Loe raamatut: «Литературные страницы – 15. Группа ИСП ВКонтакте», lehekülg 2
– Осталось пять минут. Нужно поспешить.
Запутанный коридор стал прямым тоннелем, уходящим вниз.
Из земляных стен сочилась вонючая жижа. Видимо, рядом проходила канализация. Исследовательницам пришлось закрыть носы рукавами. «Заключенная во мраке душа освободится…» – страдающая от головной боли и необычной дрожи Крис вспомнила своё утреннее предсказание. Внутренний голос умолял вернуться назад. И едва ощутимые потоки ветра усиливали сомнения.
Идущая впереди организатор вылазки резко остановилась.
– Здесь находится Алиса.
Выглянувшая из-за плеча школьница заметно посерела.
Существует легенда, что Павлов, гениальный учёный и человек с большими связями, проводил над своими учениками эксперименты, чтобы найти ключ к бессмертию. Алиса Велесова, красавица и умница, узнала тайну директора и попыталась ему помешать. В результате Павлов бросил изуродованное тело девушки в колодец под школой, а её сердце положил в шкатулку, которая стала источником мощного проклятия. Говорят, что призрак Алисы после долгожданной мести, напугавшей весь Советский Союз, не успокоился. Он скитается по школе, ожидая человека, в чьём теле сможет покинут свою темницу.
Пытаясь прийти в себя, Кристина ударила себя по щекам. Но её голова продолжила кружиться, накапливая различные мысли.
– Атмосферно. Поразительно, что «Беркут» сохранился. Радоваться равнодушию общества или трепетному отношению людей к истории? Как думаешь?
В центре круглого помещения с низким потолком, украшенном засохшими корнями деревьев и паутиной, находился накрытый бетонной плитой каменный колодец, на которой стояла маленькая деревянная шкатулка. При взгляде на неё в глазах потомственной ведьмы темнело и воображение рисовало тянущиеся к шкатулке силуэты, напоминающие человеческие тени с неестественными длинными рогами.
– Мы… не…
– Блин. Осталось две минуты! Подойди ко мне! – посерьёзневшая Светлана направила луч света в лицо дрожащей девушки, уронившей свой фонарик. – В манускрипте сказано, что нужно в полночь пролить кровь ведьмы над шкатулкой и открыть её. Ничего сложного, – хрупкая женская ладонь вытащила из модной сумочки большой кухонный нож.– Всего лишь маленький порез.
Ожившее в памяти предупреждение горячими цепями сковало Захарову.
«Я верю Свете, но… Вдруг её знакомые – сектанты?.. В „Беркуте“ правда есть призраки и они кого-то бояться. Этот кто-то совсем рядом… Мы умрём… Мы станем такими же тенями… Юра… Надо спасти Юру…» – присутствующая одновременно в реальности и в странном тумане Кристина неожиданно услышала вопли подруги и, переборов себя, побежала к колодцу.
Когда горячая кровь пролилась на шкатулку и на ней появились золотые символы, старшеклассница заметила нож в своей груди и почувствовала ладони своей любимой преподавательницы, державшие её над алтарём.
– Чтобы получить силу ведьмы, нужна особая жертва.
Светлана поцеловала умирающую девушку в лоб.
– Прости и спасибо. Мне было очень весело с тобой, Кристина.
Кристина упала на бок с остекленевшими глазами, в которых отразилась Света с тревожным, довольным и серьезным лицом. Ей хватило одного прикосновения к горячей, липкой шкатулке, чтобы почувствовать невероятную мощь.
– Ради этого можно и убить миллиарды людей.
Глубоко вдохнув, женщина легонько потянула пальцами крышку.
– Почему ты не открываешься? Эй! ПОЧЕМУ?!!
Попытавшаяся успокоиться снова попробовала открыть шкатулку.
С каждой неудачной попыткой усиливалась паника.
– В тебе нет духовных сил.
– КТО ЗДЕСЬ?!
Из угла вышла красивая девушка в советской школьной форме с большими белыми бантиками, украшающими длинные русые косы.
– Алиса? Алиса Велесова?!
Призрак улыбнулся.
Светлана упала на колени. Перед ней стояла та самая Алиса. Такая прекрасная и такая реальная. Почему-то почерневшее из-за грехов, наезда на ребёнка и убийства, сердце начало разрываться от чувства вины. Казалось, присутствие призрака убивали душу, используя воспоминания.
– Какая дура. А я её предупреждала… – подходя к трупу, героиня городских легенд грустно прошептала и облизнулась по-змеиному. – Интересно, из неё получится мстительный дух?
Чувствуя участившееся сердцебиение и незнакомую тревогу, побледневшая Света отползала к стене.
