мне какую-то квитанцию (почему нет, если я спасатель?). – Оказывается, ИНН здесь нету! Обратно в МФЦ, в Саввино придётся ехать!..

Далее в бессвязной речи возмущённой дамы проскальзывают и «беспредел в стране», и уже оскомину набившее «когда Путин порядок наведёт?»

Нет, я не заступаюсь за главу государства, мне просто непонятно: при чем тут Путин, если на квитанции, выданной в МФЦ, не пропечаталось половина реквизитов?

Затем в жалобной песне дамы появляется новый куплет.

– И ведь я же видела, я же слышала, как мужчина передо мной просил этого парня перепечатать ещё раз, потому что не всё видно! Не обратила внимания, теперь опять туда, потом опять сюда, потом опять туда… А мама парализованная… Сын… в кои-то веки… Господи, я ведь только к вечеру домой попаду!

Пожалуй, это так. Саввино, я знаю, далеко.

– Подождите, сейчас найдём в интернете сайт регистрационного органа и оттуда спишем данные счёта.

Под жалобные причитания выхожу в интернет с айфона, нахожу нужный сайт. Вместе сверяем данные на квитанции, добавляем недостающие. Консультант банка подтверждает: с написанными от руки реквизитами платёжку кассир примет, но достоверность данных целиком на плательщике…

В этот момент вызывают 86-й. Снова отдаю свою очередь даме, себе беру в автомате новый талон. Она выходит из кассового закутка, счастливо улыбаясь. И мне это приятно.

– Вот видите, и никуда ехать не надо!

– Спасибо вам! А этому парню я всё выскажу! И видела же, как он мужчине передо мной квиток перепечатывал, а сама…

– Не высказывать надо, а писать.

Дама опускает глаза:

– Нет, писать не буду. Я не кляузница, не скандалистка, сроду ни на кого ничего не писала.

– Но я вас очень прошу: напишите жалобу, чтобы больше никто не пострадал! Вас возмущает беспредел, а вы не хотите ничего сделать, чтобы его сократить.

– Писать не буду! А вдруг его уволят, я виновата окажусь. Нет. Жалко мальчика…

Дама быстро удаляется.

Почему ей не жалко президента, который не распечатывал квитанцию, но жалко балбеса, реально отнявшего у неё нервы и время (и не только у неё) – умом не понять.

Olete lõpetanud tasuta lõigu lugemise. Kas soovite edasi lugeda?