Игра лжецов

Глава 1. Анита Каваллонне

– Члены вашего братства подглядывают за девушками в общежитии нашего колледжа! И пытаются их снимать!

– А у вас есть какие-либо доказательства этому?

Внутри Аниты кипела ярость.

– Я держу в руках телефон с фото и видео. Я же вам его сразу показала.

– Я вижу только несколько студентов, дурачащихся под окнами общежития, – растянул губы в улыбке мистер Филипсон, глава братства. – Может быть, в этом колледже живут их подруги. Смотрели на них в окна, всё такое. Парни творят разные глупости, чтобы впечатлить девушек.

– Никто в нашем общежитии их не знает, – тихо и упрямо сказала Лили.

Единственная, кто решился идти вместе с Анитой в Дельта Омикрон Пи, разобраться с этими извращенцами.

– А вы, конечно же, опросили всю сотню студенток и студентов?

Вот почему Филипсон был таким наглым. Вот почему задавал им эти издевающиеся вопросы. Сидящий рядом с ним куратор даже не отвлекался от своего телефона. И «медиатор» от университета тоже не спешил встать на их сторону.

Этот засранец с самого начала знал – ничего ему и его подопечным не будет.

– Студенткам некомфортно и страшно. Особенно живущим на первых этажах, – медленно и размерено сказала Анита, привычно сдерживая злость. – Неизвестные пробираются в общежитие по ночам, стучат в двери, пытаются их открыть…

– Воу-воу-воу, милочка! Вы же не собираете обвинить моих братьев в том, что они пытаются вломиться в комнаты к девушкам? Как я понял, у вас нет доказательств даже этим «подглядываниям», не говоря уже о более серьезных заявлениях.

Нет уж, такое терпеть Анита не собиралась.

– Если ты ещё раз назовешь меня милочкой, я позабочусь о том, чтобы этот гадюшник, называемый братством, разобрали по кирпичику.

– Анита, – зашептала в страхе Лили, хватая её за руки.

О, значит теперь медиатор и куратор подняли головы?

– Мисс, я понимаю, что вы расстроены произошедшим, но давайте будем относиться друг к другу с уважением. Мистер Филипсон заявляет, что никто из его братьев не пытался обидеть студенток, верно?

– Верно, – кивнул Филипсон, весь покрасневший. – Я лично осмотрел их телефоны. Никаких видео студенток там нет – кроме, знаете, добровольных.

Анита хотела плюнуть ему в лицо. Но больше не позволяла себе выражать эмоций – с ней сразу начали говорить покровительственно, успокаивающе ласково, как с ребёнком.

– Мы находимся в Йеле. Университет Лиги Плюща, элита из элит. Ваши студентки в опасности – и всё, что вы можете сказать, так это «вы понимаете, что я расстроена»?

– Мисс Каваллонне, я прошу прощения, но мы не можем обвинять наше братство голословно, – включился лысеющий мужик, отвечающий в братстве за порядки. – Глава колледжа Беркли¹ уже получил вашу жалобу, верно? Что ж, я уверен, руководство университета восприняло жалобы студенток с полной серьезностью и проведёт внутреннее расследование…

– Да, без сомнений! – добавила медиатор.

Анита знала – ничего не случится. Видела это по расслабленному развороту плеч Филипсона, по фразе «наше братство», по наглому смеху и надменности тех козлов, пристававших к девчонкам прямо в стенах их же общежития. Тех, которые снимали на телефон окна и знали наизусть, где живут девочки без денег или времени на покупку штор и качественного замка на хлипкие двери. В конце концов, комнаты в общежитиях Йеля выдавались по принципу лотереи, а не оплачивались, многие помещения занимали стипендиаты.

Анита глубоко вздохнула, откинула волосы за плечи. Растянула губы в такой же фальшивой улыбке, как и у всех вокруг.

– Что ж, спасибо вам за содействие. Буду с нетерпением ждать окончания расследования.

– Было приятно познакомиться с вами, мисс Каволонье.

Господи, даже не мог её фамилию правильно произнести.

Лили пришлось поторопиться, чтобы догнать Аниту в коридоре. Подруга всегда ворчала, что Анита ходит как солдат на строевой – широким, быстрым шагом.

