Loe raamatut: «Форгс. Портрет из гвоздей», lehekülg 12
– Но… – растерялся Моррис, удивленный такой реакцией, – хотя знаешь, ты права. Видела бы ты свое влюбленное личико. Завтрак закончен! – Рей кинул свою кружку в раковину с такой силой, что она разбилась, разлетевшись осколками. – Боже, ты еще наивнее, чем я думал! Просто глупышка! Ребенок! Запомни мои слова: тебя никто никогда не полюбит! – воскликнул Моррис. С его лица не сползала пренебрежительная ухмылка, но в глазах отражалось что-то другое, далеко не пренебрежение. Он говорил, но словно не Нетти, а себе, так же, как и Данетт пыталась убедить своими словами не его, а саму себя.
– Меня? Да это тебя никто не любит! Не сейчас, не когда-либо! Поэтому ты такой! Потому что ты никому не нужен! Никому! – крикнула Коллинз чуть ли не во весь голос. В ее глазах застыли слезы от обиды и переполняющего гнева.
– Что? Уверена? Ты сама себя слышишь? Просто уйди! Уйди от меня!
– Поверь, будь моя воля, меня вообще никогда бы не оказалось рядом с тобой!
Нетт, яростно выдохнув, как бык от вида красного полотна, вылетела из кухни, гулко топая голыми пятками. Клокочущая ярость и недовольство собой так и норовили осыпаться слезами. Глаза предательски блестели. Благо, девушка уже оказалась в своей комнате, с грохотом закрыв дверь, поэтому Эдриан не успел увидеть ее в расстроенных чувствах. Злобно швырнув мирно лежащий на полке портфель в угол комнаты, Данетт уселась на письменный стол и, перебирая в уме самые плохие слова которые она знала, опустила голову, чтобы волосы скрыли слезившиеся глаза.
Моррис, померив шагами кухню и театрально повздыхав, сначала твердо решил ни в коем случае не идти за Нетти и сел за стол, чтобы окончить завтрак, но через пару секунд подскочил и, помявшись в прихожей, медленно открыл дверь в спальню девушки.
– Уйди. Это не твоя комната, чтобы заходить без стука! – поникшим, но твердым голосом, потребовала Нетт.
– Ой, какие мы важные. Простите, что побеспокоил покои президента, – ответил Рей, войдя. – Почему ты обижаешься? Ты сама виновата. Я хотел как лучше, но видимо с тобой можно только, как всегда.
– Отвали от меня, Моррис! – возмущенно ответила Данетт, спрыгнув со стола и подойдя к двери, намереваясь выйти, но Рей загородил ей путь. – Отойдешь или тебя подвинуть?
– Прозвучало очень угрожающе, – усмехнулся Эдриан, наблюдая за тем, как Данетт пытается его обойти.
– Идиот! – завопила Коллинз, сев обратно на стол, готовая взорваться от нахлынувших эмоций.
Моррис приблизился к девушке и, глядя на нее в упор, медленно убрал волосы за плечо, чтобы увидеть ее лицо. От его прикосновения Нетт дрогнула и подняла большие покрасневшие глаза на парня. Бушевавший в ней гнев был ничто по сравнение с чувствами, которые девушка ощущала, когда Эдриан подходил к ней слишком близко. Данетт пыталась не смотреть на Морриса, заглушить в себе пробудившиеся волнение и трепет, но Рей заполнил все пространство вокруг, в ее голове и сопротивляться этому было бесполезно.
– Ты же понимаешь, что я не совсем конченый? – спросил Рей. – Несмотря на все, что между нами было, против нашей воли, мы стали ближе. Так что, как бы то ни было, в обиду я тебя не дам. Ты в нашей банде.
– Прости.
– За что?
– За то, что сказала, что тебя никто не любит. Это было слишком, учитывая твою ситуацию с родителями и вообще…
– Не будем об этом. Ты все от меня воспринимаешь в штыки из-за спора, верно? Нетти, я понимаю, что ты маленькая девочка, но должна же понимать, что это глупый спор?
– Почему?
– Потому что я могу в любой момент поцеловать тебя и выиграть.
– Эй! – возмутилась Нетт, но почему-то рассмеялась. – Я говорила, что ты слишком самовлюбленный?
