Loe raamatut: «Пьяный мастер: дорога сна», lehekülg 3

Font:

– Она бы там не зажглась, глупая!

– А что тогда, умник? Скажи!

– Заклинание, разгоняющее тьму, вот!

– Откуда ему его взять? Орк – маг воды, а не света.

– Купил у магов!

– У каких? – перепалка вновь грозила превратиться в ссору.

– «Арт извлек из кошеля на поясе продолговатый синий кристалл, который на его родине называли Читальным камнем», – продолжил я, привлекая внимание спорщиков.

Дети затихли, ожидая объяснения, что это за камень такой, и откуда у него силы противостоять тьме. Даже кот, прислушавшись, повел ухом в мою сторону, не открывая глаз.

«Слабый синий свет принялся теснить тьму вокруг себя, окутывая Арта легкой голубоватой дымкой.

– Ответ всегда рядом. Как бы удивились книжные мужи, узнай они, что ключ к Сонному острову всегда был у них под рукой, – засмеялся эльф, поправляя повязку на слепом глазу.

Маги и библиотекари использовали эти кристаллы, чтобы изучать старинные фолианты там, где нельзя зажигать лампы и факелы. Камни давали ровный и безопасный свет, защищая книги и свитки от случайного огня. Именно это свойство кристаллов и подтолкнуло Арта к такому рискованному эксперименту. Доказательств теории не было до этого момента, но он не скажет об этом никому, ведь великие тайны любят великую тишину. Когда-нибудь, до умников дойдет это простое решение, а пока у хитрого авантюриста будет возможность хорошенько исследовать этот берег острова, который скрывает вечная тьма от посторонних глаз.»

Глава 5. Кольцо и танец

Я потянулся за кружкой, но она оказалось пуста. Медленно поднявшись – тело ныло, а шрамы зудели – я подошел к ведру и зачерпнул прохладной ключевой воды. Обернувшись, наткнулся на дюжину пар глаз и приоткрытых ртов. Даже Кир молчал, что для него, как я понял, было не свойственно. Залпом выпив чашку воды, я обратился к детям.

– Детвора, время позднее, а день завтра длинный и нелегкий…

– Не, – хором протянули ребята.

– Нам всем нужно хорошо выспаться. А завтра, обещаю продолжить сказку, – расплылся я в добродушной улыбке под косматой бородой.

– Дядя Рос, расскажите еще немного. Самую малость. А мы обещаем, что утром все-все сделаем. И маме поможем, и Вас уважим, – украдкой обратилась ко мне девчушка с огненно-красными волосами, самая старшая из ребятни.

– Жарна дело говорит, – поддержал ее Лыкас.

– Ну, хорошо. Только сейчас свет потушим, чтобы не отпугивать объятия сна и ночи. Мы ведь, не Артей на мрачном острове, нам столько света ни к чему, – я погладил бороду, давая себе зарок утром привести ее в надлежащий вид.

Дети загомонили, как стайка воробьев, готовясь к приходу ночного мрака. Я подошел к лучине, но она сама собой уменьшила огонек, принявшись еле тлеть. Угли в камине также чуть заметно подрагивали, лишь изредка просыпаясь маленькими язычками огня.

– Магия, – случайная мысль проскочила в моем сознании, заставив замереть, встретившись с большими карими глазами красноволосой Жарны.

Умостившись поудобнее прямо на полу, я продолжил рассказ о странном лысом эльфе, чью голову венчала паутина шрамов, прикрытых кожаной широкополой шляпой, а слепой глаз закрывала черная повязка, проходящая через большое родимое пятно на щеке.

«Артей огляделся, рассматривая голубую дымку, что окружала его. Свет дрожал, сражаясь со все подступающей к нему тьмой, но не сдавался. Эльф разжал ладонь, и кристалл вспыхнул ярче, оттолкнув хозяйку острова на пару метров в разные стороны. Авантюрист покрылся живым, не обжигающим, синим пламенем, что надежно защищало его от мрака.

– Это я так стану отличной мишенью для тех, кому тьма дом родной.

Арт почесал гладковыбритый подбородок свободной рукой и тут же сжал кристалл в кулак. Свет моментально рассеялся, погружая эльфа в кромешную тьму. Постепенно разжимая руку и давая свободу читальному камню, путешественник заметил, как растет сила света в его пальцах.

