Loe raamatut: «Кому в лицее жить хорошо», lehekülg 7
Но не только из-за отсутствия денег, логики и наличия упрямства у меня не было друзей, которым я могла бы доверить хотя бы часть своих переживаний. У меня со многими ребятами не сходился стиль жизни. У них были те привычки, с которыми я не могла примириться.
Также у меня проблемы были связаны с совмещением учебы и отношений. А с чем еще могут быть связаны трудности в личной жизни у отличницы, которая совсем не хочет быстро взрослеть и чувствовать на себе груз пережитого? Конечно, только с этим.
Я до этого рассказывала, как мне было трудно учиться, как сложно было успеть всё сделать, как сложно расставить приоритеты. Иногда я даже тупо не успевала сделать домашку, потому что ее было очень много, и она была сложной. Иногда я смотрела на задание с мыслью: «Откуда я должна это знать?» и невозможностью решить его, потому что я не знала, где мне нужно искать для него информацию. Мне было трудно с языками – я учила английский и находила у себя пробелы в ужасно базовых вещах. Плюс я с нуля учила в новой школе французский, который мы проходили довольно стремительными темпами. Меня одолевали эмоции: мне было просто стыдно за свою необразованность. Я завидовала всем ребятам, которые могут написать эссе по английскому за двадцать минут на перемене, потому что они круто умеют это делать и потому что они много знают. Я просто завидовала хорошо говорящим на английском, задавая себе терзающий вопрос, где они этому научились. Все вокруг хорошо знали либо историю, либо литературу, либо русский, либо обществознание, либо философию, либо искусство, либо математику, либо химию, либо всё вместе – а я не знала ничего. У всех было много знаний в какой-то области, а у меня не было ничего, кроме толики таланта. Я рассказывала, как я неделями была занята с утра до вечера, как плакала по ночам, вставала с утра мертвой.
И все это время у меня был парень, с которым я хотела поддерживать нормальные отношения. Я никогда почти ни с кем не общалась очень близко и долго. Но мой парень был исключением. Мы дружим с ним очень давно и год назад стали встречаться. Мы, наверно, самые близкие друг другу люди в душевном плане. Всегда рассказываем, что происходит у нас в жизни и в чувствах. Рассказываем о своих планах. Я обычно первая, кто узнает о его идеях. И наоборот это тоже работает. Он самый милый человек на свете. Я люблю обнимать его и называть милашкой. И в отношениях у нас всё тоже очень мило. Он дарит мне иногда разные маленькие подарочки.
Наверно, я сейчас выгляжу немного странно, описывая это, но это настолько личная, дорогая мне часть моей жизни, что я по-другому не могу описать наши отношения. Просто мило). Он покупает мне кофе и чизкейки, когда мы куда-нибудь ходим. Обычно я не могу себе такое позволить – я беру еду с собой и на деньги, которые у меня есть, покупаю бургер в маке или шоколадку (потому что она очень сытная). Мне часто приходится говорить ему, что я не могу себе купить что-то из еды, если мы вместе куда-то зашли. И он спрашивает, что я хочу, и берет мне это! Он платит за кино, выставки и театр. Мне не передать, как я ему благодарна. Представь: как я, которой родители всегда дают очень мало денег, радуется каждый раз, когда за меня платят или делают мне подарки! Это чувство непомерной благодарности.
Мне всегда было очень важно провести выходные на свиданиях с парнем. Если он был занят, то я ужасно грустила. Перед нашими встречами я собираюсь где-то часа полтора, придумывая, что мне надеть (обычно я делаю это за неделю до встречи, но потом всё равно всё меняется). Потом кручусь перед зеркалом, пробую разные прически. Очень часто я впадаю в лютую тоску из-за того, что у меня мало одежды. В основном она перешла мне от мамы или была куплена несколько лет назад. А мне хочется, чтобы я была неотразима каждый раз на свидании. Но у меня просто нет красивой одежды! Ужасное чувство, если честно. Мальчики меня, наверно, не поймут. Да и большинство девочек тоже. Но я вся переполнялась эмоциями: радостью, трепетом и волнением, когда стояла перед зеркалом, собираясь на свидание. Я хотела выглядеть прекрасно и чувствовать себя воздушно. Где-то внутри меня каждый раз трепеталось желание быть самой милой и самой красивой. И ничего не изменилось, честно говоря. Меня никогда не приучали к этому родители или учителя – у меня самой внутри рождается это желание, независимо от внешних обстоятельств.
