365 и 1 день, чтобы рассказать сказку о любви

Через две недели после знакомства они стали любовниками. Две недели долго, но Егор сам не мог решиться и приблизиться к Софье настолько, чтобы дальнейший секс был очевидным. Она для него была слишком непонятной и слишком желанной, желанной настолько, что Егор всерьез стал переживать, будет ли он на высоте, когда все-таки случится секс. Но это оказалось неважно. Когда это впервые произошло, то на несколько месяцев все вокруг стало неважно. Нельзя было даже сказать, что это секс – само слово слишком резкое и короткое для определения того, что происходило с ними как только они оставались наедине. Это была какая-то другая реальность бесконечного и мучительного наслаждения. Они становились единым существом, ритмично двигающимся под какую-то странную неземную музыку. Когда все заканчивалось, то к сердцу Егора подступал страх, мучительный страх, причиняющий физическую боль – вдруг больше этого не будет. И он как можно крепче сжимал Софью в своих объятьях, чтобы не выпустить ее, не дать ей исчезнуть. Как-то сразу почувствовалось, что Софья не навсегда в его жизни и это волшебство рано или поздно закончится. Ему часто снилось, что он ее теряет в какой-то огромной толпе или в страшных черных коридорах огромного пустого здания, иногда в его снах они вместе шли по льду и вдруг лед раскалывался, и Софьи больше не было рядом, только черная полынья, которая тут же замерзала, становясь крепким льдом.

Софья не пускала его в свою жизнь.

Софья была владелицей небольшой коммерческой галереи в центре Города. Однажды он пришел к ней на работу в галерею с огромным букетом и каким-то ювелирным украшением в подарок. Решил отпраздновать месяц со дня знакомства, ведь все женщины всегда ведут точный подсчет – и раньше Егора жутко раздражал подобный формализм, но сейчас он это был хороший повод побольше узнать о жизни любимой женщины. Но Софья встретила его безразлично и подчеркнуто вежливо, букет нехотя взяла, на коробочку с украшением посмотрела так, будто Егор ей на ладони гадюку протянул. Не приняла подарок, попросила больше к ней на работу не появляться, развернулась и ушла. Сначала после такой выходки Егор рассердился и решил, что не будет ей ни звонить, ни писать несколько дней, пусть поволнуется. И уже через несколько часов сам звонил и при этом очень боялся, что она не захочет разговаривать. Софья так и не взяла у него ни одного подарка за все эти восемь месяцев, только цветы. Цветы Софья любила не в букете. Она говорила, что букеты – неодушевленные, а цветы они живые и, когда их в букет ставят, то они становятся мертвыми, как скульптурные памятники самим себе.

Потом как-то он вызвался отвезти Софью к друзьям за город, так как ее машина была в автосервисе, но получил опять отказ.

И еще Софья никогда не оставалась у него ночевать, хотя Егор много раз просил ее об этом. У нее в квартире ему остаться на всю ночь тоже не удавалось.

И вот, однажды все кончилось. Софья позвонила и сказала – все, мы расстаемся, извини. Это был единственный раз, когда она позвонила сама. Егору долго было больно….

* * *

Татьяна

Было больно, это чувствовалось. Егор рассказывал очень эмоционально. Сначала мне показалось, что ему очень хотелось не столько выслушать совет, сколько просто поделиться этим новым для него чувством. Но после того, как он закончил рассказ, и посмотрел на меня, я почувствовала его боль. Он смотрел на меня, как больной смотрит на врача. Он ждал какого-нибудь обезболивающего лекарства, хоть какого-нибудь, только бы стало легче.

Даже из того, что он мне рассказал мне, стало понятно, что этой женщине Егор не нужен. Так бывает. Любовь жестокая штука. Кто-то ранил тебя, ты ранишь другого. Тебе от этого не легче, но по-другому не получается. И не получится никогда. Кто любил, тот покрыт шрамами разной степени заживления. Когда Егор рассказывал, я думала про свой шрам. Боялась, вдруг он заболит-заноет, что-то вспомнит. Но ничего не произошло, видимо и зашит он был качественно, и времени для заживления прошло достаточно.

