Неоткрытый подарок

   Об авторе:

   Валентина Риторова – психотерапевт, автор известных психотерапевтических рассказов и сказок. Это ее вторая книга, первая – «Ценность – ты сам».

   Этот сборник продолжает раскрывать темы выбора и поиска себя, отношений с близкими и противоположным полом.

   Одни истории отзовутся, потому что нечто подобное пережили вы.

   Другие – потому что помогут вам сделать выбор.

   Третьи – подскажут ответы на ваши вопросы.

   Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена выплата компенсации правообладателю (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы (ст. 146 УК РФ).

Где моя вторая половинка?

   «Когда-то люди были состоящими из двух начал

– мужского и женского, а потом Бог их рассек,

   и теперь эти «половинки» ищут друг друга».

   Миф

   Это была очень странная поляна: на ней росли половинки цветов. Пробегавшая мимо небольшая ящерица, увидев это необычное зрелище, от неожиданности даже остановилась.

   С разных сторон слышались стоны, вздохи, всхлипы, которые то смолкали, то возобновлялись. Потом раздалась заунывная песня:

   «Где же ты, моя половинка?

   Я так несчастна без тебя.

   Я здесь живу и жду,

   Когда же ты найдешь меня,

   Наполнишь смыслом мою жизнь

   И сделаешь меня счастливой?».

   Ящерица с удивлением слушала этот тоскливый разноголосый хор и не могла понять, о чем этот плач?

   Она осмелела и подняла головку: уж очень интересно ей стало – что это за вторая половинка? И почему цветы на поляне оказались ополовиненными?

   Она тихо подошла к ближайшей Ромашке и осторожно спросила, что у них случилось?

   Половинка Ромашки встрепенулась – у нее появился слушатель – и ответила:

– Несчастные мы. Мы – половинки; вот ищем – где растут наши вторые половинки? Так хочется слиться с ними, опереться и стать целыми. Ты же видишь, как нам плохо: еле держимся, упасть можем в любой момент.

– А как вы потеряли свои половинки? – все еще не понимая, поинтересовалась Ящерица.

– Да мы и сами не знаем.

– Может быть, вы родились такими – ополовиненными?

   Ромашка не ожидала такого вопроса и попыталась вспомнить.

– Да нет, вроде. Помнится, родилась я целая, а вот выросла и вижу – половинки не хватает.

– С нами, ящерицами, такое тоже случается, – поделилась Ящерица своим жизненным опытом. – Наступит кто-нибудь на хвост, вот и приходится спасаться, оставляя часть хвоста; зато сама – целехонька. А хвост – дело наживное: отрастет заново. А вы так можете?

– А мы – ждем, зовем, – подхватили остальные Ромашки, – надеемся, что наши половинки – где-то рядом, например, на соседней поляне.

– Это как? – остолбенела Ящерица.

– Ну, где-то же должна она быть! Вот ты везде бываешь, встречала ли такую поляну, как у нас – с половинками растений?

   Ошеломленная Ящерица никак не могла взять в толк, о чем спрашивают Ромашки, и растерянно ответила:

– Ни разу не видела такого… Сколько полей исколесила, а таких, как вы, встречаю впервые.

   Ромашки поникли:

– Это что же, нам придется доживать до последних наших деньков половинками? – запричитали они. – Боже, какая несправедливость! Какая судьба нам досталась!… – и снова полилась песня-стон.

   Потом одна из них подняла полголовки и робко попросила:

– Ящерица, ты побежишь дальше?

   Та кивнула.

– Посмотри, может, все-таки встретишь наши половинки? Сделай милость – передай, что мы ждем их… Ящерица недоуменно покосилась и решила уточнить:

– А как они выглядят – ваши вторые половинки?

– Ну, они такие… благородные, сильные, заботливые, внимательные, – мечтательно описывали половинки Ромашек. – Соединятся с нами и тогда все изменится само собой.

– Что изменится? – не поняла Ящерица.

– Все! Они нам дадут опору и сделают нас счастливыми.