– Анита, солнце моё, душа моя, – выдохнула Лили, цепляясь за её локоть. – Я в курсе, что ты у нас бесстрашная и знаешь себе цену, но не стоило так говорить с главой Дельта Омикрон Пи! Они ж на каждом курсе есть… Посчитают тебя теперь врагом. И никакой флирт с их членами не спасёт.

– И что они мне сделают? – с искренним интересом спросила Анита. – Обольют кровью, как на своих посвящениях?

– Они могут сделать гадкие вещи. И они знают, что им ничего за это не будет. Ты сама видела. Харассмент? Ужасно. Но ерунда. Что если они… Блин, это десятки мужиков, понимаешь? Затащат тебя куда-нибудь…

Лили передернуло. Она была девочкой замечательной – умной и веселой, красивой. Не побоялась подойти к Аните, представиться и протянуть руку, хотя половина колледжа уже посчитали её надменной одиночкой, даже с другими богатенькими детьми не желающей общаться.

Но при этом Лили умудрялась быть такой тревожной, такой трусихой в повседневной жизни. Аните такое поведение казалось непривычным и странным, утешать она не умела, поддерживать тем более. Именно поэтому очень ценила, что Лили согласилась пойти в братство и открыто выступить против него. Другие девочки, даже те, кто непосредственно сталкивался с парнями из Дельта Омикрон Пи, трусили. Хотя в итоге оказались правы – ни к чему, кроме раздражения, это не привело.

Иисусе и все святые, семестр только начался, на небе почти каждый день светило приятное, не жаркое августовское солнце, территория Беркли со старыми, похожими на замки зданиями тонула в зелени. А эти ублюдки портили Аните отдых.

– Зайдем в Старбакс по дороге, я сделала нам мобильный заказ.

– Анита…

– Оплатила уже. Угощаю. Мне нужен сахар и кофеин, чтобы после этого никого не убить.

Лили засмеялась, а потом с усталой улыбкой прислонилась на пару секунд к плечу подруги.

– Я очень горжусь тобой. Что ты решилась к ним пойти, попытаться исправить все. Но с рук Дельта Омикрон Пи сошла даже смерть первокурсника на посвящении. Ты же слышала историю? Эта их типа дедовщина, испытания. Заставили беднягу выпить литры водки, рома и чего-то еще. Отравление алкоголем. Его тело нашли в подвале. И ничего. Дело о харассменте им как плевок под ноги – скорее настроение испортит, чем навредит.

– Ты и твои метафоры, Лилс.

В таком расстроенном настроении они и дошли до ближайшего на территории кампуса Старбакса. Забрали свои заказы – два айс-латте с кучей сиропов. Лили попыталась из вежливости вернуть деньги, увидев самый большой стакан. Анита привычно отмахнулась, достала из сумки солнцезащитные очки. Она не смотрела на окошко цены, делая заказ.

– Даже бесплатный кофе не поднимает мне настроение, – призналась Лили на пути к Беркли. – Я бы убила всех этих ублюдков шовинистских.

– Да, было бы славно, – рассеянно протянула Анита, листая в своем телефоне расписание на ближайшие дни.

– Когда за тобой приезжают?

– Я останусь в общежитии сегодня, мне нужно доделать проект. Надеюсь, придурки снова заявятся к нам. Сфоткаю их получше – может, кто из знакомых друзей согласится их избить в качестве наказания…

– Анита! – ахнула Лили.

– Я не в самый лучший момент подошел, да? – раздался голос из-за спины.

Анита развернулась. Через затемненные линзы светлые волосы Мэтта Паркера, знакомого первокурсника, казались совсем странного цвета. Он запыхался, будто бежал. Улыбнулся им обеим, неловко почесал шею, поправил рюкзак на плече.

– Привет, девочки. Я, эм. Я узнал, что вы ходили говорить с Филипсоном.

– Да, – Анита медленно кивнула. – С твоим «старшим братом».

– Он надменный засранец. И я прошу за него прощения, правда. Эм. Вам чем-то смогли помочь?

Мэттью, высокий и широкоплечий, типичный мальчишка на спортивной стипендии, больше всего напоминал лабрадора. Вот и сейчас стоял, заглядывал в глаза доверчиво, расстроенно приоткрыл рот, переминался с ноги на ногу.