– И чего ты хочешь? Понять, почему так произошло, или попытаться что-то изменить? – я уже знала, что Егор выберет второй вариант, и было слишком жестоко сразу ему сказать правду. Правда в том, что изменить тут ничего невозможно, скорее всего, хотя…. Жизнь сложная штука, и иногда в ней случаются чудеса.

– Я надеялся, что вы мне что-нибудь посоветуете, и я смогу все исправить. Начать заново. Я не могу без нее. Прошло столько месяцев, а мне не легче. – меньше всего в эту минуту Егор походил на того циничного красавца с обложки, которым казался всего полчаса назад, когда начал рассказывать свою историю.

Я задумалась. Конкретный совет не поможет.

– Знаешь, я тебе один рассказ сейчас перескажу, почти притча. А ты попробуй сам вывод сделать. Ты ведь умный мальчик. – я пустила учительские нотки в голос, чтобы Егор почувствовал себя спокойно. Как в детстве.

– Хорошо, давайте рассказ.

– Было семь вечера семь лет назад. Он решил, что пора жениться….

* * *

Хвост

Было семь вечера семь лет назад. Он решил, что пора жениться. Сидел в офисе – подводил итоги и ставил цели, формировал чек-лист. И записал в планах на ближайший год – «жениться». Этот пункт был между «проверить, когда заканчивается ТО на самолете» и «результаты по переговорам с «West». Ко всему нужно подходить конструктивно.

Он всегда считал себя гениальным менеджером именно потому, что правильно ставил цели и задачи, а также выбирал правильные стратегии для их достижения. Цель, к которой он стремился, – быть максимально успешным. Задачи, исходя из поставленной цели, формулировались сами собой: финансовая независимость, высокий социальный статус, общественное признание. Высокий социальный статус подразумевал идеальную семью. Для этого нужна была жена. Возникает новая стратегия, предельно простая. Нужно найти идеальную женщину и жениться на ней.

Главное в женщине не красота, а порода. Период сногсшибательно красивых любовниц закончился у него года за три до этого – потому что надоело. Она ведь красивая только когда молчит, а как только рот раскроет, то из лебедя превращается в разукрашенную курицу. Породистость намного важнее банальной красоты, измеряющейся «золотым сечением».

Породистую девушку где можно встретить – например, на каком-нибудь конкурсе-форуме генеалогических исследований. Прошерстил интернет нашел парочку подходящих мероприятий, созвонился с учредителем – стал спонсором, и вот уже сидит в жюри, понимая, что затея была довольно спорная. Впрочем, издержки всегда можно списать как благотворительность – еще один плюсик в колонку «общественное признание». Однако, где-то после четырех часов выступлений пожилых дяденек, маленьких девочек и мальчиков, и толстопопых – желтозубых тетенек, вдруг, несказанно повезло. Вышла ОНА: красивая, темноволосая, стройная, молодая. Точно породистая. Внимательно слушал, оказалось, что ее порода – результат многопоколенной селекции, в которой скрещивались аристократы и артистки, офицеры царской армии и купеческие дочки, белогвардейцы и учительницы, партийные работники и врачи, инженеры и балерины. Это именно то, что надо, решил он и приступил к стратегии ухаживания.

Даже просто смотреть на нее было счастьем, чем-то неизмеримым, но вполне осязаемым. Где бы они ни появлялись, все обращали на нее внимание. Это всеобщее внимание льстило ему. У него все всегда было самое лучшее. В школе – лучший ученик, лучший спортсмен. Гордость родителей. Лучшее образование, интересная и высокооплачиваемая работа, машина нужного класса и марки, дорогие часы, квартира в престижном районе города. Это важно – быть лучше всех. Не богаче всех, богатых придурков хватает, а именно лучше. Всегда. Во всем. Когда только увидел ее, на этом генеалогическом форуме, сразу понял – это для меня девушка, потому что самая лучшая. Дело даже не только в ее красоте. Красота – штука субъективная. Важно, чтобы по всем критериям была лучше всех. И умна, и образована и из приличной семьи, и чтобы вести себя умела в любом обществе. Такой она и была.