– Ага… – размышляя над услышанным, заметила она. Но сомнения все еще оставались: Ящерица не вполне поняла описание и поэтому спросила:

– Они похожи на вас? Они – тоже Ромашки?

– Нет, – решительно возразили те. – Они – другие. Они – цветы мужского сорта.

– Аааа… – неопределенно протянула Ящерица, пытаясь сложить в уме этот портрет. – И они тоже ополовинены?

– Нууу… не знаем … – растерянно протянули Ромашки. – Наверное, да – ведь они наши вторые половинки.

   Ящерица помолчала, размышляя.

– И все-таки я не понимаю, почему вы оказались половинками? Получается, вам недостаточно самих себя? Вы чувствуете себя неполноценными и, чтобы стать целыми, вам нужны какие-то другие половинки?

   Тут Ромашки возмутились:

– Мы не неполноценные. Но мы не может быть счастливыми без них.

   Ящерица призвала на помощь свое воображение:

– Допустим, вы нашли свои половинки – мужские цветы. Пусть они будут, например, Васильки. Допустим, вы соединились в одно целое. Как будет выглядеть этот цветок?

   Теперь пришел черед задуматься Ромашкам. Их лепестки напряглись от мыслей, которые, видно, было трудно собрать в логическую цепочку. И понятно – задача была не из простых: соединить полромашки с полвасилька.

   Зависшую паузу прервала Ящерица:

– Я так понимаю, что должен появиться новый, до сих пор неизвестный цветок – васильковая ромашка? – Она замолчала, пытаясь представить себе такой цветок. – Чудо невиданное… Я слышала, когда скрещивают два растения, они не делятся строго пополам: где одна половинка выглядит как лимон, другая – как апельсин. Просто свойства обоих смешиваются и становятся третьим, как, например, у людей: немного от мамы, немного от папы. Но ребенок-то все равно – другой человек, а не полмамы плюс полпапы. Верно?

   В раздумье Ромашки закачали полуголовками.

   Ящерица же все никак не могла успокоиться, настолько эта тема ее взбудоражила.

– Посмотрите друг на дружку. Вы вроде все похожи, но все равно есть какое-нибудь отличие: у одной лепестки расположились по-своему; у другой листки повернуты иначе. – Она помолчала, а потом добавила: – Каждая из вас красива своей особенностью. Даже в букете виден отдельно каждый цветок.

   Ромашки придирчиво рассматривали друг друга, поворачивая половинки головок то влево, то вправо. Ящерица еще немного постояла среди них и, решив, что приключений на сегодня достаточно, побежала прочь.

   Она бежала какое-то время, пока не услышала оживленные голоса. Из любопытства Ящерица свернула в ту сторону и попала на поляну, где росли васильки, лютики, маки, Иван-чай. Они бодро обсуждали вчерашний день и строили планы на сегодняшний.

   Ящерица прислушалась к их разговорам; судя по всему, они были вполне довольны жизнью. Потом несмело вышла в центр поляны и попросила разрешения вступить в разговор. Мужское сообщество благосклонно согласилось выслушать ее рассказ. Потом переглянулись и спросили:

– А почему Ромашки – половинки? И почему ждут, что кто-то придет и сделает их счастливыми?

– Да они и сами не знают, как оказались ополовиненными, – ответила Ящерица. – Но им трудно жить без вторых половинок, вот и ждут, тоскуя.

– А разве две разные половинки могут создать полноценное, без изъяна, целое? – удивился кто-то. Ящерица не знала, что сказать.

– Это что же получается? Мы сами находим, чем наполнить свою жизнь, у нас масса интересных дел; а они сами ничего делать не могут или не хотят, и только ноют и ждут, когда кто-то придет и развеселит их?! – возмущенно зашумела мужская поляна. А потом решительно запротестовала:

   – Для нас это значит, что половинки Ромашек самонедостаточны и потому будут постоянно требовать, чтобы мы заполнили их пустоту; будут выливать на нас свою тоску, а мы им должны будем давать радость. Так, что ли, их понимать?

– Какие-то несправедливые, неравноценные отношения, – подвели итог недовольные Маки.