Он подсел к Аните на первом занятии по истории искусства эпохи Возрождения, ещё в начале семестра. Мэтт казался непривычно искренним, милым и добрым. В жизни Аниту окружали совсем другие мужчины – жёсткие и жестокие. Поэтому от мальчика-щеночка она не могла отвести взгляд. Решила даже пофлиртовать. Сначала из любопытства, а потом абсолютно искренне. Правда, через пару месяцев узнала, что милый мальчик-щенок вступил в самое престижное и самое мерзкое братство во всем Йельском университете. И теперь даже не знала, что думать.

Анита отлично помнила правило – о человеке говорит его окружение. Его друзья. Его семья. И «братья» Мэтта сильно портили ему репутацию.

– Нам даже не поверили, – холодно отозвалась Лили. – Пообещали провести внутреннее расследование.

– Значит найдут виновных!

– Мы знаем виновных, Мэтти, – Анита покосилась на парня поверх очков. – Ты вроде как клялся, что поговоришь с ними?

– Ну, мы не то, чтобы друзья, но я спрашивал их… Говорят, что не ходили к вам, – Мэтт весь состоял из надломленных бровей и виноватого изгиба губ.

– И ты им веришь? А нам нет?

Повисла многозначительная тишина, пока Лили не хлюпнула громко кофе.

– Так я и думала, – невесело улыбнулась Анита. – Слушай, мне приятно, что ты проявляешь сочувствие, но ты очевидно выбрал сторону…

– Нет, погоди, это не так, Анита! Я никого не выбирал. Просто, тут же твоё слово против их.

Мэтт схватил её за руку, чтобы остановить, и Анита напряглась непроизвольно. Замерла в ожидании.

– Я просто не могу ничего сделать, если они всё отрицают и нет никаких доказательств. Но я постараюсь поговорить с другими членами братства и заручиться их поддержкой, хорошо? Я всё исправлю, – пообещал Мэтт, немного наклоняясь вперед, чтобы заглянуть ей в глаза.

Анита почувствовала, как бабочки против воли затрепетали где-то за ребрами. Мэтт просто был таким добрым, таким рвущимся к ней… Или это был нервный страх из-за его крепкой хватки на руке и нависающей фигурой? Анита никогда не могла разобраться.

– Спасибо. Я ни на что не рассчитываю, конечно, но всё равно спасибо.

– Ну вот, – глаза Мэтта довольно блеснули из-под светлых косм. – Я хотя бы настоящей улыбки от тебя добился. У тебя очень красивая улыбка, Ани. Давай пока без членовредительства, да?

– Не зови меня так, – по привычке напомнила Анита. – И ничего не обещаю.

Мэтт засмеялся, попрощался с Лили и развернулся. К своему треклятому братству.

– Ты так легко ведёшься на него, – прошипела Лили, за плечи поворачивая Аниту в нужную сторону.

По узкой тропинке они направлялись в сторону Северного двора колледжа. Много студентов шли мимо них, надеясь попасть на обед в столовой на первом этаже здания. Беркли славился своей кухней среди всех колледжей Йеля, что было причиной одновременно гордости и бесконечного студенческого соперничества. Анита, которая привыкла к готовке частного повара дома, больше наслаждалась самой возможностью завтракать и ужинать под гигантским сводчатым потолком, который возводили для студентов около двух веков назад.

Только сейчас красота обеденной комнаты не слишком привлекала – туда могли прийти члены братства.

– Я не ведусь. Просто не хочу ругаться ещё и с ним. Вдруг правда сработает?

– Да он даже не верит тебе, Анита. Готов пообещать всё, что угодно, лишь бы ты с ним на свидание сходила.

– И что плохого, если это сдвинет дело в нашу пользу, м-м-м? – поинтересовалась Анита, допивая свой кофе.

– Ладно, вернёмся к более насущной теме. Ты серьезно, избить тех парней?

– Ну, да?.. Они меня бесят, они пугают наших соседок, в общежитии расслабиться нельзя из-за всеобщих нервов.

