Loe raamatut: «3 в 1», lehekülg 7
Конец сказки.
– Знаешь, я помню, что тогда, на встрече выпускников, когда я тебя увидел, какая-то идиотская улыбка сама наползла мне на лицо, – говорил Марат.
Уже было утро следующего дня, а пара все еще валялась в постели.
– Нет, это была не улыбка от того, что смешно, не подумай, – продолжал он. – Но я начинал нести, как мне кажется, всякую ерунду. И вчера, когда я тебя увидел, со мной произошло что-то похожее. Наверно я просто не ожидал. Я даже как-то растерялся и смутился.
– Что-то было не очень заметно, – улыбнулась Кира.
– Нет. Ты знаешь, я после всего того что было еще в школе, нарочно, не искал встречи с тобой. Это потому, что я боялся, что меня будет «колбасить». Понимаешь? Меня трясло от одной мысли о тебе. Даже когда мы уже давно были не вместе. А что уж говорить, если я тебя увижу, узнаю о тебе какие-то новости или поговорю с тобой по телефону. Мне было бы тяжело прийти в себя. Хотя я очень скучал. И ты знаешь, в каком-то смысле для меня все продолжалось и по сей день. Все это время я мысленно разговаривал с тобой, обращался к тебе. Почти каждый день.
Кира молчала.
– Чего молчишь? – спросил Марат. – Да, я понимаю. Женщины далеко не всегда любят подобные откровения. Это даже не по-мужски что ли. Да? Ну, да. Пожалуй, я даже не достоин тебя.
– Нет.
– Что, нет?
– Нет, такие откровения вполне допустимы и даже приятны. Но говорить, что кто-то кого-то недостоин – вот это ребячество. Глупости.
– Пожалуй, согласен, – кивнул Марат. – Мне, кстати, кажется, что в отношениях женщины более преданны. Более преданны текущему мужчине. Но зато более легко переключаются на новый объект любви. Легче перечеркивают прошлое. И это правильно. Мужчины же, наоборот, ветрены, но, зато, потом более сентиментальны. Нет? Вот я не люблю слов «навсегда», «никогда», «ни за что». Вообще не люблю законченности. В этом то и вся проблема.
– Ладно, – сказала Кира, когда пауза затянулась. – Откровенность за откровенность. На самом деле я осознанно не интересовалась тем, куда ты уехал. А не хотела интересоваться потому, что не хотела ревновать к этому месту. Злиться и ревновать. Может мне бы захотелось оказаться там с тобой. И, как выяснилось, правильно делала. Это уже потом до меня дошел слух, что ты в Китае. И я автоматически (хоть и понимала, что это глупо) возненавидела это место – Китай. А ты сам понимаешь, что это несколько самоуверенно даже с моей стороны. Их, китайцев, больше миллиарда. Считай, что ты поссорил меня с миллиардом. Ой, вэй!
– Да, – улыбнулся Марат, целуя Киру. – Все бабы дуры. Даже самые умные.
– На этом пока закончим, – сказала Кира и рывком поднялась с кровати. – Мне надо отлучится по делу.
– Зачем? Не уходи! Давай проведем целый день вместе! – запротестовал Марат. – А завтра… Завтра посмотрим.
И улыбнулся.
– Нет. К сожалению, не могу, – отрезала Кира.
– Тогда давай я поеду с тобой. На улицах сейчас небезопасно и мне не хочется тебя отпускать одну.
– За меня не бойся. Я смогу за себя постоять. Серьезно.
С этими словами Кира достала из кармана своей куртки маленький пистолет.
– Что это? – удивился Марат.
– Ты что не видишь? Это пистолет. Стреляет резиновыми пулями. И я умею его применять. Так что за меня не бойся. И я еду к маме. Не надо со мной. Но если хочешь, можешь проводить до ближайшего метро.
– Хорошо, – согласился Марат.
Он быстро поднялся и начал поиски одежды.
Проводив Киру до ближайшей станции, Марат возвращался домой пешком. Напоследок он все-таки всучил ей ключи от своего дома. На всякий случай, как пояснил он. Марат хотел, чтобы Кира вернулась к нему и их вместе забрали пришельцы.