– Они обещали заботиться о вас, – робко вставила Ящерица.

– А что о нас заботиться? – вступили Васильки. – Нам, конечно, приятно, если кто-то о нас позаботится, но, в принципе, мы и сами обходимся: солнце согревает, дождик орошает, почва кормит, вольный ветер освежает. Нет, неполноценные партнерши нам не нужны.

– И вообще, кому нужны ополовиненные цветы? – с чувством собственного достоинства заявил Иван-чай. – Мы самодостаточны, а половинки – нет, потому и хотят прилепиться, слиться с нами и пить из нас соки?

– А сами что же? – присоединились к ним Лютики. – Младенцы, дети малые, что ли?

   Мужская поляна бурлила:

– Если они сами не могут сделать себя и свою жизнь наполненной, интересной, зачем нужны уцененные особи нам? Мы что – няньки им? Нет уж, благодарим покорно. Не хотим мы тратить на это ни свое время, ни свою жизнь. Нам не нужен вместо партнерши ребенок. Заметь, Ящерица: без партнерши, а не без второй половинки. Наша жизнь при этом не становится ни хуже, ни тоскливее. Мы можем согласиться с тем, что двум целым особям приятнее быть вместе, чем порознь, но только потому, что нам интересно друг с другом. Мы сами кайфуем от жизни и нас могут привлечь такие же жизнерадостные самодостаточные дамы, – подытожили они и вернулись к обсуждению своих планов. Тема несчастных половинок их больше не интересовала.

   Ящерица поблагодарила их за беседу и побежала. История с половинками цветов не отпускала ее, и она решила все же заглянуть на женскую поляну еще раз.

   Когда она там появилась, все заволновались, приветственно помахивая ей листочками.

– Ну, что – видела? Рассказывай, – наперебой спрашивали половинки Ромашек.

   Ящерица осмотрела их внимательно и ответила:

– Да, понятно, почему вы ополовиненные…

– Почему, почему, почему? – слышалось со всех сторон. Ромашки замерли в ожидании ответа, который изменит их судьбу. Но слова Ящерицы разочаровали их:

– Да потому, что, как и сейчас, спрашиваете меня, а не себя; надеетесь, что кто-то другой решит ваши проблемы… – Она помолчала и добавила: – Вы когда-то не нашли или потеряли СЕБЯ, но ищете себя почему-то в других: мол, кто-то посторонний придет и вернет вас. – Ящерица сделала паузу. – А в других есть только они сами. Вас – там нет.

   Половинки Ромашек сильно расстроились. С печалью Ящерица продолжила:

– Вы согласны отдать себя и свою жизнь в чужие руки, слиться с другим видом цветов. Но даже если и найдется такой цветок, который согласится стать вашей второй половинкой, что произойдет? Вы соединитесь, например, с Маком; станете ли вы полноценной Ромашкой?

   Каждая фраза Ящерицы звучала, как удар колокола. Ромашки взволнованно закачала стебельками.

– Или, допустим, вторая половинка скажет вам: «Что-то мне не нравится, как ты выглядишь. Если хочешь, чтобы я был рядом, тебе нужно закруглить листья и перекрасить лепестки в бордовый цвет». Вы согласитесь? Вы сможете это сделать? И, чтобы ему понравиться, откажетесь от себя?

   Ромашки отпрянули; кое-кто испугался подобной перспективы.

– А вы уверены, что результат ваших изменений удовлетворит его и он не скажет, что нужно сделать что-то еще? Станете ли вы в этом случае полноценной Ромашкой?

   Половинки цветов сжались – до них стал доходить ужас описываемой картины. Однако, некоторые из них не согласились:

– Не все так страшно, как ты говоришь. Зато мы будем счастливы, – и с презрением отвернулись.

– Будете? – с сомнением спросила Ящерица. Вопрос повис в воздухе.

   Другие цветки не согласились и взволнованно спросили:

– Что же нам делать? Как стать целыми?