Анита почувствовала себя неуютно под осуждающим взглядом Лили. Та забрала у неё пустой стаканчик и отбежала вперёд по дорожке. Выбросила бумажные трубочки в одну урну, а пластик – в другую.

– Солнце мое, насилие никогда не выход. Мы не должны опускаться до их уровня.

– Ты только что сказала, что хотела бы их убить.

– Это была фигура речи, я же не серьёзно!

– О, – рассеянно отозвалась Анита.

Вот почему спустя даже два семестра она все еще не могла почувствовать себя «своей» в роскошном университете, среди весёлых и умных молодых людей, среди вечеринок и пикников на газонах.

Потому что Анита вполне серьёзно думала об убийстве доставших её придурков. Она знала, как это сделать, и сколько это будет стоить. И нужная сумма наверняка валялась где-то дома в сейфе.

***

Двадцатилетняя Анита Каваллонне была единственной дочерью дона Адрианно Каваллонне, главы семьи мафии, контролирующей почти весь остров Лонг-Айленд. И отец не планировал удачно выдать её замуж или хранить за закрытыми дверями как красивую игрушку. Нет, Адрианно был уверен – только его родная дочь сможет управлять семьей «так, как надо». Поэтому «маленькая донна» должна была побыстрее стать влиятельной и, что важнее, опасной.

Сумасшедшая ли идея? Возможно. Но Адрианно Каваллонне был сумасшедшим ублюдком, в самом что ни на есть прямом смысле слова. Незаконнорожденный сын предыдущего донна Каваллонне от неаполитанской наркобаронши, он привык нарушать правила. Воспитанный в Каморре², Адрианно видел женщин, возглавляющих семьи и создающих синдикаты. Он обожал свою мать – павшую жертвой попытки переворота внутри собственной «организации». На последних минутах жизни она убила одиннадцать человек, а потом застрелилась сама, чтобы никто не посмел её тронуть. Адрианно любил эту историю. Иногда Аните даже казалось, что как-то подозрительно, нездорово любил.

После скоропостижной смерти дедули Каваллонне его капореджиме³, словно крысы, кинулись разбирать деньги, имущество, территорию – Лонг-Айленд был золотой жилой, с людным, переполненным Бруклином и неконтролируемым Куинсом, не говоря уже о богатейших туристических райончиках вроде Хэмптона. Никто даже не пытался выбрать нового дона или сохранить семью. Жадность застлала глаза.

Поэтому Адрианно пробирался на свой трон старым-добрым способом, через кровь и насилие. В то время как большинство донов предпочитали вести дела издалека, через своих «капитанов» и «лейтенантов», чтобы в случае чего выйти сухими из воды, Адрианно оказался в самой гуще событий. Пришлось ли ему лично пристрелить половину тех самых старых капореджиме? Да, и он рассказывал об этом дочке так, будто требовал заучить урок. И вот, в чём был смысл урока – члены семьи теперь боялись и уважали его не только как дона. Знали – их Адрианно получил свой статус, потому что мастерски выполнял всю работу. Отвоевал территорию у других семей, установил трафик всего «добра», загнал под пол мелкие вылезшие группировки, которые расслабились из-за отсутствия хозяина на территории.

Каваллонне не были частью «большой пятерки» Нью-Йоркских семей⁴, но имели свою тщательно охраняемую землю и своё влияние. Иногда Адрианно шутил, что стоит возродить американскую Каморру, «показать сицилийским жукам, откуда мы». И в эти моменты даже «босс всех боссов»⁵ (если он вообще был выбран, а не оставался слитым федералам призраком, страшилкой, чтобы им было, чем заняться) наверняка содрогался. Потому что у Адрианно хватало денег, оружия и наркотиков, чтобы поднять шум – и хватало безумства, чтобы не бояться последствий.

Но вряд ли бы он серьёзно пошёл на такое. Ведь его мечтой была монархия – семья с его именем, а не передающийся раз в десять лет из рук в руки самому хитрому и предприимчивому ублюдку трон, как уже сложилось в итало-американской мафии. И Адрианно делал всё, чтобы именно «маленькая донна» получила корону после него, наступив на шею каждому капо. Для дона Каваллонне не было запретных или слишком жёстких методов воспитания.