Надо понимать, что такие как они должны вместе быть. Совершенство тянет к себе совершенство. Эволюция. Естественный отбор. Такие люди произведут на свет детей, равных которым просто не будет. Именно так, не меньше. В теории. На практике же ему никак не удавалось перейти к полной реализации этого плана.

С ней все не так было. ОНА категорически не хотела у него оставаться. И все его намеки на серьезные отношения игнорировала. А напрямую он спрашивать боялся. Вдруг откажет, надо ведь будет тогда расставаться, потом снова какие-то пути к сближению искать, или новый вариант подбирать, а на эти отношения уже и так было потрачено достаточно ресурсов и временных, и финансовых.

Если бы он верил в Бога, или в какие-нибудь там сверхъестественные силы, то подумал бы, что это возмездие за то, что никогда к женщинам всерьез не относился. Но он не верил. Был он материалистом и прагматиком. Пошел к психологу. Выбрал самого дорогого. Как иначе.

Психологом оказалась странная дама. Вся в черном одеянии. То ли платье, то ли накидка – непонятно. Он, как положено, уселся в кресло и по порядку объяснил суть проблемы, закончив изложение просьбой не размазывать это на несколько сеансов, и сразу перейти к практическому решению, мол, если надо он может заплатить, хоть за десять сеансов.

Дама-психолог вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза.

– Чего ты хочешь?

– Как чего?! Я же битый час объясняю вам – жениться на ней. Она мне идеально походит.

– Ты ее любишь?

Его этот разговор сразу начал раздражать. Он не верил в то, что любовь существует. Это всего лишь эвфемизм для размножения общества. Читал где-то, что состояние так называемой влюбленности, длящееся около трех лет вызвано повышением в организме уровня допамина. Все. Просто химия на службе общественного развития. Психология вроде бы наукой считается, и такими примитивно-банальными терминами как «любовь» оперировать не должна.

– Вы точно доктор наук? – фраза должна была означать пренебрежение к вопросам любви.

Дама-психолог кивнула, потом помолчала. Опять вздохнула.

– А ты, кроме прочего, еще и владелец турфирмы, да? У меня есть пожилая мама и ей хочется в Париж. Она там никогда не была. Я понимаю: дочерний долг, это важно, но лишних денег у меня на эту поездку все никак не находится.

Он изобразил на лице искреннее непонимание. При чем здесь чья-то мама, желающая посетить столицу Франции?!

Тем временем дама-психолог продолжала:

– Я могу тебе рассказать, что надо сделать. Совершенно четкий и несложный алгоритм действий. Только вот вопрос оплаты…

Он усмехнулся. Понятно теперь, причем здесь Париж.

– Хорошо, давайте заключим сделку. Я вашей маме полностью оплачу поездку, а вы мне объясните, что надо сделать. Если не сработает, то вы мне деньги за путевку вернете. Можно даже не сразу и без процентов.

Дама сразу заулыбалась, приосанилась, ее лицо из рассеянно-прислушивающегося превратилось в сосредоточенно-транслирующее.

– Просто отрежь ей хвост, и все.

– Хвост?

– Да. Дело в том, что почти все красивые и независимые женщины – ведьмы. А чтобы ведьму приручить – ей нужно отрезать хвост. Это все знают.

Он внимательно всматривался в лицо психолога, не похоже было, чтобы она шутила или издевалась. Может в данном случае «хвост» – всего лишь метафора? Или какой-то всем известный термин для обозначения конкретных психологических особенностей. Тогда откуда взялась «ведьма»?

Он не стал перебивать, решил дослушать до конца и попытаться понять из контекста, что именно сей термин означает.