И с этим желанием, привыкшая, что мы часто ходим гулять с парнем, я начала учиться. Я открыла для себя очень много. Как личность я стала развиваться очень быстро, из-за этого зарабатывая себе некоторые психологические проблемы. Очень резко – обычно очень сложно для психики. Ты просто можешь выпадать из бушующей вокруг жизни на несколько часов: тебе хочется сидеть, смотреть в окно и осознавать, какой этот мир широкий и трудный. Но за большим количеством дел у тебя нет свободных часов. А если ты позволяешь себе это сделать, то тебя сразу грызет совесть: другие очень умные, а ты ни на что не способное ленивое говнецо. Поднимай свою жопку и иди работай.
Загруженная проблемами, связанными с учебой и внутренним развитием, я потеряла космическую связь со своим парнем. Попытаюсь сейчас объяснить, что это значит. Раньше я жила его любовью, его вниманием, его сообщениями и прогулками с ним. Я ходила в школу и делала уроки, но всё это было лишь ради окончания недели, когда я смогу встретиться с парнем. Я не зависела как-то от него, нет, но встреча с ним была самым интересным событием за неделю, которое еще вдобавок наполняло мое сердечко теплой любовью.
Он часто мне писал, когда я делала уроки. И я всегда отвечала. Не могла не ответить. Точнее, могла, но не хотела. Я дописывала предложение, брала телефон и сидела, переписывалась с ним где-то час. И даже не замечала, как пролетает время. Или я продолжала делать уроки, постоянно прерываясь на то, чтобы написать ему сообщение.
Но когда я начал перешла другую школу, я уже не могла себе позволить прерываться на общение с парнем посреди занятий. Я сразу поняла, что не могу вести себя так, как раньше.
Когда ты к чему-то привыкаешь, отвыкнуть, на самом деле, очень трудно. В начале учебного года, сидя по вечерам за домашним заданием, чтением и выучиванием материала, я буквально боролась с собой – чтобы не писать парню. Я загоняла все эмоции вглубь себя, желание общаться с ним пыталась превратить в желание учиться. Потом вечером я часто плакала из-за этого. Однажды у меня был нервный срыв, и я написала парню, предложив ему не общаться в учебную неделю и писать только по воскресеньям, когда мы обычно гуляем. Я аргументировала это тем, что мне так будет лучше сосредоточиться на занятиях, потому что у меня сердце разрывается, когда я сижу, пишу конспект, а мне пишет парень, и я не могу ему ответить. Он сказал, что это абсолютно бредовая идея, но если я на трезвую голову приняла это решение и считаю, что так будет лучше, то он согласен. Я в тот вечер сидела и плакала, не понимая, что мне вообще надо делать. Я не понимала, правильно ли я поступила, решив вот таким вот способом ограничить общение с парнем. Я совершенно не подумала о нем и о наших отношениях. А ведь я очень хотела их удержать.
Живые встречи тоже страдали. Мне очень хотелось проводить с парнем как можно больше времени, но у нас получалось встречаться только в воскресенье. Но и тогда все было плохо. Когда мы в начале года встретились в конце недели, погуляли, посидели в кафе, я приехала вечером домой и осознала, что едва успеваю сделать домашнее задание. Я сидела за ним до глубокого вечера, очень уставшая и утомленная от прогулки. В итоге я долго не могла заснуть, потому что была перегружена. Я проснулась в понедельник убитая, проспав пару часов, и пошла выполнять свой ежедневный, уже тогда претивший мне ритуал. В итоге я прогуляла математику, пытаясь заснуть на пуфике в коридоре. Я так и не заснула, но хотя бы немного отдохнула. Чувствовала себя в тот день ужасно.
