Этюды о конце света. Как умирала империя и рождалась Европа

Предисловие

Дорогие читатели!

Появление этой книги стало неожиданностью, прежде всего, для меня. Когда я создавала эти тексты, совершенно не думала о том, что однажды соберу их воедино. Большей частью они рождались неожиданно и спонтанно – из впечатлений и мыслей о прочитанном и увиденном в исторических и псевдоисторических фильмах, дискуссий в интернете, кухонных споров с профессионалами и любителями истории…

Их изначальный формат – в основном посты для соцсетей и тематических сайтов, публикаций в сетевых журналах – никак не предполагал даже попытки сформировать их в единый сборник. Но в какой-то момент этих текстов стало слишком много, их прочитали и оценили многие, и мне подали эту идею. Обдумав ее со всех сторон, я решила: почему бы нет…

Впрочем, все-таки не авторское тщеславие было первопричиной такого решения. Все гораздо серьезнее. Дело в том, что как человек, чьи родители прожили большую часть жизни в СССР, я получила в наследство неистребимую потребность в свежей информации, мне нужно быть в курсе последних событий. А как историк не только по образованию, но и по воспитанию, по духу (выросла в семье историков в атмосфере споров родителей с коллегами, вместо детских книг читала исторические романы, эпос, научно-популярные книги), я всегда стараюсь анализировать информацию, проводить аналогии, выстраивать информацию в единую картину.

И вот странная выходит картина: за последние лет десять у меня постоянно возникают параллели с событиями и атмосферой моей любимой исторической эпохи – раннего Средневековья или так называемых «Темных веков».

«Вам кажется, что я сошел с ума?» – спрошу я словами Сирано де Бержерака.

Отнюдь. Идея цикличности истории настолько не нова, что не уловить момент ее рождения, не говоря уж о том, что она появилась раньше, чем возникла сама история как таковая. А фраза «В истории все повторяется, сначала в виде трагедии, потом в виде фарса» стала уже своеобразным клише. Конечно, уловить параллели с тем, что происходило не 50, не 100 и даже не 200, а полторы тысячи лет назад – для этого надо обладать богатым воображением, определенной долей дерзости и творческой фантазии, даже если ты неплохо знаешь историю.

Однако я ничего не придумываю и не подгоняю факты под схему. Я просто излагаю в статьях свой взгляд на то, что происходило в ту отдаленную эпоху. А есть ли в этом сходство с событиями сегодняшними, каждый решит для себя.

Но что же происходило? – Рухнула Римская империя.

Ну и что? Мало ли в течение веков и тысячелетий рождалось и погибало империй? Совсем немало! Но тут дело в другом.

Рухнула не просто империя – сломалась устоявшаяся и, несмотря ни на какие оговорки, принятая всеми на огромном пространстве от Волги до Атлантики, от Британии до Нумидии система мироустройства, привычный миропорядок, многие века позволявший этой обширной ойкумене существовать в определенном балансе.

Нет, не подумайте, что мои взгляды на Рим близки к точке зрения Гиббона или Моммзена. Я прекрасно знаю, каким страшным и беспощадным хищником был Рим, понимаю его жестокую волчью природу. Но громадная империя, раскинувшаяся на трех континентах, волей-неволей приводила разрозненные пространства, удаленные друг от друга на тысячи километров, к некоему единообразию, создавала иллюзию устойчивости, незыблемости и стройности миропорядка. А что может быть непобедимее иллюзий?

И ведь парадокс в том, что «разрушители» Рима отнюдь не стремились его сокрушать. Напротив, для них он был эталоном, идеалом, заветной целью. Просто они понимали его очень не «по-римски», по-своему, судили о Риме со своей «варварской» точки зрения. А растерянные «владыки мира» (которые, к слову, уже не были к временам Константина настоящими римлянами) со своей стороны изнутри неотвратимо и жестоко разрушали Pax Romana, разрушали невольно, не желая этого, и незаметно приближали свой уже квази-Рим к той странной модели, которую предлагали им пришлые чужаки. Так две противоположности сближались и, через боль, кровь, эпидемии, хаос, ужас, строили из обломков поверженного титана нечто новое, но в их сознании сохраняющее старые черты.