Анита уже являлась владелицей многомиллионного состояния – как официального, белого бизнеса, так и точек, служащих исключительно для отмывания денег. Она знала всё об офшорных счетах, она знала все секреты отца по ввозу контрабанды. Её отправили на улицы, выполнять типичную работу мэйд-мэнов⁶ и зарабатывать себе имя раньше, чем у неё пошли месячные.

Первого человека Анита убила в тринадцать лет, когда мелкое поручение по передаче наркотиков пошло не так. Убитым оказался член клана Костелло. И тогда Адрианно отправил свою дочь-подростка защищаться саму – раз ошиблась, то должна ответить.

Анита до сих пор уверяла всех, что дон Костелло согласился с её показаниями только, чтобы не выставлять себя дураком. Официальной версией стало, что мелкая сошка из их семьи зашла на территорию Каваллонне, и Анита была в своём праве, пустив пулю ему между рёбер. Это звучало намного лучше, чем «мы начнём кровную месть из-за того, что наш человек оказался достаточно тупым, чтобы подставиться под пистолет ребёнка».

На самом деле, Анита даже тогда, под страхом смерти, не могла вспомнить, как всё произошло. Только отрывки остались – собственный страх, лужа крови, влажное, булькающее хрипение умирающего человека. На встрече с доном Костелло она просто врала напропалую.

После тринадцати лет маленькая донна была известна как официальный член семьи. Вошла в дело не только по крови, но и по выполненному долгу. А ещё она стала вегетарианкой. На несколько лет.

Конечно, папочка готовил её к роли босса и поэтому, после такого дебюта, поручал больше «административные» дела – встречи, собрания, организации. Но курьер из клана Костелло не остался её единственным трупом. И больше так страшно не было. На курсе поведенческой психологии это объясняли. Человек, привыкающий к насилию, перестаёт его воспринимать как что-то шокирующее и ужасное. Поколение, в детстве смотревшее на маленьких телефончиках слитые видео всяких казней, не ужасалось расправе над каким-нибудь мигрантом в подворотне, объясняла профессор.

А что насчёт постоянных избиений, убийств, сексуального насилия, которые с самого детства становятся для тебя обычными буднями? Что это делает с человеком?

«Точно не превращает его в приличного студента Йеля», – думала маленькая донна Анита Каваллонне, нанимая киллера для убийства засранцев из братства, которые портили жизнь всем людям вокруг.

Глава 2. Алессандер

Ладно, всё было не так просто. Наёмных убийц не заказать по ссылке в социальных сетях. Поэтому требовалась помощь от верного члена «семьи».

С Алессандром Анита договорилась встретиться в одном из кафе Нью-Хейвена, за территорией кампуса, потому что ехать полтора часа до Нью-Йорка в будние дни она не планировала. Прогулки по чужой территории всегда вызывали какое-то нервное возбуждение, как катание на русских горках. Каваллонне открыто ни с кем не конфликтовали, конечно, да и днём в людей на улицах ни одна семья не осмеливалась стрелять – не семидесятые же. Но всё равно. Адреналин повышался.

Алессандер Джиротти привлёк внимание многих только открыв двери. Мускулистый, с копной рыжих кудрей, светлокожий, весь как мраморная статуя. Анита заулыбалась, рассматривая его классический костюм, игру мышц, когда он снимал пиджак и закатывал немного рукава рубашки. Выглядел очень элегантно и пафосно – не считая светлой собачьей шерсти на брюках, конечно.

– Санди, – протянула Анита, поднимаясь на ноги для приветственных поцелуев в обе щеки. – Ты так нарядился для меня?

– Только ты можешь вытащить меня в другой штат одним звонком, – закатил глаза Алессандер, а потом повернулся, вставая за её креслом, задвинуть, когда она сядет.

– Все думают, что ты джентльмен, но я знаю правду. Не любишь смотреть на меня снизу-вверх, да?