– Нужно только увидеть хвост. А то как же ты его отрубишь, если не видишь. Мужчины, вообще, многого не видят. Или не хотят увидеть. В любом случае, ты на этот счет не переживай. Я тебе капли дам, ты их выпьешь, и сможешь хвост увидеть. Так просто отрубить она тебе его конечно не даст. Поэтому, дождись, когда она уснет, возьми нож и отрежь хвост. Только не выбрасывай его, и не теряй. Положи куда-нибудь в укромное место и все.

Не похоже было, чтобы дама шутила или изъяснялась специальными терминами, но все же, почему-то он сразу ей поверил. Сам не понял – почему. Просто понял, что она не шутит и правду говорит и все тут. Дама встала, достала из шкафчика маленький зеленый флакончик и протянула ему.

– Вот капли. Они только три часа действуют, так что ты уж рассчитай время. Так их не пей – они кислые слишком. С чаем. Или с вином.

– С виски можно?

– Можно.

– А чем хвост отрезать? Нужен специальный нож?

– Нет, любой сойдет. Главное хвост не потеряй, спрячь в какую-нибудь коробочку.

Дама протянула ему руку в знак прощания. Он вышел. Когда ехал домой все время гладил пальцами флакончик, находящийся в кармане.

Вечером пригласил ЕЕ в гости. Якобы отметить семь месяцев с момента знакомства. Французское вино десятилетней выдержки, свечи, устрицы, официант, огромный букет роз, брильянтовая брошь. Все продумано до мелочей. ОНА как всегда прекрасна, медленный танец, поцелуй, сплетенье тел. Потом заснула на его кровати. Он знал, что ОНА проснется через пару часов, оденется и уедет. Всегда так поступала. Никакие уговоры не помогали, – все равно всегда уезжала. Надо торопиться. Достал из кармана куртки флакончик, накапал мутно-изумрудную жидкость в бокал с вином. Залпом выпил…. Почти сразу почувствовал себя странно. Сначала в голове появилась мысль: «Вдруг отравлюсь». Потом сразу другая: «Надо шторы в спальне поменять», и одновременно: «Может быть, маме на День Рождения сумку «Шанель» купить?», и еще тут же: «Почему она меня не любит?». Были в голове еще какие-то мысли, они жужжали как маленькие серебряные пчелки. Не понимая, что с ним происходит, на негнущихся ногах он подошел к постели. ОНА спала на животе, положив голову на руки. Лунный свет падал на простыни и на ее прекрасное обнаженное тело. Было такое чувство, как будто он видит ее в первый раз. Его переполняло восхищение, и было еще какое-то совсем незнакомое чувство. Оно было теплое и хрупкое. Будто держишь в руках малюсенького котеночка. Наверное, это чувство обычные люди называют – нежность. Он подошел к кровати, присел на краешек, ему захотелось укрыть ЕЕ, хотелось заботиться о ней. И тут он увидел хвост. Хвостик был маленький, светло-сиреневый и с кисточкой на конце. ОНА спала, а хвостик не спал, он мерно покачивался из стороны в сторону. Мужчину, наблюдающего за хвостом, бросило в жар. Он сразу вспомнил, что именно ему надо сделать. Пошел на кухню, почему-то долго выбирал нож. Хотелось найти подходящий. Взял совсем небольшой. Не нож даже, скорее ножичек. Вернулся в спальню. Сел на кровать. Хвост, будто почувствовал, что ему угрожает опасность, начал бешено крутиться, метаться. Нож отрезал хвост на удивление легко, при этом было слышно какое-то странное шипение, как если на металл капнуть кислоту. Даже после того, как хвост был отрезан, он не потерял способности шевелиться. Мужчина положил хвостик в коробку из-под итальянских ботинок и убрал коробку на верхнюю полку кладовки. Потом почему-то резко почувствовал себя очень уставшим. Вернулся в спальню и лег на кровать. Укрыл спящую женщину одеялом, обнял ее и крепко уснул.