Конечно, войны, нашествия, болезни, голод, падения царств – все это могло создать представление о том, что приближается конец света. Это ощущение грядущего апокалипсиса мы встречаем в сочинениях многих авторов IV–VI веков. Конечно, они искренне в это верили, глядя как их мраморно-золотой мир, некогда величавый, стройный и прекрасный, корчится в агонии. И были в определенном смысле правы. Потому что это был конец их мира – мира модели Pax Romana, и рождение нового миропорядка, задавшего тон развитию бывшей римской ойкумены на ближайшую тысячу лет.

Разве сегодня мы не наблюдаем примерно то же самое, только в масштабах всей планеты? Разве устоявшийся миропорядок, привычный, понятный, как бы мы ни оценивали его с точки зрения морально-нравственной, не ломается на наших глазах? Разве новые «варвары» не стремятся присвоить себе то, что до них построили «варвары» прежние? Разве новые центры силы, о которых раньше и не думали всерьез, не формируются прямо сейчас, пока вы это читаете?

Разумеется, аналогии с событиями той эпохи не могут быть полными, напротив, большей частью они достаточно грубые, непрямые, с оговорками и скидками на непохожесть эпох. Разумеется, вы можете со мной не согласиться и решить, что это все сплошные фантазии.

Но история – такая странная вещь, что дает нам простор для игры воображения, построения моделей, поисков аналогий и создания схем, которые, как мы надеемся, все разом объяснят. Конечно же, это невозможно. И этот сборник – просто попытка осмыслить удивительную и яростную историческую эпоху и понять, как те далекие события перекликаются с реальностью, в которой мы живем.

Теперь несколько слов о том, как устроена эта книга.

Все статьи объединены тремя большими темами. Две очевидны, если вспомнить о какой эпохе речь – Рим и «варвары». А вот третья может вызвать вопрос: зачем автору понадобились разговоры об эпосе, идеологии и прочем. Все очень просто. Эпос – наиболее непосредственный и точный выразитель мировоззрения. А поскольку он создается в течение поколений и веков, то в нем эпохи невольно спрессовываются и создают удивительные сочетания – настоящий рай для исследователей и всех, кто хочет понять тех людей, их взгляд на мир. Потому что если уметь снимать эти слои и видеть, как разные эпохи перекликаются друг с другом в одном тексте, на многие вещи и события можно взглянуть глубже и шире.

Надо подчеркнуть, что практически во всех статьях я использую старые античные названия городов Европы и Африки, потому, естественно, приложила к текстам географический указатель, где можно посмотреть, что же это за странный город Араузион. Спросите, зачем это умствование? Просто историческая дотошность. Ведь современная Павия совсем не равнозначна древнему Тицину, и римский каструм с длинным непонятным названием совсем не похож не только на современный, но даже на средневековый город, возникший на его месте. Потому я просто пыталась не выходить за рамки эпохи.

Не забыла я и о словаре имен, ибо в текстах упоминается слишком много исторических личностей.

Что касается хронологии исторических событий, охваченных этой книгой, то статьи о событиях, странах и людях охватывают период с 284 до примерно 725 года, хотя нескольких статьях речь идет о событиях более ранних. Когда речь идет об эпосе, естественно, здесь мы невольно заходим уже и в эпоху Высокого Средневековья. Почему так происходит, я объяснила выше. В целом же в основном рассказ сосредоточен вокруг событий IV-VI веков на пространстве Западной Европы и Северной Африки.

Такова книга, которую я предлагаю вниманию читателей.

Надеюсь, вам будет интересно и захочется со мной поспорить, объяснить мне то, что очевидно вам, но совершенно непонятно мне, доказать мою неправоту и так далее…

С надеждой на интересный диалог,

Татьяна Альбрехт

Вместо вступления

Мы – древние люди из древних пустынных земель,

Забытые боги не ропщут, а новый не ждет.