Алессандер был ниже её едва ли на пару сантиметров, но это было причиной многочисленных шуток с самого детства. Когда Анита надевала каблуки, разница становилась ещё более очевидной. Алессандер не комплексовал так сильно, если бы не его старший брат, постоянно напоминающий, весьма жёстко и грубо, что его место «ниже женщины». Не только в иерархии, но и физически. Вот Алессандер и компенсировал – проводил часы в качалке, вечно пытался проявить себя. С отцом и старшим братом в «деле» он бы не смог избежать мафии, попал туда очень рано и очень кроваво. Зато дослужился до полноценного капореджиме к двадцати годам, обойдя рекорд брата.

Впрочем, Аниту не это волновало. Алессандер в первую очередь был для неё другом детства. Тем, кто всегда находился рядом, поддерживал и помогал. Единственный, кому она могла доверять. Невысказанный всеобщий план – когда Анита возглавит семью, Алессандер станет её правой рукой. Конечно, повзрослев, они меньше времени проводили вместе. Появилось больше дел, больше обязанностей. Но Анита до сих пор считала Алессандра своей родственной душой. По другому это чувство близости назвать не получалось.

Вот почему сейчас Анита не могла сдержать улыбку. Проблемы в Йеле последние несколько недель ужасно выводили её из себя, превратили в какого-то нервного, злого, огрызающегося монстра. Анита на самом деле была не такой. Она отлично умела сдерживать себя и контролировать эмоции, надевать маску, чтобы подстроиться под окружающих.

Но с Алессандром всегда можно было расслабиться и перестать притворяться. Подурачиться, не боясь, что кто-то осудит. Не смягчать слова, зная, что на неё не обидятся из-за ерунды. Заказать кофе и десерты, требовать красиво положить руку на стол для фотографии в соцсети.

– Кольца новые, – задумчиво протянула Анита, крутя ладонь Алессандра в своих. – Серебро?

– Брат привез в качестве подарка. Как обычно, я достоин только «цацок». Что ж, пусть издевается, мне-то правда нравится хорошо выглядеть.

– Он уже вернулся? Как Неаполь?

– Ещё стоит. Вроде у него интересные новости для дона по поводу партнёрства. Это будет хороший год. Мне надо постараться, чтобы обойти Филиппо.

– Держишься за место любимого мальчика? Не волнуйся, у тебя нет никакой конкуренции. Самый молодой капо в семье, самый ценный актив, – поддразнила Анита. – Как у тебя в целом дела? Как Круассан, отошёл от гастрита?

И широкоплечий, суровый Алессандер мгновенно расплылся в улыбке.

– Да, доктор Сонг говорит, что анализы намного лучше выглядят. Я думаю, это последний курс лечения.

– Ав, я так давно их не видела. Занятия отбирают всё моё время.

Четыре любимицы Алессандра – Круассан, Тирамису, Капучино и Виски, подобранные с улицы собаки – были его самыми дорогими существами на свете. Единственная слабость. Он обычно держал себя в строгих рамках, старался казаться жестоким и бескомпромиссным, чтобы люди поменьше обращали внимание на его возраст. Но Анита видела, как её друг лежал прямо в вольере Тирамису, обнимаясь с напуганной громом собакой. Помнила, как забавно выглядит Алессандер, склонившийся за компьютером в попытках написать какую-то программу – кодинг был его хобби.

Анита не представляла, как кого-то Алессандер может пугать.

– Так, во-первых, когда тебе требовалось приглашение? И во-вторых, это ты решила, что тебе нужно высшее образование…

– Эй!

– И теперь вся такая занятая, со своими умными друзьями с кампуса…

– Засранец, – Анита не смогла сдержать смех, попыталась пнуть Алессандра в ногу под столом.

Тот дёрнулся, круглый столик зашатался вместе с их посудой и едой. Алессандру пришлось схватиться за края тяжелого дерева, напрячься удерживая всё на месте. Голубоватая вена выступила на сильном предплечье.

– Как невежливо, донна, – зашептал шутливо Алессандер, глядя на неё с прищуром. Следующий пинок он ожидал – поймал лодыжку Аниты между своими ногами, зажал, заставляя сидеть ровно.

Некоторое время они просто ели, обсуждая повседневные дела и общих знакомых. Играла тихая музыка, люди разговаривали вполголоса за соседними столами. Было тихо и спокойно, и Аните ужасно хотелось остаться в этом моменте. Но потом Алессандер посерьёзнел.

