Loe raamatut: «Звездная иллюзия моей растаявшей мечты»

 
Звездная иллюзия моей растаявшей мечты…
Мы лишь людей проекции на улицах пустых.
Снимая маску лицедейства по вечерам не в первый раз,
Ты понимаешь: «Эти чувства я никогда не выдам напоказ».
 

Пролог

Все кажется: вот маску я сниму,

И этот мир изменится со мной,

Но слез моих не видно никому…

А. Пугачева «Арлекино»

Я открываю глаза после минутного помутнения. В глаза бьет яркий свет прожекторов, которые резко направлены на меня. Противный желто-оранжевый свет не позволяет мне видеть публику в зале, я щурюсь, но тщетно. Ставлю ставку на десять тысяч человек. Начинает играть музыка, и до вступления остаётся каких-то двадцать секунд. Дрожащие руки вдруг ослабевают, у меня появляется чувство, что ещё немного и я выроню микрофон.  Я с трудом подношу его ко рту и едва не пропускаю вступление. Я больше не вкладываю смысл в то, о чем пою.

Отпела первый трек, меня отпускает: глаза привыкают к яркому свету, нервы успокаиваются, конечности больше не дрожат, во рту не сохнет. Такой всплеск эмоций я переживаю перед каждым своим выходом на сцену. Всю первую песню меня трясёт как ненормальную, язык заплетается, а слова пою интуитивно. И так всегда. Но после первой песни я не могу себе позволить думать о своих проблемах, нервничать и стесняться, и я погружаюсь в опьяняющий музыкальный мир. Следующие два часа существуют только я, музыка и публика в зале.

Закончив петь последнюю, пятнадцатую, песню, ухожу за кулисы, пробегаю по черным коридорам с плохим освещением и, наконец-то, оказываюсь в гримерке. Сразу плюхаюсь на диван, не думая о том, что волосы могут разлохматиться, даже если находятся под огромными слоями лака. Хочется уснуть, но накопившийся адреналин и музыкальный экстаз не позволяют. Я делаю глубокий вдох и массирую виски. Спустя несколько минут за дверью слышен голос концертного директора Марины: "Сая, бегом раздавать автографы!"

1 глава

Еду, в душе уповая на Бога,

Поезд ползет, как по тонкому льду.

Если с ума не сойду по дороге,

Завтра же в церковь пойду.

В. Меладзе «Вера»

 Я сижу в небольшом купе поезда "Новый Уренгой – Тюмень". Пытаюсь спать, но вдруг заглядывает проводница. "Проверка документов, подгтовьте свои паспорта!". Нехотя лезу в сумку, чтобы извлечь документ… Но сил нет, и он комично выскальзывает у меня из рук. Глупо и сонно улыбаюсь проводнице. Выгляжу, как дура. И мне все равно, пусть даже завтра об этом напишут в СМИ. Пусть хоть фотографию моего опустошенного вида опубликуют. С-п-а-т-ь.

Я в пути уже больше пяти часов и понятия не имею, чем мне заняться, ведь поезд ещё не преодолел и половины расстояния. Спать не получается – выпитый перед концетом энергетик вдруг решил одарить меня зарядом бодрости. Глядя на деревья, мельтешащие перед моими глазами, я чувствую небольшое подташнивание. За окном не происходит ничего интересного: то и дело мелькают какие-то свалки, вдали виднеются сплошные леса. Как же мы сами начинаем создавать свалки своих ошибок и проблем, заполняя пространство вокруг нас неудачами и сожалениями? И только следуя поезду своей жизни, мы способны преобразить эту мутную картину в яркую и чистую, где не будет места свалкам и негативу.

Здесь уже выпал снег, чувствуется зима, приближается праздник. Так, а что у меня на завтра в планах? В пять утра по местному времени приезд в Тюмень, значит около семи я попаду в гостиницу, дальше сон до двух, а в пять у меня саундчек. В семь я иду в гримерку к визажистам, переодеваюсь, в девять выход на сцену. Ничего особенного мне завтра не предстоит, я уже пресытилась звездной жизнью и смирилась с этой эстрадной рутиной.