Сейчас он все время смотрел по сторонам. Какое-то чувство тревоги не покидало его. Будто он оказался в незнакомом месте, хотя миллион раз ходил этой дорогой. Потом он понял. Город сбился с ритма. У каждого города есть свой ритм, свой пульс, своя частота дыхания. Так бывает, что, привыкнув к ритму своего родного города, но попадая в другой, не сразу можешь влиться, почувствовать темп. А иногда наоборот, почти сразу чувствуешь новый ритм. И вливаешься в него и двигаешься вместе со всеми их «шагом». С их скоростью передвигаешься по улицам и принимаешь решения.
Да, у каждого города свой ритм. Медленный или быстрый, но свой. И вот сейчас ритм его родного города изменился. Нет, он не просто стал быстрее или медленнее. Он изменился, как меняется пульс у больного – стал отрывистее, дерганей, перестал быть равномерным.
Изменились люди. Буквально за два дня они стали совсем другими. И раньше лица у жителей его города были не слишком приветливыми. Ну, а сейчас они стали попросту злыми и напуганными. Люди ходили по городу, как по огромному минному полю. На улицах появились целые группы подозрительных личностей, которых раньше можно было увидеть только в сводках криминальных новостей. Складывалось ощущение, что эти люди всегда были где-то рядом, ждали своего часа, и вот дождались. Даже полиция, которая призвана была охранять порядок в такое суровое время, кажется, сама превратилась в дестабилизирующий фактор. Марат видел, как несколько полицейских выносили продукты из магазина, угрожая при этом его хозяину оружием. Марата это не беспокоило только потому, что он знал – для него завтра все закончится, и добрые инопланетяне унесут его в безопасное место.
Однако что-то насторожило Марата, когда он уже подходил к своему дому. И вскоре он понял, что. Калитка была приоткрыта. Он забыл ее закрыть? Вряд ли. Значит, кто-то открыл ее. Марат крадучись подошел ближе и осторожно заглянул во двор. Тут ему открылась следующая картина: какой-то парень стоял и смотрел в окно его дома. Причем сразу было понятно, что окно это открыто снаружи и принудительным образом. Молодой человек с кем-то активно переговаривался. Его собеседник уже находился внутри. По-видимому, это были мародеры, грабившие его, Марата, дом. Причем тот парень, которого видел Марат, скорее всего, должен был оставаться на стреме. Но, видимо, не вытерпел и решил морально помочь товарищу или товарищам. А может просто не успел залезть. И еще что-то отдаленно знакомое почудилось Марату в фигуре грабителя.
Но на долгие размышления времени не было. Марат поднял с земли довольно большой камень, который, однако, он смог спокойно держать одной рукой, и осторожно двинулся к незваному гостю.
К сожалению, незаметно подкрасться ему не удалось. Ну, не был он обучен искусству бесшумного передвижения. Предполагаемый противник обернулся и тут Марат узнал его. Это был один из тех парней, с которыми он подрался в прошлом году незадолго до своего похищения инопланетянами. Марат занес руку с камнем и бросился на мародера. Но в последний момент заметил, что внимание того отвлеклось на поднятую руку. Поэтому Марат успел изменить планы и нанес резкий удар ногой в пах, в то время, как все внимание мародера было обращено на грозящий ему камень. От удара парень вскрикнул и упал на колени. И тут же Марат безжалостно ударил его по голове. Мародер завалился на бок и остался лежать без движения.
Но из окна уже лез следующий бандит. Как и следовала ожидать, им оказался второй старый знакомый Марата из той же компании. Других вроде видно не было. Однако от этого легче не стало. Второй противник оказался готов куда лучше первого – в руке у него тускло блестело лезвие ножа. И Марат понимал, что в реальной схватке против ножа шансов остаться невредимым у него немного. Оставалось рассчитывать на везение и на неумение противника обращаться с оружием. В любом случае предстоящая схватка потребует всех сил. Застать мародера врасплох не удастся. А камень не очень хорошее оружие против ножа. Оба противники напряженно стояли друг напротив друга, в любой момент готовые броситься в атаку или начать защищаться.