– А теперь, когда во мне есть кофеин, зачем ты меня позвала сюда?

– Мне нужен новый телефон.

– Новый?

– Позвонить никому не могу, – пожала плечами Анита.

У них давно установился код для обсуждений таких тем публично. Алессандер знал – она имеет в виду не какую-нибудь новую флагманскую модель смартфона. Анита требовала одноразовый телефон, предоплаченный и ни на кого не оформленный, чтобы не отследить звонки.

– А что ты хочешь с ним делать, позволь поинтересоваться?

– Ты мне не доверяешь?

– Доверяю свою жизнь, – Алессандер улыбнулся кривовато. – Но хорошо было бы знать, потребуется мне потом подчищать беспорядок или нет.

– Не будет никакого беспорядка. Я наоборот о нём и собираюсь позаботиться.

Он посмотрел на Аниту ещё несколько долгих, напряженных секунд, потом покачал головой и оглянулся в поисках официанта.

– Я оплачу чек, ты пока собирайся. У меня дома осталась парочка – я закупался для друзей. Отдам. Заодно пообнимаешься с мелкими.

На улице оказалось неожиданно сумрачно – сгустились тучи, поднимался ветер. Погода на побережье портилась быстро. Анита поёжилась, чувствуя пробирающийся под тонкий шелк рубашки холодный воздух.

– Ты без куртки? – нахмурился Алессандер, выходя из кафе следом. – И где твой водитель?

– Август месяц, какая куртка? И я отпустила Марка сегодня, раз планировала с тобой встретиться.

– Не делай так больше. Он же должен за тобой присматривать.

– Я и сама за собой присмотреть могу, – Анита не сдержала раздражение в голосе.

– Не ворчи.

На плечи опустилось что-то тёплое, пахнущее знакомо и успокаивающе – сандалом и ванилью. Это Алессандер отдал свой пиджак. Потом положил большую ладонь на поясницу, подталкивая аккуратно к дверям Мустанга.

– Я, конечно, напрашивалась в гости, но не думала, что сработает, – призналась Анита, пристёгиваясь.

Алессандер развернулся, чтобы посмотреть в заднее стекло и выехать с парковки. Для удобства он положил руку на подголовник сидения Аниты. Это был такой классический жест, будто из романтического фильма, что Анита абсолютно против своей воли почувствовала, как сбилось с ритма сердце.

– Почему бы не воспользоваться шансом, – отозвался Алессандер, одной рукой доставая провод для подключения телефона к музыкальной системе и протягивая его Аните. – Я потом отвезу тебя назад. Вернёмся поздно, но планов у меня нет. К тому же, я ведь… тоже соскучился. Думаю, тебе надо бросить этот тупой Йель.

– Только ты можешь назвать университет из Лиги Плюща тупым. И что мне делать после этого, а? Сидеть дома? – Анита кинула на друга недовольный взгляд. – Или лучше научиться готовить и стать послушной жёнушкой для вас, капо Алессандро?

– Спаси нас Господи и Дева Мария, если ты станешь домохозяйкой.

В машине заиграла негромко ритмичная музыка – Анита не знала, что включить, и поэтому открыла первый «осенний плейлист» в ленте предложенных Спотифая. Солнце, едва проглядывающее из-за туч, роняло неровные лучи на их машину. По красивому лицу Алессандра ползли тени, очерчивая то скулу, то пухлые губы. Анита смотрела на него, положив щеку на подголовник, и думала – а действительно, может, к чёрту Йель? Нигде она не чувствовала себя так спокойно, как со своей будущей правой рукой. И дел не становилось меньше, им обоим нужно было выполнять работу для семьи. В университете же приходилось разбираться с глупыми, наивными мальчишками, которые мнили себя всесильными и опасными…

Но нет. Анита Каваллонне никогда не отступала от препятствий. Она преодолевала их, пускай иногда и приходилось ломать ноги. Другим людям, мешающим ей, в основном.

К тому же, не стоило забывать главную причину поступления – чем больше времени она проводила в университете, тем реже она видела своего папочку.