После этого случая я поняла, что долгие прогулки по воскресеньям сильно усложняют мне жизнь. Я едва успела в тот вечер сделать домашку, я уж не говорю про все другие дела, которые у меня были запланированы на воскресенье. Из-за плохого сна у меня пропал еще и понедельник, так как я весь день чувствовала себя отвратительно и нормально сосредоточиться на работе не могла.
Как можно было выйти из этой ситуации? Я не имела ни малейшего понятия. Перестать гулять с парнем? Я бы этого не выдержала. Да и ему это бы не понравилось. Наши отношения, скорее всего, не осилили бы этого испытания.
Я стояла на распутье. С одной стороны, отношения сильно мешали моей учебе и моему развитию. Я понимала это и видела каждый день. Но, с другой стороны, для меня отношения были важной составляющей моей жизни. У меня сердечко наполнялось теплом и жить было проще, когда я знала, что есть на свете парень, который меня очень любит. Для меня главным событием до сих пор оставались наши встречи, когда я приходила к безумно уставшая к парню, клала ему голову на плечо и отдыхала, пока он гладил меня по руке и рассказывал что-то.
Он тоже часто уставал не меньше меня. Но всё равно старался быть максимально отзывчивым на встречах, поддерживать разговор, казаться веселым и не унывать, чтобы не обидеть меня. Он старался поддержать и вселить в меня силы, потому что я часто начинала на встречах жаловаться ему на свою сложную жизнь. Мой парень знал, что меня терзает и как мне приходится не легко. У него при этом была куча своих проблем, тоже связанных с учебой и большой нагрузкой в школе. Поэтому для нас наши встречи были часами тепла, любви, поддержки. Мы заряжались мотивацией прожить следующую неделю. Мы оба очень старательные и прилежные в учебе, поэтому такая мотивация была нам нужна.
И как же теперь – перестать проводить такие встречи из-за того, что я что-то не успеваю? Я долго мучалась, пыталась изменить свой подход к тайм-менеджементу. Натыкалась на одни и те же грабли – откладывала задания с субботы на вечер воскресенья, например, потому что была жутко уставшая. Или оставляла какие-то уроки, заданные в течение учебной недели, на выходные. И в итоге прогорала, потому что из-за встреч с парнем я не успевала сделать все, что планировала. Но в итоге я более-менее выровнялась, привив себе привычку делать уроки сразу и как можно раньше. Но на это ушли месяцы. А в эти месяцы я страдала от тяжести дел, которые сама взвалила на себя.
Отношения, всегда для меня важные, оказались и помехой в учебе, и наоборот – лучиком света, который мотивировал жить, учиться, совершенствоваться. Я смогла преодолеть этот этап. Я начала немножко забивать на учебу и встречаться с парнем примерно по полчаса даже в учебное время. Но я научилась это делать так, чтобы большого урона занятиям не было. Из состояния diligent отличницы я постепенно переходила в состояние нормального студента, который умеет расставлять приоритеты и при этом активно погружаться в мир знаний.
Как только я привыкла к такому темпу жизни, к частым встречам, которые заряжали меня энергией и мотивацией, наступил коронавирус.
Для меня это было всё. Обвал. Смерть. За период самоизоляции со мной произошло столько, сколько не происходило за весь учебный год, несмотря на все трудности, связанные с учебой, новыми открытиями, искушениями, познанием мира, совмещения уроков и личной жизни.
Главный урон коронавирус нанес именно по моим отношениям. Точнее, по мне и моим отношениям. И это было самое трудное время в моей жизни. Я готова рыдать и ругаться матом, когда вспоминаю его. Мне очень-очень грустно воспроизводить в памяти четыре месяца, которые я провела, ни разу не увидев своего парня.