Горды и наивны, умеем желать и посметь,

За все горизонты нас жажда иного ведет.

Мы древние люди. Мы древним заветам верны:

Удар за обиду, и кровь за пролитую кровь.

Суровые дети краев бесконечной войны,

Добыча и слава важней нам небесных даров.

Мы древние люди, любимцы голодной судьбы.

Привычен и сладок кровавый и яростный пир.

Груба наша пища, и ложа… и души грубы,

И грубые руки разрушат ваш мраморный мир…

… Властители мира – мы молча приемлем судьбу,

Мы знаем, кем были, кем стали – не помнить пора.

Нет сил покориться, нет воли продолжить борьбу!

Как жить нам сегодня, когда так прекрасно вчера?..

Властители мира… Бессчетны триумфов года,

И неизмеримы мощеные стрелы дорог…

О гордое время, ужель ты ушло навсегда?!

Ужели неверным с богами был древний зарок?!

Властители мира… Мы чашу ничтожества пьем.

И попрана гордость, растоптаны слава и честь…

Идите, пришельцы, берите – все вам отдаем!

На наши творенья возложим священную месть.

… А где ж ваша доблесть, былые владыки земли?

Вы варварам руки готовы с улыбкой пожать?

Нет, поздно: час пробил, и ваши посевы взошли!

Судьбы перекрестков нельзя никому избежать!

Татьяна Альбрехт. Opositus

Город Волчицы – город судьбы

И рухнет мир, когда не станет Рима

Дж. Г. Байрон

21 апреля 753 года до н. э. двое братьев-разбойников основали небольшое укрепленное поселение в местечке Лациум на реке Тибр. В этом поселении буйная ватага, лидерами которой они были, отдыхала от грабежей, налетов, стычек и хранила награбленное.

При постройке укрепления братья сильно поссорились, а поскольку были молоды и горячи, схватились за оружие и один убил другого.

Старая, как мир, история.

Братьев звали Ромул и Рем. Поселение на холме Палатин стало называться Римом.

С тех пор минуло почти 28 веков, создавались и погибали царства, возникали и рушились империи, появлялись и растворялись в песках времени народы, менялись религии, цивилизации, эпохи…

А город у реки Тибр так и стоит на своих семи холмах и по–прежнему носит имя основателя – царя–разбойника Ромула, сына бога войны.

Удивительно затейливая дама – госпожа Клио, любит она играть. Сколько городов жили, росли, процветали, а потом исчезли, порой не оставив после себя даже воспоминаний. Никому, кроме дотошных ученых неинтересна их печальная участь.

А Рим…

Историю невозможно представить без этого города, без его победы на Альбой-Лонгией, похищения сабинянок, клятвы Брута над телом Лукреции, нападения галлов и заполошного гусиного крика, векового противостояния с Карфагеном и боевых слонов Ганнибала на заснеженных альпийских равнинах, битвы при Пидне, братьев Гракхов, сражения при Араузионе и реформ Гая Мария, репрессий Суллы, честолюбия Цезаря и лисьей хитрости Октавиана Августа, договора Марка Антония с Иродом Великим и прокуратуры Понтия Пилата, извращений Калигулы и необузданных жестокостей Нерона, Иудейской войны и походов Траяна, эдикта Каракаллы 212 года, усталой мудрости Диоклетиана и дальновидности Константина Великого, Адрианопольской катастрофы, амбиций Алариха и прозорливости Аэция, залитых кровью Каталунских полей и гордого жеста Одоакра, понтификата Григория Великого и Рождества 800 года…

Видимо, есть в жизни всякой цивилизации какие-то ключевые точки – места, моменты и личности, без которых ничего не может состояться.

Правда, существует теория об упругости, эластичности пространственно-временного континуума. То есть, при изъятии какого-то важного звена всегда найдется адекватная замена.

С точки зрения вечности так. С такого ракурса все перечисленные мной события – лишь мгновения в бесконечности вселенского универсума.