– Ага. Так вот, как ты действуешь. Чем больше у тебя свободы, тем сильнее свет. Занятно, – обратился эльф к камню, едва не касаясь того узкими губами.

Поправив шпагу на левом бедре и дагу на правом, Арт довольно улыбнулся, ведь все пока шло по его плану, но расслабляться было нельзя. Остров, хоть и не ожидал, что кто-то решит пристать к его правому берегу, был готов встретить путника множеством коварных ловушек. Поэтому, эльф спрятал читальный камень в нагрудный карман куртки, и отстегнул от перевязи, которая опоясывала его грудь от бедра до плеча, маленький замшевый мешочек. Аккуратно развязав и высыпав содержимое на ладонь, он попробовал рассмотреть свой нехитрый скарб. Но тьма, обиженная его наглым вторжением, сгустилась настолько, что Арт не мог различить даже собственные пальцы.

– Ну что ж, я хотел подружиться и не пугать тебя светом, почем зря. Но, если ты так решила, то мне ничего другого не остается, – прошипел он окружающей его темноте.

Ловким движением пальцев эльф вновь достал кристалл, и свет моментально отвоевал себе жизненное пространство, оттолкнув шипящую тьму от несостоявшегося любовника. Поместив кристалл между указательным и безымянным пальцами, для надежности прижав средним, Арт добился нужной ему интенсивности света, так, чтобы видеть, но не привлекать к себе внимание. На ладони лежала пара десятков причудливых колец, выполненных из золота, серебра, платины, мифрила, стали и даже черного необработанного железа. Все они были инкрустированы разнообразными камнями: агаты и топазы, изумруды и рубины, бриллианты и ониксы, бирюза и лунный камень. По каждому кольцу шла умелая гравировка из переплетенных ветвей и скрещенного оружия, замковых стен и ощетинившихся игл, а также множество других изображений. На камнях же, гравировщик оставил странные, непонятные простому обывателю, символы – руны силы и концентрации. Каждый такой перстень стоил целое состояние, а у Арта они валялись в маленьком потертом мешочке, ожидая своего часа. Эльф бережно хранил свою коллекцию, пополняя ее в каждом путешествии. Сам он не умел создавать подобных украшений, но как никто другой знал, что истинная цена этих безделушек – его жизнь. Уже не раз они приходили к нему на помощь в самых сложных ситуациях. Поэтому, он платил любые деньги, если встречал у торговца такое вот потемневшее, никому не нужное колечко. Прочность кольца предугадать было трудно: одни ломались после первого же применения, другие же служили верой и правдой много лет.

– Ты со мной уже лет триста? – обратился он к черному железному кольцу, украшенному гравировкой в виде веточек ивы и маленьким рыжим агатом, в чьих волнах покоилась великая тайна древних времен.

Сегодня, именно этот старый друг, отправился первым на палец эльфа. Силы, что он давал, были не высоки, но надежны. Руна «Огненный танцор» позволяла повысить врожденные умения эльфа в боевой ловкости.

– А битвы не миновать, – констатировал Арт.

Следом, свои места на пальцах, заняли еще пять колец. Это было расточительством, но жизнь Санни стоит всех потраченных сил, а если не будет другого выхода, то и жизни одного безумного эльфа.»

– А какие кольца он выбрал? – голос Кира был настолько тих, что я понял, насколько зацепила его эта часть истории.

– Тссс, – кто-то шикнул в темноте на брата.

– Сама тссс, – мальчик огрызнулся.

Я не видел его глаз, но мог поклясться, что в них жарким горном горел неподдельный интерес к работе древних волшебных мастеров. Но я лишь хлебнул воды, смочив пересохшее горло, и продолжил историю, оставив Кира наедине с его вопросом. Мне хотелось сохранить в тайне выбор Артея, ведь я и сам не знал, что именно пригодится авантюристу в его опасном приключении.

«Временно оставшиеся не у дел украшения, отправились в мешочек, а тот – на ремневую перевязь. Сжав читальный камень в левой руке, а шпагу в правой, Арт отправился к скале, что возвышалась над северным берегом такого милого острова в глазах тех, кто приставал к нему с юга.»