Как только ввели карантин, мои родители сказали, что мы сидим дома и никуда вообще не выходим. Ни-ку-да. Я сначала была в легком шоке, вроде: «Совсем никуда? Даже погулять на улицу нельзя?» Потом мне пришла в голову мысль, что будет больше возможностей заниматься, и я наверстаю весь материал, который было нужно. Но затем моментально в голову как яд ударила мысль: что же, а с парнем мне встретиться разрешат? Я спросило об этом у мамы. Она сказала, что я ничего не понимаю в этой жизни и что сейчас очень сложное время, которое мы должны пережить. Родители жутко боялись вируса. Они не сидели целыми днями у телевизора и не читали новости, но всё равно для них вирус был самым страшным явлением на земле. Я частично соглашалась с ними. Но когда я узнала, что из-за коронавируса мне нельзя будет увидеться НИ С КЕМ, и даже с моим парнем (мама наотрез отказалась слушать что-либо про него), я поняла, какой бред творится в этом гребном мире.
Я старалась максимально погрузиться в учебу и не думать о парне. В какой-то момент это дошло до маразма: я заваливала себя делами, лежала, плакала на столе, отключала телефон. А из окна на меня смотрело яркое, чистое голубое небо с легкими, полупрозрачными белыми облачками. Солнце светило ярко-ярко и заливало половину комнаты. Я сидела на столе, протянув руки и положив на них голову, и рыдала. Это было не сразу – сначала я просто скучала по парню и старалась не думать. Но после трех недель карантина я уже не могла себя сдерживать.
Сейчас я всё еще на самоизоляции. Из окна всё еще льется яркое солнце. Его лучи преследуют меня. Я хожу как неживая. У меня нет мотивации что-либо делать. Я читаю книги и в каждом герое невольно нахожу черты моего парня. Не могу избавиться от этого. Я читала вот эти вот истории, где ребята пишут, что они стали продуктивнее, занялись чем-то новым, выучили что-то и так далее. Я ничего не делаю. Я хочу, чтобы это все закончилось. Я пытаюсь не думать о том, как я скучаю, но у меня ничего не получается. Но иногда я нахожу в себе силы чем-то заниматься и на какое-то время забываю о парне.
Я уже столько передумала о нём. Из-за того, что мы долго не виделись, мне в голову приходят какие-то странные мысли. Я ищу в нем недостатки, думаю: «Может, мы не подходим друг другу? Может, нам надо расстаться?» Я сижу, лежу, слоняюсь по дому и в мою голову не покидают эти навязчивые мысли. Также я нашла неплохой способ равнодушно относиться к парню хотя бы недолго: найти в нем качества, которые меня бесят, решить, что он меня не достоит и заняться саморазвитием. Это так глупо, но это работает! И помогает хотя бы ненадолго заставить себя что-то делать, не прерываясь каждую секунду на мысли: «Как он там? Как хочется его обнять! Он скучает? Что он сейчас делает? О, знал бы он, как я по нему скучаю!»
А в какие-то моменты мне становится безумно грустно. Потому что возникает странное непреодолимое ощущение. До дома моего парня я могу доехать за полчаса на метро. У меня есть руки, ноги, я могу оформить себе пропуск. Я беспрепятственно могу дойти до его дома, подняться, открыть его дверь. Увидеть его, обнять, поцеловать. Ну, и что тогда мне мешает это сделать? Почему я до сих пор сижу здесь, за этой проклятой запертой дверью? У меня будто ноги скованы – но вот, я смотрю на них, и они совершенно свободны. Две ноги, которые могут пойти в любую точку этого гребного мира. Так почему же я не могу открыть дверь? Там отбрасывающее невидимое поле?