Но для нашей истории, нашей цивилизации Рим, несомненно, один из ключевых узлов.

Слишком много всего на нем завязано, слишком большие были бы последствия, повернись в какой–то момент история иначе.

Вполне уместно вспомнить прекрасную новеллу Пола Андерсона «Delende est» из цикла «Патруль времени», в которой фантаст пытается представить, что было бы с миром в случае победы Карфагена в Пунических войнах.

Очень жаль благородного и достойного Ганнибала. И победа Рима в этом противостоянии кажется жестокой несправедливостью.

Но не будь ее, не было бы и европейской цивилизации в том виде, в каком мы ее знаем.

Или, в сущности, рядовое событие – присоединение к Римской республике Иудеи.

Не будь его, разве казнил бы однажды рядовой римский чиновник обычного странствующего проповедника из ничтожного селения Назарет?

А несколько десятков лет спустя разве взял бы Веспасиан бунтующий Иерусалим, разрушил бы Храм, вынудил бы в числе прочих последователей того казненного проповедника покинуть Иудею и нести веру в иные римские провинции?

Следовательно, все, что было после – великий выбор Константина, эдикт Феодосия «О вселенской вере», противостояние Рима и Константинополя, Великая Схизма, Крестовые походы, Реформация – вся история христианской цивилизации построена на этих нескольких событиях, теряющихся в сутолоке веков.

Еще пример. 105 год до н. э., германские племена, шедшие с Рейна в более теплые и плодородные земли Испании, Аквитании, одержали победу над римской армией, преградившей им путь у Араузиона. Обычный эпизод в истории долгого противостояния римлян и варваров?

Отнюдь. Именно это сокрушительное поражение римлян послужило толчком для проведения военной реформы Гая Мария. В результате этой реформы армия республики превратилась в победоносные легионы, которые за три века огнем и железом сформировали единую римскую ойкумену.

Возникший в результате этого Pax Romana объединил все Средиземноморье, Ближний Восток и Западную Европу, покрыл их сетью прекрасных римских дорог и стал благодатной почвой для быстрого и масштабного распространения проповеди казненного Назарянина по всем провинциям великой империи.

Примеры можно приводить дальше…

Конечно, сослагательного наклонения в истории нет. Нам не узнать, что было бы, если… Мы можем только попытаться представить.

Ясно одно: этому небольшому разбойничьему поселению, основанному сыном бога войны, суждено было стать вершителем судеб стран и народов, долгим, трудным, горьким, кровавым путем привести цивилизацию в то состояние, в котором мы ее знаем сегодня.

Разумеется, это не значит, что я сейчас пишу это только благодаря тому, что однажды на берегу Тибра поссорились два брата…

Относительно бесконечного разнообразия деталей и неключевых героев континуум действительно очень пластичен.

Но то, что наша история развивалась именно так, а не иначе, во многом «заслуга» великого и страшного города – столицы царя-братоубийцы.

В кавычках, потому что, видимо, есть перст судьбы не только в самом факте появления города или рождения героя, но и в том, как это происходит.

Рим – Город Волчицы, город, основанный отчаянной ватагой грабителей, возглавляемых отпрыском Марса – в полной мере воспринял натуру и нрав своих основателей.

Недаром Римская империя была таким великолепным хищником, одним из величайших в истории.

И, видимо, эта волчья кровь, эта железная хватка передалась тем, кто в III–V веках пришел к его границам, чтобы сломить одряхлевшего зверя.

Как в старинной сказке – победивший дракона сам становится драконом.

В наше время Рим – это толпы туристов, тысячи машин, сутолока, суета и величавые руины, памятники былого величия, слишком растиражированные и мифологизированные, чтобы к ним относиться всерьез.

Но если удастся поймать миг тишины, отвлечься от толпы, жары и шума, остановиться среди древних безмолвных камней, которые помнят… слишком многое помнят, можно ощутить дыхание времени, ледяную руку вечности, простертую над этим городом, можно постичь, что есть на земле места, избранные мойрами, норнами или Богом. Кому как больше нравится…

Кто и когда уничтожил Западную Римскую империю?