Когда он проснулся утром, увидел, что она была рядом. Так же крепко спала, лежа на животе. Солнце светило в окно. Все произошедшее ночью казалось сном. Он встал, и чтобы удостовериться в том, что это было с ним на самом деле, решил взглянуть на отрезанный хвост. Пошел в кладовку, достал коробку, открыл ее, и ничего там не обнаружил. Коробка была пустой.

«Наверно, во флакончике был какой-то наркотик» – подумал он. Немного расстроился, потому что давно его так глупо не разводили на деньги. Вздохнул и вернулся к спящей женщине.

Странным образом с тех пор все изменилось. ОНА стала для него доступна. Была нежной и заботливой. Согласилась выйти за него замуж. Красивая свадьба. Фотографии свадьбы на обложках глянцевых журналов. Затем прекрасная жизнь. ОНА стала для него идеальной женой. Никогда не спорила, не обижалась, родила ему двух прекрасных сыновей.

Все завидовали, говорили, что его жена – само совершенство. Он и сам это знал. Но вскоре после свадьбы утратил к ней интерес. Изменял ей. Ей об этом рассказывали – всегда найдутся для этого доброжелатели – но она никогда не выясняла с ним отношения по этому поводу. Была неизменно мила и приветлива с мужем. Устраивала семейные праздники и званые вечера. За шесть лет совместной жизни ничуть не подурнела, наоборот расцвела и вошла в ту пору женской красоты, что всегда была для мужчин наиболее притягательна и непонятна. Только мужу все же была совсем неинтересна. Так протекала их идеальная жизнь. Дни складывались в месяцы, месяцы в годы. Казалось, так будет вечно.

Но вот однажды ОНА позвонила мужу (он как раз был в ресторане с очередной любовницей) и сказала: прости, я ухожу. И действительно ушла. К другому мужчине. Простому следователю прокуратуры. Он испугался. Он не представлял себе жизнь без нее и детей. Он пытался все вернуть. Но безрезультатно. Ни уговоры, ни угрозы, ни судебные иски, ни дорогие подарки – ничего не помогало. ОНА не собиралась возвращаться. Стала совсем недоступной.

Он попытался встретиться с ее новым мужем. Тот согласился. В ресторане он узнал этого следователя – тот самый, что как-то приходил к ним по служебной необходимости. Что- то по бизнесу пошло не так и подозревали фирму в мошенничестве, дома был обыск. Вот на этом обыске и был тот следователь. Следователь улыбался. Высокомерная улыбка. Говорил, что надо смириться. Жена ушла. ОНА любит другого, с этим можно жить. Дальше жить нужно.

Бред какой-то. Он вышел из ресторана, очень хотелось убить этого ухмыляющегося следователя. Слезы бессилия. Он опять пишет смс своей бывшей жене. Просит, умоляет, унижается.

Проходит несколько месяцев. Он начинает сильно пить. И в этом бесконечном опьянении ему в голову приходит мысль – нет ни одной женщины на белом свете лучше, чем ОНА. Без нее жизнь теряет свой смысл. Открывает окно, встает на подоконник…. Вдруг на подоконнике замечает небольшую серую бумажку. Садится, берет ее в руки – оказывается это визитка. Визитка той самой дамы, которая десять лет назад рассказывала ему про хвост, про ведьму…. Было еще что-то…. Только что? Никак не может он вспомнить… Точно, она сказала ему: «Не потеряй хвост. Спрячь его, но не потеряй».

Он слез с подоконника. Побежал в кладовку. Перерыл все. Той самой коробки, куда он положил он хвостик, ее не было! Он стал искать. Целые сутки он никуда не выходил из дома. Поднял все вверх дном. Коробки не было.

Он решил позвонить даме психологу и все ей рассказать. Записался к ней на прием. Еле дождался намеченного часа. Удивительно было то, что в ее кабинете ничего не изменилось, да и она сама выглядела точно так же, как и семь лет назад, даже в той же одежде. Он путано рассказал ей обо всем.