В этот момент прозвучал выстрел.
Хочешь, не хочешь, а на такой резкий звук автоматически повернешь голову. Оба противника непроизвольно сделали это. В проеме распахнутой калитки стояла Кира. В согнутой руке она держала пистолет, направленный дулом вверх. Затем она выпрямила руку и направила пистолет на мародера.
– Забирай своего приятеля, и валите отсюда, – резко приказала она.
Грабитель не заставил себя просить дважды. Он кое-как поднял своего напарника и тот, вяло перебирая ногами, пытался помочь тащить себя прочь со двора.
«Все-таки хорошо, что не прибил его» – подумал Марат.
– Спасибо! – обратился он к Кире, когда мародеры покинули его дом. – Я рад, что ты вернулась. Да еще и так вовремя.
– Не за что. Но вернулась я не просто так. Хотела тебе кое-что рассказать.
– Что?
– Правду. Не хочу, чтобы все было так. Нечестно, что ли.
– Что ты имеешь в виду? – удивился Марат.
– Я хочу сказать, что я не просто так пришла к тебе вчера. Тогда, год назад в парке, я тоже видела огромную летающую тарелку. Но меня никто не похитил. Зато, когда я начала всем доказывать, что действительно видела НЛО, чуть не упекли в психушку. Я смирилась. Я тогда ничего не знала про похищения. Но потом появился ты. Сергей, твой друг, знал, что я неравнодушна к неземной жизни и все мне разболтал. Я сразу поверила и отправилась к тебе. Понимаешь? Понимаешь, что все, что я проделала, я сделала ради того, чтобы получить твой подарок? Этот билет на ковчег. Или куда там еще заберут нас инопланетяне.
– Что?!
– Да, да. А ты как думал? Думал, я поверила в сказочку про сестру-студентку? Ты думал я такая наивная, чтобы прыгнуть в твою еще не остывшую от другой бабы постель?
– Нет. Я так не думал. Скажи, а зачем ты тогда все это говоришь мне? Ты же получила свой амулет.
– Потому, что я хочу быть честной. Не знаю почему. Только не думай, что это все из-за того, что ты мне понарассказывал тут. И теперь я хочу, чтобы ты сам принял решение. Теперь уже зная все. Но также я хочу, чтобы ты знал, что все это я делала не только для себя. Я беременна. Так что презервативы мне были нужны только для того, чтобы ты не заразил меня какой-нибудь гадостью, подцепленной у твоих шлюх.
Марат молчал.
– Ну? Что молчишь? – резко спросила Кира.
– Я не заберу у тебя амулет. Ты же сама это знаешь. Поэтому и пришла. Но спасибо, что спасла меня. И спасибо за откровенность. А теперь иди.
Эпилог.
На следующее утро Марат лежал один в своей постели. Вставать ему не хотелось. Да, собственно, и не было зачем. Он знал, что сегодня вечером все закончится. Все закончится, чтобы начаться снова. На другой планете или где-то еще в космосе. Может на какой-то специальной инопланетной космической базе?
Он снова вернулся к вопросу: а почему собственно он попал в число избранных? Какой-то отбор по генетическому принципу? Психологическому типу? Социология? Ну, это вообще вряд ли. Какая разница инопланетянам, на какой машине он ездит? А, может, и нет? Может они отбирают по каким-то умственным параметрам. Или по принципу успешности, возможности приспособиться к новым условиям? Или они знают о нем что-то такое, чего он сам о себе не знает?
А что он сам о себе знает? Что он сам о себе может сказать? То, что написано в резюме? Но в резюме только профессиональные данные. Вообще, говорит ли что-то о нем его профессия? Если мы – это не наш кошелек, то наш род занятий – это мы? Как он сам бы мог себя описать кому-то кратко? Может ли он считать себя художником, если ему это нравится, но он не зарабатывает этим на жизнь? Может ли он сказать, я – Марат-экономист, если это то, чем он зарабатывает на жизнь, но это ему не нравится? Что вообще могут сказать слова? Мы сложнее, чем наши резюме или список наших побед и неудач. Про большинство умерших людей мы не знаем ничего, но они тоже любили, ненавидели. Брали свои вершины и падали в свои пропасти. Для кого-то Эверест – это вершина. А кто-то поднялся на девятый этаж после того, как был прикован к постели несколько лет.