   Ящерица поглядела на них, колеблясь – сказать ли, поймут ли, примут ли ее ответ?… И решила сказать, а там – пусть сами решают:

– Если вы думаете, что для счастья вам нужен кто-то другой, вы ошибаетесь: для счастья достаточно вас самих; другой нужен, чтобы поделиться с ним своим счастьем. Если в тебе пустота, которую ты хочешь заполнить за счет другого, что ты можешь дать взамен? Слиться же с другой половинкой значит отдать себя в его власть. В результате ты становишься несамостоятельной, по сути – ребенком: за тебя решают, что и как делать, не считаясь с твоим мнением и желаниями. И это – твоя плата. Разве ты можешь быть счастливой в таком случае?

   Ромашки совсем поникли. Но все же спросили:

– Что же нам делать?

– Найдите себя. Поймите – какая вы. Раскройте себя.

   Ромашки продолжали вопросительно смотреть на Ящерицу:

– Легко сказать…

– Начните с того, что вспомните, какими вы родились, какими были до того, как потеряли себя? Что в вас было такого, что отличало от других? Вот я, например, не бегаю в поисках своего хвоста, а сама восстанавливаю его и становлюсь полноценной. А как иначе?

   Ромашки озадаченно смотрели на Ящерицу. Ей даже показалось, что они ждут, что она польет их какой-нибудь подкормкой и они волшебным образом тут же станут целыми. Она усмехнулась про себя: по-прежнему, ждут, что не они сами, а кто-то сделает их полноценными…

– Наполните свою жизнь интересными делами, станьте самодостаточными и к вам, счастливым, потянутся и другие: с интересными и радостными – интересно, с тоскливыми – тоскливо, а кому этого хочется?

   От этих слов у Ромашек поникли лепестки. Они задумчиво поглядывали друг на друга в поисках поддержки. Ящерица вздохнула:

– У вас есть время – до конца лета еще далеко. Только долго не думайте, а то отцветете, так и не узнав, что такое быть полноценной Ромашкой.

   После этих слов наступила непривычная для женской поляны тишина. Ромашки свернули свои лепестки, уйдя в себя. Ящерица посмотрела на них и подумала: «Что-то я здесь задержалась. Пора мне возвращаться к своей жизни», – и побежала по своим делам.

   Поляна с половинками Ромашек молчала всю ночь. Утром цветы продолжили обсуждать насущную проблему.

   Одни из них настаивали на том, что мужская поляна неправа; просто надо правильно ждать и тогда их вторые половинки найдутся сами и сделают их счастливыми. Другие были согласны с Ящерицей – надо вернуть себя.

   Так поляна Ромашек разделилась: одни продолжали тянуть свою заунывную песню, другие решили последовать совету Ящерицы.

   … Как-то Ящерица, возвращаясь домой, обратила внимание на растущих неподалеку осоку и камыш. От дуновения ветерка они то ласково соприкасались головками, шепча что-то друг другу, то дотрагивались листочками, словно обнимались. Они выглядели любящей парой. И Ящерица вспомнила поляну с половинками Ромашек. Да, права была мужская поляна: пара – это два целых цветка, где каждый – индивидуальность.

Кого выбрать?

– Не смешно. Совершенно не смешно, – сказала Ирина. – Это тебе только кажется, что иметь двух женихов – это легко. Просто ты не была на моем месте. А мне – совсем не смешно: нужно, наконец, выбрать, за кого выходить замуж, а я не могу – мне хорошо и с одним, и с другим… – Помолчав некоторое время, она продолжила свои размышления: – Правда, у каждого из них есть и минусы… Идеально было бы, – вздохнула она мечтательно, – соединить их в одного человека… Ну, почему так не бывает – встретить идеального мужчину?!…

   «Да… Тебе все мало. Два жениха есть, так тебе еще и идеального подавай! А ничего не слипнется? Не все ж тебе одной», – подруга сжала зубы, чтобы не проговориться.

– И как же мне выбрать?! – задала сама себе вопрос Ирина.

– А сердце что подсказывает? – спросила подруга.