Я не могу сказать, что не люблю свою работу. Я и сцена – это что-то неделимое. Это светлый путь, который ведет во все уголки души, порождает возвышенность эмоций… Я обожаю свою аудиторию, своих слушателей. Но, проехав колоссальный масштабный тур по городам Сибири, ухватив ещё несколько городов дополнительно, я чувствую себя эмоционально истощённой. Каждый мой день, а порою и ночь – это сплошная коммуникация с различными людьми: с фанатами, администраторами концертных залов, продюсером и пиар агентами, журналистами. Но я все равно нахожу в себе силы радоваться, ведь завтра… Последний концерт! Окончание моего большого турне! Сегодня пятница, а уже в понедельник я окажусь дома, рядом с моей мамой.

От нечего делать начинаю вспоминать, почему я вдруг стала "поп-дивой", как любят называть меня все те, крайне любимые мной, журналюги. С пяти лет я занималась вокалом, а с семи лет мы с мамой регулярно посещали кастинги детских музыкальных конкурсов и проектов. Сначала мои старания не были оценены, я проваливала прослушивания, судьи говорили мне, что петь – это не моё. Мне часто давали наименьшие баллы. Маленькую меня ранили слова жюри: "Связки еще не окрепли", "Маленький потенциал", "Тебе не хватает опыта, чтобы исполнять такие произведения", "Ты зажата, такие певицами не становятся". Я помню все, даже в деталях. Но мама почему-то не слышала их слов, и мы продолжали подавать все новые и новые заявки. Позже, после нескольких лет тренировок и индивидуальных занятий с педагогом, мой голос сформировался и стал мощнее, поэтому меня стали брать на конкурсы большего масштаба. У меня накопились медали за призовые места, с каждым выступлением результаты радовали меня сильнее и сильнее. Меня заметили и в школе. На каждой линейке первого сентября маленькая я брала наполовину сломанный микрофон и пела детские песенки. Я была практически уверена, что моя карьера певицы так и ограничится городскими конкурсами, но однажды в моей жизни появилась Марина.

Марина Савина – известный музыкальный продюсер, который уже несколько десятилетий занимается раскруткой молодых исполнителей. Она "поймала" меня с мамой после финала одного из конкурсов, в котором я заняла второе место. Я была еще мелкой, поэтому не помню деталей тех серьёзных вещей, которые обговаривали моя мама и Марина, знаю только, что она долго расхваливала мои вокальные данные, и спустя месяц наших многочисленных встреч мы заключили контракт о сотрудничестве. Тогда мне было одиннадцать, а сейчас мне семнадцать, и мы уже шесть лет мы партнеры по шоу-бизнесу. За это время мне пришлось многое положить на алтарь славы: дружбу, учебу, беззаботное детство. Я сменила имя:  из Саши Одинцовой превратилась в Саяну Райдос. Но для меня Саяна – всего лишь образ, сформированный в голове аудитории, аватар, маска, фальшивка. Саша и Саяна – они разные. Чаще хочется быть и чувствовать себя Сашей и быть настоящим человеком, а не иллюзией в бесконечном земном пространстве. Я сделала себе дреды, которые путаются и мешают спать по ночам. Все это мне велела делать Марина, а я не могла ее не послушаться.

Я терпеть не могу конфликты и интриги шоу-бизнеса, несуществующие романы ради пиара, дружбу за деньги, поэтому искренность и справедливость я ищу в музыке. Для меня каждая песня из моего репертуара – исповедь. Ненавижу шоу-бизнес, но обожаю сцену. Довольно противоречивые чувства для артиста.

Продолжаю смотреть в окно поезда, леса сменяются пустынной местностью, за окном толстые слои снега смешались с мусором, опилками. Я не спала уже почти три ночи от того адреналина, который получала на сцене. Скоро я буду дома… Но вот глаза все же начинают слипатья, и я погружаюсь в царство Морфея, забываясь крепким сном.

2 глава

До самого неба

Я прыгну с разбега

Куда же плывут

Облака подо мной?

SHAMAN «До самого неба»

Я сижу в гримерке, и визажисты в четыре руки делают мне макияж, чтобы концерт начался без задержки. Вдруг на пороге появляется Марина, которую я замечаю в зеркале. Как она умудряется так бесшумно появляться?