– Ты говоришь мне это каждый день несколько раз, – с улыбкой ответил Эдриан, проведя ладонью по руке Нетт.
Коллинз тут же опустила глаза на их руки, всем телом сосредоточившись на его прикосновении. Она, повинуясь вдруг возникшему чувству, остановила ладонь Рея, пока та не соскользнула с ее плеча, и сжала в своей. Моррис поддался вперед, оказавшись совсем близко к девушке так, что они почти соприкасались, и медленно опустил голову на уровень лица Нетти. Если бы кто-то из них сократил миллиметр расстояния, касание губ было бы неминуемо, но Данетт резко отстранилась в бок и неловко обняла Эдриана, дружески похлопав по спине.
Этим самым утром Анабель долго ворочались в постели, не имея ни малейшего желания вставать, тем более день не предвещал ничего хорошего, ведь ребята вознамерились идти гулять с Анастейшей, а Ана здоровую Стей на дух не переносила, больную уж подавно. Но, помимо ненавистной прогулки, в планах у четверки было навести какие-нибудь сведенья, касающееся дела о сумасшедшем, поэтому Бейкер заставила себя встать с кровати. Сегодня она снова проведет день с друзьями. Большего девушка и пожелать не могла.
Стефания готовила завтрак, взбивая тесто для блинов. Женщина подняла глаза, изучающе взглянув на дочь, которая сидела за столом рядом с ней, заспанная, еще в ночной одежде, но уже чем-то обеспокоенная. Ана задумчиво уставилась в одну точку и бессмысленно мешала ложечкой кофе с молоком. Ее брови иногда подрагивали, губы плотно сжались, но, время от времени, девушка облизывала их, словно она не размышляла, сидя на мягком диване, а выполняла тяжелую физическую работу.
– Милая, что стряслось? – спросила миссис Бейкер.
– Знаешь, много чего и уверена не без вашей с папой помощи. Разве нельзя было не связываться с Мартинами?
– О Ана! Сколько раз мы говорили об этом? Да если бы не мы с папой, все было бы гораздо хуже.
– Что может быть хуже того, что мистер Моррис в тюрьме, Рей прячется от опеки, а Мартины обанкротились?
– Анабель, каждый раз одно и тоже! Тебе не надоело? Что ты хочешь от меня услышать? Это мальчишки Мартина и Морриса заставляют тебя выведывать информацию?
– Мама, они тут не причем. Все куда сложнее, чем ты думаешь, чем все вы можете предположить. Коллинзы уверены, что мистер Моррис не поджигал фирму. Нет ни одного доказательства, что он сделал это.
– Как раз таки, что он это сделал доказательств предостаточно, а его невиновность ничего не подтверждает. Нашла кого слушать! Коллинзы тебе еще не такую лапшу на уши повесть могут.
– Да, что с вами такое? Мама, разве вы когда-нибудь ссорились с Коллинзами? Вы ведь очень хорошо общались. Иногда мне кажется, что я в свои шестнадцать намного умнее вас, взрослых! Что вообще происходит? Вы хотя бы выберете одну сторону! То ты сидишь с Коллинзами и Моррисом в кафе и мило беседуешь, то поливаешь его грязью! Что вы вообще задумали? Что за дела ведете? Вы все? Всемером?
– Милая….
– Не надо, – с этими словами Анабель ушла в свою комнату, а затем, собравшись, заспешила к Данетт. Ей совершенно не хотелось продолжать этот пустой разговор. Ане казалось, что они говорят со Стефф на разных языках, так как между ними стояла сплошная стена, бастион тайн, поэтому больше всего на свете Ана хотела поскорее оказаться среди друзей и с головой окунуться в расследование.
Когда Анабель добралась до назначенного пункта, то есть топталась на пороге комнаты Нетт, выяснилось, что все в сборе. Ник и Рей сидели на полу, облокотившись спинами о кровать, на которой разлеглась Данетт. Ребята о чем-то бурно болтали, смеясь после каждой реплики.
– Ого, и с каких пор ты пускаешь в свою комнату людей? – спросила Ана у Нетти, сев рядом с Ником и приветственно его чмокнув.
– Ну, вам троим можно, – ответила Данетт с легкой улыбкой.
– Что-то тут не так. Ты провела сутки в одном доме с Реем и улыбаешься? – нахмурила брови Анабель.