   Ирина затихла, прислушиваясь к своему сердцу. Потом ответила:

– Легко сказать: спроси свое сердце. А если оно тоже мечется?.. Ой, как быть-то?…

   «Ох, мне бы твои заботы!», – подумала подруга. – «У тебя целых два жениха! А у меня – ни одного. Вот и с последним пришлось расстаться – занудой оказался: то ему не то, это ему не это… Вот не везет же мне!», – и она вздохнула, бросив на удачливую подругу полный зависти взгляд: «Везет же некоторым!… Почему – не мне? Чем она лучше?». А вслух спросила:

– Ну, и что ты собираешься делать? – а про себя со злостью подумала: «Пусть и у тебя будут хоть какие-то трудности. А то все слишком легко дается».

   Ирина молчала, сосредоточенно глядя в чашку с уже остывшим кофе, словно искала ответ там. Потом вздохнула и медленно произнесла:

– Так и не знаю, как быть… А решать необходимо – Костя приезжает на днях, мне нужно дать ему ответ. А ответа нет. И хочется быть с ним, и что-то удерживает… А вдруг с ним я не буду счастлива?… И как понять, как можно предвидеть – буду ли я счастлива с ним или со Стасом?… Если бы где-то была подсказка… – И она посмотрела куда-то вдаль – в надежде найти ее там… – Ну, как в конце задачника по математике: заглянул туда и прочитал правильный ответ. – Она снова вздохнула. – Вот почему в задачнике ответы есть, а в жизни их не найти?

– Да, я бы тоже хотела найти готовые ответы на свои вопросы, – согласилась с ней подруга. «Хорошо ей: из двух лучших выбрать самого лучшего. Вот бы мне так…», – размечталась она и тут же оборвала себя: «И что со мной не так? Почему не я на ее месте?». Затем предложила:

– Может быть, сходим к экстрасенсу или гадалке?

– Да я уже была там.

– Ну, и как?

– С экстрасенсом, наверное, мне не повезло: она просто сказала, что видит, что у меня все будет хорошо.

– А кого выбрать, посоветовала?

– Да у нее получилось, что хороши оба. Просто мне самой нужно понять, что для меня есть счастье. Как тебе такой ответ?

– Мда… А гадалка?

– А гадалка разложила карты Таро и сказала, как есть: что мне сейчас трудно, но со временем приму верное решение.

– Да, нечего сказать, помогли…

– Ну, ладно, хоть сказали, что все будет хорошо…

   Обе замолчали – каждая погрузилась в свои мысли. Посидев и поболтав еще некоторое время, они разошлись.

   Поздно вечером, лежа в постели, Ирина продолжила размышлять: «Что же мне делать? Кого выбрать? Они оба такие разные… Не гадать же на ромашке, в самом деле… Мда… Просто голову сломать можно».

   … С Костей мы вместе уже несколько лет. Он меня любит и ценит, заботится, но предложение сделал совсем недавно, когда я уже совсем стала «сходить с ума» от неопределенности: годы идут, мне уже под тридцать, я хочу семью, детей, а наши отношения «зависли».

   Он – семейный человек, с золотыми руками, и – я чувствую – будет хорошим отцом нашим детям. Единственное, он сам – как ребенок и из-за этого мне все надоело…. Это скопилось постепенно и превратилось в то, что у меня появился Стас, с которым я получаю все то, что не получаю с ним.

   А со Стасом у нас совсем другие отношения: уже два года мы встречаемся, когда Костя уезжает в свои длительные командировки, а до сих пор разговариваем и не можем наговориться – настолько нам интересно вместе. Отношения какие-то … прямо взахлеб. Питаем друг друга. Я прямо не понимаю – как можно отказаться от этого?

   Стас тоже хочет семью. Недавно он сказал мне: «Я сделаю все, чтобы ты была счастлива со мной; чтобы смеялась по поводу и без повода. Я готов для тебя на все. Я не решался тебе сказать это, потому что чувствовал, что ты не готова».

   Мда… Но со Стасом я не чувствую надежности и спокойствия, как с Костей. Потому и не могу выбрать.