4 сентября 476 года командир наемных варварских войск при равеннском императорском дворе Одоакр отстранил от власти юного императора Ромула Августула и тем, как принято считать, прекратил существование Западной Римской империи.

Понятно, что эта дата абсолютно условна.

Империя тихо умерла своей смертью задолго до этого, в общем-то, рядового для эпохи события.

Просто осознать этот факт ни романизированное население ушедшей в мир иной империи, ни варвары, для которых в течение пяти веков Рим был и главным врагом, и заветной Шамбалой, не могли – они не знали другой модели мироустройства.

Яснее всего факт смерти империи можно было осознать в период противостояния Алариха со Стилихоном, когда два варвара, возвысившиеся благодаря своим талантам и диктовавшие волю бывшим владыкам мира, решали ее судьбу. Не императоры, не Сенат, а вандал и гот, которые вовсе не стремились разрушить Рим, просто хотели присвоить его. И если бы не политически глупая и совершенно несвоевременная казнь Стилихона, инициированная людьми, жившими глубоким, давно ушедшим прошлым и не очень сознающими реальность, может быть, и не было бы никакого штурма и взятия Рима в 410 году. Аларих и Стилихон замечательно договорились бы между собой к вящей славе готов и пользе Рима.

Однако штурм произошел. Вечный Город, столица мира, был взят и разграблен небольшим войском варваров (ведь не секрет, что численность варварских армий в разы уступала численности имперских войск и, тем более, местного населения).

Но в том-то и парадокс, что в 410 году защищать Рим было некому. У Алариха физически не хватило бы войск на осаду и штурм римских стен, если бы их защищали, как должно. Однако жители сами открыли ворота, отдав Город Волчицы на откуп потомкам воинов-волков.

Кстати, в 410 году Рим формально уже не был столицей империи. Конечно, в сознании современников это ничего не меняло. Город Ромула, Цезаря, Августа, Тарквиния Древнего и царя-жреца Нумы Помпилия все равно оставался центром ойкумены. Но сам факт, что бывшие владыки мира предпочли перебраться в провинциальную, ничем не прославившую себя Равенну, уже говорит о многом. Империя была Римской, потому что Город Волчицы, подобно Великому Волку Фенриру из скандинавских легенд, поглощал, впитывал в себя целые народы и цивилизации, Город, в сущности, полис, выросший в великую империю, переплавлял их в своем вечно беспокойном котле и менял карту мира.

А когда в 402 году император Гонорий решил перенести столицу из Рима в Равенну, это было, фактически, признание того, что империи уже нет. Хотя наверняка ни император, ни Сенат, ни наемники-варвары, рвавшиеся к высшим постам и должностям при дворе, этого не понимали. Расставаться с многовековой привычкой, впитавшейся в плоть и кровь, сложнее всего.

Второй раз смерть империи можно было с полной ясностью констатировать в 451 году на Каталунских полях, когда одни варвары сражались с другими, защищая призрак Рима, привычную картину мира, которая перестала быть реальностью. Ведь «последний римлянин» Флавий Аэций в сущности уже не был римлянином ни по происхождению, ни по мировоззрению. Он куда лучше понимал своих заклятых друзей гуннов и других «варваров», чем патрициев и сановников при равеннском дворе.

И то, что победой на Каталунских полях ни Аэций, ни Валентиниан III не смогли воспользоваться, то, что выгоду от нее получили, в сущности, только германские народы – готы, бургунды, ругии, даже не принимавшие участия в войне с Аттилой вандалы, весьма симптоматично.

Кстати, именно вандалы нанесли последний удар по уже мертвому Риму, когда в начале июня 455 года (то есть, всего через четыре года после «победы империи» на Каталунских полях) захватили и разграбили его. Причем, если Аларих это сделал потому, что был многократно обманут, его вынудили, заставили показать на что способен, чтобы император перестал, наконец, валять дурака и дал готам то, что было обещано, то король Гейзерих захватил Вечный Город просто ради демонстрации силы, для того, чтобы императоры перестали противиться его шантажу. То есть, великий Рим стал элементарной разменной монетой в его игре. Какая уж тут империя.

