Здесь, но не сейчас

ГЛАВА 9 ЧУЖЕСТРАНЦЫ

По словам Рашида, я должна была покидать место работы до того, как солнце начнет свой путь за горизонт. По моим подсчетам, примерно около пяти вечера мы с Фатмой намывали кухню. В вечернее время у Рашида был другой помощник – Чагатай. Я видела его всего лишь дважды. Шустрый молодой человек маленького роста с едва выступавшей рыжей бородой. Очень уж он отличался от местных турков своей внешностью. И глаза ясные, голубые. А голос, как у ребёнка. После нашего с Фатмой ухода, на смену заступивший Чагатай помогал разносить чай и орешки, а также мог приготовить турецкий кофе. Рашид в нем души не чаял: «Мой верный «Эбабиль», – говорил он. – Везде поспеет и слова мимо не упустит».

Так мы с Айдой и Фатмой за глаза и называли Чагатая – «Эбабиль». Айда пояснила, что это слово из Корана – священного писания, – означающее птицу.

Сегодня мы столкнулись с Эбабилем в дверях кофейни. Я выходила, а он заходил. Прикрыла лицо тонким шёлковым платком, как меня учила Дуйгу, хихикнула и проскочила мимо парня. Мне показалось, что Чагатай ко мне неровно дышит, а иначе его вздохи мне непонятны.

По дороге к гавани задумалась. Возможно ли здесь найти свою любовь? В моем времени я ни с кем не встречалась, да и более того, не намечалось никого путного. А здесь красавец на красавце, и все смотрят в мою сторону, не скрывая симпатии и восхищения. Если не считать сегодняшнего случая с чужестранцами, то я верила, что в веке, где мы затерялись, меньше похоти… но могу ошибаться.

Закутавшись в платок, вышла к берегу моря, где собрались торговые корабли. Давно горю желанием нарисовать пристань и торговцев, несущих на своих плечах нелегкие мешки. Других доказательств, что побывала в прошлом, у меня не будет, поэтому старалась после работы пристроиться в каком-нибудь тихом местечке, откуда открывался нужный мне вид, и делать зарисовки, на что обычно уходил час-другой.

Вот и сейчас нашла местечко в тени, где не так сильно жарило. Сняла платок и распушила черные волосы. Как же тяжело жить в условиях такой жары и не иметь шанса от нее спастись. Я лишь надеялась, что всё это временно.

Восхитительные виды пристани старого города Калеичи вдохновят любого художника. Выводя контуры карандашом на альбомном листе, я была не просто счастлива, а купалась в волнах счастья. В точно таких же волнах, которые, несомненно, изобразила на рисунке.

Я так увлеклась, что не заметила, как несколько фигур подкрались к моему месту. И только, когда из моей руки выдернули карандаш, вскочила на ноги, не успев схватить платок.

– Кто тут у нас? – говорил до боли знакомый мужчина с золотым зубом. Мерзкий, противный и отвратный тип.

Тот, что хлопнул меня по пятой точке стоял чуть правее от него. А по левую руку еще трое. Они тоже сидели за столом в кофейне сегодня. Я всех узнала.

– Что вам нужно? – смело крикнула.

Но мужчина не ответил, изучая мой карандаш.

– Откуда у тебя эта диковина?

– Это карандаш, – бросила я. – Подарок. Отдай сейчас же!

Мужчина поднял руку, когда я попыталась ухватить свою вещь.

– Откуда, спрашиваю? Я таких раньше не видывал. А вы, друзья? – он обратился к своим товарищам, и те со злобными ухмылочками отрицательно покачали головой.

– И понятно, что не видели! Это мне… мой суженый прислал из… Мадагаскара, – выдумала я и осталась довольна. Мужчины ничего об этом не знали и выглядели глупо.

Однако в следующую минуту тучи над моей головой серьезно сгустились.

– А давайте возьмем ее к нам на корабль? – сказал тот, что справа. – Покажет нам этот Магаскар, а заодно будет нам развлечение.

