Tsitaadid raamatust «Ведьма Страны Туманов»
У каждого должен быть свой выбор и неважно, что у него в крови!
Из панциря, похожего на черепаший, вывалились морщинистые лапы, покрытые светло-зеленым мхом и цветками багульника. Из носа — длинного, рыхлого, с двумя большими дырками, то и дело выплывали, исчезая в зловонной топи, пузыри воздуха. Изо рта — с безвольно выпавшим бугристым языком и двумя торчащими вверх кабаньими клыками, несло самогоном.
Болотник, он же Багник или Болотный дух, лежал на животе между кочками: от его храпа, растущая повсюду осока, то и дело пригибалась к влажной земле.Урсула брезгливо толкнула Багника в пузо загнутым носком башмака:
— Просыпайся, пьяница! Ответ передо мной держать будешь.Болотный дух приоткрыл один мутно-зелёный глаз, вобрал пересохший язык обратно в пасть, причмокнул, как старушка, вытащившая вставную челюсть, и снова захрапел.Урсула закатила глаза, вздохнула и хлопнула в ладоши — невообразимой силы крик вдруг оглушил Багника и вынудил его принять вертикальное положение. Дух, наконец, проснулся, но всё ещё пошатывался из стороны в сторону.
— Что происходит тут, на моём болоте? Кто это тут меня не уважает? — только теперь стало заметно, что грузное существо — похожее на бегемота, черепаху и человека одновременно, — сжимало в правой лапе глиняный сосуд. Круглая пробка от него валялась у Багника в ногах, а по самому кувшину стекали капли какой-то багровой жидкости...
Никогда ни о чем не жалей, надо жить так, чтобы каждый момент был полон радости.
Сегодня Шишиге не спалось. Она чуяла какую-то опасность. И хотя своими жуткими воплями давно всех распугала и добилась того, что теперь жила на пшеничном поле одна-одинешенька — на душе у неё было неспокойно. Вторую ночь ей чудилось, что в поле прячется чужак. Вторую ночь она не смыкала глаз, надеясь увидеть и наказать того, кто не устрашился её и посмел сюда пробраться.
Ведь не для того Шишига бежала от своей родни, которая живёт в камышах и питается скользкой рыбёшкой, чтобы делить поле с посторонним заблудшим духом…Погруженная в свои переживания, Шишига совсем обленилась. Она перестала искать себе еду, перестала шуметь в сумерках и даже подумывала показательно утопиться. Водянистого цвета кожа обтянула её кости, глаза впали, волосы потускнели, запутались.
Шишига вспомнила двоюродных сестёр — прекрасных служанок Озёрного духа, выплюнула прутик и, забыв, на время о той опасности, которую в последнее время так явственно ощущала, завыла на луну с неслыханной тоскою.
— Ты чего воешь, красавица? — окликнул вдруг кто-то Шишигу.
Она тут же вскочила — длинный змеиный хвост с жалом на конце, взвился вверх.
— Какая я тебе красавица? — крючковатый бородавочный нос Шишиги задвигался, пытаясь выхватить запах чужака. — Ты что, Шишигу не признал?
— Ну, так если сама не хочешь угоститься, может, что-нибудь для мамы возьмёшь? — незнакомка улыбнулась, приоткрыв в улыбке ровные и белоснежные зубы.
— Пожалуй, во-возьму, — и Юсинь, желая, наконец, покончить с этой заминкой на пути к своему дому, протянула руку к тарелке. — Спасибо, — сказала девочка и, отлепив с горки конфет одну верхнюю, изумрудную мармеладку, начала прощаться. — До с-с-свидания, приятно бы-было по-познако…Но Юсинь не договорила — ноги внезапно стали такими мягкими и непослушными, что не удержали её. Юся упала на землю, перед глазами всё смешалось в одно большое мутное пятно, блокнот выпал из рук, которые почему-то тоже превратились во что-то пуховое, и лишь голос старушки звучал всё так же отчётливо.
— Ну что ты, золотко, я ведь и готовить-то не умею. Лень мне, понимаешь, лень… — в руках у незнакомки было расписное блюдце, на котором вились дождевые черви и кивсяки. По плоскому бурому камню, который только что был «пирогом», ползали жирные чёрные тараканы.
А на безвольной Юсиной ладони лежала зелёная «мармеладка» — клоп-вонючка.
В молочном тумане стояла прекрасная девушка. Её длинные русые волосы спускались до самых пяток. Прозрачная кожа светилась, а нижнюю часть туловища покрывали едва заметные переливчатые чешуйки. Девушка была голой и почему-то мокрой. Серые глаза не выражали никаких эмоций.
— Здравствуй, дорогая! Чем вызвано твоё неожиданное появление? — прогнав с плеча крылатку, Урсула вошла в туман. — Надеюсь твой господин в добром здравии?
Девушка, молча, вытянула вперёд руку: на бледной ладони лежал увядший цветок водяной лилии.
— Что это? — спросила ведьма и жестом дала понять, что не притронется к незнакомому цветку.
— Это моя сестра, — ответила девушка. — Её душу высосал Ырка.
Урсула всплеснула руками:.
— Да откуда ему здесь взяться, деточка? Болотный дух Ырку страсть как не любит. У нас с ним давний уговор: он топит таких как Ырка в своей трясине, а я не даю крылаткам склевать болотную клюкву.
— И всё же Ырка пробрался в Страну и обманом поцеловал мою старшую сестру, высосав её душу. Поэтому господин в бешенстве. Ведьма вздрогнула. Ссора с могущественным духом — самое неудачное начало дня.