   Когда я с Костей, я не могу все внимание отдать ему – я думаю о Стасе и понимаю, что в этот момент предаю его. И, наоборот, такая же ситуация, когда я нахожусь со Стасом.

   И тут во мне поднимается оно – чувство вины перед обоими. Я разрываюсь и уже просто схожу с ума: ведь я веду себя нечестно, неправильно. На чувстве вины нельзя строить семью – оно будет разрушать меня, нас: я бы мучилась, постоянно искупала вину, пыталась бы исправить, что-то наладить, и все равно это было бы тяжело для меня. Эти страдания были бы наказанием мне.

   И все же я не могу сделать выбор и виню себя еще и за это – потому что не могу быть ни с одним, ни с другим целиком, ничего не тая. А мне это очень важно – полностью быть с одним-единственным мужчиной.

   И еще коварная мысль: «Может быть, я сделала неверный выбор? Может быть, я была бы, по-настоящему, счастлива с другим?» – тоже не давала бы мне покоя.

   … Костя, наверное, почувствовал и мое подвешенное состояние, и то, что, когда мы вместе теперь, я не целиком с ним, я где-то, и сделал мне предложение. А из меня рвется крик: «Ты раньше не мог это сказать? Раньше, когда в моей жизни еще не появился Стас!».

   Она прикрыла ладонью глаза и перед ее внутренним взором поплыли обрывки воспоминаний.

   … Вот мы с Костей на семейном празднике. В такие дни собираются все: многочисленные бабушки и дедушки, тети и дяди со своими семьями. И все рады провести время вместе. Костя привык к многолюдью, он переходит от одних родственников к другим, оживленно разговаривает с ними и видно, что от этого получает истинное удовольствие. В отличие от меня. Так проходит час, другой…

   А я сижу в сторонке, вне этого течения, тоскую без него и чувствую себя в этой толпе одинокой, никому не нужной. Не принятой, не понятой. И от этого становится горько. Чужая. Мне очень хочется стать неотъемлемой частью этой семьи тем более, что у меня семья совершенно не такая.

   Когда я говорила Косте об этом, он отмахивался: «Ну, что ты придумываешь? Иди пообщайся». Ну, ладно, иду, общаюсь с кем-нибудь. Но это – его родственники, он всю свою жизнь с ними общается, вырос в этом. Мне же хочется быть не с ними, а с ним! А Костя считает, что я не могу себя развлечь. У меня даже складывается впечатление, что ему скучно со мной, когда вокруг столько людей.

   И его родственники смотрят на меня искоса и тоже не понимают, как можно сидеть весь вечер такой букой? Изредка я ловлю шепот: «Чего это она сидит и не хочет ни с кем разговаривать? В нашей семье так не принято». А мой любимый – что самое горькое и обидное! – не вступается за меня. Как будто предает меня. А ведь должен был бы защитить. Почему он этого не делает? Когда я спросила его об этом, он ответил:

– Мы с тобой вместе уже четыре года, могла бы и привыкнуть.

   «Могла бы и привыкнуть». Легко сказать. Я-то привыкла к обычной маленькой семье, у нас все было по-другому; меня это слишком напрягает – общаться с таким количеством родственников.

   Мне постоянно не хватает его внимания – Костя всегда и везде погружается в поток общения. Это – его стихия. А мне хочется проводить время только с ним, чтобы он за мной ухаживал. А у нас такого, практически, не было. Получается: он больше для всех, а для меня уже потом. А каково это – все время быть на вторых ролях?

   Плюс его мама. В выходные, когда мне хочется каждую минуту провести с любимым, она вызывает его помочь ей. И он уезжает. На целый день. Выходной проходит, а любимого со мной не было. Я, конечно, очень ценю в мужчине такое уважительное отношение к своей маме, но мне это настолько в ущерб, что, в конце концов, я ее возненавидела.

   Ирина вздохнула и повернулась на другой бок.

   И тут же вспоминается Стас. Теплый, мягкий, внимательный, спокойный… С ним я чувствую себя, как в пушистом пледе в морозный зимний вечер.