– Мы скоро увидим. Я должна тебя поблагодарить… Местные духи довольно унылые. С ними ужасно скучно. Мне не хватало общения.
Внезапно тело Кристины Захаровой загорелось чёрным пламенем, которое отравило затхлый воздух и вызвало в голове дикие видения. Чудом сохранившая сознание Света увидела, как умершая девушка поднялась на ноги. Её почерневшие волосы танцевали, словно языки огня, а из белых глаз текли кровавые слёзы. Алиса, наблюдающая за реакцией женщины и первыми шагами мстительного духа, рассмеялась и восторженно захлопала в ладони.
Кристина вытащила из груди нож и пошла к своей убийце, чьи волосы стремительно поседели.
Он подошёл ко мне на пляже
Наталия Варская
Он подошёл ко мне на пляже.
Я так давно его ждала,
Что не спросила имя даже,
А сердце сразу отдала.
Вот мы идём в мой личный номер,
Сидим с бутылкой при свечах.
Я вижу, он как-будто обмер,
Огонь и страсть в его очах.
Как эта ночь была прекрасна!
Весь отпуск я тонула в нём.
И это было не напрасно.
Теперь мы вместе с ним живём.
Была фата и платье было,
И белоснежный лимузин.
Подруга мой букет ловила.
Цветов – без счёта, сто корзин…
Меня из грёз вдруг вырвал голос:
«Бабуля, а который час?»
Стоит мужчина. Молод. Холост.
Но эта песня не про нас.
Вы напоказ
Оксана Чернышова
Вы напоказ с другою дамой флиртовали,
С надменным видом за моей спиной,
И отвернувшись, Вы меня не замечали,
Вы нЕ были тогда самим собой…
Вы были вновь в ударе нежных чувств,
Но в зале не со мною танцевали,
Слова любви я помню наизусть,
Которые когда то мне предназначали…
Вы напоказ ей ручки сладко целовали,
И одевали на запястье дорогой браслет,
А мне казалось, в грязь меня втоптали,
Что это всё пройдёт, что это просто бред…
Вам не понять, что любят в жизни только раз,
Что одному лишь человеку сердце доверяют,
Как успокоить душу мне теперь без Вас
Вам не понять, что в чувства не играют…
Свободный полет и прозрачное падение
Дмитрий Тартаковский
Я не могу назвать свой отдых полноценным.
После тяжелых смен в раскаленном цеху, в грохоте, выслушивая истерические крики напарника по ту сторону транспортного трака, сил остается только на самый простой отдых – лежа на диване, с работающим в половину громкости телевизором. Даже ноутбук я не включал, предпочитая слушать в полудрёме старый французский фильм.
За окном бушевал раскаленным ветром горячий майский день. Небо – чистое, вымытое, без единого облачка, выжигающее своей непривычной голубизной – заглядывало в окно, словно тербуя сбросить легкое одеяло и идти куда-то по загадочным делам. Стены соседней «хрущевки» в потоках яркого солнца казались ослепительно-белыми, словно потоки чистого молока.
Но мне не хотелось ни идти, ни бежать, ни водки, ни чаю – только дать отдых гудящим, словно колокола, ногам и уставшим плечам. И, как следовало ожидать, никакого отдыха не получилось.
Раздался звонок. Старая песня Майлин Фармер – «Либертине» – постепенно наполняла пустую квартиру, не оставляя шансов на спасение. Я поднял свой старенький смартфон, и на прилично заляпанном экране увидел имя, которое наивно мечтал больше не видеть и не слышать.
– Алло?
– Паша, это ты? – прозвучал глупый вопрос – Я…я наверное, ошиблась номером, прости.
– Так не ошибаются, – отвечать на глупости я уже привык, и сделал вид, что ничего ровным счетом не происходит – Что случилось?
Несколько мгновений в трубке царила тишина, затем последовал глубокий выдох.
– Паш, это всё очень тяжело… – снова тишина – Правда. Мне очень жаль, что у нас все так и не получилось. Ты сам, с мамой живешь?
– Нет, с матерью, но она уехала в тетке, в деревню. Будет там пару недель после Пасхи, будет заниматься установкой памятников и ремонтом дома.
– Понятно, – растягивали слова по ту сторону трубки – А ты свободен?
– У меня сегодня выходной
– Это хорошо. Я в городе, и хотела бы увидеть тебя. Желательно, трезвого
– Мадам, вы ставите мне нереальные планы
– И всё-таки
– Выделю пару часов, только обещай, что не будет истерик
– Клянусь
– Хорошо. Время и место?
