Ещё кофе? Коктейль из сказок и реальности

Жизнь или смерть, любовь иль слёзы,

Улыбка, радость, дожди и грёзы.

Всё рядом, близко, высо́ко, низко.

И не упасть бы, не ушибиться…

Сменяет время природы годы.

Вода, под паром, стремится в небо,

И, став однажды облаком белым,

Прольётся градом. А может снегом.

Чтоб на секунду к земле прижаться

И раствориться, и с ней остаться.

Зима и осень, весна и лето,

Всё это ты.

Ты помнишь это?

© Татьяна Андреева, 2024

ISBN 978-5-0062-4964-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОХ, УЖ ЭТИ СКАЗКИ

Золушка

– Золушка! Ты опять мышей кормишь? -мачеха грозно склонилась над девушкой, заметив, как та спрятала сырные крошки в карман фартука.

Золушка тут же схватилась за совок, и ловко начала подметать пыль около камина. Мачеха замахала руками, чихнула и отошла.

– Одни убытки от тебя, Золушка. Головка сыра за месяц ушла на прокорм мышей.

Золушка улыбнулась, представив, как мышки тащат в норку круглый сыр, а тот, ну никак не хочет пролазить в маленькую дырочку, а в это время за столом сидят голодные сестры с мачехой, и собирают сырные крошки.

– Она ещё и улыбается! – мачеха перешла на визг.

– Три палки колбасы, свиной окорок, не говоря уж о сахаре. Да твои мыши просто ненасытные прожоры! Всё, моё терпение лопнуло, ставь мышеловки!

И она, хлопнув дверью, вышла.

Метла от стука упала, и мышонок в ужасе закрыл лапками голову, ожидая удара.

Золушка взяла его в руки и погладила по серой шубке.

– Не, бойся, Джеймс, я не оставлю вас голодными. Как же мне справляться с горохом и чечевицей без вас?

Она достала из карманы сырную крошку и сунула её в лапки Джеймса. Мышонок пискнул и юркнул в норку.

А Золушка взялась за метлу, размышляя, что за странная прихоть у мачехи, каждый раз, отправляясь на бал, перемешивать горох и чечевицу, прибавляя ей работу.

Неужели, чтобы она не побежала им вслед?

– Да что я там забыла, без платья? Да я и танцевать не умею, хотя каждый день танцую с метлой.

И девушка закружилась в солнечных лучах, пробивающихся через окна, под одну, слышимую только ей музыку.

– Золушка! – вдруг раздался из кухни зычный крик мачехи.

– Началось, – подумала Золушка и пошла на зов.

Мачеха с довольным видом стояла посреди кухни, и носком туфли водила по рассыпанному гороху.

Потом небрежно толкнула стоящий рядом мешок, тот наклонился, и чечевица запрыгала по полу.

– Вот работа тебе, – сказала она, притворно улыбаясь. – И твоим мышам, чтоб зря сыр не ели. А мы – на бал.

И, шурша юбкой, мачеха скрылась за дверью.

Золушка присела на пол, поводила руками по гороховый массе, прислушиваясь, уехали ли они? А потом прошептала:

– Джеймс, Молли, Сандра… Николас!

Из норок тут же высунулись усатые мордочки.

– Вот, – Золушка обвела поле работы. —Опять!

– И зачем всё это надо? – ворчала юная Молли, неся в лапках горошинку.

– Ничего ты не понимаешь, – усмехнулся в усы старый Николас. – Чем больше гороха здесь, тем длиннее ночь на балу. И тем дольше Золушка будет танцевать с принцем.

– А она поедет на бал? – пискнула обрадованная Молли.

Она была совсем юная, и горох перебирала впервые.

– Поедет, – старый Николас посмотрел на мышек, неторопливо и деловито носящих горох и чечевицу.

– Без платья? – ахнула Молли, всплеснув лапками.

Николас только улыбнулся.

Он-то знал, что в каморке у Золушки уже лежат три орешка!

Сказка про ёлочку

В далёкой стране Фей, той, что даже нет на нашей карте, жил маленький народец – зеленоглазые феи Елианской долины.