Все чужестранцы хором загоготали, а я отступила на несколько шагов. Но было поздно бежать. Меня окружили. Пыталась сопротивляться – кусалась, лягалась, но все равно очутилась у одного из них на плече. Начала долбить по его спине и кричать «Имдат!», как меня учили. Но на помощь никто не спешил.

Мысленно попрощалась с Айалой, Эриком и всей семьей Карабулута, зажмурила глаза и повисла на плече чужестранца, словно без чувств.

Вдруг кто-то из них вскрикнул. Резкий звук кинжалом пронзил воздух и замер. Тот, кто меня нёс, остановился. Страх – неотвязный, жгучий – сковал меня. Боялась даже пальцем пошевелить, не то, что голову повернуть.

– Отпусти девушку и иди сюда! – велел мужской голос, чужой, абсолютно неузнаваемый.

Секундное колебание и меня, как мешок с картошкой, сбросили на землю. Очень больно ударилась ногой, но меня это не остановило и быстро, на четвереньках, поползла к своей сумке, запихнула туда недорисованный набросок, потом хотела бежать, но вдруг увидела невероятную картину. Вернулись реальные звуки, которые под шоковым состоянием не хотела слышать: недовольный рык, яростные стоны, гортанные звуки; лезвия кинжалов со звоном ударялись друг о друга.

Мой спаситель дрался с пятью здоровыми мужчинами в одиночку, и я стала свидетелем того, как он ловко раскидывал моих обидчиков в разные стороны, как в самых культовых вестернах Америки. Но я не смотрела фильм… Черт! Я собственными глазами видела, как за меня сражается… мужчина. И я его узнала. Он сидел сегодня за соседним столиком и ухмылялся над происходящим. Очевидно, что он военный, потому что оружием он владел довольно-таки профессионально.

Через несколько мгновений все пятеро мужчин лежали на земле, кряхтя от боли. Кто-то даже потерял сознание.

Военный запрыгнул на коня, подъехал ко мне и протянул руку.

Он хочет увезти меня? Стояла, широко раскрыв глаза, и едва могла пошевелиться. Незнакомый парень пальнул в меня прекрасными глазами, а перед моим взором предстало не менее прекрасное, красивое лицо.

– Ну же! – торопил он. Его грудная клетка хаотически вздымалась и опадала. Он ждал моего решения.

«Это не похищение, – сказала я себе. – Иначе, зачем ему было драться с пятью чужестранцами? Он спас меня!»

– Одну минуту, – наконец, осмелилась сказать. Затем быстро подбежала к противному громиле, сунула руку в карман его штанин, извлекла свой карандаш и, не удержавшись, плюнула мерзавцу в лицо.

Так ему и надо!

С чувством выполненного долга, вернулась к незнакомцу, и смело прыгнула на коня, спрятавшись за крепкую спину.

ГЛАВА 10 КТО ЭТОТ ПРЕКРАСНЫЙ ГЕРОЙ?

Мой платок так и остался лежать там, где я его оставила, и не знаю, хорошо это или плохо. Но при такой жаре он мне точно не нужен.

Незнакомец подстегивал лошадь, чтобы она неслась быстрее. Мои распущенные волосы развевались за спиной, как крылья бабочки. Ничего подобного в моей жизни не было, наверное, поэтому я так радостно смеялась.

Возделанная земля, по которой мы двигались, представляла собой лоскутное одеяло из зеленых и желтых заплаток. Издали многоцветные поля колыхались, как волны изумрудного океана, маня их к себе колеблющейся на ветру белой пшеницей, зеленой травой и золотистой мушмулой с краю дороги. Опустив глаза вниз, я видела, как из-под копыта лошади песок и камни разлетались в разные стороны. Переизбыток адреналина бушевал в крови, позволяя мне ощущать это счастье.

Казалось, мы ехали долго, но всё же надо понимать, что животное не железяка, на которых мы привыкли ездить.

– Устала? – помогая мне слезть с лошади, спросил спаситель.