Я встал под гробовое молчание притихшей малышни, которая непонимающе взирала на меня с высокой печи. Медленно подойдя к кадушке с водой, я сполоснул чашку и поставил ее к другой посуде на просушку.

– А дальше? – несмелый девичий голосок прозвучал с печи.

– А дальше завтра, как мы и договаривались, – с добродушной улыбкой ответил я

– Ну пожалуйста! – хор тихих голосов поддержал сестру.

– Спать, – хлесткой ветвью запрета, успокоила детей Иса.

Спорить никто не решился. Лишь недовольное сопение наполняло тишину засыпающего дома. Угли в камине и лучина погасли сами собой, погружая мир в царство сна и ночи.

Сняв рубаху и штаны, я улегся в постель, закрывая уставшие глаза после длинного дня. Кот забрался на кровать и улегся у моих ног, по-хозяйски водрузив лапу на мою лодыжку. Пьянящая темнота обняла меня за плечи, затягивая в водоворот странных видений.

Одинокий, несломленный огарок свечи, дрожал стойким тусклым пламенем, с трудом освещая фигуру, застывшую на полу. Тьма, подобно пантере, кружила вокруг пленника, опасаясь подступиться поближе. Лишь изредка кладя лапы то на колени, то на спину пленника, когда лучезарный страж отворачивал свой взор.

Мужчина сидел спокойно, не шевелясь, полностью погрузившись в пучину своих грез. Его астральное тело смогло покинуть застенки этой тюрьмы в тот момент, когда «враг» открыл дверь, напугав местную хозяйку и пленницу. Но ни тьма, ни свет не знали об этой тайне монаха. Лишь кроткая улыбка могла раскрыть секрет, но они не умели читать лица.

Пламя, предательски задрожав, лишь на миг осело, но этого времени хватило, чтобы воспрянувшая тьма обвила своими руками шею пленника, впившись поцелуем в тонкие губы мужчины. Пальцы пленницы пробежали по густой черной бороде и по лысому затылку монаха, но в это время свет свечи, вновь набрав силу, жарко хлестнул ее. Тихо шипя от боли, она отскочила прочь, давая возможность стражнику не только восстановить баланс сил, но и отвоевать больше жизненного пространства. Узник теперь был полностью освещен. Даже жалкого клочка кашаи или подошвы его сапог не осталось во власти темноты. Все то, что она долгими ночами отвоевывала себе вернулось в свет.

– Ничего… Ничего… Ничего не осталось! Все… Все… Все отобрали, – причитала тьма, бродя у самых стен бесформенными тенями.

Несмотря на поражение, она знала, что через недолгий срок пламя ослабнет, и она вновь коснется своего любимого. Хозяйка чувствовала тьму в его груди, слышала зов и не могла отступиться. В этом мужчине хранилось семя, которое он берег для нее. Именно оно породит ту жизнь, которая вырвется из этой ловушки.

Но, всему свое время. Нужно лишь оторвать взгляд монаха от света и обратить в тьму. У нее это получилось один раз, когда он дрогнул. Получится и снова. Но, в этот раз, тьма не упустит своего. Проникнет в него, заполнит полностью и получит заветное семя. А пока, нужно ждать.

Тьма решила немного отвлечься и сыграть со стражником в игру. В ту самую, которой лет больше, чем сотворенному богами миру. Она старше самих богов. В нее играли свет и тьма на скорлупе первого Змея, рисуя узоры судьбы его мира. Этой же игрой, они провожали его в последний путь, ожидая прихода его дитя.

Тьма и свет переплелись, и в тот же миг; прекрасные рисунки появились на стенах камеры. В вихре их танца возникали образы рождения и смерти, танцев и битв, дружбы и вражды. На одной стене, большой сильный олень щиплет высокую траву, не подозревая, что его окружает стая поджарых волков. На другой – прекрасная дева плетет венок из полевых трав, укладывая его на голову суженного. Вот храбрый отец бросается в горящий дом, спасая детей и жену от неминуемой гибели в жерле яркого огня. А вот вор под покровом тьмы выносит из бедного дома последние ценности, обрекая мать и ее детей на голодную смерть. Свет и тьма – лишь инструменты в руках тех, кто творит добро или зло. Ночь приносит покой, а свет – бодрость дня. Ночь порождает жизнь, но и забирает ее. Свет дарит силу урожаю, но может и погубить его. Странник, бредущий по жаркой пустыне под палящим солнцем, мечтает о спасительной тени, но ночью разводит жаркое пламя, чтобы не замерзнуть в ее объятьях. Все это – танец, игра, что началась задолго до появления миров, а стихнет лишь тогда, когда исчезнут свет и тьма.