Так что «свержение» Одоакром зиц-императора Ромула Августула в 476 году ровным счетом ничего не меняло в раскладе сил.

Более того, сначала Одоакр и Зенон Исавр, император Восточной Римской империи вполне полюбовно договорились между собой, Зенон дал Одоакру титул патриция и официально назначил римским наместником Западной части империи. Правда, при этом он потребовал формально признать свергнутого отцом Ромула Августула Орестом (которого Одоакр до этого победил в битве и убил) императора Юлия Непота. Но тот уже настолько наигрался в опасные игры престолов, что никакого реального участия в политических делах принимать не хотел. Потому Одоакр с легкостью согласился на эти условия (тем не менее, нецарствующий император через четыре года был убит при невыясненных обстоятельствах).

Так что никакого конца империи не было.

Все формальности были соблюдены. Одоакр не распускал Сенат, назначал консулов, издавал законы в привычном для римлян стиле. Даже отправка в Константинополь императорских инсигний после смерти Непота в 480 году ничего не изменила. Никакие управленческие структуры (которые каким-то чудом еще действовали на холостом ходу) не ломались. Наместник лишь провел ряд административных реформ, направленных на приведение устаревших управленческих механизмов в соответствие с современными реалиями.

Более того, Одоакр относился к Сенату с должным уважением, всячески его поддерживал, поэтому за 13 лет его правления со стороны сенаторов не было ни заговора, ни даже оппозиции ему.

Кроме того, сам будучи арианином, Одоакр никак не мешал никейской церкви, напротив, поддерживал добрые отношения с прелатами, следил, чтобы не трогали их имущество. Так что религиозная терпимость и мирное сосуществование двух христианских течений не были ноу-хау короля остготов Теодориха I Великого. В этом аспекте он только лишь продолжил политику своего предшественника и бургундских королей.

Наместник (хотя наемники варвары предпочитали его называть «Rex», то, что мы переводим как «король») наделил варваров-федератов землями, чем устранил вечный источник смуты и лишил наемников необходимости и повода устраивать разбои и грабежи (обычные в ситуации, когда при обесцененных деньгах и дикой инфляции наемники служили только за нерегулярно выплачиваемое жалование).

Вообще во время правления Одоакра в Италии царил внешний и внутренний мир.

Конечно, во внешней политике он действовал самостоятельно (чем, собственно, и взбесил несговорчивого и самолюбивого Зенона) – отдал готам Провинция Ностра, ввел войска в Далмацию, разобрался с ругиями (настолько жестко, что уничтожил их королевство как таковое), которых, как союзников готов поддерживал Зенон после «разочарования» в наместнике.

Но так действовали все властители варварских королевств на бывших территориях империи, не смотря на то, что все они (кроме вандалов, добившихся официального признания независимости своего государства) формально были подданными императора, связанными с ним обязательствами по федеративным договорам.

Так что никакого особенно выдающегося нахальства в поведении Одоакра не было.

Более того, Зенон, видимо, ничего так и не понял про варваров, несмотря на большой опыт общения с ними, если надеялся что властитель остготов Теодорих I, в Константинополе согласившийся на все его условия, получив Италию, будет вести себя иначе и проявит больше почтения и меньше самостоятельности, чем Одоакр. Захватив трон, король остготов ведь и не пытался делать вид, что собирается плясать под дудку императора. Просто не ссорился с ним лишний раз без серьезной причины. Но его правление было куда более самостоятельным и «нахальным» в римском понимании, чем правление Одоакра.

Получается, как это ни парадоксально, не Одоакр, не варвары, а император Восточной Римской империи Зенон Исавр окончательно уничтожил Западную Римскую, натравив Теодориха I на последнего правителя Италии, который хотя бы формально признавал сюзеренитет Константинополя и само наличие императора на Западе.