Я подхожу, трогаю ручку двери – ничего подобного. Я могу открыть ее и выйти. Там будет коридор. Потом лифт. Почему же я не могу совершить насколько простое действие? Потому что родители мне сказали: нельзя. Но где, где тут место для моей любви? Я готова сбежать, мне ничего не страшно. Зачем мне чего-то бояться, это же так глупо. Что же я, умру, если выйду за дверь? Какая чушь. Я хотела бежать, нестись по улице, чтобы мои волосы тысячекратно развевал ветер. Мне было без разницы на все эти глупые преграды – всего лишь слова и страхи. Бежать, бежать, мчатся к моему любимому – подняться к его балкону, рыдать возле его двери, чтобы меня впустили.
О, проклятые, глупые страхи, думала я. Моя любовь – у меня такое ощущение, будто она поборет всё. И вот в таком противоречии, когда я не могу выйти за дверь и побежать по улице, проходят часы моей жизни. Я рыдала, я истязала себя душевно. Мои чувства всегда были и есть с ним, в нем, о нем, для него. В какие-то моменты мне казалось, что я готова повалиться на постель и безутешно рыдать. Душа разрывалась.
А я тихо сидела какое-то время. Молчала. Терпела. Потом не выдержала. Поговорила об этом с мамой. Она сыпала какими-то безумными, нездоровыми аргументами. О, что страх способен сделать с людьми! В каком обществе я живу – в том, где людям доступен такой страх! Где они добровольно готовы его испытывать! Это никакое не благоразумие, это смерть. Я лежала на кровати и действительно умирала. Я не знаю, сколько нервных клеток у меня пропало. Я даже думать об этом не хочу. Я думала, думала, думала сквозь рыдания и никак не могла понять, почему я не могу помчаться к моему любимому сейчас же, сию минуту. Это было так трудно. Я лежала и сердце мое разрывалось. Я рыдала в коридоре, я сползала по двери. Моя мама постоянно что-то твердила мне. Кричала. А я рыдала и не различала, где тут реальность, а где мир в моей голове. Постоянно перед глазами вставал мой парень – как я его обнимаю, как касаюсь его руки. Как слышу вживую его голос. И я никак не могла избавиться от этих картин. От этих навязчивых, удушающих, съедающих меня изнутри мечтаний. Я шла в туалет (боже, какая бытовая деталь) – я видела, как мы идем вместе по дороге. Я ела – я видела, как мы лежим в траве, обнявшись. Я училась и представляла, как готовлю ему завтрак, хотя такого никогда и не было. Мечты были постоянно. И в припадках у двери они превращались в сумасшествие. Я хотела разорвать этот гребный дом и сбежать. Разбить стены. Обрушить потолок. Искромсать мебель на мелкие кусоки. Вылететь в окно, и полететь вперед. А я сидела у двери и истошно рыдала. Передо мной висело мое пальто и мамина куртка. Ветровка братьев, которые сидели и играли в лего в комнате. Папина жилетка. На вешалке. А внизу стояла обувь. Это расплывчатыми пятнами било в мою душу. Мое тело содрогалось. Я готова была истязать себя до конца моей жизни, пока я не упаду в забытье. Я чувствовала жесткий ковер. И снова передо мной были пальто и его руки. Куртка и его лицо. Жилетка и его плечи. Ветровка и его глаза, глаза, глаза. И я почему-то не могла нажать на ручку двери. Мое сердце билось. Истошно билось. Пульсировали ноги. Текли слезы. Но на ручку я все равно нажать не могла.
И вот теперь я задаю вопрос: а стоило ли это всё таких переживаний, таких трудностей, таких истязаний? Стоило ли это того? Надо было нажимать на чертову ручку. И мчаться к моему парню, никого не слушая. Любви нет преград. Особенно, когда преграда – это ручка двери. И страхи мамы. И вот последние, наверно, и побуждали меня к таким эмоциям. Только потому, что я уважаю и люблю свою маму, я не нажала на ручку двери. Мне было больно смотреть на то, как она боится всего происходящего, как изъедает себя своими фантазиями. Мне из-за этого было еще больнее, чем от мыслей о моем парне. Это невыносимо глупо. И невыносимо грустно.