Раз в год, когда наступал месяц Зимней стужи, феи получали магию. Ну, конечно, не все феи, а достигшие возраста невест.

И наша маленькая феечка Дель с нетерпением ждала этого дня, когда она вырастет, как её сестры, и получит магию, чтобы слышать, как шепчет трава, о чём поют птицы, паря в высоком небе, и какую музыку выстукивает дождь…

А пока она, как все её подружки бегала по голубой речке, разбрызгивая голыми пятками россыпь водяных искр.

И, конечно, маленькая Дель знала, как проходит инициация (а именно так взрослые называли это дело получения магии).

В месяц зимний стужи феи становились новогодними ёлками.

Да-да! Кто-то превращается в волков, кто-то в драконов, а лесные феи становились красавицами – елями, и появлялись в домах, где есть дети.

То-то было радости, когда проснувшись утром, ребятишки, выпрыгнув из-под тёплых одеял, находили в зале около потрескивающего камина пушистую красавицу, дышащую лесом и морозным туманом.

Снег искорками таял на зелёных иголках, превращаясь в бусинки, и дети только и могли выдохнуть – ах!

А потом её наряжали, доставая самые лучшие украшения, которые только можно придумать для новогодних чудес.

Но это не самое главное.

Когда заканчивалась неделя рождества, и все феи возвращались обратно в свою Долину, наступало время свадеб. И наша маленькая Дель ждала своего волшебного часа.

Время шло, она росла, и вот однажды, когда подул холодный северный ветер, матушка сказала – пора.

Она притянула к себе юную Дель, распустила волосы, поцеловала в макушку, и прикрыла своей ладонью ее глаза.

Когда к Дель вернулось зрение, она увидела, что находится в маленьком домике, затерявшемся на краю леса.

Взор перебегал с предметов на стены, на мебель, на кресло, стоящее около камина, в котором дремал огонь. Почувствовав гостью, тот встрепенулся, дохнул жаром, и тут же снежные искры превратились в бусинки.

– Ах, какая красавица, – услышала Дель восторженный шепот девочки, которая тихонько подкралась к ней, и пальчиком потрогала белую бусинку.

Дель качнула веткой, и бусинка скатилась девчушке в ладонь.

– Мама! Ёлочка поздоровалась со мной!

Маленькие ножки затопали в сторону спальни, из которой, на ходу подхватывая волосы в хвост, уже выходила женщина.

Что и говорить! Дель любила наряжаться!

И ей пришлись по нраву и бусы, и шары, и даже маленькая лошадка, покачивающаяся на самой нижней ветке.

Вечером она наблюдала, как Хозяйка дома, тихонько пробравшись в зал, прятала под ветками коробки с подарками.

А утром маленькая девочка хлопала в ладоши, прыгала и смеялась, раскрывая их, и гладила Дель по зелёным веточкам.

Целую неделю маленькая девочка играла около ёлки, перекладывала бусинки, рассматривала игрушки, знакомила свою куклу с новогодним чудом.

В ночь, когда волшебство подходило к концу, и дом сонно затих, девочка пробралась к Дель и прошептала в зелёные иголки:

– Дорогая ёлочка, спасибо! Можно я подарю тебе лошадку, чтобы тебе не было скучно в твоём лесу.

И Дель покачала веткой в знак согласия, а потом закрыла глаза.

Утром она была дома, и сестры, собравшиеся на встречу с ней, поздравляли и восторженно ахали, слушая её рассказ.

Дель улыбалась и сжимала в руке беленькую лошадку.

Шли годы… Дель вышла замуж, и у неё родилась дочь.

Когда же пришло время ей отправляться в мир людей, Дель, по обычаю, распустив ей волосы, достала из кармана игрушку- лошадку и вложила её в руку дочери.

А в маленьком лесном домике, затерявшемся на краю леса, ждали рождества. И ёлку.

И когда она появилась, отряхиваясь от волшебных искр, дети кинулись к ней, крича от радости.

На их крик из кухни вышла мать, обтирая руки о фартук, в кармане которого лежала белая бусинка. Оглядев пушистую красавицу, женщина замерла, и глаза её заблестели.