За дверью раздались шаги. Тьма встрепенулась и замерла, затаившись, подобно хищнику. Свет свечи склонился в сторону двери, почувствовав приближение свежего воздуха, так необходимого для роста. Оба ждали. Но, в этот раз, хозяин не спешил отпирать запоры. Подобно кошке, он терся о дверь, точил когти о прочный камень, но не заходил. Пленница и страж знали того, кто там, за дверью. Но если первая ждала его со страхом, то второй – с надеждой.

Монах не шевелился. В глазах плясали огни, которые не потушить ни одной тьме, а на груди, в открытой ране, кипела та, кого не смог бы развеять даже самый сильный свет.

Звякнули ключи. Заскрежетал замок, поддаваясь напору стального стержня. Засов, тихо скрипнув, подался в сторону, давая возможность открыть хозяину некогда запертую дверь. Тьма сжалась в комок мышц, готовясь распрямиться, подобно хищной спирали капкана. Свет же, замер по стойке смирно, готовясь встретить гостя, как полагается верному стражу и слуге – с почтением. Лишь мужчина продолжал сидеть спиной, оставаясь безучастным перед лицом того, кто повелевал тьмой и светом.

Дверь распахнулась. Свет ударил в камеру, отталкивая пленницу к стене и напитывая стража новой силой, дабы сохранить баланс.

Одинокий рассветный лучик коснулся моей заросшей щеки, подсказывая, что начался новый день. Хотелось отмахнуться, повернуться на бок и продолжить спать. Мне нужно увидеть того, кто может, лишь одним своим присутствием, напугать тьму и вдохновить свет.

Я встал, понимая, что свет и тьма, из древней камеры, еще не раз вернутся в мои сны. Кота рядом не было, дети мирно спали на печи, а Иса уже чем-то занималась на улице.

– Она вообще спит? – странная мысль посетила мою голову, но не найдя там ничего интересного, отправилась дальше.

Тихонько, чтобы не разбудить детвору, я встал, натянул рубаху и штаны. Не спеша отворив дверь, юркнул на улицу.

Солнце, пение птиц, аромат трав и цветов наполнили меня силой и хорошим настроением. Для полного осознания простого счастья мне нужно было так немного, и эту малость я намеревался получить.

Обойдя дом, ведомый запахом поднимающегося теста, я вышел к маленькой белоснежной печи, около которой трудилась Иса, готовя завтрак для всей семьи. Время от времени, она подкидывала дрова, поддерживая необходимый уровень жара. Я вежливо поклонился, когда женщина повернулась ко мне, услышав мое приближение.

– Доброе утро, хозяюшка, – улыбнулся я заспанной улыбкой.

– И Вам доброе утро, Рос. Как спалось? – ответила она мне.

– Спасибо, отлично выспался.

– Вам спасибо. Мои чертята так вчера выдохлись, что до сих пор спят. Дают мне возможность отдохнуть, – Иса продолжала помешивать огромный казан супа.

– Отдохнуть? – я указал на кастрюли и казаны на плите.

– Да. Очень сложно заниматься детьми и готовкой одновременно. Кто-то или что-то обязательно сбежит, – она звонко рассмеялась.

– Я бы хотел… – неловко начал я.

– Поговорить? – она задумалась.

– Нет. Поговорим тогда, когда у Вас будет время и желание.

– А о чем тогда Вы хотели попросить? – смутилась женщина.

– Мне нужны ножницы. А еще мыло, если у Вас найдется кусочек, – я неловко улыбнулся.

– Всего-то? Сейчас принесу. А Вы пока последите за готовкой, чтобы не сбежала, – Иса торжественно передала мне большую деревянную ложку, а сама скрылась в небольшом домике, который прятался в тени густых деревьев и кустов.