– Ты потерял ее хвост? – в голосе психолога звучало осуждение.

– Видимо, да. Но я не могу без нее, что мне теперь делать? – ему просто необходимо было знать, что у него еще есть надежда.

– Думаю, что ты сам виноват, не ценил то, что было. Про хвост забыл, а тот другой этим воспользовался. Он и нашел этот хвост, – дама говорила очень медленно, чтобы до него дошел смысл ее слов.

– То есть мне надо проникнуть к ним домой, найти хвост и взять его себе? У кого хвост, с тем она и будет, да?

– Нет. Все не так. У него нет ее хвоста, его нельзя брать чужому. Важно то, что ты его потерял. Вот и все.

– Теперь все потеряно? Совсем? – отчаяние отозвалось резкой болью где-то в пищеводе.

– Есть еще только один вариант – психолог медленно растягивала слова. Как бы соображая, рассказывать ли ему, давать ли еще один шанс.

Он напрягся и, не мигая, смотрел на нее. Сглотнул.

– Ну! Что за вариант. Рассказывайте. Я вас умоляю, заклинаю… Мне не жить без нее!

– Она должна полюбить тебя – эта простая фраза была сказана таким тоном, каким только, пожалуй, подобает сообщать государственные тайны особой важности и секретности.

– Полюбить? Это как? Что мне надо сделать для этого? – он почти кричал, ему казалось, что стены этого кабинета сдвигаются и сейчас раздавят его как маленькую букашку.

– Странно, что ты меня об этом спрашиваешь, ты ведь почти семь лет был женат на этой женщине, жил с ней, разговаривал, дышал одним воздухом, жил одной жизнью. Неужели ты не знаешь, что нужно для того, чтобы она полюбила тебя….

Голова пошла кругом и в груди стало горячо. Он вдруг понял, что это конец. Все потеряно, ОНА больше никогда не будет принадлежать ему, никогда не будет его женой. Как так получилось? Он действительно ничего о ней не знает. ОНА была идеальной женой, и в семье все решалось в соответствии с его интересами, все зависело от его потребностей. ЕЕ жизнь, ЕЕ интересы, ЕЕ характер, ЕЕ привычки – что он знал об этом? Получается ничего. Ничего не знал, не хотел знать.

Расплатился за сеанс, вышел на улицу. Холодно было. Холодно и серо. Серое небо и дождь. Он стоял на улице под дождем. Плакал от бессилия……

Вечером, в темной квартире пил коньяк. Жизнь казалась пустой и бессмысленной. Ничего не хотелось. Потом вдруг в голове всплыло одно воспоминание: медовый месяц, номер в отеле какого-то европейского города, ОНА стоит босиком, в его рубашке, чистит мандарин и смеется. У нее прекрасный смех, самый лучший смех в мире. Мандарины! ОНА очень любит мандарины! Вот оно! Он будет каждый день дарить ей мандарины…. И цветы. Она полюбит его. Он сделает все, чтобы она по-настоящему полюбила его…

* * *

Татьяна

– Он сделает все, чтобы она по-настоящему полюбила его. Как-то так.

Я долго смотрела на Егора. Он словно снова превратился в любознательного мальчишку, которым я его помнила.

– А вы знаете, я вас понял. Мне нужно просто понять, что это за женщина, что она любит, что для нее важно. Только потом еще раз попробовать начать отношения – глаза у Егора загорелись, было ощущение, что он уже составил план действий.

– Ну, как-то так. Только и это не гарантирует результата. То есть ты можешь своими действиями лишь увеличить боль. Но любовь, это такая штука, когда надо выпить всю боль до дна, иначе не будет тебе покоя, так что дерзай. – я искренне улыбнулась, мне нравился Егор, сейчас он был настоящим.