Его глубокие размышления прервал автомобильный гудок возле его дома. Через некоторое время гудок повторился. Марат поднялся и выглянул в окно. Возле его калитки стоял автомобиль. Значит, сигналили ему, просили выйти. Но кто? Через секунду стало понятно – кто. Из автомобиля вышла Лена и остановилась возле калитки. Марат спешно оделся и вышел во двор. Подошел к калитке и открыл ее.
– Я могу войти? – спросила Лена.
– Да, конечно, – ответил Марат, делая шаг назад и пропуская девушку.
– Ты наверно спрашиваешь себя, что я тут делаю? – спросила Лена.
Марат кивнул.
– Дело в том, что я приехала попрощаться. Мы с Артуром уезжаем из города. Сам видишь, что тут творится. Хаос. Мы поедем в село. Там будем пережидать, – говорила Лена, смотря себе под ноги. – Вот я и уговорила его заехать попрощаться с тобой. Да, я знаю, что ты редкий козел и тогда на дне рождения… Но все же… Ну, не молчи! Скажи что-то.
– Я могла бы открыть своим ключом. Он до сих пор у меня. Но вот подумала, что неудобно как-то. Вот возвращаю тебе, – с этими словами она протянула два ключа скрепленных железным колечком.
– Не надо, – возразил Марат. – Оставь их себе. На память. И… Спасибо, что заехала. Вот что… Я тебе подарок приготовил. Только не отказывайся ради бога.
С этими словами Марат снял с шеи амулет и повесил его на шею Лены.
– Ну, я пойду? – кивнула она, вроде бы как обращаясь сама к себе.
– Иди, конечно, – согласился Марат.
И когда Лена уже шагнула к машине, добавил:
– Только не снимай!
И совсем тихо, так, что она не могла услышать:
– Да, ты и не сможешь…
Потом Марат вернулся к себе. Жизнь приобретала несколько иной оборот. Но он не жалел. Теперь даже было куда интереснее. Сдаваться он не собирался. Интересное задание – выжить тогда, когда даже инопланетяне говорят, что выжить ты не должен.
Марат прилег на кровать и начал наблюдать за стрелкой часов. Скоро наступит тот момент, когда добрые пришельцы заберут Киру, которая наверно рассчитывает встретить там его. Заберут ничего не подозревающую Лену. Но она не сможет ничего поделать, не сможет снять амулет. Только если инопланетяне уже на космическом корабле помогут ей, но будем надеяться, что этого не произойдет. Или они объяснят ей, в чем дело, и она поймет, что так надо и так будет лучше.
Потом он продолжил размышлять на тему – что делать дальше? Надо ли укреплять дом, превратить его в маленькую крепость? Где добыть оружие и продовольствие? Стоит ли оставаться тут, в городе, или надо уезжать в деревню? А может податься в горы? Ведь Ной именно оттуда начал возрождение Земли. И надо ли собирать группу единомышленников, проще говоря, банду? В коллективе выживать как-то сподручнее.
За всеми этими мыслями Марат не заметил, как задремал. Он проснулся от странного звука. Кажется, это скрипнула калитка. Или приснилось? Но проснулся он резко. Мельком глянул в окно и понял, что уже поздний вечер. Сразу пришло понимание того, что эвакуация состоялась. «Ну, и слава богу!» – подумал Марат.
И тут же он услышал, как кто-то прошел на кухню. Кто это может быть? Опять мародеры? Марат осторожно поднялся и тихонько двинулся к двери. Нужно было найти хоть какое-то оружие. Единственное, что попалось ему по дороге – это маленькая табуретка. Делать было нечего, и Марат крепко сжал ее ножку в правой руке.
И вот он уже возле двери. За ней слышно, как возится незваный гость. Кто бы это ни был, он не сильно стеснялся. Послышался негромкий звон посуды и шипение кофеварки. Марат резко распахнул дверь на кухню. Она стояла возле стола и готовила себе кофе.
Незабываемое путешествие.