– Немного… не привычно. Голова кружится, – ответила я, скромно спрятав взгляд в землю.

Мужчина протянул мне фляжку с водой.

– Передохнем чуть-чуть, а затем я отвезу тебя туда, где ты живёшь.

– Ты увез меня слишком далеко. Я живу близко от гавани.

– Нас могли преследовать. Нужно переждать.

Незнакомец привязал лошадь к дереву, после чего предложил мне прогуляться. Так, слушая пение птиц и смотря на великолепную картину цветочной поляны, мы наслаждались временным уединением.

– Можно услышать твое имя, прекрасная мадмуазель?

– Вы француз? – услышав знакомое обращение, не удержалась от вопроса.

Спаситель остановился и слегка склонил голову в почтенном жесте.

– Позвольте представиться, меня зовут Оскар Леруа. Вы правы, я прибыл на Османские земли из Франции.

– Вы не похожи на простого смертного. На вас военная форма, если я не ошибаюсь.

Любезная улыбка на лице Оскара казалась непритворной.

– Да, и здесь вы угадали. Я – французский генерал.

– Что же вы здесь делаете, генерал? – спросила, поймав себя на мысли, что кокетничаю.

– Понимаете, – он убрал руки за спину и двинулся вперед, – сейчас везде войны. В море не безопасно, особенно, если груз, который везет судно, очень ценный. Я получил приказ сопровождать торговцев, поэтому я здесь.

– И… сколько вы пробудете на этих землях?

– Боюсь, что точного ответа на этот вопрос нет. Может быть несколько дней, а, может, несколько месяцев. По-разному бывает.

– Часто приезжаете сюда?

– Раз в год, примерно. А то и в два.

Мое веселье исчезло, сменившись чем-то куда более серьезным. Меня расстроил его ответ? Но почему? Я ведь едва знаю этого человека, чтобы чувствовать разочарование. И, тем не менее, настроение упало до нуля, и желание продолжать прогулку улетучилось вместе с кокетством.

Я посмотрела на голубое небо в перистых облаках.

– Солнце садится. Отвезите меня, пожалуйста, домой. Мои родные будут беспокоиться. Они не знают, что я ходила к гавани.

– Хорошо, – согласился Оскар, и в этот момент я заметила веселые морщинки в уголках его глаз. – Но разрешите задать один нескромный вопрос. Вы не похожи на османскую девушку.

Я с большим усилием улыбнулась.

– Потому что так оно и есть. Я англичанка с еврейскими корнями, – сказала в ответ и, не дав ему рта открыть, зашагала в сторону лошади.

Спиной чувствовала, что Оскар стоит, как каменный, глядя мне вслед оцепенелым взглядом. И я обернулась, отчего мои волосы взмыли на мгновение.

– Моё имя – Ревекка, но здесь все зовут меня Руя.

ГЛАВА 11 ГЕНЕРАЛ МОЕЙ МЕЧТЫ

Не успела я войти в свои покои, как за мной влетела Дуйгу, шелестя своим новым платьем. Крепко заперев дверь, она шагнула ко мне и хитро улыбнулась.

– Я всё видела!

Вначале мне показалось, что я ослышалась. Это было так неожиданно, что, не успев сообразить, я изумленно уставилась на девушку во все глаза.

– Что видела?

– Ну, тебя и твоего возлюбленного, – хихикнула Дуйгу, затем схватила меня за руку. – Расскажи! Расскажи! Кто он такой? Военный, да? Вы гуляли? А где гуляли? А он уже говорил тебе о любви?

Чтобы остановить шквал вопросов, я выставила руку вперед. Уму непостижимо! Что она такое болтает?!

– Дуйгу, сбавь обороты.

– Что сбавить?

– Имею в виду, успокойся. Ничего подобного нет. И с чего вообще ты взяла, что это мой возлюбленный?

– Ну как же, – принялась объяснять Дуйгу, – если мужчина катает девушку на лошади без головного покрытия, значит…

– Ничего это не значит, – быстро возразила я.

Дуйгу поникла, опустила плечи и надула и без того пухлые губы.

– Тогда кто он такой?

И я принялась сочинять историю о том, что случайно заблудилась, а он любезно согласился помочь. Дуйгу не обязательно знать подробности. Да я даже Айале не скажу, как обстояли дела на самом деле, иначе начнут еще опекать. А мне оно надо?

Не добившись от меня больше ни слова, Дуйгу отправилась помогать матери с ужином, но я успела пригрозить, что за длинный язык ночью волосы отрежу. И кстати, если меня хорошенько разозлить, то я могу и на лысо обрить. Так и представила злобные огоньки у себя в глазах.

«Возлюбленный»…

На какой-то момент я заблудилась в собственных мыслях. Почему мне так нравится это слово? Оскар на самом деле – воплощение моего идеала мужчины!

Будто в трансе, я прошла к своему ложе на полу – мягкий матрас и жесткая подушка – легла и закрыла глаза, снова воплотив образ своего героя в голове.

Оскар – красивый, роскошный в своей военной форме с выразительными чертами, приятной улыбкой и умными глазами. Этот мужчина обладал целым рядом достоинств! И он наверняка свободен, а иначе не стал бы прогуливаться со мной и заводить знакомство. Я решительно не понимала, почему такой мужчина до сих пор не женат? Все эти древние женщины ослепли?

А какая у него походка! Уверенная и грациозная.

Ох, в наше время за таким мужчиной женщины толпами ходить будут! Я бы и сама за такого не прочь побороться. Даже стыдно стало за свои мысли.

А потом мне стало бесконечно грустно от того, что, возможно, я его больше не увижу.

В порыве чувств, сделала скромный набросок его лица, чтобы не забывать, ведь это мой герой, о каких я читала в школе. До сих пор под впечатлением!

Чтобы согреть свою душу среди несправедливости, что принесла нам судьба, я снова предалась воспоминаниям о минувшем дне, и не заметила, как уснула.

Под утро меня выдернул из сна женский крик. Понятия не имела, сколько время. За окном было еще темно, но край неба уже начинал светлеть, и я решила, что сейчас около шести утра.

Крика больше не последовало, но я слышала отчетливые голоса за стеной, и сразу стало ясно – Айала и Эрик спорят.

Выбравшись из постели, я направилась к их покоям.

– Эй, что у вас там происходит? – одновременно постукивая костяшкой пальца, спрашивала я.

Дверь распахнулась, и я увидела усталого Эрика с растрепанными волосами.

– Угомони свою сестру, пожалуйста, а мне пора выходить в море, – пробормотал он и вышел.

– Что это вы тут устроили? – почти шепотом заговорила я, закрывая за Эриком дверь. – Не забывай, в каком веке мы находимся…

– Да уж помню! – в сердцах выкрикнула Айала.

– Так! А ну сядь и рассказывай, что это ты ни свет ни заря взъелась на парня.

Айала с трудом подчинилась. Мы уселись на скамью, обшитую красной тканью, у окна.

– Эрик совсем обнаглел.

– Что же он сделал? Лично я вижу, как он старается ради нас. Думаешь, легко филологу с его блестящей будущей карьерой ловить и продавать рыбу каждый день?

– Он флиртует с Дуйгу! – выпалила сестра, а я замерла, открыв широко глаза.

– То есть, как это флиртует? Что за выдумки!

– Это не выдумки, – перечила Айала. – Вот ты вчера спала и не видела того, что видела я.

Я подтянула к себе ногу – уже местная турецкая привычка.

– Так-так… И что же ты видела?

– Все началось после того, как Карабулут с женой и младшими детьми отправились к какому-то там бею* (господину). Эрик начал обсуждать учебу Дуйгу. Он расспрашивал ее про медресе, в которое та ходит. Ревекка, они говорили так, словно меня в комнате не было!

– И ты называешь обсуждение школы флиртом?

– Я же ушла, пожелав им приятного вечера, а проснулась посреди ночи, когда Эрик завалился рядом и захрапел. Понимаешь? Они болтали почти полночи. Боюсь представить, о чем!

Я закусила губу.

– Мда…

Между нами повисла пауза. Я не верила, что Эрик станет заигрывать с какой-то допотопной малолеткой, тем более, что он так влюблен в мою сестру. Хотя чего греха таить, Айала в последние дни стала просто невыносимой – нервничает из-за каждого пустяка, а еще много плачет. Во мне проснулось внезапное чувство жалости. У нее стресс, и в нашем положении он вполне объясним.

– Иди ко мне, – сказала я и протянула руки. Айала упала в мои ласковые объятия и заплакала. Мне ничего не стоило позволить ей излить свои тревоги, я ее вечная «жилетка», сильное плечо. Без меня Айала пропадет.

ГЛАВА 12 ЧТО ТАКОЕ ФОТОГРАФИЯ?

В последнее время меня очень сильно стало беспокоить эмоциональное состояние сестры. Я поговорила с Эриком об этом.

– Будь к ней внимателен. У нее сильный стресс, – объясняла ему. – Мне кажется, еще немного и Айала свихнется. Между прочим, в подростковом возрасте она уже пыталась наложить на себя руки.

– О Господи, Ревекка, мне даже в голову не приходило с кем-то флиртовать. Я всего лишь интересовался у Дуйгу о том, как проходят их занятия… Честно? – шепнул он вопрос, слегка пригнувшись ко мне. – Я уже начал делать наброски будущей диссертации. Увидев всё это собственными глазами, я просто ошарашу всех своих преподавателей. Я не хотел причинять боль Айале. Сам не знаю, что с ней происходит.

– Это элементарно. Она находится в состоянии ярко выраженного психоэмоционального переживания жизненной ситуации, которая длительно ограничивает удовлетворение ее социальных потребностей. – Я принялась загибать пальцы по одному. – Ведь у нас нет телефонов, нормального туалета и ванной, нет машин – никаких, даже стиральной… много чего нет. А еще мы в Турции, а в Англию уехать нельзя, потому что здесь чертов лабиринт. Другие обычаи, одежда, еда. Дальше перечислять?

Эрик устало вздохнул.

– Нет, пожалуй.

– Это мы с тобой справляемся с этим. А она не может. Айала достаточно устроена в жизни и менять она ничего не собиралась. Ей трудно.

– И поэтому она ревнует?

– Да! А что ей еще делать?

– Я не знаю… – Эрик оборвал собственную мысль и сел, свесив голову. Он расстроился, и я могла его понять. Однако он согласился постараться не нервировать свою девушку по таким пустякам. Скажет, что любит, приласкает и Айала почувствует себя лучше.

Так, дни шли обычной чередой. В полнолуние мы ходили в лабиринт, но в будущее вернуться не получалось. Приближалась осень, а мы застряли в прошлом. Иногда я размышляла о том, что же происходит сейчас в двадцать первом веке, чем занимаются наши родные и друзья и вообще, вспоминают ли нас.

Не хотелось грустить понапрасну, поэтому я брала в руки карандаш и рисовала. В моей сумке скопилось уже больше сотни рисунков, один из которых стал особенным – портрет Оскара. Я больше не встречала его, к сожалению, и решила, что он уехал. Но скромный карандашный набросок напоминал о герое моей жизни, вызывая только светлые чувства.

Однажды, получив выходной, я решила рискнуть выйти за пределы Калеичи. Под серое простенькое платье для удобства и безопасности я надела свои джинсовые шорты, а так как шлепанцы их были очень неудобными, заменила их своими кедами. Голову покрывал легкий шелковый платок, но он не скрывал моих длинных черных волос, а скорее сливался с ними.

Миновав ворота Адриана, которые представляли собой три арки, я вышла на каменную тропу и начала подыскивать подходящее место, откуда видно торговцев арбузами, чтобы запечатлеть их на бумаге.

Долгое время на улицах не было людей. Никто не мешал мне спокойно рисовать. Двое пожилых торговцев сидели на маленьких табуреточках, разговаривая между собой. На меня они не обращали внимания, хотя смею предположить, что меня вообще не видно в тени деревьев.

Солнце светило ярко и все вокруг улыбалось. Я не знала, который сейчас час и предположить не могла. Человеку, который привык к часовым стрелкам, очень сложно приспособиться к отсутствию точного времени, а ориентироваться по солнцу не всегда получается.

Мой рисунок был уже почти готов, когда в конце дороги показались люди. Я внимательно следила за ними и сразу поняла, что это чужестранцы. Если бы не военная форма, то я вряд ли бы надолго задержалась на этом месте, ведь прошлый опыт показал, что я не способна за себя постоять. Однако эти люди не представляли опасности, потому что я узнала среди солдатов его – Оскара.

В нашем мире я бы, не задумываясь, выбежала к нему на встречу, но стоит помнить, что скромная женщина в этом мире ценится гораздо выше. Я осталась сидеть в тени.

Солдаты шли медленно, разговаривая между собой на французском языке. Но Оскар молчал. Он словно отбился от стаи и летал где-то в своих мыслях. Моё сердце забилось сильнее, карандаш выпал из рук и я вдруг подумала о телефоне.

Вот бы сфотографировать генерала прошлого на память!

Я помнила, что телефон у меня в сумке. Для чего носила его с собой, не знала. Однако сейчас он мне пригодился. Пока солдаты не спеша двигались по каменной дороге к арке, я подключила мобильник и, к счастью, батарея полностью не разрядилась. С тех пор как мы сфотографировали надпись на плитке в лабиринте, я им не пользовалась. Обрадовавшись, я быстро настроила камеру, приблизила ракурс, навела на Оскара и щелкнула несколько раз. А так как динамики у моего телефона были довольно-таки громкими, солдаты обернулись.

Решив, что это мой единственный шанс привлечь внимание, я взяла сумку, рисунок с арбузами и вышла из теней деревьев. Опустив голову как можно ниже, двинулась к арке.

– Мы, кажется, с вами знакомы, мадмуазель Ревекка! – выкрикнул Оскар. Я с трудом сдержала довольную улыбку, но не остановилась. Тогда он догнал меня и преградил путь.

– Что вы здесь делаете совершенно одна? – настойчиво спросил он.

– Э… ничего, – ответила я, теряясь от волнения. Держать рисунок, лямки от сумки и телефон в одной руке стало неудобно, я хотела это исправить и выронила телефон прямо к ногам Оскара, экраном вверх. С его фотографией.

Он долго смотрел на диковинную вещицу, затем осмелился взять мобильник в руки.

– Это я? – нахмурив брови, спросил он.

Меня прошиб холодный пот, я громко сглотнула. «Ну все, – подумала, – сейчас генерал моей мечты решит, что я ведьма, которая заточила его копию в какую-то непонятную плоскую коробку и посадит в темницу. А то и убьёт на месте!». Неизвестно откуда появился этот страх, но его необходимо побороть, иначе я пропала.

– Мадмуазель Ревекка? Как у вас это получилось?

– Только не убивайте! – крикнула первое, что пришло в голову.

Оскар удивленно посмотрел на меня, затем обернулся и глянул на солдат, терпеливо ожидающих своего командира.

– Ступайте! – приказал он, а когда военные продолжили путь, Оскар обратился ко мне: – Я не собираюсь вас убивать, помилуйте! Просто объясните, что за чудо из чудес сейчас держу у себя в руках. Это не рисунок…

– Это фотография, – заявила я, понимая, что это слово ни о чем ему не говорит.

– Что такое фотография?

– Для начала я должна сказать, кто я такая и откуда появилась… Но обещайте одну вещь, – помолчав, я отобрала телефон, затем договорила: – Если вы мне не поверите, то прикончите на месте.

– Простите? – не понял Оскар.

Он смотрел мне прямо в глаза, словно искал потаенные места в моей душе, а я топталась на месте, не находя себе места.

– В общем, это будет долгая история.