– В парке, у старого фонтана, через час
– Идет
Смартфон замолчал, а я остался наедине со своими мыслями. Гость нежеланный, но вполне ожидаемый, пробудил волну приятных (и не очень) воспоминаний. Улицы старых европейских городов мелькали перед глазами, словно кто-то прокручивал на бешенной скоротси калейдоскоп. Запах, цвет, ощущение радости и эйфории, все те воспоминания, что дороги – вот, промчались мимо, словно пассажирский поезд, с грохотом и ярким светом в окнах купе.
И конечная остановка – в парке, у старого фонтана. Я вскочил, сбросил одеяло на пол, и помчался в душ. Закончив все гигиенические процедуры, выпил крепкого кофе, вылил на себя половину флакона туалетной воды, надел самую чистую футболку и самые яркие шорты. Посмотрев в зеркало, увидел среднего роста молодого человека в пестром наряде, но с серым и мрачноватым лицом, давно не знавшем улыбки и бритвы.
Солнце нещадно рассылало свои лучи из голубой бездны, стараясь выжечь каждый сантиметр земли. Футболка мгновенно взмокла и прилипла к спине – а ведь я только вышел на улицу.
Путь мой пролягал мимо старой промышленной зоны, где навсегда затихли коллосы алой эпохи труда и побед. Было откровенно страшно идти мимо разваливающихся цехов и громадных труб, нависающих над дорогой молчаливыми упреком всем, ныне живущим – за то, что с ними сделали.
Разруха, во всём своём мрачном великолепии царила здесь. Ветер играл обрывками проводов, свисающими со столбов, гудел в старых трубах и трубопроводов, разносил запахи ржавого железа и горячего пластика. Время здесь остановилось на отметке «1991» – тогда, когда затихли цеха титана, кормившего весь город. Следом за титаном растворились в тумане детские сады, школы, один техникум и множество людей, отдавших титану свои жизни и судьбы.
Заводской парк – а именно сюда я направлялся – переживал такой же упадок, как и все вокруг. Аттракционы были сданы на металлолом, фонтаны без воды обвештали, с них осыпалась голубая краска, а асфальт дорожек разрывался корнями деревьев.
И у центрального фонтана, чаши которого поддерживают разваливающиеся львы, меня ждала Евгения, моя бывшая жена и некогда самый любимый человек на Земле. Удостоив меня поцелуя в щёку, пресного, словно библейские хлеба, она села на парпет фонтана, и достала из сумочки сигареты.
– Знаешь, ты почти не изменился, – внимательный взгляд серых глаз – Такой же безответственный и наглый
– Что поделать – я отмахнулся от сигаретного дыма – Кому-то следует оставаться вечно молодым и вечно пьяным
– И ты решил быть таким, и только таким
– Женя, каждому предначертано своё. Вот нам с тобой, например – яркая, но короткая счастливая жизнь
Красивое лицо исказила мрачная ухмылка – наверное, так улыбается обреченный на смерть, идущий в расстрельный коридор.
– Ты просил без истерик, – окурок сигареты улетел в забитый мусором бассейн фонтана – Вот и давай без истерик и личных провокаций
– Сказала девушка, которая так часто путает телефонные номера
– Да, путаю, – пышные рыжие локоны едва не ударили меня по лицу – Что поделать, если ты – дурак?
– Это не прогрессивно, Жень. Я не дурак – я свободно мыслящая личность, предпочитающая нестандартные решения
– И твое самое нестандартное решение – молча съехать с нашей общей квартиры, купленной с таким трудом, оставив в прихожей обручальное кольцо. Гениально! – меня обожгли разъяренным взглядом.
– Лучше так, чем куча неприятных объяснений и споров
– Кто сказал?! – взвилась Женя так, словно её обвинили во всех смертных грехах – Ну скажи ты мне, ради всего святого, кто сказал тебе эту глупость?
– Я сам пришел к такому выводу
– Ложному! – отрезала Женя – И не додумался спросить у меня, как организовать развод более мягким способом!
– Не припоминаю, чтобы ты была специалисткой в подобных вопросах
– Ты невозможен, – выдохнула Женя и посмотрела в бездонное голубое небо – А помнишь, так же было в Венеции, когда мы там отдыхали?
Да, я помнил – голубое небо, улочки, такие узкие, что там с трудом вместе проходят два человека, и уютные кафе, в которых подают вкусный кофе, и номер в гостинице, и мелочи, мелочи, мелочи – то, что влюбленные зачастую не замечают. Мы и приехали туда на пике счастья, сразу после того, как расписались, и жили там целый месяц – в самой скромной гостинице, на смешные по меркам Италии деньги, но были счастливы.