– Сая, ты готова? – она нежно целует меня в щеку, а я пытаюсь обнять её одной рукой, чтобы не помешать мастерам визажа.

– Почти. Пусть музыканты занимают свои места, концерт начнётся вовремя.

– Хорошо, – она берет рацию , которая висит у неё на шее, и передаёт мои слова нашей команде, – Саяна, что у нас в планах на новогоднюю ночь? На почте много предложений набралось, сразу все города не вспомню. Кажется, там были Сочи, Ярославль, Ялта. Предлагают корпоративный сольный концерт в сам Новый год. Есть варианты рестаранов, гостиниц.

– Марина, мы же говорили об этом. Я хочу провести Новый год в Москве с мамой. Мы говорили об этом.

– Саяна, мы работаем вместе не первый год, и ты прекрасно знаешь, чтобы оставаться в топе на протяжении многих лет, надо хвататься за любые возможности. Нам нужно постоянно доказывать, что ты победитель. Шанс выйти на международный уровень должен выпасть нам. Мы не должны его упустить, вот в чем главная мысль.

– Но я уже несколько лет не отмечала Новый год с мамой! – начинаю закипать я, – а этот, между прочим, последний перед моим совершеннолетием. Я могу ещё хоть раз почувствовать себя ребёнком? – в этот момент я действительно чувствую себя ребенком, который жалко выпрашивает у мамы новую игрушку.

– Сая, ты рано стала взрослой. И перед тобой, как перед взрослым человеком, стоит выбор: карьерный рост или семья, любовь, праздник. О чем ты там еще мечтаешь-то? А ты все пытаешься отменять и переносить концерты, отклоняешь предложения. Ты находишься в осознанном возрасте. Тебе необходимо сделать выбор. Перед тобой две чаши весов: на одной – ночные клубы, семья, подруги; а на другой – сцена, карьера, деньги, мировой триумф. Слава!Мне кажется, выбор очевиден. Или у тебя на эту жизнь другие планы?

Такие разговоры нередко случались у нас с Мариной. Я не впервые жертвовала чем-то ради сцены. Сцена – это все, сцена – это кислород.

Марина выходит из гримерки, оставляя меня наедине с визажистами. Ещё три минуты, и мой макияж готов. Я начинаю облачаться в своё любимое платье ярко-оранжевого цвета, которое мне сшила мама. Не люблю роскошные дорогущие шмотки от модельеров с мировыми именами. Когда на мне мамино творение, я чувствую себя увереннее. Чувствую, что мама рядом.

Я выхожу на сцену ровно в девять, и по телу опять бежит дрожь. Перед выходом к зрителям я, нарушая все требования звукорежиссеров, снимаю нашники. Все же хочется потешить свое самолюбие и услышать лишний раз бурные авации зала. С-т-р-а-ш-н-о. Как говорит Марина, если артист не волнуется перед выходом на сцену, это не артист. Отрываю глаза от пола под ногами и смотрю прямо в зал. Пробегаюсь глазами по рядам, и у меня перехватывает дыхание: аншлаг!

После первой песни я начинаю приветствовать зрителей.

– Для любого артиста всегда очень значимо количество людей в зале, важна аудитория, находящая в нем. Он же всеми фибрами своей души чувствует настроение зрителя, его отношение к себе, энергетику. И сегодня мне вдвойне приятно видеть, что мы вместе, что сегодня здесь находятся люди совершенно разных возрастов, но всех нас объединило одно желание – быть чуточку ближе друг к другу. Очень приятно, что сегодня мы встретились здесь, случайно или намеренно, но я надеюсь, что у кого-то с этой встречей будет связано много тёплых воспоминаний, – я замолкаю, а зал начинает аплодировать.