На нижней веточке покачивалась белая лошадка.

Жил-был принц

– Дорогой сын, к Новому году ты должен жениться.

Королева-мать нервно застучала приборами по тарелке. Бекон под её натиском быстро превращался в мелкую крошку.

Принц недоуменно поднял бровь.

– И не хочу слышать никаких возражений! – продолжила Королева. – Взяли моду каждый год с друзьями в баню ходить. Чего бы Иван-Царевичу не веселиться, ему всё равно лета ждать, пока болото растает, и лягушка вылезет на кочку.

Королева отпила из чашки, и поморщилась.

Этот новомодный напиток «кофе», что привез Принц из странствий, казался ей горьким.

Но отставать от моды не хотелось.

– Или это, Чудовище твоё! Красавица сама к нему в замок придёт, ему не надо беспокоиться, – Королева продолжила пытки с кофе.

– Но, матушка, – Принц промокнул рот салфеткой, и положил её на край стола. – Я же не отказываюсь. Целый год только и знаю, что таскаюсь по миру, и ищу себе невесту. Что поделаешь, если все они ненастоящие.

Королева хмыкнула:

– Вот послушал бы меня разок…

– Маман! – Принц с шумом отодвинул стул, – я уже делал по -вашему, брал горошину с собой, как видите, результат- ноль.

И зачем только автор написал «жил-был принц, и ему очень хотелось жениться».

А мне уже совсем не хочется, потому что устал я каждый год проводить в путешествиях. Хочу пожить для себя.

Так подумал Принц.  А вслух сказал:

– Кстати, матушка, не напомните ли мне, каков критерий настоящести у принцессы?

– Да что тут думать, ясно же! Она должна почувствовать горошину!

– Как вы отстали от жизни, мама, – пробормотал себе под нос Принц, а вслух громко произнес:

– Решено, в этом году я не пойду в баню.

Королева посмотрела на сына, ожидая продолжения тирады.

И Принц выдал:

– Я пойду работать официантом.

– Это в какой сказке были официанты? – удивленная Королева-мать посмотрела на принца через лорнет.

– Ни в какой. Надоело проживать один и тот же сценарий. Внесём новизны.

И принц вышел, осторожно прикрыв дверь. Хлопнуть ему не позволило воспитание.

– Коня возьми, -крикнула мать вслед, —и плащ, тот что подбит горностаевым мехом. Ох, уж эти сказочники. Понапишут, а ты вертись, как уж на сковородке, чтобы соответствовать словам автора.

И Королева, поморщившись, снова пригубила странный напиток кофе.

***

«Жил-был принц. Он хотел жениться только на настоящей принцессе.»

Знакомая с детства сказка лежала на моём столике. Ну, знаете, есть такие кофейни, где под кофе подают еще и чтиво.

В детстве эта сказка не навевала таких мыслей, какие сейчас появились в голове, поскакали точно горошины, коими Королева хотела проверить принцессу.

Ишь ты, настоящую ему подавай. А сам-то? Скольких перебрал, и вернулся домой в разочаровании?

Я взяла книгу в руки, и быстро пролистала страницы, в ожидании кофе.

Не моя тема. Лично я замуж не собираюсь.

«Нас и здесь неплохо кормят» -голосом кота Матроскина поддакнуло мое внутреннее я.

Тема моего замужества была главной в разговорах маминых подруг. Мама при этом тактично помалкивала, но я прекрасно знала её мысли из серии «вот мы в ваши годы».

– Ну, какие ее годы? -вступала в разговор другая мамина подруга, Виолетта.

Вот она мне очень импонировала. Вся какая-то не от мира сего. Ходила в странных длинных платьях и шляпах, и в детстве она мне очень напоминала фею из сказки.

Кстати, Виолетта так и сказала:

– Просто девочка ждет принца.

Мама с подругой переглянулись, и хором спросили:

– На белом коне который?

Виолетта задумчиво посмотрела в окно, словно лошадь уже стояла там, под окнами, но промолчала.

– Оно и верно, какие кони! Они уже давно сдохли в своих конюшнях от ожидания, – злая мамина подруга шумно отхлебнула давно остывший чай.