– Спасибо. Я знал, что мне нужно именно к вам обратиться. – Егор уже улыбался, он не был похож на раненого пса, каким казался всего несколько минут назад, скорее на молодого уверенного и сильного волка.

– Ладненько, пойдем уже за нашими – средством передвижения и «средством понтов». – ко мне вернулось предчувствие неизбежной бедности, которое наступит сразу, после того, как я рассчитаюсь за ремонт своей машины, поэтому я свою мини-злость выразила самым обычным для меня способом – сарказмом. Егор шутку понял, не обиделся. Рассмеялся: «Вы в своем репертуаре».

Мы вернулись в автосервис. Машина Егора была уже готова, а моя все еще висела где-то под потолком. Егор рассчитался, и перед тем как попрощаться спросил:

– Вы все еще школьным музеем занимаетесь?

– Да, конечно. Если у тебя есть антикварное барахло, то буду признательна.

– Знаете, есть. Не знаю, понравится ли вам или нет. Мы дом сносили, в нем на чердаке была картина. Я случайно туда поднялся и увидел ее, завернута в полотно какое-то. Странная картина. Но вы ведь любите все странное и необычное. Вот я и подумал, может быть вам нужно.

Я обрадовалась, как ребенок новогоднему подарку. Картина! Странная!

– Ой, вот это – да! Я обязательно заберу. Скажи, куда подъехать?

– Что вы, я вам сам ее привезу. Домой. Завтра можно?

– Можно, конечно – я в отпуске, поэтому прямо почти все время дома – я почему-то очень разволновалась.

– У вас тот же номер телефона? Я позвоню, когда буду подъезжать.

Я улыбалась и кивала. Потом Егор попрощался и уехал на своем гигантском автомобиле, наверняка куда-нибудь по важным делам, а я дождалась, когда моя машинка будет готова и поехала на ней за продуктами.

На следующий день Егор действительно приехал и привез картину. Я рассыпалась в благодарностях, он улыбался. Потом спросил, можно ли если что еще раз обратиться за советом, я заверила его что – конечно, всенепременно и обязательно. Он уехал, а я осталась наедине с картиной.

С этого момента будто началась моя новая другая жизнь. Хотя потом оказалось, что все наоборот и другая жизнь у меня была до этого дня, а вот сейчас она стала настоящей. Не другой, а моей. Я смотрела на картину вечность. Она была прекрасна, но дело не только в красоте или в невероятном мастерстве художника. Дело было в том, что в ней была душа. Так бывает только с настоящими произведениями искусства.

Эта первая картина Художника, которую я увидела, она произвела на меня сильное впечатление. Ее сложно было отнести к какому-либо стилю. Это и экспрессионизм, и сюрреализм, и импрессионизм. Все сразу. Хотя так не бывает. Совершенство изображения. Только вот это щемящее чувство… Оно появилось сразу, как только я взяла в руки холст. Сердце сжалось, все мое существо буквально почувствовало мелодию этой картины.

Мелодия струилась из изображения, проникала во все клеточки мозга. На картине весна, зелень деревьев невероятного зеленого цвет – цвет – предчувствие, цвет-ожидание. Старый сад, скамейка, на ней можно разглядеть два силуэта – девушка и юноша. Они держатся за руки, их лиц не видно, весь фон размыт, четко прорисованы только руки – навсегда соединенные пальцы. Проросли друг в друга. Если присмотреться чуть внимательней, то можно увидеть, что юноша и девушка на самом деле и есть деревья этого сада, а чуть дальше фон листьев превращается из зеленого в голубое и кажется, что это не листва, а далекое море.

С сердцем под моими ребрами творилось что-то неладное, оно будто заныло, запело красивую народную песню о расставании и невозможности одинокого счастья – такая странная, знакомая боль.

Я долго всматривалась в изображение, перестала ощущать вокруг и время и пространство. Внизу справа написано: «Русалочка. Николай Чудов».

Надо полагать, что это название картины и ее автор. Я никогда не слышала о таком художнике.