Даю знак музыкантам, что мой монолог окончен, и можно двигаться дальше по программе. Концерт продолжается следующей танцевальной песней, каких, кстати, немного в моем репертуаре. На припеве к сцене подбегает девочка, которой на вид лет семи. Она такая худенькая и маленькая, что мне приходится согнуться в три погибели, чтобы взять у неё подарок. На её головке совсем нет волосиков, а вся левая рука в синяках, которые, судя по всему, образовались от регулярных капельниц. Девочка протягивает мне мою фотографию и перманентный маркер, чтобы я оставила ей свой автограф на память. Мне становится безумно жаль её, поэтому, с горем пополам пытаясь удержать микрофон у рта, подписываю фотографию. В какой-то момент наши взгляды пересекаются. В её глазах я вижу боль, много боли. А ещё слезы, которые наворачиваются на её глазах. Она крепко обнимает меня, а я даю ей "пять", после чего отхожу и направляюсь к противоположному концу сцены, чтобы принять подарки у других фанатов.

Забираю цветы, благодарю каждого лично, пока идёт проигрыш, но из головы не выходит та маленькая девочка. Она показалась мне такой беззащитной. Хотелось опять обнять её и пошептать: "Не бойся, все будет хорошо". Пытаюсь опять найти её в зале и нахожу в самом конце. Она рассматривает фотографию, которую несколько минут назад я подписала, и плачет маме в плечо. Эта картина ещё больше растрогала меня. Хорошо, что чьё-то лицо закрывает от меня эту незнакомку, после чего я вовсе теряю её из виду. Ещё немного, и я бы просто разревелась прямо на сцене. Такое со мной в первый раз.

Каждая песня из моего репертуара навевает определенные воспоминая о важном жизненном периоде. Но есть одна песня, которая особенно дорога моему сердцу, её я всегда исполняю с особой горькой радостью. "Звездная иллюзия моей растаявшей мечты"… Она связана с моей первой влюблённостью, о которой не знает никто. Около двух лет назад я влюбилась и совершенно потеряла голову от страсти. Мне очень понравился мальчик, который жил недалёко от нас. Он был на год меня старше и тоже испытывал ко мне чувство симпатии. Однажды он предложил мне встречаться. Это был предел моих мечтаний, во снах я представляла, как сижу с ним где-то далеко на загородной вилле в канун Нового года. Первый этаж украшен игривыми гирляндами, которые безудержно меняют свои цвета, у камина стоит живая ель, от которой все ещё пахнёт лесом и уединением, легким морозцем и хвоей, над диваном красуются новогодние постеры, а для большей атмосферы со второго этажа доносятся отголоски "Jingle bells" в моем исполнении. Я предвкушала, как мы сидим около камина в одинаковых новогодних пижамах с Гринчем и, не торопясь, потягиваем какао с маршмэллоу из объёмных кружек с Дедом Морозом. Десятый раз пересматриваем "Ёлки", узнавая себя в самых нелепых моментах, которые случаются с героями, ощущая непривычное для себя умиротворение и абсолютное спокойствие души после концертного тура. О такой жизни я мечтала. И я не исключаю, что эти атмосферные сны могли бы стать явью, но я испугалась. Я отказала ему в отношениях, ибо ужасно боюсь привязаться к человеку. Пройдёт январь, и придётся оставить свою любовь, улетая на затяжные гастроли. Я не хочу причинять боль ни себе, ни моему молодому человеку, а больно будет, и это неизбежно. Наверное, я по жизни однолюб, и главная любовь моей жизни – музыка, ради которой я готова и не на такие жертвы. Так появилась моя единственная новогодняя песня, которую я исполняю на каждом концерте независимо от сезона.

– А сейчас, к сожалению, завершающая песня, – объявляю я залу и слышу в ответ грустные восклицания. Публика вновь меня не отпускает.

После концерта я, мокрая с ног до головы, убегаю в гримерку по темному бесконечному коридору, чтобы скорее переодеться. Как только я стаскиваю с себя родное платье, в дверь стучатся.

– Что опять случилось? – недовольно ворчу я, стараясь как можно быстрее натянуть на себя толстовку.

– Саяна, можно, пожалуйста, несколько минут вашего внимания? – слышу я абсолютно незнакомый мне голос. Опять одержимые фанаты окольными путями выведали путь к моей гримерке. Почему здесь так фигово с охраной? Надо будет пожаловаться Марине.

– Извините, но концерт закончен, а автограф-сессия сегодня не предусматривается по причине того, что я могу опоздать на самолёт, – изрекаю я, стараясь, чтобы это звучало как можно мягче.