Она не успела закончить. Я разозлилась и оборвала эту гарпию:

– Вы очень зло шутите, дорогая тетя Полли!

Встала и вышла.

Подруга закудахтала, ещё бы, я впервые ей ответила.

Ну, правда, сколько можно слушать её уколы и про мой возраст, и про жениха, а тут еще и конь белый! Как будто я ведьма, и этих женихов метлой поганой отгоняю.

Короче, я взорвалась.

Пока я всё это прокручивала у себя в голове, принесли кофе.

Молодой человек с дежурной улыбкой официанта посмотрел на меня, потом увидел книгу, и улыбка чуть тронула уголок его губ.

– Что? —раздражаясь, спросила я. Ещё подумает, что я интересуюсь принцами.

Он ничего не ответил. Просто ушел по своим делам.

Я положила сахар, наблюдая, как его тяжесть разрушает пенное облако капучино и посмотрела в окно. Машины неслись по улице, красные, синие, и белые тоже.

И я на секунду представила, как в этом ревущем потоке железных коней, мерно бредёт на лошадке мой принц.

Красный плащ, подбитый мехом, покрывает круп лошади, длинные волосы развеваются в такт ходу коня, рука в перчатке поднимается и салютует мне…

– Что-нибудь ещё? -голос над головой заставил меня вздрогнуть, и капелька кофе сорвалась с края чашки.

Официант стоял рядом, чуть наклонившись вперед в ожидании ответа.

– Нет, – сказала я, и прошипела себе под нос, – и незачем так подкрадываться!

Подвинула блюдце, прикрывая свежее пятно на скатерти, и снова посмотрела в окно. Машины и люди всё также спешили по своим делам, но белой лошади принца нигде не было видно.

Я взяла салфетку, порылась в сумочке, в которой, как известно есть всё, отыскала ручку, и написала:

– Дорогой принц. Могу подсказать тебе, где припарковать твоего белого коня.

Посмотрела на написанное, поморщилась, мне кажется или это действительно намёк? Ну и ладно!

Вложила записку в книгу, и, допив до конца кофе, перевернула чашку на блюдце.

Официант тут же нарисовался рядом, протягивая руку, чтобы забрать посуду.

– Нет, – я даже огородилась от него руками.

Ну, что за надоедливый тип, не дает спокойно посидеть, подумать, помедитировать над кофе.

Я повернула к нему голову, и, прищурившись, сказала:

– Если ты сейчас не отойдешь, я превращу тебя в жабу.

Молодой человек даже бровью не повёл, словно такие угрозы он слышал не один раз, и улыбнувшись одним уголком губ, ретировался за барную стойку.

Но я спиной чувствовала на себе его любопытный взгляд. Он что заигрывает со мной? Этого мне еще не хватало.

Вздохнув, снова перевернула чашку, и принялась разглядывать коричневые потёки на белом фарфоре.

Что тут можно увидеть? Как вообще люди тут что- то видят?

Придумывают себе желаемое, дескать, вот я увидела кольцо, значит в этом году непременно выйду замуж.

Тьфу, и я о замужестве.

Это все книга виновата, лежит тут, фонит.

Я покрутила чашку, покачала её вправо-влево, наблюдая за потёками коричневой субстанции, и оставив эту глупую затею, подхватила сумку и вышла, даже не взглянув на стоящего в полумраке официанта.

Принц подошел к столику, взял книгу, вытащил записку, улыбнулся и положил её в карман.

Потом посмотрел на чашку кофе с поцелуем помады на боку. Коричневая кофейная субстанция на дне чашки обрела вид кольца.

Принцесса

Жила-была принцесса. И она очень хотела встретить своего принца.

Много принцев приходило ко двору, но ни один не удовлетворял её большому списку пожеланий к будущему претенденту на руку и сердце.

Каждый раз, когда ко дворцу приближался очередной жених на взмыленном скакуне, принцесса раскатывала свой огромный свиток, где и были записаны эти приметы, и красной ручкой отмечала пункты, по которым он не проходил.

Список был большой, очень большой.

Первым пунктом шла любовь.

