Loe raamatut: «Белуха. Выпуск №3»

Виктор Васильевич Свинаренко

Font:

Редактор Виктор Васильевич Свинаренко

Корректор Сергей Александрович Серебров

Дизайнер обложки Елена Владиславовна Смолина

Иллюстратор Бесплатные Библиотеки Интернета

ISBN 978-5-4496-8742-5 (т. 3)

ISBN 978-5-4496-3947-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

КОЛОНКА РЕДАКТОРА

Дорогие друзья и товарищи! Уважаемые авторы и читатели!

Редакция альманаха «Белуха» посвящает этот номер альманаха Людмиле Максимовне Козловой, жизнь которой оборвалась 4 апреля этого года.

Людмила Максимовна Козлова родилась 16 июля 1948 года в г. Никольске Вологодской области. Среднюю школу окончила в с. Солоновка Смоленского района на Алтае, окончила Томский государственный университет. Работала учителем в средней школе, инженером, научным сотрудником НПО «Алтай», главным технологом ОАО «Востоквит». Кандидат химических наук, автор более пятидесяти научных работ и более 20 изобретений.

С 1974 г. член Бийского литературного объединение «Парус». Лауреат краевой премии им. В. М. Шукшина за «Поэму о древе» (1991), лауреат литературной премии им. Л. С. Мерзликина за книгу стихов «Я вернусь…» (2003) и премии Славянского общества в номинации «Литература» за повесть «Проклятые девяностые» (2005). Автор и руководитель издательских проектов для молодых писателей – книжной серии «Блиц» 2002—05 годов, литературного альманаха «Огни над Бией».

Лауреат Международной литературной премии им. Сергея Михалкова (2008), Международной литературной премии «Лучшая книга года» (2014, Берлин, Германия), лауреат премии Берлинского литературного института, премии Алтайского края в области литературы (2010), краевой премии им. В. М. Шукшина (1991), премии Славянского общества (2005), краевой премии им. Л. С. Мерзликина (2003), им. Н. М. Черкасова (2010), награждена Почётными грамотами Администраций Алтайского края, г. Бийска и Правления Союза писателей России. Награждена специальным Дипломом Берлинского литературного института им. А. П. Чехова за укрепление культурных связей с Германией (2014). Комиссией по награждению СП России и журнала «Бийский Вестник» награждена медалью «Василий Шукшин» (2015). За вклад в развитие литературы награждена медалью Ю. М. Лермонтова и Святителя Макария.

Автор более сорока книг поэзии и прозы, изданных в России и за рубежом. Победитель издательского губернаторского конкурса в 2009 и 2015 гг. Основатель и издатель журнала Бийского отделения СП России «Огни над Бией» (издаётся с 2004 г. и по настоящее время). Литературный редактор журнала «Бийский Вестник».

Активно сотрудничала с Фондом «Возрождение Тобольска». Ее произведения опубликованы в Дании, в Канаде, в США, в Венгрии, на Украине, в Белоруссии, в Германии.

Член Союза писателей России с 1994 г. С 2016 года – член Всемирной Корпорации писателей (ВКП). Председатель Совета Бийского отделения союза писателей России.

О литературе, литераторах

и ещё кое о чём существенном Людмила Максимовна в своей книге: «Письма Булгакову». Некоторые отрывки из неё.

Пупсик

Что называется – не верь глазам своим. Сегодня вдруг одна дамочка, которая пишет сладкие тексты – типа стихи высокодуховные, вдруг вывернулась наизнанку. Шлёт мне письма в почту и хамит. Вот вам и духовность, и музыка, и прочие красивости. Видимо где-то хорошо попраздновали 9 мая, и кто-то (из породы шариковых) что-то наговорил на меня. И эта красавица, килограммов сто двадцать весом, навалилась на жертву.

Да, беда всё та же – дураки и дороги. Нет ничего хуже безмозглых пупсиков, у которых шерсть и когти спрятаны внутрь до поры до времени. Всё те же дырчатые глазки неусыпных контролёров – это они каждый раз к 9 мая преподносят мне подарочки – типа за отца, который умудрился выжить в немецком лагере смерти, а потом и в советском гулаге. Привет, пупсик! Это тебе:

Стоял на полке пупсик,
на домбре бренчащий —
круглый, розовый,
вечно смотрящий прямо.
Вывернулся вдруг наизнанку
монстром из чащи
лесной, а, может быть —
из кладбищенской ямы,
и зачем-то
на Бога и чёрта сетовал.
Вот и верь глазам своим
после этого!

Людмила Максимовна, извините, позволил себе правку для понимания стихов читателем.