Первые лучи солнца, встающего где-то за хребтом, осветили покрытые льдом пики, и они зажглись золотым огнем. Лес, покрывающий склоны гор у их основания начал дымиться. Нет, это не пожар. Испаряющаяся влага поднимается вверх, чтобы со временем превратится в полноценные облака. А облако отары уже начало своё движение где-то по склону.
В лагере альпинистов уже всё пришло в движение. Наверно, этот и подобные ему – единственные места на Земле, где можно встретить человека в трусах, футболке и трекинговых ботинках стоящего рядом с кем-то одетым в пуховик и шлёпанцы на босу ногу.
Все эти формы одежды от известных и не очень туристических брендов. Всех форм и цветов. Все эти люди – такие разные. И такие одинаковые.
Долина, где был расположен этот палаточный городок, усеяна огромными валунами. Будто какие-то великаны переносили полные мешки камней, и некоторые просто выпали по дороге. На самом деле великан был. Но только один – ледник. Но он давно отступил туда, выше по склону в направлении почти правильной пирамиды Хрустального Пика, куда и надеялось взойти большинство здесь собравшихся.
Она сидела недалеко от кемпинга на одном таком, обточенном ледником и временем валуне.
Нет, если бы взять и сделать её фотографию, никто бы не заметил ничего особенного. Не уродина, конечно. Но и не красавица. Может, слишком близко посаженные карие глаза? Может, слегка великоватый прямой нос?
Но дьявол, как известно, кроется в мелочах. Так практически с любой женщиной. Возьми раздень её донага, забери все аксессуары до последней ленточки, смой косметику, заставь смотреть прямо не мигая, стоять по стойке смирно. И перед тобой довольно странное существо. Даже непонятно, почему за секунду до этого ради внимания этой персоны ты был готов на всё?
Но стоит проявить малейшую неосторожность и… И вот она как-то неуловимо наклоняет голову, едва заметное движение глазами. Не нужны наряды и аксессуары. Магия возвращается. И ты снова готов ради неё на всё!
Катя, конечно, не сидела на камне нагая. Она была одета в какой-то пуховик и подобие лыжных штанов, которые, конечно, скрывали её фигуру. Но не грацию. Те самые едва уловимые движения и жесты делали её необъяснимо привлекательной. Как? Почему? Это за гранью рационального.
И вот на её каменный трон высотой в двухэтажный дом взбирается какой-то мужчина. Выше среднего роста, крепкий, широкоплечий и может быть немного ширококостный, как для классического альпиниста. Те всё больше жилистые и поджарые. Волосы у мужчины светлые. А расположенное под ними лицо с широким лбом и крепким подбородком могло бы служить эталоном голливудской мужской красоты. Прямо супермен. Портила всё кожа: вся в каких-то буграх, будто изъеденная оспой. Или обожжённая. Возраста он был неопределенного. Ему могло быть и под тридцать, и уже за сорок. В расцвете сил. Довершали образ ярко голубые глаза. Два озера, окруженные щербатыми холмами. Слишком глубоко посаженные между тяжелым лбом и крепкими скулами и от того кажущиеся темнее, чем были.
Кстати, об одежде. Одет он был, что называется, с иголочки. По альпинистским меркам, конечно. Только самые лучшие специализированные бренды. Всё новое. Даже почти чистое. Так одеваются богатые люди, которые первый раз приезжают в горы и которым нет необходимости искать золотую середину и идти на компромиссы. Настолько хорошо, что даже чересчур. Глядя со стороны можно ослепнуть. От зависти тоже.
Человек этот взобрался на валун и сел рядом с Катей. Посмотрел туда же, куда смотрела она – на гору, чья одетая в лёд вершина был превращена солнцем в гигантский костер.
– Где там наши? – спросил Максим девушку.
Она молча протянула ему небольшой бинокль.
– Даже так видно только точки на снежном склоне, – прокомментировала она.
– Кажется вон там, – указала она рукой, а Максим поднес бинокль к глазам. – Но я могу ошибаться. Может это другая группа.
– Может и другая, – согласился Максим. – По-моему я вижу только двух. Где тогда третий?
Наступила небольшая пауза. Оба молчали.