***

Даже получив одноразовый телефон Анита не стала сразу претворять свои планы в жизнь. Во-первых, необходимо подождать – не стоило, чтобы люди при обсуждении Дельта Омикрон Пи сразу вспоминали её попытку начать скандал и внутреннее расследование. Во-вторых…

Была ещё одна причина, почему Анита начала сомневаться в необходимости продолжения учёбы в Йеле. Многие предметы и задания давались ей тяжело. Это был ужасный удар по гордости и самолюбию. В школе Анита училась хорошо, но не привыкла прикладывать усилия – выручали хорошая память и внимательность, которые отточило взросление среди мафиози. В университете же требовали больше. Приходилось засиживаться над учебниками и перечитывать лекции, переделывать проекты и эссе. Большую часть прошлого года Анита провела в гигантской библиотеке на территории Беркли, куда приходилось бегать через весь кампус от Ланман-Райт Холла, где она жила вместе с другими первокурсниками.

Спасибо Господу (точнее, крупной сумме пожертвований) за то, что она получила комнату в самом колледже в этом году.

Во время занятий в библиотеке Аните часто пытался помочь Мэтт. И это было очень мило, хотя и ощущалось как какое-то покровительство или жалость. Может быть, все ещё ныла уязвленная гордость?

– Кстати, вас больше ребята из братства не доставали? – аккуратно поинтересовался Мэтт в один из таких дней, придвигая к ней кофе. – Я с ними поговорил…

Анита задумалась – действительно, шума в коридорах и жалоб от соседок по общежитию она не слышала.

– Было тихо последние пару дней. Хочешь сказать, твои слова на них подействовали? Ты же вроде младший член братства.

– Вопрос не в возрасте, а в уровне влияния, – Мэтт ухмыльнулся, а потом покраснел и засмеялся неловко, разрушая весь эффект. – В Дельта Омикрон Пи немного иначе строится иерархия.

– Если честно, меня это вот совсем не волнует. Я всё ещё считаю это, – посмотрев на Мэтта, Анита проглотила ругательства, – местом, в котором слишком много не самых хороших людей.

– Обидно, что ты так думаешь. Тебе надо узнать моих братьев поближе. Дельта Омикрон Пи – это очень элитное место, туда берут самых лучших. И это потом так в жизни помогает! Просто громче всего кричат самые… Невоспитанные. Как с футбольными фанатами. Стадион крушат человек сто, а ненавидят все десять тысяч.

– Твоё сравнение почти не имеет смысла. Сто неадекватов – это уже слишком много.

– Твои формулы не имеют смысла вот тут, – беззлобно огрызнулся Мэтт, указывая на экран её ноутбука. – Смотри, я покажу, как.

Он сидел совсем близко, положив одну руку на спинку стула Аниты. От него не пахло никаким одеколоном, только чистым телом, стиральным порошком и немного – дешевым дезодорантом. Анита всё ещё с подозрением относилась к его «братьям» и тому, как Мэтт их защищал, с какой восторженной любовью говорил о Дельта Омикрон Пи.

Но Аните нравилось, как щедр Мэтт на улыбки и ласку. Как откровенна его симпатия. Как он отличался от всех мужчин, с которыми Анита привыкла общаться.

И больше всего Аниту привлекало, что Мэтт считал её обычной, хоть и очень богатой, студенткой. Девчонкой, которая скорее всего завалит вводный курс по алгебре. И Аните настолько по душе оказалась эта иллюзия, что она сама подумывала сама позвать Мэтта провести вместе время – может быть, даже официально назвать это свиданием.

Однако чтобы сохранить иллюзию приходилось прикладывать усилия. Например, гигантским списком «семейных» задач Анита могла заниматься только за закрытыми дверями общежития. Папочка предпочитал возлагать на неё ответственность за бизнес-решения, особенно когда речь шла об официальных, законных делах. Это были полезные деньги, но дон Каваллонне никогда не интересовался их сетью отелей или выкупленными (по подозрительно низкой цене) домами и целыми кварталами в Бруклине, рекламными и страховыми компаниями, где семья приобрела контрольный пакет акций. И уж тем более он передал все бразды правления косметической компанией – её купили и подарили Аните на совершеннолетие, со словами, мол, «теперь твоя любимая тушь, о которой ты ноешь постоянно, не пропадёт с магазинов». Папочка часто её баловал.