Сейчас середина июня. И мы договорились с мамой, что на следующей неделе я встречусь с парнем. Я уверена, что не произойдет ничего плохого. Того, что боятся мои родители, не существует. Существует коронавирус. Но мои родители боятся какой-то чумы, от которой умирает каждый второй. На следующей неделе я открою эту гребную дверь. На следующей неделе я смогу это сделать. Я увижу коридор, переполненный всеми вирусами на свете. Но о, как же мне плевать. Потому что в этом коридоре я увижу своего парня. Я увижу мир. Мир, в котором солнце не истязает душу своими яркими, тёплыми, оранжево-розовыми лучами. Я увижу мир, где солнце согревает ее. Я увижу его глаза, и жизнь вновь обретет смысл.
Глава 5. История Матвея.
Слегка иронизируя над собой и пытаясь проанализировать свое поведение, я скажу, что у меня есть черта характера, которую бы я назвал проблемной: я бросаюсь всем помогать, когда мне кажется, что человеку это нужно. Дело в том, что я очень часто ошибаюсь, причем в двух пунктах: в том, что человеку необходима моя помощь и в том, что она будет эффективной.
Например, моя девушка пишет мне, что делает домашнее задание, и я сразу же настойчиво предлагаю ей свою помощь, будучи почему-то уверенным, что ей это необходимо, что она ничего сама не сделает и не поймет.
Может быть, я слишком много о себе думаю, не знаю. Но когда я размышлял об этом, я понял, что действую абсолютно бескорыстно.
«И у меня нет чувства, что я «лучше других». Хотя не отрицаю, что подсознательно оно все-таки есть».
Всем ребятам, которых я встречаю на улице, в школе, на каких-то мероприятиях, мне сразу хочется предложить свою помощь.
Например, если я прохожу по коридору школы и вижу, что кто-то (пусть даже не знакомый мне) клеит листовки или объявления, я сразу подбегаю и прошу дать мне скотч, бумагу или ножницы, высказывая тем самым свое желание приобщиться к его делу.
Получается неудобно, если я только торможу этим процесс расклейки. Люди часто стараются отклонить мое предложение, уверяя меня, что они и так отлично справляются. Некоторые отмалчиваются, улыбаются, а потом сетуют, грустно вздыхая, на то, что какой-то мальчик помешал их делу.
Конечно, если я узнаю о такой реакции людей на мою помощь, мне становится очень неудобно. Но при этом у меня все равно каждый раз есть чувство уверенности, что я поступил правильно. Бывает, я недоумеваю, что не понравилось людям, которым я помогал. Почему они реагируют негативно? В чем я виноват?
Таких случаев происходит очень много. Например, одноклассница задает мне небольшой вопрос по теме, которую мы прошли на математике. Я сразу начинаю заново рассказывать ей все, связанное с темой, так как мне кажется, что она слишком мало понимает, чтобы осознать. Потом я предлагаю ей встретиться после уроков, чтобы быстро все объяснить (абсолютно без какой-либо задней мысли). Она, смущаясь и наверно внутри себя немного негодуя, отказывается от такого предложения.
При этом получается так, что я нормально не ответил ей на вопрос, который она задавала. А если и ответил, то оказывается, что девочка все равно не поняла мое объяснение темы, и она обращается к кому-то еще.
В такие моменты я чувствую себя особенно ужасно: когда ты помогаешь людям, но они по какой-то непонятной причине (так как ты думаешь, что сделал и объяснил все идеально) обращаются с тем же вопросом или предложением к кому-то еще. Конечно же, это очень неприятная ситуация. Поэтому обычно я невольно обижаюсь на человека, которому я помогал, а также на того, к кому этот человек после меня обратился. Но, спустя неделю, я опять брошусь помогать этим людям, забыв все, что было в прошлый раз. И скорее всего получится похожая ситуация.
Иногда я чувствую себя выскочкой. Правда, я чувствую это после совершенного действия.