– А ты почему не пошел? – выстрелом в тишине прозвучал вопрос Кати. Контрольным.
– Большое видится на расстоянии, – отшутился Максим натянуто улыбнувшись. – Там же на вершине ничего не видно. Прежде всего, саму вершину.
– Ну, а всё-таки? Большинство приезжают сюда именно для того, чтобы взойти.
– Для чего это соревнование? – пожал плечами Максим. – Я не должен никому ничего доказывать. Как по мне – это глупо. Не имеет никакого практического смысла. Просто ещё одно мелкое тщеславие, на котором паразитирует много легенд и псевдо романтики. На это работает целая индустрия.
– Тогда зачем ты здесь?
– Я люблю смотреть на небо.
– Серьезно?
– Серьезно. Мы его совсем не замечаем. А, знаешь, даже в городе так бывает: вот ты выехал на мост над рекой или просто поднялся чуть выше обычного и оторвал взгляд от асфальта прямо перед собой. И тут, бац, небо! Такое, будто специально фотошопом подретушировано. Неожиданное яркое, контрастное. Цвета сочные и глубокие. Оно статичное. В ту секунду, что ты смотришь на него. Но через минуту облака складываются в совсем другой рисунок. И это всегда рядом с нами. Не надо ехать на другой континент. Просто в горах небо особенно хорошо видно. Поднимешься и ничто не мешает. Бог рисует для нас облаками.
– Макс, зря стараешься. Всё равно я не пойду ночевать к тебе в палатку, – усмехнулась Катя.
– Я должен был попробовать. Ну, а ты-то зачем здесь? То же ведь не пошла. На восхождение, а не в палатку.
– Я не знаю.
– Ну, серьёзно. Колись!
– Понимаешь, горы они такие большие. Так что все наши проблемы ТАМ здесь кажутся такими маленьким…
– А ещё, это не только способ убежать от себя, – продолжила она, – путешествия они как бы расширяют сознание. Хотя, конечно, для этого есть и другие способы. Химические.
Все эти рассуждения были бесцеремонно прерваны появлением человека на тропе ведущей наверх в сторону вершины. Но он не поднимался туда со стороны лагеря, а наоборот – спускался. Максим и Катя особенно должны были обратить на него внимание, так как он являлся недостающим звеном. Виктор был тем самым третьим, кто должен был в составе их группы отправится на восхождение сегодня ночью. И он отправился. Но теперь почему-то возвращался в одиночестве.
Впрочем, при ближайшем рассмотрении становилось понятно, что могло послужить причиной этому. Выглядел он неважно. Довольно упитанное лицо Виктора, кажется, даже похудело. Он взмок и едва передвигал ноги. Не дойдя до камня, на котором сидели наши герои, он тяжело опустился на землю прямо на тропе и облокотился на рюкзак, висящий у него за спиной. Когда Максим и Катя спустились со своего наблюдательного пункта и подбежали к Виктору, тот всё ещё тяжело дышал.
– Что случилось? – спросил Максим. – Почему ты не со всеми?
– Ты в порядке? – поучаствовала Катя.
– Я более чем в порядке. Я – отлично! – выдохнул Виктор.
– А так не скажешь…, – засомневался Максим.
– Тимур отправил меня вниз. Они пошли дальше без меня, – продолжал Виктор. – Говорят, у меня горняшка. И это опасно. Продолжать идти наверх. А дорога вниз понятна и проста. Я был не согласен. Я мог. Но вот, что я вам скажу – так даже лучше. Ведь я нашел его!
Пока Виктор говорил всё это, он высвободился из лямок рюкзака и начал судорожно отстегивать его клапан.
– Кого его? – уточнил Макс.
– Огромный алмаз! Он лежал прямо на тропе. Но никто его не замечал. Только я!
Виктор порылся в рюкзаке и извлек на воздух нечто, размером с голову младенца. Несмотря на то, что кусок льда кое-где был испачкан грязью, он сразу заиграл в лучах солнца.
– Вот! – гордо протянул его Виктор.
– Понятно, – согласился Макс. – Идем, мы нальем тебе сладкого чаю и уложим спать. Богач.