– Магия, – вновь поймав себя на этой мысли, я машинально помешал суп.

Через пару минут, я стал обладателем блестящих стальных ножниц и крупного куска мыла, явно ручной работы.

– Спасибо за помощь, Рос. Кадушка у дома, а колодец в саду. Справитесь?

– Конечно. Спасибо большое, Иса, – я отправился в сад, прихватив с собой деревянное ведро.

Набрав полную кадушку холодной воды, я принялся приводить себя в порядок. Сначала, начисто вымыл тело и волосы, на что ушел весь не маленький кусок душистого мыла. Потом аккуратно постриг бороду, придав ей достойный вид. А с волосами же, вышла проблема – я никак не мог их выровнять. Наверно, раньше кто-то другой стриг меня или, вместе с памятью, я потерял этот навык. Поэтому, вытянув из ворота рубахи тонкий кожаный шнурок, я собрал волосы в хвост и обвязал их, тем самым выйдя из сложившейся ситуации.

Я был практически счастлив. Но тело ныло, намекая, что я еще не все сделал, чтобы удовлетворить его потребности. Мышцы требовали нагрузки – слишком долго я лентяйничал. И выход был найден.

– Вот. Спасибо, – я протянул женщине ножницы, когда она отвлеклась от готовки.

– Оставьте себе. Вам нужнее.

– Может, я смогу чем-то помочь, в ответ на Вашу доброту и приют? – женщина задумалась, оценивающе оглядывая меня.

– Знаете что?.. Сможете, – она ласково улыбнулась.

– Говорите, я все сделаю. Все, что угодно.

– Натаскайте воды вот в эту бочку, – она указала рукой.

– Понял, сделаю.

– Дровишки заканчиваются, – Иса задумалась.

– Нарубаю, – воспрянул я.

– Ну и все, пока что, – женщина вскинула руками, потому что, в этот момент, из небольшого казана намеревалась сбежать каша, но не тут-то было.

Понимая, что не стоит более отвлекать хозяюшку, я скрылся в тени весеннего сада. Бочка была очень большой, да и стояла на высоких козлах. Для того, чтобы вылить принесенную воду, необходимо было залезть на лестницу в два моих роста. Судя по всему, эта странная конструкция служила душевой для всей семьи, но сейчас бочка была совсем пуста. Ведро за ведром, я наполнял огромную бочку. Мне даже показалось, что она бездонна. Но, через несколько дюжин ходок, когда ноги уже болели от постоянного взбирания по лестнице, все-таки удалось ее наполнить.

– Так, воды принес. Теперь нужно заняться дровами, но где они? – произнес я вслух.

– Дровяник пристроен к дому, – то ли услышав меня, а то ли прочитав мои мысли, ответила женщина.

Поблагодарив Ису, я приступил к восстановлению мышц рук, нанося сначала неумелые, но потом все более точные и сильные удары. Чурка за чуркой, колода за колодой разлетались под напором старого, но все еще крепкого, колуна. Я ощущал, как сила возвращалась ко мне, наполняя мышцы энергией и приятной томящейся болью.

Спустя несколько часов, около меня выросла приличная горка нарубленных дров, а со двора донеслись детские голоса. Двор ожил, одновременно с моим телом.

Глава 6. Юный знахарь

Переполненным энергией и оттого безумно довольным я предстал перед детьми. Борода расчесана, волосы собраны в конский хвост, морщины разгладились, а глаза горели непостижимой силой.

– Я жив! – кричал мой внутренний голос.

Сегодня дети разбрелись по двору небольшими группками. Кир о чем-то спорил с Жарной, активно жестикулируя руками. Но девочка лишь покачивала головой, всем своим видом показывая, что абсолютно не согласна с братом. Парня это явно злило. Он снова и снова начинал что-то объяснять, но результат был таким же. Потом, он зло сплюнул и присел, принявшись что-то рисовать на земле отломленной вишневой веточкой. Жарна призадумалась и, присев рядом, принялась указывать пальцем на рисунки брата, согласно кивая. Копна ее красных волос заструилась по плечам, подобно водопаду. Парочка перестала спорить, обсуждая какой-то очень важный план.

