Храм любви. Книга «Чудеса Шаманки»

Корректор Анастасия Казакова

Дизайнер обложки Вера Филатова

© Виктор Девера, 2020

© Вера Филатова, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-0051-0510-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 18. Чудеса Шаманки

На что бессилен бес иной,

По силам женщине порой.

Эту ночь он после, когда уже ехал в машине, ещё некоторое время вспоминал в задумчивости, как бы анализируя всё, что произошло с ним.

Тогда, в темноте и в состоянии сильного возбуждения, он не понял, почему очаровательная фея, подняв в нём бурю страстного огня, до самого жгучего момента ликования, вдруг завязала глаза и ушла. Оставшись наедине, в томном ожидании удовлетворения страстного желанбесия, он ждал её – и напрасно: она больше не появилась. Однако в полной темноте, с прикрытыми наглухо глазами не понял, что вошедшая вместо неё Анна утолила его возбуждённую душу, дав ему и желанное общение, и нежность. В пылу колдовской страсти, но скорее всего под действием чистого гипноза, он совершенно не заметил, что в этом процессе с завязанными глазами женщины умышленно подменили друг друга. Он, находясь под магическим воздействием страсти, не заметил, да и не мог в состоянии бессознательности заметить их подмены.

Истомлённый мучительным сексуальным ожиданием, он, почувствовав женщину, спешно вошёл в неё, и ему сразу стало легко. Душа будто поднялась над миром. Он хватал воздух ликования взахлёб, как утопающий. Она сочувственно обтирала испарину страсти на его лице.

Всё проходило в таком темпе, в котором он себя никогда не знал. Даже первый случай познания женщины не мог сравниться с этим наслаждением. В его жилах бурлила не кровь, а кипело шампанское страсти, и он не узнавал себя. Естественно, кончил быстро, как мальчишка, но тут же возбудился и продолжал снова, и это уже, казалось, длилось бесконечно долго. В полной темноте он не видел её лица и выражения глаз, он ощущал только трепет тела, переходящий в стон, и ласковую благодарность её губ.

Даже тогда, когда она осмелилась говорить, он не понял, что с ним не та женщина, которая его возбудила и только что покинула его.

– Не спеши, не спеши, – шептала гостья. – Со мной несложно и легко, но и быстро не получится. Чувствуй меня. Прижми мне попку, чтобы я тебя почувствовала, у меня кунка не «мышиный глаз», как у некоторых девочек, которых сразу не проткнёшь и без смазки не войдёшь. Я также не отношусь к мгновенно кончающим женщинам, которых может удовлетворить любой мужчина.

Он её бред не слушал или, скорее, не слышал, а был в каком-то неземном состоянии. Она тем временем что-то продолжала говорить, довольная тем, что он один раз уже закончил свой акт, но снова продолжал. Этого первого раза ей уже было достаточно для зачатия. Однако она, решив перестраховываться, стала содействовать его страстному желанию. Оно льстило её женскому самолюбию.

– Есть женщины, у которых матка близко, её и пальчиком можно достать, – с усмешкой в пылу его страсти пыталась рассуждать она. – У других она если недалеко, то может находиться сзади, справа, слева, поэтому у каждой своя любимая сексуальная поза. Куночки внешне тоже разные, у кого лобок и внешние губки массивней, у кого наоборот, и вся эта прелесть может быть и выше, и ниже в промежности ног. Всё зависит от конструкции бёдер. Эти мелочи красоты женского тела – их самый сокровенный секрет и тайная изюминка. Хотя в принципе все женщины, несмотря на размеры, в целом одинаковы, как и мужчины, и даже кунка молодой ничем не отличается с возрастом от пожилой. К каждой женщине надо привыкнуть и найти свой подход. У меня матка далеко и клитор работает плохо, и его возбуждения я не имею, так что и не мучайся, – просила она и в то же время делала уже другое, что и не воспринималось им полностью на слух и в ощущениях.

Так она просила и просила то то, то другое, и просьбам не было конца. То ей не хватало нежности, то не хватало грубости, то злости, то вульгарности. Он по-прежнему почти не слышал ни её просьб, ни её сексуального бреда, но подчинялся, как во сне, какому-то гласу свыше, и получалось именно так, как хотела она. Эта его неосознанная управляемость и её ощущение полной власти над мужчиной возбуждали её не меньше, чем её внутреннее ощущение мужчины в себе. Для неё любовный акт и любовь поклонения всегда были песней, исполняемой душой, для пробуждения воображения партнёра. Оседлать страсть и возбудить его воображение своим бредом и действиями для неё значило подвести мужчину к излому чувств и ощущений. Это вдохновляло его, и к вихрю захвативших его фантазий она нагоняла воображение, создавая любовный раж меж ним и собой.

Он в те же мгновения не понимал, что его неописуемое возбуждение исходит не от физического ощущения женщины, а от какого-то безудержного наваждения, подчинившего всё его сознание и исходящего как бы извне, как будто от какого-то духа, охватившего его сознание. Бороться с ним было невозможно, и он безвольно отдавался полностью этой гипнотической власти. В этой огненной страсти он не пытался снять с глаз повязку, так как с ней не чувствовал глазной боли.

И даже несмотря на то, что он слабо ощущал обжим своего тела в ней, он всё равно инстинктивно подчинялся её просьбам и действиям рук. Как голубь, подбирающий крошки с её рук, он то прижимал пальчиками ей попку и живот, то готов был и сам с головой спрятаться у неё меж ног. Она стремилась дать максимальное количество удовольствия ему, а он ей. Всё эти ощущения были не только мгновениями наслаждения, а были чувственным отражением одного в другом.

Когда он прижимал ягодицы, то чувствовал, хоть и слабо, как его орган нижней частью головки ощущал нежность её внутреннего тела, и оно то хотело втянуть его в себя всё больше и больше, то наоборот.

Эти чувственные ощущения пульсирующего проникновения наконец её возбудили. Он тут же внезапно почувствовал сильный обжим своего тела. От этого она, слегка вцепившись в его грудь зубами и со стоном наслаждения наконец как будто провалилась в нирвану, кончила. Боли от её зубов он не почувствовал, так как тоже почувствовал оргазм, который вырвался с сильным стоном, и она с испугу даже прикрыла его рот ладошкой. В конце рассмеялась и, извинившись за прикус, сказала, что получила большое моральное и физическое удовольствие.

– Вот видишь, как даже малоподходящие физически друг другу люди при определённых условиях могут получить массу наслаждений, – произнесла она и, откинувшись на постель, стала читать какой-то стих:

 
Гуди-буди, буди-гуди,
Ой, какой массаж на груди.
То губами, то руками,
Вот по шее с волосами.
Что-то ищут, вот уж ниже,
Ну, помягче, ну, потише,
За пупком, в ногах карнизе.
Чем нежнее, к душе поближе.
Сласть сердечная внутри,
Выше, ниже, подожди
И опять давай люби.
Порыв счастья, как беда,
Закрутил вихрем меня.
Я расслабилась слегка,
Отдаваясь ему вся,
И как будто без ума.
То оттолкну, а то ласкаюсь,
То поддаюсь, то не решаюсь
И в наготе стесненьем маюсь.
Ну вот уже огонь во мне,
И ноги не свести вообще.
Ну, ещё, ещё немножко,
И я кусаюсь, где-то больно.
Ещё немножко,
Ещё чуть-чуть,
Гуди-буди, лаской будь.
Кипенье страсти, бьётся суть.
Ура! и в стоне бьётся грудь.
Ещё, блаженство, со мной побудь
И поласкай истому чуть.
Лежу в оцепенении,
Уходит чувств кипение.
Как хорошо, и благодать,
И всё опять хочу начать.
Так зародилась жизнь во мне
И стала радостью судьбе.
Великий грех свершила я,
Но благодарна жизнь была.
Так я продлила жизнь свою
И этот миг благодарю.
Для счастья жизни на земле
Я грех ласкала на себе.
Счастье и грех, как это странно,
Но жизнь зачата, и прекрасно.
Бог, не грозите мне перстом,
Прекрасней стала жизнь вдвоём.
Ну ладно, ладно, отмолю
Я первородный грех в раю.
И обратно гуди-буди
Попрошу, как счастья люди.
Любите все, а не стреляйте,
Кровью жизнь не поливайте.
Тысячи способов жизнь есть убить
И лишь в порыве страстей возродить.
 
 
                                    * * *
 

Он её не слышал или слышал очень слабо. Свалившись обессиленным снопом навзничь, он, парализованный томительной негой наслаждения, тоже лежал в астральной истоме. Сорванная уже с глаз повязка валялась рядом. Однако он продолжал лежать с закрытыми глазами и ничего не хотел видеть, и больше не от того, что не мог их открыть, а от какого-то блаженства, связавшего всё тело. Она достала из-под подушки маленькое полотенце и заботливо в темноте на ощупь стала обтирать его прелести. Он не сопротивлялся. Сильный пол лежал обессиленным трупом в этой полной темноте и с закрытыми глазами, выражая своё высшее блаженство жизни многозначительным молчанием.

«Ну вот, я всё-таки справилась с этой непокорной мужской плотью», – подумала она и подложила себе подушку под зад, чтоб мужское семя не отрыгнула её плоть. После чего тоже успокоилась.

Молчала она недолго.

– Вот видишь, мы всё-таки дружно добежали до канадской границы. Ты оказался сильным мужчиной, раз справился с моим оргазмом. Я как будто вновь возвратилась к жизни, на такое и не рассчитывала, это предположить было трудно. Как правило, кончаю только с одним мужчиной, ты оказался вторым. Вот и выходит, что даже при отсутствии физической совместимости и даже без страсти любовь, по большому счёту, сотворить всё равно можно.

– Повторим? – прошептал он томно, сквозь дремоту отречённости.

– Мне больше не надо. Я своего добилась.

«Может быть, наконец, забеременею», – надеждой осенила её мысль, но вслух этого не произнесла. Она знала, что беременности на стороне мужики страшатся, как чёрт ладана, так как это становится для них ненужным бременем и ответственностью, даже если женщины готовы это скрывать и не обременять их сознание этим фактом.

– Теперь, мой господин, тебе нужен полный покой и большой отдых, – с заботой произнесла вслух она. – Только после этого твоя тряпочка превратится опять в уважаемую вещь. Даже если поставить пистолет и сказать ему стоять, он уже не скоро встанет.

До сих пор он не давал себе отчёта, что с ним лежит не та женщина, которая взбеленила его кровь, и обратился, как будто к Шаманке:

– Проверим твоё убеждение? Такая, как ты, зажигалка заставит подняться даже труп, но ты ещё и благодарная натура, эгоистка никогда не позаботится о мужчине после полового акта. Эту заботу она предоставляет ему самому.

Он протянул руку, чтобы нащупать её и приблизить к себе, но она уже отодвинулась и собралась уходить. В темноте рука только коснулась какого-то большого мокрого пятна на простыне.

– Тут мокро. Это что?

Она, усмехнувшись, сказала:

– Это так расплескалось моё море счастья, когда ты в нём купался, а вообще, я так кончаю. Но тебе это видеть не надо. Спи. Приду, – и, быстро сдёрнув простыню, скрылась в дверном проёме.

Он действительно мгновенно уснул, так и не дождавшись её.

Проснулся он от нежных поцелуев. Открыл глаза. В комнате было светло. Перед ним сидела Анна.

– Ну как спалось, герой? Уснул за чтением «Пустыни» али как? – улыбаясь, спрашивала она, указывая на альбом, а сама, скорее, пыталась узнать реакцию на проведённую ночь и понял ли, с кем переспал.

– Какая оказия, – ответил он и замолчал, внимательно рассматривая её, потом, чтоб не раскрывать случившегося ночью, рассмеялся. – Это предположить было трудно, – выдерживая паузу, чтобы сообразить, ответил он и кивнул на альбом. – Ты что та дивчина Дайбай из этого альбома, которая ползла по пескам и глотала капли собственного пота, чтоб не умереть от жажды?

Она не стала ему отвечать, и он, не дождавшись ответа, продолжил, обращаясь к ней на «ты»:

– Да, я его читал с большим интересом, но не успел дочитать и хотел бы услышать от тебя его конец.

– Фу, как грубо, – так же на сначала на «ты» отреагировала она. – Обижаешь. Хоть это была и как будто не совсем я, а дама, чем-то напоминающая меня, но всё равно не отзывайся так обидно. Подобный случай познакомил меня со своим мужем. Он в этой истории был тогда похожим на попутчика у водителя-узбека. После этой истории, когда мы вернулись из поездки от буровых в город, стали жить вместе. Он ухаживал за мной после обезвоживания тела, так что посредников для знакомства не потребовалось. Мужики, которые знали его, всегда спрашивали, как я его терплю, и они докучали своим любопытством больше всего. Мне же только его и было надо, чтоб я сексуально успокоилась, но неприятно было то, что наши интимные особенности были открыты, и мы, чтоб скрыть память обо всём, уехали.

– Да, я бы вряд ли мог справиться и удовлетворить такую даму, как вы, – удивляясь и уже перейдя на «вы», сказал, почёсывая свой затылок, Арабес. – В ваше отсутствие приходила и лечила любовью некая красавица, или ваша подруга, ну, настоящая шаманка, она и сотворила чудо.

– Выкиньте эти мысли из головы, забудьте, и больше не сомневайтесь, и не думайте так, – заявила она, делая вид, что о истине произошедшего ничего не знает. – В эту ночь я наверняка могла бы получить удовольствие и от вас, без участия моей подруги. Вы же оказались сексуально бессильным, на вас лежало какое-то заклятье. Однако убедилась, что чудеса в моём доме живут и всё возможно. Главное в нашем деле – сильно захотеть, что даёт повод думать, что чудо всё-таки случилось, как я и обещала, вам вернулось сексуальное «могу», хоть вы его, казалось, и потеряли.

Он посмотрел в зеркало, висевшее против кровати, с нескрываемым удивлением воскликнул:

– Ячменя на глазу нет. Ура! О, прекрасная дама действительно ведьмушка, ведь и правда вылечила. Поразительно, но факт, и это уже действительно чудо.

– Это одна из моих девчонок. Тут зона рядом, и поселение осуждённых недалеко. Мои девчонки обслуживают и их, и тех, кто на бесконвойном режиме, иногда даже в рабочую зону заходят, чтоб обслужить. Правда, расчёты идут через меня. У нас здесь на поселении общий друг с зоны был, он с мужем практически всё это и организовал. Сейчас одного нет, откинулся и уехал к себе, и прежней крыши не стало, а без неё сейчас опасно. Вот и пытаюсь бизнесу новую крышу найти, но даже с ней он считается сомнительным. – Она задумалась и, особо не озадачиваясь тем, что обращалась к нему, когда ей удобно, и на «вы», и на «ты», продолжала: – Может, тоже уехать? Не знаю только, куда. Хочешь, к тебе в Москву? Организуем там твой храм любви. Девочки будут центровые. Для этого дела у них есть всё, внешний лоск, и даже душевное очарование будет, хотя это им скорее помеха. Оно создаёт привязанность, откровенность, а это в борделе тоже не нужно. Женщины-роботы с внешним блеском и красота мяса, вызывающая страсти, но с гробовой душой – вот коммерческий идеал дела для мимолётного наслаждения.

– Храм любви, как и ранее утверждал, это всё-таки громко сказано, – повторил опять он, вспомнив прежние с ней беседы. – Всё связанное с ним должно приводить к святому порядку и чуду. Особо если мы имеем в виду сексуальные свободы, то не разгул должен быть в нём, а скорее забота о любви и служение продолжению человеческой жизни в новых категориях святой морали семьи без имущественных оков. Только в этом смысле необходим не храм любви, а храм семьи-любви. Только в этом, видимо, и есть смысл жизни, – то ли разъяснил, то ли осмысленно намекнул ей о чём-то существенно новом, о чём они говорили раньше, когда он только появился в её доме, но как-то обошли сущность проблем семьи.

– Я думаю, можно считать и думать о моём салоне и как о храме семьи. Смысл любой свободы в том, чтобы высвободить энергию сердца, как песню, которая должна возвышать узаконенное соединение между мужчиной и женщиной. А если вы хотите это видеть только в рамках семейных понятий, то тут проблем нет. Это даже интересней, я смогу перестроиться и на оформление длительных гражданских связей, с проведением как традиционных, так и нетрадиционных свадеб, и контрактных семей на некоторое оговорённое время. Я вам объясню позже, что понимаю под такими контрактными семьями.

Тут она замолчала и предложила перейти в другую комнату. В этой комнате, заметил он сам себе, он ещё не был. Сев за маленький, как будто бы уже знакомый ему сервированный столик, увидел, что посередине комнаты опять появился такой же, с изображением сердца, шарик, один из которых с надписью «Хочу» он по неосторожности хлопнул прошлой ночью. Подобный шарик стал кататься по комнате, то увеличиваясь в размере, то уменьшаясь. В полумраке зазвучала приглушённая музыка, и по стенам побежали такие же мигающие огоньки, какие он уже тоже видел. Анна поманила шарик к себе, и он подкатился к ней.

Арабес, увидев это загадочное явление, покачал головой, произнеся задумчиво:

– Я, кажется, ещё сплю, хотя вроде и проснулся, тогда здесь витает волшебный дух.

Хозяйка подняла шарик на коленки и погладила, как кота, после чего он опять соскочил на пол и покатился в угол.

– Вас опять удивляет «уко». Это говорит лишь о том, что здесь скоро может появиться шаманка, которая вылечила вас от больного глаза и любовного сглаза. Это её призрак духа любви, который она на время подарила в подчинение мне.

– Чудеса и только, как в сказке, – произнёс Арабес. – Я не знаю, какое её настоящее имя, но если шаманит и чудеса творит, то пусть Шаманкой по кликухе и будет.

– Ну вот, а вы сомневались, что моя хата не храм любви. Чудеса есть и кудесники, а вы сами сказали, что они могут происходить только в храме.

– Надо полагать, – ответил он, – но это, скорее, не храм любви, а храм расставаний с одиночеством, где интимные отношения могут быть только как следствие заказанной надежды на досуг любовного общения. В предлагаемом храме должна быть рядом с чудом ещё и душа. Где же только отношения «товар – деньги», души не будет. Если здесь только развлечения, то это же чистой воды бордель, а я говорю о храме как развитии и охране семьи.

– Здесь надо определиться, – возразила она, – что и как называть. Правильное определение может быть только подсказано жизнью, а не иначе. Вот «уко» любви, как ваше «хочу-могу», которое вы хлопнули прошлой ночью, есть этот шарик. Он остался и, прижившись у меня, будет жить и дальше как «уко» духа любви. Не каждое женское тело и душа так приживается к сути мужчины, и не всегда женщина становилась храмом его души. В ней, а точнее между ними, должно летать такое же «уко», как загадка очарования. – Она оттолкнула подкатившийся к ней шарик и продолжала излагать своё мнение: – Для женщины храмом всегда была любовь, и забота мужчины о ней и о её детях – это основа семьи.

Арабес, не соглашаясь с ней полностью, стал возражать, произнеся, задумавшись:

– Я опять невольно вхожу с вами в дискуссию, хотя хочу взглянуть на всю вашу затею по-другому. Сомневаюсь только, что у вас другое что-то получится, а дом терпимости как ни называй и кровати в нём ни меняй, если порядки в нём останутся прежними, дамы ангелами не станут.

Это её возмутило, и она раздражённо ответила:

– Проститутка, продавая своё тело, делает его храмом страсти, где отдыхает душа мужчины. Однако, если надо, можем продавать любовь для семьи, это благородней, чем продавать только тело. Насыщение телом достигается в мгновениях доступности и очень быстротечно. Насыщение любовью всегда более продолжительно, а иногда и бесконечно. Творить и учить дарить любовь – это удел храмов, и только им под силу ею вершить жизнь, и что бы и как бы это ни было, на время или на всю жизнь, – зависит от человеческой души и её желания. Вечная любовь всё-таки не истина, и для такой гармонии в обществе нужно соответствие мужчин и женщин. Так как такое невозможно, нужна и мораль пострига в одиночество счастливого общества одиноких.

Она излагала свои мысли, а шарик, ем временем медленно выкатился из угла, куда он закатился от неё, и раскатывался посередине комнаты, будто всю комнату слегка покачивало из стороны в сторону. То ли это была его иллюзия, вроде обмана зрения, в ощущениях покачивания в голове, то ли его действительно качало, Арабес понять не мог. Она тем временем продолжала:

– В жизни зачастую имеет место безнравственный обман надежд из-за душевного несоответствия. В отношениях преобладает борьба у одних с желанием завладеть телом или деньгами с кощунством над душой, что является властной любовной игрой, у других – охота за мигом любви, как развлечение купленной деньгами.

Почему нельзя предложить блюдо любви, и получить деньги за качество заказанного блюда, и просто страховать заказанные отношения? Даже Пушкин утверждал, что если нельзя продать вдохновение, то рукопись можно, и почему нельзя застраховать купленное и согласованные намерения, а придёт или родится вдохновение любви – это уже другая, божья проблема. Тут главное – застраховать и соблюсти формальность условий согласия и тем самым создать на застрахованный период отношения любви. Это значит, можно иметь застрахованную и морально согласованную семью. Страховки такого рода станут камнями всевластия на земле и сменят власть мира физического насилия.

– Ну, это опять громко сказано, хотя страховка отношений может быть интересной формой брачных уз, – заметил он.

Она же в подтверждение сказанному рассказала ему стих «Семья»:

 
Барыня легла и ждёт,
Когда барин к ней придёт.
«Почто радость его ожидает,
Он же Милашку в конюшне ласкает,
Видно, мёд она ему,
Совсем забыл про госпожу», —
На ушко доложил слуга
И улёгся под бока.
Вот вам старая семья,
Что в разводах не жила.
Современная семья
Далеко ль от ней ушла?
Но разводами богата.
Может, в этом она свята?
У бога вновь вопрос встаёт.
Страховать мораль зовёт,
Чтоб после этого семья
К разводам была тяжела.
 
 
                                    * * *
 

– Вот-вот, и опять прежний компот. Страховка же снова имущественный гнёт.

Она возразила, сказав, что страховку можно получить любому, и необязательно с денежной ответственностью, но и под гарантию доверенных лиц. Для этого нужно только создать обряды посвящения в ту или иную форму застрахованных отношений, которые могли бы разрешать тот или другой согласованный дух семьи на какое-то время вместо ничем не гарантированных ныне гражданских семей сожительства. Без храма религии это сложно.

– Помню одного нашего морячка, рассказывал, будто вышел в каком-то иностранном порту прогуляться, увидел: дама красивая у дома стоит и улыбается. Стал заигрывать, а она «нельзя» говорит: «У меня контракт с одним мужиком, нарушу – неустойку платить буду. Через три дня кончится, и я свободна». Пришлось ждать.

А разве не об этом тоже говорилось в фильме «Пятьдесят оттенков серого»? Там между главными героями был заключён контракт на любовный союз с определёнными условиями отношений. Только там договор заключает фирма главного героя, а я считаю, его должна оформлять специальная служба ЗАГСа или даже любое юридическое лицо, если не группа лиц, выступивших гарантами перед ЗАГСом. Иначе, пустив всё общество на панель неформальной стихии свободной любви, можем потерять его моральные ориентиры. Разве нельзя допустить какие-то формы семьи на таком моральном контракте в пробном или гостевом браке, не отрицая возможности перерасти этим отношениям в традиционную семью? Как вариант полигамных отношений может быть и контракт соответствующего брачного союза, не допускающего развода. Не будет полного разрушения семьи, а получится какие-то новые и дополнительные её узаконенные образования.

Она замолчала, и в разговоре образовалась пауза. Тут, воспользовавшись ей, она усадила его уже за сервированный угощениями стол.

Выдержав паузу, Арабес прервал тишину, уже попивая непонятный ему напиток, похожий на кофе:

– Вот я и думаю: почему же застрахованный моральный контракт согласия с любой одинокой женщиной не может быть не только узаконенной формой сексуальных отношений, но и некой временной семьёй? В этом виде она неким образом может быть образом новой жизни и тем же поясом святости. Мне нравится такой, хоть и весьма спорный подход.

– Более того, – подхватила его мнение она, – гостевой контракт с таким общением может быть профинансирован, заказан и даже навязан женщиной. В таких отношениях можно допускать любой эксперимент свободного счастья.

Он покачал головой то ли от несогласия, то ли наоборот, то ли ещё от чего. Поковырялся в закуске, стоявшей на столе, и наконец, выпив вина, сразу налил себе ещё и произнёс иронически:

– Эту мысль надо запить, с такой надеждой легче жить.

Она усмехнулась на его реакцию, не понимая, то ли он поддерживает её, то ли нет, но составить ему компанию отказалась и, подойдя к установленному шесту, что используют для исполнения эротических танцев, стала иронически имитировать кружение вокруг него. Проделав некий моцион танцовщицы, всё-таки решила продолжать свою мысль, которую, ей показалось, он принял как не совсем абсурдную.

– Более того, молодым девчонкам и женщинам до тридцати сексуальные контрактные отношения должны оформлять в обязательном порядке. От тридцати до сорока за неоформление и необоснованный отказ от сексуальной жизни, когда ей предлагают претендентов, нужно вводить штрафные санкции. Мужчинам за сексуальные связи с этой возрастной группой женщин надо делать какие-то доплаты от тех денег, которые могут быть получены от конкуренток раннего сексуального возраста. Только вот такое невозможно, а я бы женщинам свыше сорока дала бы полную свободу, чтоб они свои сексуальные отношения даже могли нигде не святить и не узаконивать никак, – продолжила мысль она. – А вот девочек, которые к серьёзным отношениям не готовы, а бредят только развлечениями, для пробных сексуальных отношений могут устроить пробные контрактные семьи. Пробную связь можно и венчать голубыми кольцами надежды, и все побегут под это кольцо, как тараканы под плинтус. Негласный гостевой брак на какой-то период с такими дамами вполне мог бы устроить многих мужчин. К сожалению, в жизни таковых юридических форм пока нет.

Высказавшись опять столь категорично, она оставила шест и, вновь поймав свой шарик, попыталась катать его по рукам. Он, однако, вдруг соскочил с её рук и покатился по полу в сторону от неё. Арабес с изумлением молчал, наблюдая за этим. Шарик, словно дух любви, возбуждённый таким мнением, вдруг как будто даже сдулся и снова стал кататься из стороны в сторону, будто вся комната опять потеряла равновесие. Только это его уже не удивляло, а больше всё-таки его возмутило её суждение, и он возмущённо заявил:

– О, дух любви негодует, ему не хватает внутри святого благодатного огня, – и опять с улыбкой заметил, указывая на «уко» любви: – Видите, откатился. Значит, всё-таки будет согласен со мною, если несогласен с вами. Выходит из вашего утверждения, что даже обоюдное согласие по моральному контракту не покончит, а лишь может узаконить неравенство сексуальных, брачных и прочих любовных связей, и по божьему велению, и по любому узаконенному велению. Кроме всего, моральные отношения как контролировать? Это внеправовая категория.

Анна усмехнулась и хотела что-то сказать в своё оправдание, но он её опередил:

– Значит, для полного ощущения счастья вы готовы продавать если не тело и даже не застрахованную любовь, как в беседе прошлой ночью, а страховку свободных форм брака. Это же та самая интимная свобода с гарантией во времени, обусловленном своеобразным моральным контрактом согласия отношений. Только кто же это право готов контролировать? Ведь в групповом браке, видимо, будет необходимо устанавливать и контролировать период верности каждой жене, так, что ли?

– Может быть, и так, только на этом поле не должно быть места обману и разрушению традиционной семьи как высшей ценности, – уточнила она.

– Удивляюсь не тому, как всё сложно, а тому, как вы быстро меняетесь от одного абсурдного видения к другому. Как бы там ни было, это всё та же завуалированная свобода вашей свободы с продажей любви под видом временной контрактной семьи-любви, как вы назвали. Любые свободные товарные отношения в интимной сфере всегда развращали цивилизации. От этого погибла Римская империя. Общество вновь может постигнуть участь Содома и Гоморры, если бог не увидит в нём ни доли праведности, – заметил он, дополнив: – Со мною можно соглашаться или не соглашаться, но это уже другой вопрос.

– Да не кудахтайте вы. Может быть, и так, но вот и пусть всё старое летит в тартарары, и чем скорее оно гавкнется, тем лучше. Только на обломках старого может вырасти новое. В моём варианте это не хаос, а уже согласованная, контролируемая и управляемая ситуация.

– Вы считаете страховку отношений временных форм брака с моральным контрактом чем-то новым?

– Подумайте, подумайте сами, – отвечала она ему. – Мир придуман не вами и не мной, имущественные контракты есть, так почему не могут быть моральные и без заключения традиционного брака? В этом мире если нельзя продавать женщин и их любовь, то почему нельзя продавать право на любовь и новую форму семьи? Даже неразделённую любовь, как дар за влюблённость, лучше иметь по любовному контракту со страховкой. Это можно как считать продажей в собственность на время, так и не считать таковой, а лишь приобретением в ограниченное пользование, если не в рассрочку. Контракт – это как аренда отношений и права на взаимное любовное общение с доступом к телу, а может и без – платоническое. Выдача же замуж традиционно была тоже чистой продажей, с обязательным доступом к телу, но уже с правом полной собственности. Недаром сваты говорили: «У вас товар, у нас купец, пришли мы сватать под венец». Калым, приданое – это уже явная узаконенная скрытая сделка купли-продажи. Жена как движимое имущество мужчины – разве это не узаконенный Содом? Потому и ревность в институте собственности развивается оттого, что идёт от чувства эгоизма и потери собственности.

Только в подходе на контрактных моральных связях мы можем укротить хаос и стихию интимного разгула. Главное в том, чтоб все улыбались и радовались в законной свободе, а не плакали от осуждения. Кто, когда, где и почём – это уже вторично, хотя женщины всегда продавались с возраста, когда уже шапкой сбить было нельзя. Однако даже проданные так или иначе за калым или полученные с приданым в замужестве себя собственностью считать не желали. У нас на Руси женщин даже в жертву богам приносили, а при татаро-монгольском иге дань порой девками отдавали, так и откупались. Они на них очень уж падки были.

– Да вы в этом уже повторяетесь, и это неудачное объяснение. В разные времена по-разному были оценки вынужденных поступков. Может быть, я устарел? По закону ныне никто уже не продаётся, но закон уже вроде как старается получить права вмешиваться в личную жизнь. Только зачем и по какому случаю это он должен делать, сказать сложно. Святая святых – отношения полов. Кому какое дело, почему так, а не иначе человек решил получать наслаждение от общения и жизни? Однако были времена, когда и царь, и барин своим подданным совместно с церковью давали или не давали права на и брак, и развод, а то и принуждали к тому или другому, карая за нетрадиционные отношения. Вы тоже желаете поучаствовать в этом процессе с целью иметь свой материальный, а не божий интерес, хотя прикрываетесь необходимостью всеобщего счастья.