***
– Каждый что-то находит в горах, – сказал Тимур.
И было не ясно: шутит он или нет. Тимур – их гид и его напарник по восхождению, один из членов их группы, спустились в лагерь, когда солнце уже садилось за горы.
На первый взгляд Тимур выглядел несколько пугающе. Высокий, худой, сутулый. Плоский сломанный нос между широкими монгольскими скулами. Острый подбородок под кажущимся надменным изгибом рта. Торчащие вареники сломанных ушей и неожиданно светлые глаза. Такой нос и уши редко встретишь среди гидов-альпинистов. Да, что редко? Никогда! Это скорее свойственно бывшим борцам и боксерам. Таким, на самом деле, и был Тимур. Бывшим. Бывшим профессиональным спортсменом, выступающим в смешанных единоборствах, а потом, по каким-то одному ему известным причинам, ушедшим в горы.
Несмотря на всю эту пугающую красоту, при ближайшем знакомстве Тимур оказался человеком спокойным и даже мягким.
– Кто-то бежит в горы от житейских неурядиц, – продолжил он. – Кто-то ищет приключений. И хочет попробовать всё. Обычно это те, у кого есть деньги, и кто пресыщен обычной жизнью. Сегодня они идут в горы, а завтра садятся на байк или стоят за штурвалом яхты. Кто-то банально проверяет себя на прочность. А кто-то ищет чуть-ли не просветления. Что, часто, тоже банально. Кто-то простого первобытного счастья, когда ты сыт, тебе тепло, сухо и светит солнце. А остальное – не важно.
– Жив, вот и ладно? – уточнила Катя.
– Кто-то относится к покорению, не люблю это слово, очередной вершины, как к спорту, – с этими словами Тимур невольно покосился на своего напарника. – А есть даже такие, что ищут тут смерти.
Напарника Тимура звали Андрей. Но про себя Максим называл его “старший помощник Лом”. По аналогии со старым советским мультфильмом. Андрей очень походил на своего мультипликационного прототипа. По крайней мере внешне. Был он рыжим, высоким и широким в плечах. Очень сильным и выносливым. На запястье носил браслет, измеряющий пульс. С показаниями которого он постоянно сверялся. Какие-то модные спортивные часы и камеру GoPro прикрученную к рукояти трекпалки. Направленную, конечно, на самого себя. Камеру, не палку.
Хотя, возможно, во всем этом была какая-то мужская зависть и ревность. Подсознательно Лом воспринимался Максом, как самец-конкурент.
Весь этот разговор происходил в палатке Тимура, где присутствовали, помимо самого хозяина, те самые Андрей и Катя. Несмотря на тесноту, атмосфера была уютной. Можно сказать, домашней. В предбаннике, так, чтобы в случае чего не залить скомканные спальники, кипятилась вода. Все трое сидели по-турецки поджав под себя ноги. Виктор спал в соседней палатке под присмотром Макса. И сон этот был очень глубоким. Что называется, мёртвым.
– Я оценил ситуацию так, что дальше Виктору идти уже бесполезно. Он только задержит нас и всё равно не взойдет. Да и опасно. У него проявились признаки горной болезни, – не оправдывался, но объяснял проводник. – А путь назад с того места ещё был простым и безопасным. Поэтому я и отпустил его одного. Был уверен, что дойдет. Хотя, конечно, подобного я не ожидал. Впрочем, галлюцинации в горах не такая уж и редкость.
Послышалось характерное бульканье. Это закипела вода. Тимур потянулся к горелке и бросил через плечо:
– Ребята, приготовьте заварку.
После чего оба других члена сегодняшнего клуба начали активно что-то искать по углам палатки.
– Чая нет, – скупо констатировал Андрей.
Уголки губ Тимура опустились ниже обычного.
– Жаль…
– В палатке у Макса есть. Я схожу, – поставила перед фактом Катя.
Легко поднялась и легко влезла в прорезиненные сандалии, стоящие рядом с грязными мужскими ботинками. А затем растворилась в темноте, уже спустившейся на лагерь. Через пару секунд после её ухода, в небе над долиной раздался страшный грохот и между палатками опустилась сплошная стена почти тропического ливня.