Сойка поливала цветочную клумбу. Казалось, что она разговаривает с едва раскрывшимися бутонами. Маленькая глиняная лейка аккуратно устремляла свой носик к земле, когда девочка приподнимала грунт серебристой трезубой вилкой. В гомоне детских голосов я слышал, что белокурая малышка тихонько напевает какую-то песню. Слова разобрать было очень сложно, но мотив завораживал. Незаметно я сделал несколько шагов, чтобы лучше слышать, но песенка, подобно обманчивому весеннему ветерку, вновь ускользнула от меня. Сойка же, закончив полив, принялась маленькой тряпочкой аккуратно и трепетно протирать ярко-зеленые листочки. Этот процесс походил на ежедневный ритуал, который девочка проводила с радостью и любовью.

Я огляделся, наверное, ища глазами ее – ту, которую увидел первой; ту, которая прервала наш с Исой разговор; ту, что появилась в тот самый момент, когда ее не ждали, но при этом, как раз вовремя. Она, вместе с другими детьми, играла в салки. Малыши бегали меж вишневых деревьев, чем вызывали у Кира бурю негодования, используя как бурчащее укрытие. Коко же, пряталась от заводилы на ветке самой большой вишни и хитро улыбалась.

– Мне показалось, или я в первый раз вижу, как она смеется? – странная мысль пришла ко мне в голову.

Коко была похожа на маленькую пантеру, затаившуюся меж ветвей: то ли выслеживая добычу, то ли укрываясь от еще более опасного хищника. Несмотря на свой возраст, выглядела она подтянутой и сбитой. Я мог поклясться, что вижу плотную мускулатуру, как у настоящей хищницы. С виду, девочка казалась щуплой и несуразной, но это было обманчивое впечатление.

– Да, не позавидую я тому, кого этот черноволосый ангел выберет своей целью, – я погладил свою подстриженную седую бороду.

Юго нигде не было видно – что и не удивительно. Я уже успел понять, что этот будущий морячок не любил шумной компании своих братьев и сестер, предпочитая уединение в тени столетней ивы, скрывающей его от посторонних глаз. Наверное, он продолжал работу над своим фрегатом, предаваясь фантазиям о том, как бороздит просторы великого океана.

– Нужно заглянуть к нему и нарушить заведенную традицию. Ведь мой корабль тоже ждет своего часа, – я решительно направился в глубь сада.

Петляя меж деревьев и обходя играющую детвору, я, как бы случайно, прошел мимо Кира и Жарны, попытавшись посмотреть, чем они заняты. Мой план был обречен на провал. Когда я замедлил шаг, чтобы прислушаться и присмотреться, дети замолчали, раскусив мое любопытство. Ускорившись, чтобы отвести от себя подозрения, я миновал этих заговорщиков, которые хранили гробовое молчание. Но тут раздался окрик, заставивший меня вовсе остановиться.

– Дядя Рос, а Вы куда? – я обернулся и увидел Лыкаса.

Мальчик стоял на пороге дома, держа в руках большой поднос, заполненный разнообразными свертками и инструментами. Поднос был настолько большим, что маленький Лыкас скрывался за ним практически полностью.

– К Юго, – я крикнул через весь сад, желая продолжить свой путь.

– Успеете. Он под ивой целыми днями сидит, а у меня дел много. Идите сюда, – в словах этого мальчишки столько стали, что я не смел возразить.

– Дел у него много. Как же. В шесть то лет. Какие могут быть дела? В саду играть? – бурчал я себе под нос, когда возвращался к дому.

Проходя мимо большой вишни, в ветвях которой пряталась Коко, я поднял глаза в надежде заметить ее там и, может быть, даже подсказать щупленькому мальчугану, где ее логово. Но девочка давно сменила дислокацию, замерев в кустах, что росли в нескольких метрах от того места, где брат искал ее, в надежде осалить. Коко, глядя прямо мне в глаза, медленно подняла руку, приложив указательный палец к губам, намекая, что мне следует молчать, а лучше топать прочь. Спорить с «опасным хищником» я не стал, продолжив свой путь, чем заслужил теплую улыбку.

– Молодой человек, а Вы не слишком заигрались? – начал я, но был тут же прерван строгим взглядом раскосых детских глаз.