Дешевая пицца и дешевое вино – но не было вкуснее нектара в моей жизни. И сейчас, глядя на Женю, я вспоминал только о том, как приятно было целовать эти припухшие губы, ласкать упругое спортивное тело, впитывая его тепло и запах, а еще приятнее было рано утром, когда она спала на моей груди, слабая и сонная, зарываться лицом в мягкие русые волосы. В те моменты обычная, слегка засносчивая и наглая Евгения превращалась в безобидного котенка, которого можно было свободно ласкать и щекотать.
– Знаешь, цепляться за прошлое не имеет никакого смысла. Было и было, да все утекло с водой
– Как легко! – Женя достала вторую сигарету – Как легко рассуждаешь, а. И словно не было у нас ни любви, ни брака
Была любовь и был брак. Были страстные ночи. Поцелуи, прогулки под луной, клятвы – одним словом, то, что и называют любовью. Но кроме этого было и то, что трудно выразить обычными ритуалами: взгляд, нежное прикосновение, обычное «доброе утро» с крепким поцелуем – этого было много, очень много, и ложилось на душу крепко.
– Было все, но пойми – наступает момент, когда людям надо разойтись. Ты сама когда-то сказала, что любовь живет три года
– Да, но не стоит воспринимать слова так буквально! Я имела в виду… – и тут Женя осеклась, подбирая выражения – Имела в виду, что настоящие чувства должны пройти проверку временем
– Не прошли
– По твоей вине, трусливый кот! – и тут же отвернулась, словно чего-то испугалась – Который не захотел решать проблемы, и побежал прятаться за мамину юбку
Ах, Женя, Женечка! Это у тебя всё просто, и дважды два равно четыре, и трижды три – девять, и не единой дроби в сторону. Программирование, твой хлеб и твой билет в будущее, признаёт строгие законы цифрового мира, поэтому и получилось у нас так – вытекла любовь, словно вода из расколотого сосуда.
– Ну чего тебе не хватало, а? – бывшая жена принялась загибать пальцы с аккуратным розовым маникюром – Отдельная квартира, теплая постель, я в этой теплой постели, кофе утром, вино вечером, поездки по всей Европе. Что не так?
– Все так, и все было чудесно, Жень, но вот тепло закончилось. Исчезло куда-то, вытекло, испарилось – как тебе угодно
– Ах, так тебе тепла не хватило? – голос задрожал от гнева и боли – Душеньки тебе, Паша, не хватило? Какой же ты идиот!
– Нет, я прагматик. И если костер былых чувств потух, зачем разбрасывать холодные угли? Только ради того, чтобы потешить собственное эго, восхищаясь собственным фальшивым подвигом во имя разрушенной любви. Зачем?
– Словоблудие, – отчеканила Женя – Исключительное словоблудие. И никакого объяснения
– Ну не могу я это объяснить! – чуть не крикнул – Не мучай меня. Спрашивай что хочешь, как хочешь, но только не об этом
– Так дело не пойдет, дорогой. Я пришла сюда за вполне конкретными ответами на конкретные вопросы, и пока их не получу – не уйду
– Значит, уйду я, – и уже обернулся, как в левое плечо уткнулось её лицо, а руки нежно обняли меня.
– Паш, – шепот был сладким и манящим – Не будь ты дураком. Возвращайся. Всё наладится, всё образуется, и будет у нас всё, как раньше. Даже если ты предал, я пойму и смогу простить
– Не будет. И пойми, «нас» больше нет – есть ты, есть я, и есть пустота. Ты справедливо обижаешься на то, что я молчу, но нечего сказать, – я, как мог, обнял свою бывшую жену – Всё было слишком хорошо, чтобы быть правдой, и вполне логично закончилось. И с этим необходимо смириться
– Опять! – Женя вырвалась из моих объятий – Да не хочу я мириться с твоим уходом. Взял всё и выбросил, как в мусорную корзину
Да, выбросил всё. Особенно наши дни в Париже, дни, похожие на сказку, не смотря на то, что в реальности столица Франции оказалась намного скромнее, чем в рекламе. Но это не помешало – наоборот, оставшись на руинах розовых фантазий, мы предавались разврату и чревоугодию где только могли. В конце-концов, мы остались с двадцатью евро в кармане, и оборванные, слегка голодные, но веселые и влюбленные вернулись домой на родительские деньги. Взбучка была знатной, а отец Жени даже выставил меня за дверь – но уже спустя пару дней всё вернулось на круги своя.
Из той поездки я вынес ощущение красоты – подсвеченная Эйфелевая башня, Лувр, Версаль, хорошие рестораны с приятной музыкой. Это останется со мной навсегда, и даже на смертном одре буду помнить тот вид из окна номера старой гостиницы, и запах роз, купленных утром на местном рыночке.