   «Ой, что делать-то?», – вздохнула она и, снова погрузившись в воспоминания, незаметно для себя уснула.

   И снился ей сон.

   Как будто она оказалась в какой-то сказочной стране, где недалеко друг от друга стояли высокий, огромный зάмок и небольшой, затейливый, сказочный, что ли, дом, окруженный небольшим садом. Она стояла и смотрела то на замок, то на дом и не могла решить, что предпочесть. Поколебавшись, она, наконец, выбрала замок и подошла к нему ближе.

   Замок был величествен, богато декорирован всякого рода архитектурными деталями; он завораживал, вызывал восхищение, если не сказать – благоговение, настолько он был красив.

   Наконец, она решилась войти на его территорию. Оглядев ухоженную часовенку, цветники, она двинулась по дорожке ко входу в замок.

   Отворив огромную тяжелую дверь, она вошла в огромную переднюю и, воскликнув от восхищения, замерла: из огромных мозаичных окон лился рассеянный свет, а убранство помещения покоряло своим изяществом. «Вот бы жить в таком великолепии!», – мелькнула мысль.

   Она двинулась дальше, переходя из комнаты в комнату, и восторг не покидал ее. Она достигла столовой, где был накрыт стол разными яствами, источавшими умопомрачительные запахи. У огромного стола стояли несколько стульев, один из которых был отодвинут, как бы приглашая ее присесть. На тарелке лежала карточка с надписью: «Все это – для тебя. Я хочу, чтобы ты стала хозяйкой моего замка. Вечером я прибуду и надеюсь получить твое согласие». Ее охватило волнение: «Неужели это возможно?!… Да! Я хочу здесь жить!», – воскликнула она и закружилась по комнате. Потом села за стол и принялась за угощение. Утолив голод, она продолжила знакомство с замком.

   Незаметно наступил вечер. Где-то внизу послышался шум подъехавшей машины. Ирина поспешила вниз по лестнице. Вбежав в прихожую, она увидела своего возлюбленного и кинулась ему на шею. Он подхватил ее и прижал к себе. Так они простояли некоторое время, потом она опомнилась и сказала:

– Ой, ты, наверное, голоден. Пойдем, я тебя накормлю.

   Они поднялись в столовую, где их ждал ужин. Она зажгла свечи и села рядом, наблюдая, как ее мужчина с удовольствием набросился на еду.

   Позже они перешли в каминный зал, устроились, обнявшись у полыхающего огня, и он тихо спросил:

– Ты согласна?

   Ирина, задохнувшись от счастья, тихо произнесла:

– Да.

   Потекли дни. Ее мужчина каждый день уезжал по делам, а она оставалась в замке – проследить за уборкой, позаботиться об обеде и ужине, проверить, все ли в порядке. Через какое-то время она поняла: в этом не было особой необходимости – все знали свои обязанности и выполняли их безупречно.

   Иногда хозяин замка устраивал приемы и вечеринки, и тогда собирались многочисленные гости. В такие вечера Ирина сильно нервничала: все ли в порядке, справилась ли она с ролью хозяйки, останется ли доволен ее мужчина. Наверное, гости чувствовали ее нервозность – ведь раньше ей не приходилось выполнять подобные обязанности; ей все время казалось, что вот-вот она совершит какую-нибудь оплошность, и они посмеются над ней. Ее возлюбленный в такие вечера постоянно был занят гостями и почти не уделял ей внимание. А ей так хотелось, чтобы он всем показывал, что гордится ею, поддерживал бы ее, говорил комплименты.

   Когда гости разъезжались, она спрашивала его:

– Ну, как, все в порядке?

   Он устало отвечал:

– Да.

   В этом «да» ей слышалось равнодушие, словно и не было никакой ее заслуги в том, что вечеринка прошла хорошо. Да и гости обычно холодно здоровались с ней и весь вечер не замечали ее, словно она здесь была не хозяйка, а прислуга. Ей все время хотелось крикнуть им в лицо: «Я здесь хозяйка, слышите?!». Но странное дело: как раз хозяйкой она себя почему-то не ощущала. Она и сама не понимала, почему.