Тимур поспешно застегнул вход в палатку.
– Н-да, попили чайку.
После ухода Кати прошло уже несколько минут. Времени вполне достаточно для того, чтобы сходить к стоящей неподалеку палатке Макса. И вернуться. Если, конечно, что-то её не задержало бы. Или кто-то.
– Ну где чай? – наконец выказал нетерпение Андрей. – Сколько можно?
– Она не вернется, – улыбнулся Тимур. – Сам понимаешь… дождь.
В этот момент кто-то резко дернул молнию палатки, и промокшая до нитки Катя ввалилась в узкий предбанник.
– Ребята, я принесла чай.
***
К сожалению, припарковаться прямо возле кинотеатра не удалось. Слишком близко к центру города, слишком маленькая парковка. Если выделенный под эти цели тротуар вообще можно назвать парковкой. Придется немного пройти. Но это не важно. И не страшно.
Зато он вышел из машины первым, поспешно обошел и галантно открыл дверь со стороны пассажира. Затем подал руку, чтобы помочь ей выйти. Ведь другой рукой она прижимала к себе подаренный им букет белых роз.
Они двинулись в сторону кинотеатра, а он краем глаза следил за её походкой. Так непривычно видеть альпинистку не в лыжных штанах и флиске, а в цивильной одежде. Бизнес, что называется, кэжуал. Ещё и на каблуках. Да, ничто девчиковое им не чуждо.
Они остановились перед переходом, а он тихонько взял её за краешек широкого рукава летнего плаща. Чтобы она не сделала неосмотрительный шаг вперед. Незаметно, буквально, двумя пальцами. Она и не заметила. Или сделала вид.
– Ты что купил места для поцелуев? – игриво спросила она.
– Да, нет. Подожди пожалуйста там. Я сейчас заберу заказанные билеты.
И он опять краем глаза следил, как она нюхает розы, пока кассир что-то распечатывала у себя на ресепшене.
Они подошли к дверям в один из залов кинотеатра.
– Подозрительно мало народу, – удивилась она. – Сеанс что уже начался?
Перед дверьми действительно стоял только один контроллер в белой рубашке. Никаких зрителей видно не было.
– Нет, нет. Всё в порядке.
И он мягко подтолкнул её ко входу.
В зале уже действительно было темно.
– Где наши места? – спросила она.
– Где хочешь.
В этот момент экран вспыхнул, и там началась реклама какого-то очередного фильма. В его свете стало видно, что все кресла пусты.
– Ты что выкупил все места?
– Хочешь, сядем на места для поцелуев?
– Ты знаешь, это одновременно и очень романтично, – сказала она продвигаясь в центр зала, – и похоже на фильм ужасов.
– Заезжать во двор не надо, я пройдусь, – попросила она.
– Не бойся, ничего не случится, – она мягко выдернула руку из-под его ладони, но, одновременно, почти незаметно коснулась губами уголка его рта. – Пока!
И быстро вышла из машины, оставив его приводить мысли в порядок.
Пока она шла по пустому двору-колодцу, было слышно эхо работы двигателя, доносившееся с улицы. Перед парадной она остановилась и оглянулась. А затем усталым жестом опустила букет в мусорное ведро, стоящее у скамейки, и шагнула к закрытой двери.
Открыв дверь своей квартиры, она тихонько сняла обувь и юркнула в ванную комнату мимо закрытой двери из-за которой доносились звуки футбольного матча.
***
Огромная гидра, состоящая из автомобилей, недвижимо застыла охватив своими щупальцами дорожное кольцо посреди которого находился зеленый газон и клумба с цветами. В этом столпотворении особенно выделялся трак-мастодонт, непонятно как очутившийся утром посреди города. Усугубляло ситуацию то, что прямо на дороге стоял большой угловатый и черный внедорожник. Его дверь была открыта, и все водители были вынуждены объезжать это препятствие.
“Но делают они это безропотно, как бараны, – размышлял Максим лежа на траве посреди круга и глядя куда-то в небо. – Даже не сигналят. Был бы обычный автомобиль – другое дело. А так – мало ли? Стрёмно… Стадо”.