– Ана, иногда ты бываешь такой мнительный, – сказал Николас, незаметно обняв девушку за талию.
– Мама испортила все настроение.
– Ребята, выяснились кое-какие подробности о ссоре Мартинов и Морриса, – сообщил Ник. – Твой папа ничего тебе не говорил? Что ты знаешь о…о гибели твоей мамы? – Николас старался подобрать правильные слова, прекрасно понимая, насколько это болезненная тема для Эдриана.
– Мама умерла от рака груди, десять лет назад. Кстати, примерно в то же время поссорились папа с Мартинами. Ты же сам помнишь, что, когда нам лет по семь было, нам запретили общаться в один момент. А потом разъезды нас вообще разлучили надолго, – ответил Рей, насторожившись.
– Значит, ты помнишь, как уезжал с папой, когда миссис Моррис еще была жива? Помнишь, зачем и куда? – спроси Ник, чем еще больше напустил тумана.
– Конечно, такое не забудешь. Мне сделали операцию на сердце. Мама тогда уже лежала в больнице в очень тяжелом состоянии. Когда мы приехали, она умерла.
– Тебе делали операцию на сердце? – удивилась Нетти, взглянув на Морриса во все глаза.
– Да, было дело, – отмахнулся Эдриан.
– А тут пазлы складываются. Я знал, что мистер Моррис не поступил бы так с Эммой, – удовлетворенно кивнул Ник.
– Как? Объясни толком, – потребовала Ана.
– В общем, тема не из легких, я понимаю. Родители рассказали мне, почему поссорились с Джеком. Как оказалось, все куда сложнее, чем простая конкуренция. Они решили, что мистер Моррис бросил Эмму во время болезни, предав ее и их, забрал деньги, которые они все вместе накопили на операцию, тебя и слинял. Родители, ни в чем не разобравшись, превратились из лучших друзей Джека в его врагов.
– Ого, – изумилась Данетт, взглянув на Рея. Его лицо утратило все веселые черты. Он был явно удручен и озадачен. Кажется, ему тоже удалось сложить пазл, и целая картина не несла в себе ничего приятного.
– Получается, родители решили сделать операцию мне, а не маме. Отец ради меня пожертвовал лучшими друзьями и любимой женой, а мама – жизнью, – заключил Эдриан, ведь никто из ребят не решался сказать это вслух. – Так себе стимул радоваться своему существованию.
– Не переживай, – сказала Нетт, обняв сзади Рея за шею. – Поверь, нам очень жаль, что такое случилось с твоей мамой, но ее уже не вернуть. Зато в наших силах помирить мистера Морриса и Мартинов, открыть им глаза. Тогда они станут прежними и смогут исправить сделанные ошибки.
– Мы прям как хранители правопорядка. Всех мирим, защищаем и узакониваем. Мне нравится.
– Нас бы кто защитил, – хмыкнула Данетт.
– Мне кажется, что я никогда не смогу с вами расстаться. Как представлю, что с нами может случиться подобное, как с Эммой, Джеком, Мелани и Кристофером. Такое ощущение, что они отдельные герои историй моей бабушки, а не родители. Они стали такими чужими самим себе, и страшно представить, что с нами может случиться так же, – сказал Николас.
– С нами такого не случится, потому что мы другие и можем учиться на их ошибках, – заметила Нетти.
14 глава
Фрагменты прошлого
После долгожданного перемирия ребята были счастливы как никогда. За короткое время жизнь так сплотили их, что даже несколько недель разлуки казались мучением. Когда переживаешь с человеком подобные ужасы и превратности судьбы, без него становится в сто раз сложнее, каким бы сильным ты не был. Ана могла бы справится с сумасшедшим сама, ведь ее характер был далеко не слаб и мягкосердечен, но, привыкнув к тому, что друзья всегда помогали ей, даже самый мужественный характер подтает и будет все время наедятся на ту помощь, которая была для нее прежде опорой.
– Так, Анастейша написала, что Роберт уже дома обедает, в участке только тетя Милли, которая должна нас пропустить, – отключив звонок, сообщил Ник.
Когда ребята вошли в приемную, их действительно встретила только пожилая дама, тетя Милли. Женщина оказалась очень доброй и отзывчивой, настоящей леди, поэтому ребятам было чертовски неудобно обманывать ее, лукаво улыбаясь на ее доверчивую улыбку. Утишала лишь мысль, что это вранье во благо, ради дела.
– Мы готовим доклад на тему «Выдающиеся личности Форгса» и решили, что ваш архив это кладезь знаний, ведь тут можно найти родословную любого жителя. Вы не пустите нас в архив? Мы только найдем необходимые сведенья и больше вас не потревожим, – любезно объяснила Анабель старушке.
– О студенты! Конечно, конечно. Помнить и чтить память родного города очень важно. О ком доклад? Диппер Форгс должно быть? Если хотите, я могу сама вам столько всего рассказать! Форгс – это прекрасное место. Великое! Понимаете? Я хочу сказать, что ни Париж, ни Мадрид не сравниться с нашим захолустьем. Поверьте моему опыту! – восклицала женщина, продолжая рыться в ящике в поиске ключа от архива.
– Спасибо, вы очень добры, – кивнул Ник.
Спустя пару минут ребята уже дышали книжной пылью и старой газетной краской. Архив оказался не очень большим, но битком набитым всевозможными книгами, справками, автобиографиями, карикатурами. Ребята были уверены, что однозначно смогут найти полезную информацию. Здесь хранилась перепись населения за все годы, все уголовные дела, расследуемые в Форгсе, информация об учениках «Делли-Форгс». Архив – лучшее пристанище, где на видном месте лежат все секреты города.
– Так много документации, что я не знаю с чего начать, – развела руками Ана. – А времени у нас не так много, чтобы тратить его впустую.
– Думаю, нужно прочитать имеющуюся информацию об убитых. Вдруг, между ними есть какая-то связь, – предложил Эдриан.
– Хорошая идея, – согласился с другом Ник.
Поиски продлились около пятнадцати минут. Порывшись на полках, ребята выяснили, что все личные дела каждого жителя лежат строго в алфавитном порядке. Благодаря этому, они смогли выиграть время, чему были несказанно рады.
– В деле миссис Альбертсон нет ничего необычного. Родом она из Англии, вышла замуж в двадцать три года, окончила институт, – пробежав взглядом по делу покойной учительницы, сказала Данетт.
– Про Элтона тоже ничего подозрительного, – огорченно вздохнула Анабель.
– А у Селены кое-что есть, хотя это не имеет прямого отношения к нашему делу. Если я не ошибаюсь, дом, в котором ее повесили, принадлежит ей. Он перешел миссис Смит по наследству от двоюродной тети. Кстати, совсем недавно, – сообщил Николас.
– Получается, тогда наш дом купили родственники Смитов, – заключила Ана. – Раз Селена была убита, значит, ее либо специально заманили в дом, либо следили за ней. А как известно ожидание смерти – хуже самой смерти. Страшно представить, сколько сумасшедший мучил Селену, прежде чем повесил именно в том доме. Прости, Нетти, – заметив, как подруга побледнела на глазах, добавила Ана. – Может, не будем говорить об этом?
– Все нормально. Мы для этого сюда и пришли, – ответила Данетт, выдохнув.
– Именно тот дом… – эхом отозвался Рей. – сумасшедший предугадал и этот ход. Зная, что тебя потянет в дом своего детства, он там ее и повесил, чтобы никто, кроме тебя, не нашел тело. – Сумасшедший действует идеально, без сучка и задоринки, – раздраженно ответила Ана. – Ничего, пусть порадуется немного. Сейчас он по-любому ликует и смеется над нами, как над детьми, которые два и два не могут сложить, но рано или поздно мы решим его головоломку. Я не просто уверена в этом, я знаю, что сделаю все возможное.
– Тут очень толстая папка, подозрительно. Дело Коннора и Роберта Пакенсона. Странно, что их дела лежат вместе. У четы Пакенсонов дефицит с картоном? – достав толстую потрепанную книгу, проворчал Ник.
– И что оно нам даст? Пока из них никто не умер, – ответил Моррис.
– А то я не знаю, – хмыкнул Николас, кладя папку обратно, как вдруг из нее выпала старая фотография с изображением трех мальчиков. Слева стоял самый старший на вид парень лет тринадцати, справа ребенок примерно такого же возраста, а посередине совсем юный мальчонка, лет шести. – Черт! – выругался Ник, нагибаясь, чтобы убрать снимок обратно.
– Стой! Дай ее мне, – попросила Анабель, явно чем-то озадачившись.
Взглянув на карточку, Ана лишь убедилась в своих догадках. Ребята, непонимающе смотря на нее, пытаясь понять что или кого она увидела на снимке. Девушка, прежде чем выложить все друзьям, внимательно осмотрела фотографию и обнаружила на обороте надпись: «Воспитанники Детского дома номер 593, 2001 год».
– Что ты узнала? – спросила Данетт у подруги.
– Я, конечно, могу ошибаться, ведь не помню, как он выглядел, могу руководствоваться присланным сумасшедшим фото, но…это Кельвин, – ответила Анабель, указав на белокурого мальчишку на фото, стоявшего посередине. Ее лицо выражало уже не просто озадаченность, а изумление.
– Серьезно? А с ним кто? Неужели, Пакенсоны? – удивился Эдриан, взглянув на фото, и снова достал уже небесполезную папку.
– Видимо. Получается, Кельвин был в детдоме, а потом его усыновил охотник? – предположила Ана. – Или что вообще все это значит? – нахмурилась девушка, отдав фото Нику, который с интересом начал разглядывать снимок.
– Если бы все было так просто. Смотри, – подал ей папку Рей. – Видишь, почему папка такая толстая? Здесь еще дело Кельвина Паркера. Или Хьюберта Симмонса. Но кто его родные родители? О них ни слова. Сначала он жил у некой Бриджит Симмонс под именем Хьюберт, потом она умерла и он попал в детдом, а затем при усыновлении Хлоей и Дорианом Паркерами ему дали имя Кельвин, – огласил Моррис.
– Вот это его жизнь помотала. Делаем вывод: Кельвин не был сыном охотника, потому что семья, которая его усыновила, владеет крупным предприятиям и явно не жила в лачуге, – сказала Ник, заглянув в папку
– Получается, что так, – кивнула Анабель.
– Больше ничего? Адреса? Может что-то о его смерти? – спросил Николас.
– Ничего.
– И как это может быть связано с сумасшедшим и тобой? Зачем убийца подкидывал тебе фото Кельвина? Все время тебе о нем напоминает? Тем более, как мы знаем, этот мальчик давно погиб, – озадачился Эдриан.
Неожиданно ребята услышали за дверью возню и приглушенные голоса. Это могло означать лишь одно: Роберт вернулся раньше обычного, что ничего хорошего не предвещало. Мартин взглянул на телефон и, увидев бесчисленное количество пропущенных вызовов от Стей, убедился в собственной безысходности.
– У кого-нибудь есть идеи? – спросила Нетти, хмуро взглянув на Ника. – Как ты мог не услышать звонки?
В следующую минуту дверь с грохотом отворилась, и перед ребятами предстал пышущий гневом Роберт и упрямо не отстающая от него Анастейша. Оба запыхавшиеся и взволнованные, остановились в проходе и смотрели на свою цель: ребят.
– Какого черта? – взревел полицейский, подходя к ним. – Что вы тут забыли? – вдруг его взгляд упал на папку в руках Аны. – Ах, вы щенки! Рыться в моих документах!
– Дядя, перестань! – тянуло его за руку Стей, поглядывая на папку. – Отстань от них!
– Уйди, девчонка! Паршивцы, взлом с проникновением, значит? Засужу! Как вы попали сюда, если не взломали замок? – сощурился Пакенсон, вырвав из рук Аны документы.
– Нас пустила одна милая женщина. Вам стоит поучиться у нее дружелюбию и патриотизму, – резонно ответил Рей.
– Старушку под суд! – взвыл полицейский. – Где эта ведьма? – но тут до него дошло и он разочарованно выдал: – А…мама. Я тебе говорил Стей, что ей уже пора на пенсию. Пускает в секретнейшее место Форгса кого попало! – возмущенно вздохнув, Роберт направился в приемную к тете Милли.
Пока мистер Пакенсон выяснял отношения с мамой, ребята с радостью покинули полицейский участок. Они решили посидеть в кафе, пригласив с собой Стей, которая охотно согласилась присоединиться. Анастастейша словно расцвела в их компании. В ее повседневном наряде стало меньше траура, даже появились нотки прежней Диллон, той самой вишенки на торте. Кожаные юбки, топы, ботинки военной тематики, обтягивающие джинсы, ярко-красная помада – все, без чего раньше Стей была сама не своя. Жизненные силы мало-помалу возвращались к ней, а горечь утраты смеялась успокоением.
– Как думаете, Роберт будет нам мстить? – спросила Анабель, сидя за столиком в кафе. Девушка крутила вилку в тщетных попытках намотать спагетти, но ее мысли были далеко от еды. Непросто свыкнуться, что твой друг детства нагло врал тебе и твоим родителям.
– Мой дядя странный и вспыльчивый, но в конце концов он полицейский и никому не причинит вреда, даже вам, – заверила ребят Анастейша.
– Пусть у него нет в планах нас убить, он очень мешает и делает все, для того, чтобы мы сбились с пути. Но зачем?– озадачился Эдриан.
– С какого пути он вас сбивает? Мне кажется, дяде Роберту просто не нравится, что вы вертись у него под ногами, – ответила Диллон, но, взглянув на серьезные лица ребят, сказала: – Вы не просто так ходили в архив, верно?
– Верно, – помедлив, кивнул Николас.
– Но это не тема для лишних ушей, – отрезала Ана, двузначно посмотрев на Анастейшу.
– Да, я лезу не в свое дело. Но тем не менее я не хочу, чтобы вы уж так плохо относились к Роберту. Он недолюбливает вас, но если вдруг с вами случится беда, он не задумываясь прибежит на помощь. После смерти родителей моим домом стал дом Пакенсонов, и я ни на секунду ни разу не подумала, что кто-то из моей новой семьи плохой.
***
Данетт Коллинз закрыла дверь в свою комнату и кинула рюкзак в угол. Следом за рюкзаком полетела куртка и ботинки. Сев напротив Эдриана, который, развалившись на кровати, листал ее тетрадь со стихотворениями, Нетти, заплетая взлохмаченные волосы, смотрела на безмятежное лицо парня, слушая, как Моррис читает ее стихи, не в силах сдержать улыбку. Это выглядело чертовски мило. Нетт могла бы вечно любоваться Реем, слушать его неоднозначные комментарии после прочтения стихов. Девушка в сотый раз начала размышлять о том, что именно сподвигло ее изменить свое отношение к Эдриану, ведь он не перестал травить в ее сторону шутки, иногда даже грубо выражаться, называть ее маленькой и наивной. Но сколько Данетт не думала, не могла понять, почему все изменилось, не могла понять собственные чувства, собственные предпочтения.
– Вот, про любовь, – огласил Рей. – Милая Нетти, посмотрела фильм, где взрослые тетенька и дяденька поцеловались? Кгхм…
– Не надо его читать, – попросила девушка, вставая с кресла, чтобы забрать у Эдриана тетрадь. – Дай сюда!
– Не-а! – рассмеялся Рей, пряча тетрадь за спину, спасаясь от Нетт, которая залезла на кровать с целью завладеть своими сочинениями.
– Отдай сейчас же! – потребовала она, нависнув над Моррисом, пытаясь схватить его за руку. – Немедленно!
– Или что? – дразня, спросил Рей, потешаясь над беспомощностью Нетт.
– Да я тебя!.. – возмущенно воскликнула Данетт и сделала очередную попытку вырвать из его рук тетрадь, но опять оплошала, потеряв равновесие и упав на Эдриана. – Отпусти! – воскликнула девушка, ведь Рей не растерялся и прижал ее к себе, затем навис сверху, крепко держа руки Нетти над головой.
– Теперь ты в моей власти, – громким шепотом сказал Моррис. – Но не буду мучить бедную девочку, – смилостивился он, ослабив силу, но, не выпуская Коллинз из объятий.
– Да…ты меня не мучаешь, – неуверенно пролепетала Нетти, оставаясь под телом парня.
– Не надо, – покачал головой Моррис, вкладывая в эту фраза намного больше смысла, чем она обычно несет, и встал с кровати, не глядя на девушку.
Данетт закрыла глаза, пытаясь вразумиться. Ей было неловко, да как собственно и Эдриану. Девушка села в кресло и, взяв книгу, сделала вид, будто очень увлечена чтением, хотя в мыслях у нее было все, кроме сюжета «Сестры Кэрри». Нетти впала в полное смятение. Даже поднять взор было ей не под силу. Рей это понял, поэтому, положив тетрадь Коллинз на стол, вышел из комнаты, чему Нетт была очень благодарна.
Оставшись наедине с собой, Данетт смогла отложить ненужную книгу и подумать, хотя бы попытаться разобраться в клубке опасок, недосказанности и страха. Разве таким она представляла свое будущее буквально месяц назад? Будущее, в котором она живет с Моррисом под одной крышей? Если бы кто-нибудь сказал ей об этом раньше, она бы лишь покрутил пальцем у виска. Но ведь теперь это ее настоящее, часть ее жизни. И как к этому относиться? Отдаться невиданному зову и радоваться или, проклиная небесную кару, ненавидеть каждый новый день?
За окном начал моросить дождь, нагоняя тоску. С каждой минутой на улице становилось все безлюднее, ведь каждый, спеша домой, мечтал, укрывшись теплым пледом, смотреть «Гарри Поттера» или читать «Собор Парижской Богоматери», наслаждаясь слогом Виктора Гюго, совершенно ни о чем не беспокоясь, разве что о завтрашних лужах и грязных ботинках.
Осень. Данетт вообще не любила это время года за то, что оно ущемляет человека, отбирает у него часть свободы. Летом народ волен. Дыша полной грудью, любой имеет право гулять дни и ночи напролет, плавать в бассейне, ходить на пикники, в парки, кататься на велосипеде, ездить в туристические походы, возиться в палисаднике, запускать воздушного змея, любоваться звездным небом, сидя на краю крыши. А зимой или осенью и нос из дома лишний раз не хочется высовывать. Все, что человек делал летом с такой охотой, становится не приятным, а мучительным зимой. Разве это не ущемление?
– Эм… Нетти, твои родители зовут нас на чай. Спросим сейчас? – предложил Рей, заглянув в комнату.
– Уверен, что мы ничего не испортим?– с сомнением спросила девушка, встав с кресла.
– Сейчас или никогда?
– Ну, хорошо. Если что, всю вину я скину на тебя, – улыбнулась Данетт.
За чаем Лили и Лэрри без умолку шутили о походе в налоговую инспекцию. Ребята никак не могли подобрать момент, чтобы начать разговор на нужную им тему. Лэрри, налив очередную чашечку кофе, уже не шутил, а возмущался дерзости одного из своих подчиненных. Некий Филипп Уильямс не принес отчет на сегодняшнюю конференцию, еще и нагрубил мистеру Коллинзу. Нетт и Эдриан терпеливо слушали, цедя чай сквозь зубы, чтобы он не закончился раньше времени, но темы для разговора у родителей не прекращались, поэтому Нетти перешла в наступление, прекрасно зная своих родители и их любовь потрепать языками за столом.
– Да, у вас очень сложная работа, – сказала Нетт, мельком взглянув на Рея. – А о мистере Моррисе нет никаких новостей? Сами понимаете, Эдриану важно знать.
– Да, дело немного продвинулось, – кивнула миссис Коллинз. – И, слава Богу, наши догадки лишь подтвердились, – ободряюще улыбнулась женщина. Лица ребят тут же оживились.
– Понимаете, Джек действительно планировал поджог и у него был план фермы, графики и наводки. У нас в офисе хранились ксерокопии этих документов, которые украли, когда же оригиналы по-прежнему лежат у Джека в сейфе. Это значит, что настоящий преступник, украл ксерокопии и совершил преступление по плану Джека. Доказывает немного, но мы повозились с этой зацепкой, и полиция взяла ее себе на заметку, – сообщила Лили.
– Еще те документы, которые ты, Эдриан, принес мне, помнишь? Их тоже украли, – сообщил Лэрри.
Нетти невольно вспомнила тот день, когда впервые осталась наедине с Реем, как он впервые обнял ее, и как девушке было мерзко от его прикосновений. С того дня изменилось слишком много. Девушка взглянула на Морриса, и ей на секунду показалось, что он думает о том же самом.
– Единственное, совершенно не понятно, кто же украл бумаги и устроил такой жестокий поджог, – заключила Лили.
– А главное – зачем, – добавила Нетт.
– И что теперь? Когда отца выпустят? Мне надоело стеснять вас, – спросил Эдриан.
– Ты не стесняешь нас! – чуть ли не возмущенно воскликнула миссис Коллинз, всплеснув руками. Гостеприимство Лили можно назвать ее хобби, поэтому реакция женщины вполне оправдана, как у человека, чье любимое занятие осквернили.
– Я не могу дать точный ответ, когда его выпустят. Главное то, что, если полиция до сих пор сомневается в невинности мистера Морриса, мы можем с уверенностью сказать, что он не виноват, – заметил Лэрри. – А раз Джек чист, его никак не могут посадить.
– А Бейкеры и Мартины как поживают? – наигранно спокойно спросила Данетт.
– Не знаю. Пока что от них ничего не слышно, – ответила Лили, откусив тост.
– Знаете, мы планируем помирить мистера Морриса и Мартинов…
– Нет, дорогая. Я не хочу вас огорчать, но это плохая идея, – заверила миссис Коллинз. – Вы не первые, кто решил сделать это.
– Все же, если у вас есть план и мы можем как-то помочь, выкладывайте, – смилостивился отец, увидев, что слова мамы расстроили Нетти.
– Раньше они дружили, – сообщил Рей, – поэтому шанс есть. Может, вы нам расскажите, почему помогаете папе?
– А чем это поможет? – спросила Лили, насторожившись.
– Такая информация даст нам больше сведений и о Мартинах, и о Моррисе, – ответила Нетт.
– Слишком запретная тема, не для детских ушей. Думаю, что ваши умы еще не созрели для такой серьезной тайны, – сказал Лэрри, слегка улыбнувшись уголком губ.
– Папа, думаешь, наше дело менее серьезное? Помирить две самые враждующие семьи города не так легко, и требуется вся имеющаяся информация, – ответила Данетт.
– Не стоит говорить на эту тему. Но обижаться на нас не вздумайте. Это тайна известна только нам, мэру и враждующим семьям. Почему мы должны рассказывать об этом вам?
– Потому что нам надо знать не только для примирения, но и для решения одной задачи, – уклончиво ответил Рей, поглядывая на Нетти, словно спрашивая одним взглядом, стоит ли говорить о тайном сумасшедшем.
– А вот тут не смешно, – нахмурилась Лили. – Вы ввязались во что-то плохое? Опасное?
– Что ты? – махнула рукой Нетт, но нервный смешок выдал ее.
– Здесь явно что-то не так, – сощурился Лэрри. – Вскрывайте карты.
– Обещаете никому не говорить и не пугаться? – выдохнула Данетт, пытаясь собраться с мыслями.
– Твои слова сами по себе не могут не пугать, – заметила миссис Коллинз. – Но, как твои родители, мы примем все. В конце концов, сколько бы мы не шутили, прекрасно понимаем, что ты, увы, уже не ребенок.
– Мам, пап, мы расследуем убийства, – на одном дыхании выпалила Нетти.
– А ведь я говорил, – самодовольно сказал Лэрри жене.
– Мы догадывались, дорогая, – мягко ответила Лили. – Сами не заводили разговор, ведь ждали, когда вы решитесь открыться. Мистер Пакенсон не раз наведывался к нам, рассказывая о ваших вылазках. Последний раз мы виделись с ним сегодня. Роберт очень возмущался, что вы рылись в архиве.
– Да? – облегченно вздохнул Эдриан. – И вы это одобряете? Мы были уверены, что вас это расстроит, вы начнете волноваться.
– Конечно, мы не в восторге, но ведь вы делаете доброе дело, таким образом чтя память Смитов, учительницы, помогая городу. Не хочу оскорблять гордое имя Роберта, но сыщик из него не очень, – ободряюще улыбнулась мама.
– Это замечательно, тем более хранить секреты от родителей не по моим правилам, – воодушевилась Нетти.
– Но, несмотря на гордость, которая вызвана вашим делом, будьте предельно осторожны, не заходите слишком далеко и не лезьте на рожон, – добавил Лэрри. – Ну и, когда выйдете на след преступника, сообщите нам его имя, и мы упечем его за решетку на долгие годы, если не на всю жизнь.