Представьте ситуацию: урок русского языка. Какой-то ученик задает учителю вопрос. Я понимаю, что знаю ответ и моментально начинаю объяснять его вслух на весь класс, пока учитель не успел ничего сказать. Я не хочу привлечь к себе внимание или что-то еще, я просто руководствуюсь резким желанием помочь человеку, который задал вопрос. В итоге, наверно, я выгляжу выскочкой.
Самое плохое, что помощь я очень часто предлагаю помощь слишком настойчиво, потому что мне кажется, что человек ломается и сам не просит меня только потому, что стесняется или ему неудобно. И иногда я слишком много, наверно, о себе думаю. Не знаю. Не могу дать точный ответ на этот вопрос.
Где-то год назад у меня была девушка. Говорю «была», потому что сейчас мы с ней не встречаемся. И причиной этому частично послужило один случай, как раз связанный с моим настойчивым стремлением помочь, не всегда заканчивающимся хорошо.
Мы сидели с моей девушкой в квартире, которую я снимаю. Я делал домашнее задание по физике, а она между тем пыталась заказать себе билеты на самолет.
Она у меня что-то спросила. Я понял, что она делает и что у нее есть какие-то вопросы, и взял у нее ноутбук и стал заказывать сам, так как считал, что так будет лучше. На ее вопрос я так и не ответил, кстати. Решил, что будет нагляднее все показать. Мне хотелось, чтобы все, что связано с ноутбуком, делал я. Может быть, это произошло, потому что я считаю, что лучше разбираюсь в технике, сайтах и так далее, так как учусь в математическом классе и увлекаюсь информатикой. У меня была в голове, как я потом понял, подсознательная мысль, что моя девушка нормально не сможет заказать билеты и что поэтому ей необходима моя помощь.
Она на это отреагировала нормально, даже заметила, что с моей стороны это очень заботливо, обняла меня и всякое такое.
Я все узнал, купил билеты, оформил все документы, которые были нужны.
Моя девушка первый раз в жизни собиралась лететь одна. Ее мама прислала ей деньги на рейс. Девушка поблагодарила меня, я был немного смущен и в целом рад, что смог помочь.
На следующий день девушка мне написала, что она посмотрела в чек, который ей на почту прислала авиакомпания, и осознала, что я купил билеты не на тот день, на который надо. А они были невозвратные. Девушка собиралась, оказывается, лететь в среду и уже все дела под это подогнала. И она никак не могла полететь в другой день (например, в тот, на который я взял билеты).
Я был абсолютно уверен, что она говорила мне про пятницу, а не про среду. Но девушка отрицала это и писала, что она вообще не могла сказать такого.
Она прислала мне много плачущих смайликов и сообщений с вопросами: «Что мне теперь делать? Я не могу полететь в пятницу, я должна лететь в среду. Но мне никто не даст денег на новый билет! Я не хочу сообщать маме об этом, она поймет, что я ничего сама не могу, и даже эту ситуацию, где мама доверилась мне и положилась на меня, как на взрослую, я провалила».
Я посоветовал ей узнать, можно ли как-то все же сделать возврат и обмен. Она больше не заходила в сеть до середины дня. Я слегка переживал, но был уверен, что с девушкой все в порядке и что она что-нибудь придумает.
Поэтому после уроков мы с ней встретились (мы учились в разных школах).
Я до этого узнал от ее друзей, что она сначала сидела на уроке как обычно, все было нормально, а потом она, отбросив телефон, резко вышла в туалет со странным лицом.
Оказалось, что она разрыдалась там, как только подошла к кабинкам. Ее подруги вышли вместе с ней и пытались всеми возможными способами ее поддержать, понять, что случилось. Но она истошно рыдала, прислонившись к стене. Через минут 10 ее отпустило.
Когда ей стало получше, она, следуя моему совету и советам подруг, зашла на сайт авиакомпании, где узнала, что можно сделать обмен билета за небольшую доплату, 1000 рублей. Как раз такое количество денег у нее было на карте накопленных, и поэтому ей не пришлось просить их у мамы, которая в итоге вообще не узнала о том, что билеты изначально были куплены не на тот день. Моя девушка просто изменила дату рейса и все закончилось хорошо. Она с подругами вернулась на урок, и ей больше не было так плохо.