– Дядя Рос. Мама попросила сменить вам повязку и обработать раны. Это важно делать своевременно, а не пускать на самотек, – со знанием дела ответил мальчишка, расставляя на уличном столе баночки с мазью, мотки льняной ткани и странные инструменты.

– А у тебя получится? – решив отшутиться, я стянул рубаху, наслаждаясь видом окрепших после утреннего труда мышц.

– Не знаю, – ответил Лыкас, ловко подбросив в руке блестящие ножницы с длинными и узкими лезвиями.

Сарказм был понят, а моя язык спрятан за зубами. Я сел на лавку около стола, чтобы малолетнему знахарю было удобнее разрезать повязку, скрывающую мои раны. Любопытство овладело мной. Ловкие пальчики медленно отодвинули ткань, запуская под нее холодную сталь, заставив мою кожу покрыться мурашками. Надрез, еще надрез, и ножницы отправились на поднос, звонко звякнув о другие, менее понятные мне инструменты. Аккуратно сняв ткань, мальчик взял в руку что-то, похожее на миниатюрные щипчики, плавно снимая пересохшие мотки какой-то травы, прилипшие к моей телу. Снятые растения отправлялись в пиалу со странной синеватой жидкостью, где на глазах растворялись, усиливая и без того яркий пряный аромат. Лыкас внимательно осмотрел затянувшиеся шрамы.

– Нужно, чтобы кожа подышала. Посидите так несколько минут, я пока подготовлю ткань, – в его голосе звучала задумчивость и умудренность больше свойственная старому лекарю, чем шестилетнему мальчишке.

– Странно все тут, – украдкой скользнувшая мысль, заставила меня напрячься, но через миг испарилась без следа.

Я оглядел свою грудь и ужаснулся. Множество порезов и ссадин, хоть и затянулись, но привлекали к себе внимание белизной свежей кожи на смуглом и морщинистом теле старика. Складывалось впечатление, что кто-то волок меня через кусты шиповника или по каменистому берегу. Но в одном я был уверен – это не следы ударов. Если это не так, то нападающие были вооружены очень маленькими ножами, больше похожими на когти птиц или, например, кошки. Странно было то, что за десять дней от них остались только следы, хотя вряд ли я мог сейчас сказать, сколько времени нужно для того, чтобы все затянулось. Но я не врач, а вот из Лыкаса знахарь будет отменный, если уже в этом возрасте он обладает такими навыками врачевания.

Мне было страшно опустить глаза и посмотреть туда, где должна была зиять дыра от кола, если верить словам Исы. Я боялся не крови и не загноившихся краев плоти. Я опасался, что добродушная женщина могла смягчить ту картину, что откроется передо мной. Что рана там намного страшнее, ведь боль не только не стихла за эти дни, но и напоминала о себе при каждом шаге или неловком движении, особенно сейчас, когда сдерживающая повязка снята. Я ощущал сладковатый запах мертвой плоти, понимая, что он исходит из моей груди, из того места, которое мне нужно увидеть. Собираясь с духом, я наблюдал за тем, как Лыкас вымачивает льняные повязки в прозрачной, приятно пахнущей жидкости. Процесс настолько занимал мальчишку, что он, казалось, забыл о моем существовании. Время от времени, мальчик добавлял в раствор разноцветные порошки, зачерпывая их из глиняных баночек странной плоской ложечкой, плавно размешивая по часовой стрелке. Он, как истинный алхимик, творил настоящую магию, а я отвел глаза, готовый сделать тот самый главный шаг – посмотреть вниз.

Моему взору открылась ужасная картина. Это была не рана от удара колом – это была развороченная дыра. Множество рваных шрамов, подобно щупальцам, расходились в стороны, поблескивая на солнце белесыми пятнами подгнившей плоти. Чем ближе к солнечному сплетению, тем большего размера были раны. А, в самом центре, зияла не дыра, а ужасный шедевр маньяка. Казалось, что злой гений не просто пырнул меня, а долго и методично вырезал что-то. Возможно, свое имя, а может и узор, готовый стать основой в нечестивом обряде жертвоприношения.

– Жертвой должен был стать я, – холодный пот побежал с затылка на мою спину.

– Что? – Лыкас поднял глаза, оторвавшись от смешивания дурно пахнущей мази с лепестками каких-то цветов в маленькой пиале.