Потом верность.

Дальше доверие.

Потом уважение, внимание, забота, принятие… И ещё много чего.

От частного разворачивания и сворачивания свиток уже истлел, и однажды часть списка просто оторвалась.

Это случилась, когда служанка, которая протирала пыль, полюбопытствовала. Развернула свиток, а он возьми, и порвись. И обратно не приклеишь.

Испуганная служанка унесла это подальше, и выбросила, в надежде, что принцесса не скоро хватится.

Она была новенькая, и не знала, что это за важная бумага, да и, собственно, читать она не умела.

И вот однажды на горизонте вновь показались клубы пыли. Новый принц приближался ко дворцу.

И принцессе понадобился список. Она развернула его и ахнула! Там было только одно слово – любовь.

В сердцах она бросила свиток, ведь теперь он ей был не нужен, потому что запомнить слово «любовь» было очень просто, гораздо проще, чем носить весь алгоритм в голове.

И принцесса с любопытством посмотрела на принца в запыленных доспехах, который небрежно соскочил с коня, похлопал его по холке, и тоже устремил свой взгляд на принцессу.

И улыбнулся. Только глазами. Так улыбаться может только Любовь.

А остальной список… Он пришёл потом. Ведь вместе с любовью приходят и уважение, и нежность, и доверие, и близость… И ещё много чего.

Теперь принцесса это знала.

И держа за руку своего принца, она улыбалась ему так, как может улыбаться только любовь.

Тыква

Жила-была тыква. Красивая, оранжевая.

Она жила в саду, на грядке, грела свои бочки под тёплым солнцем, наливаясь солнечным светом.

Не скрою, она ждала, что однажды придёт фея, стукнет волшебной палочкой по её боку, и тогда тыква превратится в карету, и помчит юную Золушку на бал.

Но время шло, феи не было, а тем временем близилась осень.

И однажды пришёл садовник, сорвал её с грядки и положил к таким же круглобоким тыквам.

– Что же происходит? Моя жизнь её удалась? Для чего же я жила, чтоб вот так проваляться в общей куче? -Тыква волновалась так, что семечки внутри неё дрожали.

Но неожиданно темнота закончилась, и тыкву торжественно водрузили на полку магазина, где она красовалась рядом с длинными морковками, круглыми патиссонами, и торпедообразными кабачками.

Казалось бы, живи да радуйся, тебя поставили на полку!

Но и тут тыква дрожала сухим хвостиком, оставшимся, как память о грядке: выберут ли её?

Это случилось далеко не солнечным днем.

Когда снег начал сыпать на дорожки свою новогоднюю сказку. Тыква лежала на полке, прижавшись рыжим бочком к соседке, как вдруг почувствовала на себе тепло человеческих рук.

Она открыла глаза и увидела её.

– Ах, какая красавица! -сказала Хозяйка. – Надо непременно забрать её домой!

Она взяла тыкву под бочок и понесла прочь из магазина. А тыква только улыбалась, всеми семечками в теплом оранжевом животе.

Хозяйка принесла её домой и водрузила на полку.

– Ну вот, теперь у нас будет своё солнышко дома, оранжевое!

И тыква с высоты небес наблюдала, как протекает жизнь Хозяйки, как она хлопочет по дому, варит суп, помешивая ложкой в маленькой кастрюльке, как пробует на вкус и морщится, словно это не суп, а зелье.

Тыква смотрела и терпеливо ждала, когда же наконец придёт её черёд, её звёздный час.

Теперь она твёрдо знала, для чего появилась на свет.

И вот однажды тёплые руки Хозяйки сняли её, погладили оранжевый бок, поставили на стол. И тыква заплакала жёлтыми тыквенными слезами.

Не пугайтесь! То были слезы радости, ведь наконец-то она дождалась!

И плавая в пряном море супа, она одним глазком заметила, как Хозяйка бережно раскладывает её семечки, чтобы на следующее лето посадить их в землю.

И Тыква улыбалась, распространяя аромат по дому. Теперь она знала, что жизнь не заканчивается одним супом, что летом, она снова будет греть свои оранжевые бока под оранжевым солнцем.