Когда мы встретились после школы, девушка, поясняя мне за этот случай, сказала, что рыдала она на эмоциях. Это был ответственный шаг в ее жизни – первый раз полностью самой, без контроля и напоминаний родителей, купить билеты и полететь в другой город. А она отдала ноутбук мне, тем самым отдав ситуацию в мои руки.
Девушка сказала, что она, осознав, что все провалила, что не знает пути решения и что выхода нет, безумно разнервничалась. Поэтому слезы градом вылились из нее. А я видел только несколько сообщений в чате и больше ничего, пока она рыдала в туалете.
Девушка настолько перенервничала, что весь день ходила сама не своя. Она сказала, что у нее как будто произошел «отток энергии», в ходе которого она потеряла все свои силы, моральные и физические.
Я вроде и был уверен в своей правоте (то есть в том, что девушка говорила мне про пятницу, не про среду), но при этом понимал, что не надо было выхватывать у девушки ноутбук и делать все самому.
Но я не осознал это в нужный момент – тогда, когда мы сидели вместе у меня в квартире, и девушка заказывала билеты. Из-за своего нетерпения и чувства, что я могу сделать лучше, я подверг своею девушку такому испытанию. По сути, она из-за меня рыдала в туалете и испытывала такие ужасные эмоции.
И в этом моя главная проблема – у меня не получается понять ситуацию непосредственно во время нее. Но зато потом я сколько угодно могу анализировать и разглагольствовать. Это круто, но ничего не меняется. Можно понять и принять, что ты дурак. А перестать быть дураком уже гораздо труднее.
И этот случай послужил толчком к тому, чтобы мы с девушкой расстались. Она испытала тогда слишком сильные негативные эмоции, и, хоть это и закончилось достаточно быстро, потом долго ходила с неприятным ощущением слабости и нервозности. Ее чувства пали на меня, и она начала, даже частично непроизвольно, именно меня во всем винить. Поэтому у нее остались очень неприятные ощущения, которые появлялись каждый раз, когда она потом обо мне думала. В тот день, как она мне призналась спустя какое-то время, я был ей даже отвратителен, так как она подсознательно и частично сознательно считала меня виновником всех своих бед.
Конечно, мы расстались не только по этой причине. Их было еще много, но в совокупности они сыграли такую карту.
Мы с девушкой встречались полтора года. Для меня это был большой срок.
Я в девятом классе приехал в Москву и жил один на съемной квартире, деньги на которую частично зарабатывал сам (приходилось). Родители жили в другом городе, весьма далеком от столицы.
Мне было 15. И, конечно же, сначала я чувствовал себя безумно одиноко, потерянно. Я чувствовал себя как неприкаянный какой-то. Приходишь домой – никого нет. В школе все ребята новые, знакомства заводятся постепенно. Сам готовишь, сам следишь за продуктами в холодильнике, сам ходишь в магазин, сам запускаешь стиральную машинку и потом вешаешь мокрое белье. Это было специфическое чувство.
Иногда я оставался подолгу в школьной библиотеке. Сидел там, учился, писал какие-то работы, которые нам задавали. А потом шел по улице и чувствовал, как будто мне некуда пойти. Вокруг дома, машины, люди, лавки, и где-то там, далеко, на окраине Москвы, есть квартира, которую я снимаю. Там лежат мои вещи: еда, одежда, обувь, канцелярия. Какая-то принадлежность к городу все-таки есть. Но эта квартира казалась мне такой далекой, одинокой, грустной и не моей, что я продолжал ходить по улицам с фонарями (моя школа была недалеко от центра, поэтому я часто гулял там). Мне было страшно безосновательно – что-то сродни страху перед пустотой. Я бродил по улицам города и все больше чувствовал свое одиночество.