– Ничего, мой доктор. Не смею Вас отвлекать, – в надежде скрыть свое волнение, я отшутился, но это не сильно помогло.

– Да. Я тоже подумал, что отец украл Вас у островных оккультистов, когда… – он замолчал, явно сболтнув лишнего.

– Когда что, Лык? Можно, я буду тебя так называть? Скажи, пожалуйста, – я посмотрел в его глаза, надеясь хотя бы увидеть ответ, если мальчик не решиться его произнести.

– Когда принес Вас, – мальчишка отсек любые дальнейшие расспросы, опустив глаза, продолжая перемешивать мазь.

Поняв, что время вопросов еще не наступило, я оперся спиной о стол и принялся разглядывать умиротворяющую природу этого странного дома. Казалось, что никому не было дела до меня, но это было обманчивое впечатление. Дети усердно делали вид, что заняты делами или играми, но, время от времени, я ловил их быстрые взгляды то на своем лице, а то и на развороченной груди. Не могу не признать того факта, что с такой раной долго не живут. Значит, Лыкас, несмотря на малый возраст, знает свое дело. Его мази сотворили чудо. Я выжил.

– Интересно, а сколько мне лет? – прошептал я себе под нос.

Мальчик не услышал моего нарочито тихого вопроса, а может, сделал вид, что не услышал. Он лишь пододвинул к себе миску с красными водорослями и, вооружившись длинным пинцетом, принялся крутить уже знакомые мне пучки, время от времени окуная их в пиалу с мазью. Получившиеся мотки он бережно складировал на деревянную дощечку.

– Замрите, пожалуйста. Сейчас будет больно, но так надо. Эхенция очень неприятное, но полезное растения. Она вытянет остатки гноя, чтобы рана быстрее затянулась, – на меня смотрели твердые, как камень, глаза маленького мальчика.

– Эхенция? – переспросил я, услышав неизвестное мне слово.

– Да. Это водоросль. Моряки ее вытягивают сетями и выбрасывают. А папа приносит мне. Мало кто тут разбирается в лечении, – гордо выпятив подбородок, похвастался юный лекарь.

И, в этот момент, я взвыл от боли, распугав птиц, что гнездились на крыше и в кронах деревьев. Мое тело обожгло, как будто к нему прикоснулись раскаленным металлом. Лыкас, ловкими движениями, отправлял мне в рану новые и новые мотки странных лечебных водорослей. Хотелось оттолкнуть его, закричать, но я держался, до скрежета сцепив зубы. Мальчик умело поджимал края растерзанной плоти, направляя их так, чтобы тем было удобнее срастаться. Когда с этой мучительной процедурой было покончено, Лык быстро обмотал мою грудь самой пропитанной лентой льняной ткани. Подобно разгоряченному клинку, меня опустили в леденящий холод.

– Остальное не станем бинтовать. Кожа срослась, так что дальше организм справится сам. Не напрягайтесь больше так, как сегодня. Телу нужен покой, а то, иначе, заживление будет долгим и болезненным, – прозвучал ответ на мой немой вопрос.

– Конечно, доктор. Обещаю, – вновь попытался съязвить я.

– Я не доктор. Только учусь, – улыбнулся Лыкас, и от его суровости не осталось и следа – передо мной вновь сидел шестилетний черноволосый ребенок.

Поблагодарив мальчишку, я помог занести поднос в дом, а сам отправился вглубь сада. Очень хотелось продолжить вырезать ту шхуну, которая отвезет меня домой.

Юго встретил меня добродушной улыбкой. Казалось, что он даже не слышал моего крика боли при перевязке. Не успел я присесть и опереться о толстый ствол столетней ивы, как мальчик протянул мне нож и заготовку кораблика, ловко спрятав в кармашек что-то маленькое. Не споря с учителем, я, все еще дрожащей рукой, принялся медленно снимать стружку с борта.

5,0
1 hinnang
€2,71
Vanusepiirang:
18+
Ilmumiskuupäev Litres'is:
28 mai 2025
Kirjutamise kuupäev:
2025
Objętość:
370 lk 1 illustratsioon
Õiguste omanik:
Автор
Allalaadimise formaat: