Tsitaadid raamatust «Дети ворона»
– Черный ворон? Забрал папу? – Таня фыркнула. – Папа в командировку уехал, тебе же сказали. Не выдумывай. …Шурка едва высидел в школе положенное время. Он всё поглядывал на часы. Но черная стрелка словно прилипла к циферблату, еле ползла. Шурке не терпелось рассказать Тане о черном вороне. Переменки казались ему длиннее уроков математики, Фонтанка тянулась нестерпимо, прохожие норовили перегородить дорогу, зеленый свет на светофоре никак не хотел зажигаться. И вот наконец Шурка дома. Всё выпалил Тане. А она только и сказала: – Не выдумывай. И потянула к окну табуретку. – Я сам слышал! – От соседки, – напомнила Таня. – Ну да. – От тети Риты. – Ну да. – «Ну да», – передразнила Таня. – А детей приносит аист, булки растут на деревьях, а Луна сделана из сыра. Неужели ты не понимаешь? Они тебя считают малышней, вот и говорят тебе всякие глупости. – Ничего я не малышня, – обиделся Шурка. – Нашел кого слушать. Эта тетя Рита, – Таня пошевелила пальцами вокруг своей головы, – у нее же одни бигуди вместо мозгов. Ей бы лишь бы болтать. Мещанка она. Понял? Таня залезла с ногами на табуретку, шагнула на подоконник. Открыла форточку. Вытянула наружу худую руку, насыпала крошки в маленький, со всех сторон открытый деревянный домик, висевший по ту сторону окна. На зиму они всегда устраивали для птиц кормушку. Мещане – это что-то нехорошее, помнил Шурка. Нельзя быть мещанами, говорили папа и мама. Таня закрыла форточку и некоторое время пос
Так вот что значит - не бояться, - думал Шурка. - Это значит - очень-очень бояться, но все равно идти вперед, только вперед
Таня придала себе взрослый вид, отчего Шурке захотелось лягнуть ее еще и посильнее. – Вот этот малыш хочет у вас спросить одну совершеннейшую чепуху.Шурка дернул ее за косу. Милиционер засмеялся.– Я вас слушаю, мальчик, – милиционер сел перед Шуркой на корточки. – Какой у вас вопрос? Отвечу с полной серьезностью.
Его внимательно-серьезное выражение лица и «вы» ободрили Шурку.– Товарищ милиционер, моего папу унес Черный Ворон, – начал он.– Вы, конечно, рассмеетесь, – быстро встряла Танька, но осеклась.Симпатичный милиционер вовсе не рассмеялся. Улыбка сбежала с его лица. Со щек-яблок схлынул румянец. Очень медленно милиционер выпрямился. У него даже губы сделались серые. А глаза нервно забегали.
Они этого полярника своего спросили, когда с льдины снимали? Может, он и не хотел с нее сниматься. Может, он на нее специально забрался, подальше от всего этого. Может, он мечтал однажды пристать к какой-нибудь маленькой симпатичной стране, где зимой пьют горячий шоколад, едят булочки с изюмом, а у барышень на муфтах иней.
Он ел так, будто это не мороженое, а капустный суп или манная каша с комочками. Через «не хочу» — называла это мама.
— Я поняла. Им нужны дети.
У Шурки всё дрогнуло перед глазами. Серая площадь медленно поехала в сторону, как огромная карусель.
А школьники шли и шли. Барабаны били. Горны трубили. Воздух раскалывался от их рева. «Ура! Ура! Ура!» Над их головами качался усатый-носатый портрет. «Друг детей» — было написано под ним огромными буквами.
Шурка схватился за фонарный столб.
Друг детей. Ворон — друг детей.
Дети Ворона! Так вот зачем хватали родителей! Чтобы забрать детей.
Обзывали врагами, вредителями, шпионами их честных мам и пап, теть и дядь, бабушек и дедушек.
Детей кормили таинственной слизью. Давали новые имена. Одевали одинаково. Бубнили им одно и то же, пока голова не превращалась в заезженную пластинку с записью.
Серый дом был фабрикой.
Туда свозили детей. Тань, Шурок, Бобок, Зой, Кать, Коль, Наташ, Миш, Лид, Петек, Вовок. И делали из них Рэев, Маев, Сталин, Кир, Владленов. Детей Ворона!
Не честные, хорошие, умные люди были нужны Ворону. А преданные ему. Забывшие свою семью. Свое прошлое. Убежденные, что Ворон — их отец. Что Ворон мудрее всех на свете. Что серое и страшное царство Ворона — лучшая страна в мире.