Стоял на полке пупсик,
на домбре бренчащий —
круглый, розовый,
вечно прямо смотрящий.

Вывернулся вдруг наизнанку
монстром из чащи лесной,
а, может быть —
из ямы кладбищенской.

И зачем-то на Бога
и чёрта стал сетовать.
Вот и верь глазам своим
после этого!

Позитив позитива

Смотрю на некоторых двуногих – до чего же обожают себя! Именно обожают! Занимаются только своим драгоценным здоровьем, говорят только о себе, носятся с каждым своим чихом. А посмотришь в реальности – здоровенная особь килограммов за сто. Всех переживёт! Но всё время жалуется на здоровье – то одно не в порядке, то другое барахлит, то третье никак в норму не придёт. Медики чуть не отправили её, эту особь, к… психиатру. И правильно бы сделали! Но всё не впрок! Любовь к себе непобедима.

Если раньше слово «эгоист» имело негативный смысл, то теперь эгоизм – главное достоинство. И у некоторых кроме вот этого нарциссизма не остаётся ничего другого. Для них все вокруг – уроды. А уродливость заключается в том, что они, эти окружающие, не любят ту самую особь так же самозабвенно, как это делает она сама. Уроды, действительно, уроды! Как можно не любить такую красоту! Не любить, не обожать, не жалеть, не идти на жертвы ради…

И вновь – на Патриарших

Восьмого мая 2015 года Пресненский суд Москвы признал Женечку – фигурантку уголовного дела о хищении трёх миллиардов в Минобороны, виновной и приговорил к пяти годам лишения свободы в колонии общего режима. Восьмого мая она была помещена в СИЗО. Но спустя три месяца выяснилось, что Женечки нет в тюрьме. СМИ пестрили сообщениями очевидцев – её видели нарядной и гуляющей, где бы вы подумали, Михаил Афанасьевич? – на Патриарших прудах. Оказалось, что Судоготский районный суд Владимирской области принял решение об УДО милой девушки. Чиновница, укравшая миллиарды у государства, то есть, у граждан, чудесным образом превратилась почти в ангела, ибо выяснилось вдруг, что, может быть, хищения и были, но Женечка при этом – лицо, скорее, пострадавшее.

И вот уже пострадавшая подаёт жалобу на арест её имущества, требует в своё владение пять арестованных квартир, требует вернуть ценности, в том числе – картины, отнятые ранее по решению суда.

Друзья мои, кто может помешать «вору в законе» в нашей стране? Ну, уж никак не суд! Михаил Афанасьевич, Воланда сюда! Только ему такое по плечу!

Ай, молодца! Браво, Женечка! Тем более что обворованные граждане моментально забыли о случившемся катаклизме. Другие великие дела вытеснили какую-то там кражу, в каком-то там департаменте. Военные действия в сопредельном государстве и в несопредельном – тоже, заслонили навсегда довольное лицо проворовавшейся VIP-персоны. А её сердечного друга и крышевателя, бывшего министра, так и вообще наградили новой высокой должностью – он стал директором по авиационной промышленности. Уж не поэтому ли самолёты сейчас стали падать с неба, как лысые горошины?

2015-ый, который пришёл и ушёл

Ловлю себя на мысли, что дракон информационной эпохи расставляет отточенным когтем свои метки на всём – на образе жизни людей, на их сознании, литературе и искусстве. Невольно замечаю всеобщие (и мои личные) перемены в отношении к художественной прозе. Есть ощущение, что изобразительность прежней художественной прозы становится избыточной и ненужной. Картинки, образы, на которых стояла художественная литература 19—20 веков, стали неинтересны, как и сама литература, которая что-то изображает. Изобразительный ряд в литературе вторичен. Метафоры вторичны. Первично – слово, формула мысли!

Сейчас интересен сам процесс мышления как инструмент развития и совершенствования интеллекта. Картинки реальности, изобразительность отданы в масскультуру видеоряда, то есть ушли на экран монитора и телевизора. Несмотря на кажущуюся потерю значимости литературы, сейчас именно наступило время торжества слова, как главного выразителя мысли, главного инструмента человеческого сознания. Поистине – вначале было СЛОВО!

Пришло понимание, что мне как читателю и почитателю художественной литературы постепенно стали неинтересны выдуманные персонажи, их характеры, сюжет. Мне интересен сам автор, его мысли о жизни, о человеке, о себе самом. Зачем мне вымышленный посредник между автором и мной. Посредник – это некая аберрация мысли, искажённое слово, просто фантом, с которого и взять-то нечего. Персонаж нужен в занимательных жанрах, в развлекаловке. Серьёзный разговор возможен только напрямую с автором.

Сейчас прозаику уже не спрятаться за картинкой, сюжетом, персонажем. Если автору нечего сказать мне, то словесная картинка не поможет. Те, кто прошли через дрессуру соцреализма, никак этого не могут понять. Пыжатся от собственной значимости – дескать, не могут писать современные прозаики, как мы. А современная проза не хочет быть изобразительной и художественной. Современная проза повзрослела и поумнела, перестала изображать и начала говорить о том, что важно по-настоящему, ушла на горизонты поиска и создания смыслов.

(Всё верно. Не надо учить писать, ибо такая учёба убивает индивидуальность автора. Если писатель талантлив, то ему не нужны формы и клише).

Именно в Год литературы как никогда заметным стало течение времени, и пришло понимание, что старые литературные формы, как и всё на свете, имеют срок жизни. Хочется это кому-то или не хочется, но новое время рождает и новые формы литературы. Оценивать этот процесс с точки зрения «хорошо-плохо» в корне неверно. Просто новая форма даёт автору новый инструментарий и требует иного языка и содержания. Откажется ли астроном от современного мощного телескопа, который создан в 21 веке? Так и писатель не может пренебречь новыми живыми формами слова, ведь они рождаются из океана общечеловеческой (космической) мысли подобно овеществлённым мыслеформам Станислава Лемма в «Солярисе». Виктор Шкловский ещё в 1933 г написал: «Стихи, рассказы, романы тоже пройдут. Пройдут не сразу. Будут какие-нибудь журналы, в которых старые литературные формы „застрянут“ на время, как „застряли“ в Австралии птице-звери». Но старая литература «застряла» не только в журналах, но и в учебниках.

Почему одной из основных проблем в Год литературы была объявлена проблема приобщения детей к чтению? Дети не читают книг или читают, но неохотно и мало. Называлось много причин тому, но пока никто не осмелился сказать, что причина, возможно, в том, что традиционная литература 19—20 веков быстро превращается в архаику. Неспешный ритм традиционной прозы не совмещается с ускорившимся ритмом жизни и абсолютно не попадает в ритм информационного потока, в котором человеку приходится существовать. Школьный и ВУЗовский курсы литературы построены так, как будто со времён 19 века ничего не изменилось.

Год литературы пришёл и ушёл. Неудобные мысли и вопросы остались. Михаил Афанасьевич, возвращайтесь – надо что-то менять, а мыслителей, кажется, нет. И не предвидится.

Новый Лев Толстой (Толстая) в нашем городе

Присылает сегодня одна дамочка, считающая себя не чуждой литературному таланту, лонг-лист одной из престижных премий. А там – её имя в числе лонг-листеров, причём за книгу – сборник произведений многих авторов, начиная с классиков, куда она поместила и свою некую сказочку.

– Как такое возможно? – спросит дотошный любитель чтения.

А так! Для этого надо всего лишь регулярно кататься в столицу и привозить в подарок нужным лицам чудо-лекарства, производимые из натурального сырья. Благо, фирма-то своя, родная в доску!

Вот такие времена 15D-реальности. Так что удивляться уже нечему, тем более что дамочка эта – лонг-листер, даже и грамматику знает плоховато. Пишет сказочки суконным языком, издаёт их на чужие деньги. Вот денежки с людей вытаскивать – это ей хорошо удаётся! Талант! Куда тут денешься?! Поздравляю наш город с новым великим Львом Толстым (или Лёвой Толстой)!

Так что, когда развиднеется, встретимся. А пока всё туманом подёрнулось, дресвой обсыпалось, во хляби ухнуло, и разгрести эти 3D, 4D, 5D, не говоря уже о 15D-развалинах Колизея, нет никакой возможности. Тут чем больше пытаешься разгрести, тем плодовитее становятся руины. Культура, одним словом! Великая русская литература!

А если серьёзно, Михаил Афанасьевич, то мне кажется, падать уже некуда – мы достигли дна во всём! В политике, культуре, литературе, морали и нравственности. Промышленность где-то рядом, то есть близко к нулевой отметке. Магазины пока ещё работают. Это единственное, что шевелится в просторах страны.

Что такое пошлость в литературе

Мой коллега, один из тех, кто когда-то прошёл через шпицрутены соцреализма, написал в Фэйсбуке: «Мой трудовой стаж исчислялся со дня вступления в СП, у меня была возможность иметь кабинет (два десятка метров доп. площади). Наконец, – и, может быть, это самое главное, – мои работы принимались или отвергались после оценки серьезными критиками (опять же – профессиональными!). Управление качеством (в том числе жесткое издательское сито) позволяло мне с чистой совестью пользоваться вышеперечисленными „благами“ и считаться профессионалом, зарабатывая на жизнь литературным трудом».

А вот мне думается иначе. Писательский кабинет, стаж, контроль за качеством, зарплата за просеянные через издательское сито книги, – если всё это критерии профессионализма, то, как так могло произойти, что при смене политики все профессионалы вдруг перестали быть таковыми? Значит, производился контроль не за качеством литературы, а проверялось многоступенчато что-то другое? Видимо, соответствие политической линии? Сменилась политика, и новая политика предложила новые критерии для литературы. Вместо соответствия писателя генеральной линии партии, теперь необходимо соответствие рынку. Так что такое профессионал в литературе? Профессионал тот, кто работает на идеологию государства, получая за это зарплату, или тот, кто выдаёт тексты, которые можно продать? Если и тот, и другой профессионалы, значит, литература – просто товар. А те, кто занимается производством такого товара – подмастерья. Мастером же в литературе становится лишь тот, кто умеет свободно мыслить и не зависит ни от кого, кроме бога. Государство при социализме (ленинизме, сталинизме, брежневизме) и теперешний рынок делают одно и то же – управляют процессом творчества, только с помощью разных рычагов. Одно ничуть не лучше другого. Тогда литература была товаром, который заказывало государство, теперь заказчик – рынок. Тогда государство сжирало таланты и ломало судьбы и жизни, теперь это делает рынок. Так что ничего не изменилось – только тогда спросом пользовались одни профессионалы, а теперь – другие. Вот и вся разница. Соответствовать линии партии ничуть не меньшая пошлость, чем соответствие рынку. Настоящая же литература обычно взрастает вне товарных отношений. Это истина, и не видят её лишь те, кто прошёл идеологическую дрессуру КПСС. Они так и не поняли, что произошло за последние 25 лет. Но, Михаил Афанасьевич, ваш Мастер жив, несмотря на всенощные труды шариковых.

Зачем нужна литература?

Литература (творчество вообще) есть главный инструмент, обучающий и писателя и читателя свободе мышления. Только свободно мыслящий человек способен развиваться, совершенствоваться. Именно в этом и состоит цель эволюции.

Какие книги надо писать в ХХI веке?

Первый и второй вопросы возникают лишь у дилетантов. Интеллектуальная поэзия и проза, нарушающие инерцию читательского восприятия – это то, что необходимо сейчас и всегда. Книги должны побуждать к размышлению о себе, о мире, о боге.

Над чем сейчас работаете Вы?

Пишу роман, который, условно можно назвать, используя формулу Олдоса Хаксли «О, дивный новый мир». Это не фантастика, но фантастика реализма, ибо реальность фантастичнее любой утопии или антиутопии.

Отвечая на четвёртый вопрос, я имела в виду как раз вот этот роман «Письма Булгакову», однако не стала ничего уточнять. Стоит лишь упомянуть Ваше имя, Михаил Афанасьевич, как все хомячки от литературы возбудятся и начнут кидать в меня, простите, экскрементами собственного производства. Это уж – к гадалке не ходи! Эти грызуны не терпят упоминания достойных имён вкупе с сегодняшним днём. Дескать, сегодня нет писателей. И литературы нет, да и нужна ли она? И организации не нужны.

Организации от государства, может быть, и не нужны. Но союзы творческих людей были всегда. Вспомним хотя бы древнегреческие философские школы или литературное сообщество «Арзамас», в котором Пушкин состоял ещё в лицейские годы. А по окончании лицея Пушкин принадлежал театрально-литературному сообществу «Зелёная лампа».

И ещё несколько слов о свободе мышления и свободе слова. Как уже сообщено выше, свободно мыслящий человек – есть субъект и объект эволюции, ибо он имеет возможность совершенствоваться. Нет свободы мышления и свободы слова – нет и развития. Так что наши «новые-старые» законы, затыкающие рот всякому мыслящему человеку, ни много, ни мало есть преграда эволюции. А что делает эволюция с преградами? Правильно – сметает их на обочину. Так что наше красное капиталистическое государство рукой незабвенного Иосифа уничтожает само себя. Ну, как всегда, под самыми разными благовидными предлогами – борьбой с чем-то международным. То ли с терроризмом, то ли глобализмом, а на самом деле – с самим собой, то есть с собственным народом.

Я буду, буду, буду…

Анатолий Кирилин

Будто вчера только держал в руках первый стихотворный сборник Людмилы Козловой «Дикая мальва». А на самом деле было это больше тридцати лет назад. Сама Людмила Максимовна вспоминает о времени первых поэтических шагов в «большом мире» так. «Появились первые публикации – сначала в «Бийском рабочем» (городская газета города Бийска – А.К.), потом в журнале «Алтай». Это был далекий 1974 год. Затем – краевые совещания молодых писателей в Барнауле, Всесибирский литературный семинар в Новосибирске, Всесоюзное совещание молодых писателей в Москве и прием в Союз писателей России. Всё шло естественным порядком – само собой. Однако требования к текстам молодых тогда были настолько высоки, что трудный путь в литературу могли пройти немногие.

Людмила Козлова словно вступила в спор, начатый еще в 60-х годах прошлого столетия. Тогда, в период оживления культуры, литературы в частности, шли жаркие дискуссии о приоритетах физиков и лириков.

Людмила кандидат химических наук, автор многих научных работ и статей. Вроде бы уж точно – не лирик… Но не дает покоя ее «Дикая мальва», ее ранние стихи, которые заставили обратить на автора внимание маститых стихотворцев. Среди поэтов, которых Людмила называет своими любимыми, на одном из первых мест наш земляк, замечательный стихотворец Владимир Башунов. Вспоминая о нем, говоря о его стихах, Людмила Козлова отмечает: «…Ведь любой человек всегда чувствует, где ложь, а где правда. Когда лгут в стихах, это уже не просто чувствуешь – тошнить начинает. Ибо смысл слова в стихах возведен в степень. Слово поэтическое – сильно действующее средство». И словно идет перекличка поэтов, чьи души ощутили родство, «диким мальвам» Козловой отвечает Башунов.

Скромные мальвы да шар золотой
дремлют, склонившись к ограде,
мальвы да шар – золотой, не простой —
возле избы в палисаде.
Все, что любовью овеяло нас,
детские дни осветило,
не выставляла душа напоказ,
но суеверно хранила…

Почти двадцать лет отделило первую книгу Людмилы Козловой от следующей. Что было за эти два десятилетия – знает сама Людмила да очень близкие к ней люди. Сдержанный она человек, может быть, даже скрытный. А всегда ли интересно нам, что за беда у ближнего? Всегда ли готовы мы сердцем отозваться на нее?.. Но вот пришли двухтысячные – и словно вторая жизнь началась у писателя, словно та мифическая птица восстала из пепла. Людмила работает с какой-то немыслимой энергией и упорством. Она пишет рассказы, повести, не оставляет поэтическое творчество, публикация за публикацией, книга за книгой… Людмила Максимовна человек с очень тонкой и чуткой душой, щедрый на чувства и на содействие в творческих делах собратьев. За свои деньги она выпускает один журнал, другой – и это не разовые вложения, речь идет о периодических изданиях. А сколько книг своих земляков она помогла выпустить!

Сегодня издательский «ареал» Людмилы Козловой простирается до столицы, Санкт-Петербурга, и аж до самой до Америки! Речь идет о печатных изданиях, но плюс к тому, она освоила интернет пространство, понимая, что бумажная книга не всякому доступна по целому ряду причин.

Похоже, я затеял очерк о замечательном человеке, а ведь моя задача, прежде всего, предварить книгу, которую вы держите в руках. Но книгу пишет человек, его судьба, его душевный опыт, в который переплавилась жизнь. Это и есть тот самый «кто-то», который, по словам Людмилы Козловой, пишет за нее.

Сухая осень. Зарево пожаров.
Полынный запах дыма поутру.
Берёзы лист, свернувшийся от жара…
А я жива. И завтра не умру —
ненужный фарс
свершиться не захочет.
Стоглазый Марс шатнётся от Земли.
И догорят оранжевые ночи.
И долетят до места журавли.
Я буду жить.
Я буду, буду, буду
на краешке минуты и огня.
Отчаяние, родственное чуду,
в Страну Надежды
выгонит меня.
Ужели так?
В погибели – Надежда
и перемен
миндальный горький вкус.
Забыла я всё то,
что было прежде.
Не верю, не надеюсь,
не боюсь!

Я привел стихотворение полностью (оно без названия – А.К.) не только потому, что не люблю вырывать отдельные строки, хотя и приходится делать это довольно часто. Здесь другое, здесь вся Людмила Козлова – с ее верой, надеждой с ее оптимизмом, который некоторым может показаться состоянием обратного знака. В том и секрет. «Отчаяние, родственное чуду, в Страну Надежды выгонит меня». Вот так, что бы ни было, силком, через не могу – к Надежде. И нет никакого противоречия в последних строках – «Не верю, не надеюсь, не боюсь!» Обратили внимание, что слова «не боюсь» вынесены в отдельную строку? Все правильно, «не боюсь!» – это ключевой знак поэта.