   Ирина заметила, что последнее время ее охватывали противоречивые чувства: она, без сомнения, счастлива здесь, в этом великолепном замке; а с другой стороны, она испытывала какой-то непонятный дискомфорт. Как будто замок был для нее чужеродным существом, которое не принимало ее; словно она сама здесь – гостья, а не хозяйка.

   Однажды она предложила возлюбленному кое-что поменять в замке, на что он категорически отрезал:

– Здесь ничего менять не нужно – над интерьером замка работал известный итальянский дизайнер. Здесь все идеально подходит друг другу, разве ты этого не видишь? Просто поддерживай уже созданное.

   После этих слов у Ирины возникло стойкое ощущение: это не замок – для нее; скорее, это она – для замка. И ее охватила дрожь, словно она внезапно замерзла. Ее вдруг осенило: это не дом. Это – музей. А в музеях не живут; туда приходят посмотреть на экспонаты. И в этом музее я – смотритель. Это ощущение усиливалось с каждым днем и не давало жить в замке с прежним удовольствием.

   Иногда она подходила к окну и смотрела на стоящий неподалеку дом. В противоположность величественности замка в нем все дышало простотой. Ирина сравнивала его с замком и думала: «Как хорошо, что я живу в замке, а не в этом простецком доме». Но иногда тихо проскальзывала мысль: «Что-то в этом доме все же есть эдакое, неуловимо притягательное. Но что?».

   Как-то, проходя мимо этого дома, она повстречала его хозяйку. Та оказалась приветливой особой. Они мило побеседовали о том, о сем и с тех пор их встречи участились. А однажды новая знакомая пригласила ее в свой дом.

   Убранство дома не отличалось пышностью и богатством. Наоборот, было видно, что хозяйка сама создала его. Но странно: в этом доме было так уютно и приятно, что отсюда не хотелось уходить. И Ирина стала часто приходить сюда, иногда просто наблюдая за жизнью в этом доме, а иногда даже помогая своей знакомой. Время проходило в неспешных беседах, из которых она многое поняла об этой семье. И ей было о чем задуматься.

   Из рассказов соседки она узнала, что, действительно, все в доме было сделано ее руками или выбрано ею. Детей у них пока не было, поэтому небольшого по размеру дома им с мужем было достаточно. А когда появятся дети, они купят дом побольше, где будет просторно для большой семьи – так они совместно решили. Хозяйка дома уже все продумала на будущее и уже подобрала несколько подходящих вариантов домов. Чувствовалось, что в отношениях этой пары были сердечность и взаимопонимание.

– Я обожаю наш дом, – с воодушевлением сказала соседка. – Когда мы поженились, муж сказал: «Я построил дом, а каким ему быть – решать тебе». Вот я и вложила в него свою душу.

– И ему нравится то, каким ты создала ваш дом?

– Да, нравится. Приходя домой, он всегда с видимым удовольствием говорит: «Вот я и дома». И в этой фразе я слышу: дом – там, где хорошо. – И она слегка улыбнулась.

   И Ирина поняла, в чем разница между ними: ее соседка, действительно, хозяйка своего дома, а она – управляющая музеем, а не домом для семьи. Вот почему в замке красиво, но царит холодная атмосфера: в нем нет души; он, как холодная красавица, существует сам для себя.

   С этой мыслью Ирина проснулась. «Какой удивительный сон мне приснился!», – потягиваясь, подумала она. «Сон в руку. Бывает же!». И тут почувствовала, что совершенно успокоилась: теперь она знала, как ей поступить.

Служебный роман,

или Этюд в оттенках отчаяния

   Сегодня мы с тобой расстались.

   НАС больше нет. Есть отдельно ты и отдельно я. НЕ МЫ.

   …Медленно догорает закат. Я сижу у окна и беззвучно плачу, устремив взгляд туда, где заходящее солнце говорит мне: «Я захожу. Этот день заканчивается. А завтра будет новый день. И для кого-то жизнь начнется сначала. Или продолжится…»