Тишина. Значит, уже ушли. На несколько минут присаживаюсь на диван, чтобы перевести дух от усталости. Ощущаю настоящую феерию внутри себя: тур окончен! Это ощущение победы над собой пронизывает все клеточки моего тела, словно оно было воспринято каждым нервным окончанием мозга. Каждое мое усилие, каждый потерянный сон теперь приносят невероятное удовлетворение. Чувство блаженства нарастает в моей груди и разливается по телу вместе с кровью. До конца января ни единой рабочей задачи! Уже сегодня на рассвете я буду дома, под маминым крылом… Как мне не хватает её здесь, в далеких краях.

Пересилив себя, я встаю и собираю кое-какие вещи в сумку. На сборы уходит не более десяти минут, так что я быстренько связываюсь с Мариной. Та говорит, что машина будет подана только через двадцать минут – из-за предновогодней метели на дорогах плохая видимость и многочисленные пробки.

Не зная, чем себя занять, решаю заглянуть в комнатку танцоров, чтобы разделить с ними радость окончания тура. Выхожу из гримерки и замираю то ли от неожиданности, то ли от шока. У самой двери стоят два уже визуально знакомых мне человека: девочка без волосиков на головке, которая сейчас предстает передо мной в нелепом парике, и её мама.

– Саяна, извините, что караулили вас здесь. Мы связывались с вашим продюсером и договаривались о встрече после концерта, вас должны были уведомить… – именно этот голос я слышала, переодеваясь после сцены.

– Можно, пожалуйста, сфотографироваться с вами? – нарушает неловкое молчание юный звонкий голосок.

– Конечно! – восклицаю я.

Мама девочки делает пару симпатичных снимков, где мы позируем в обнимку: вот я опять даю ей "пять", а потом мы громко смеёмся, улыбаясь во весь рот.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я. Не хочется почему-то отпускать эту малышку.

– Меня зовут Руся. Руслана. Но в больнице врачи зовут меня Руся.

– А ты часто бываешь в больнице?

– Часто. И сейчас туда поеду, и на Новый год буду там. Нам обещали, что скоро у нас будет своя елочка! Мы будем водить вокруг неё хоровод, а потом случится новогоднее чудо!

Слезы беспощадно душат, неконтролируемо подступая к горлу.

– А о каком чуде ты мечтаешь?

– Я мечтаю петь, как вы. И мечтаю побывать на просторах космоса. Смешные, несбыточные мечты, – она заходится странным, вовсе не детским смехом, скорее походящим на нервные смешки.

Ещё раз крепко обнимаю Русю. Так много светлого в этом ребёнке… Начинаю погружаться в башенный поток своих несуразных мыслей, но мама Русланы возвращает меня к реальности.

– Руся вам подготовила небольшой новогодний подарок. Она очень хотела исполнить для вас песню из вашего репертуара, – я готовлюсь слушать и выжидательно смотрю на девочку.

Та, немного застеснявшись, начинает петь… Каково же моё удивление слышать именно эту песню – "Звездная иллюзия моей растаявшей мечты" – в совершенно новой интерпретации. Сначала я субъективно оцениваю исполнение, вспоминая, каким  слабым и писклявым был мой голос в возрасте Руси. Мои глаза округляются, когда я слышу мощный голос с идеально точными нотками.

– Мы занимались вокалом в течение нескольких лет до… – мама замолкает, а я понимаю все и так. Если бы не болезнь, этот одаренный ребёнок мог бы сейчас горы свернуть и без особого труда завоевать множество наград, а затем и признание публики.

– Это… Мощно, – подбирая слова, выдавливаю я, – мне очень понравилось. У Руси несомненный талант! Я в её возрасте не могла брать такие ноты, – говорю я абсолютно честно, и Руслана с мамой очевидно это замечают.

– Руся, ты не должна сдаваться. У тебя огромный потенциал и большой диапазон. Я уверена, что придёт твоё время и ты окажешься на пике своего успеха. Верь в чудо, – я чуть не плачу.

Мне звонит Марина и говорит, что машина уже подана. Быстро натянув на себя тёплую шапку и шарф, я попрощаюсь с Русланой. Забираю сумку и пропадаю из виду в бездне темного коридора.