В основе эссе лежат две лекции, которые Вирджиния читала в оксфордских университетах (или колледжах? Поправьте, если я не права).
Написано это всё достаточно легко, что и логично, ведь это резюмирование уже рассказанного. Вполне возможно, что слушать эти лекции было бы проще и интереснее.
Нет, читается оно и правда легко, как я сказала. Тяжело из-за того, что большая часть - это вода, как мне показалось. Оставить бы первую главу и вторую половину последней - тогда и будет основная суть и развитие мысли.
Всё остальное- история о том, как она готовилась. Притом не сильно информационная и насыщенная. По-моему, было бы куда интереснее в этом случае почитать что-то тоже приправленное фактами, а тут как-то всё легко, что ли.
Но лучше прочтите и сделайте свой вывод. Он может отличаться от моего и возможно, вы расскажете в чем я неправа или заблуждаюсь :).
#книжныйбайдарик
Шекспир и Остин были похожи в одном: освободившись от страстей, гнева и препятствий, они выражали себя. ⠀ Пожалуй, Вулф потеснила Кинга и стала лучшей книгой и книгах и писательстве. Для женщин — точно. ⠀ Тонкое эссеисткое кружево, словесный пирог, легкий дым, бокал вина и разговор с умной женщиной — "Хлое нравилась Оливия". Мне с ней легко, мне хочется дотрагиваться до руки, мне хочется убедиться в похожести, ведь уже зацепка, сонм из бесчисленного: самое важное для нас в людях — это цельность. ⠀ Она у неё удивительная. ⠀ Даже мысли разные, но к цели и единым потоком: ⠀ Сначала чернослив под кремом, затем прогулка по октябрьской аллее — и вот она стоит перед полками и достаёт XVI, XIX и XX век, а вместе с ним причины, почему женщины не писали, не изобретали и не стремились к звёздам. ⠀ Стремились, и ещё как, только в рамках комнат, куда их посадила/ограничила эпоха. Стены, кирпичи и известь настолько пропитались творчеством, что их можно сдавать в музей реальности, где мужчина принижает женщину, чтобы казаться выше. ⠀ Английская литература, экскурс по нравам веков, маскулинность Толстого, Голсуорси и Киплинга и вывод, который формировался под действием невидимой реки лондонской мостовой. ⠀ Язык, язык — укол, насмешках, фарс, стиль и выдержанность и в отдельных зарисовках: ⠀ "Нам некуда спешить, нам незачем блистать. Нам ни к чему быть кем-то еще, кроме самих себя. Нас всех ждет рай в сопровождении Ван Дейка. Как великолепна жизнь, как щедра, как незначительны мелкие склоки и горести, как прекрасна дружба и общество себе подобных – и, закурив сигарету, вы опускаетесь на подушки на подоконнике". ⠀ И в самой сути: ⠀ В литературе опасно быть только мужчиной или женщиной. Для творчества нужен андрогинный мозг. ⠀ Все эти Джоны Лэнгдоны Дэвисы и прочие Бодкины уже не влияют на нашу эпоху, мы можем не готовить и не рожать детей (точно не десять от священника), остаётся только занять свою комнату, заиметь пятьсот фунтов в год и начать писать так, как будто вокруг не стоят профессора из Оксфорда и не кричат: Так нельзя! Ты не имеешь право! ⠀ Имею, буду, совершенно права.
После просмотра «Sex Education» решила прочитать. Думаю понравится, если это будет так, то напишу следующий отзыв после прочтения. И это будет первое эссе, которое я когда-либо читала
И хотя я поставила книги не очень приятную оценку, к концу она меня знатно порадовала, предоставив огромное множество мыслей и цитат, которые в пору распечатать и повесить перед рабочим столом. Нет, не в собственной комнате, но хотя бы перед собственным рабочим столом, которого у меня, и правда, не было долгое время.
Да, я тоже писательница. И в какой-то степени могла бы согласиться с Вирджинией Вулф, что вот, дайте мне постоянный доход и свою комнату и я буду писать. Писать буду, но в скором времени выдохнусь, потому что не буду иметь ни каждодневных противоречивых рабочих бесячестей; ни обеда в общественных местах (не у всех рядом с домом есть кафешки и рестораны); ни препирательств за место в автобусе; ни эмоций от этих самых поездок до и после работы — отчего потом я скорей всего превращусь в бабку, которая непонятно куда едет в самый час пик с сумкой на колёсиках.
И в целом это эссе было немного непонятным, сумбурным. Нет, точнее я поняла к чему там была эта отвлечённая история от лица какой-то Мэри, которая якобы не автор, но в целом всё смотрелось несвязным. Конечно, в конце приходит и понимание, и осознание, и восторг от всех деталек, но это не отменят того, что Вирджиния Вулф пишет, хм, тяжело, что ли. Вот в ней, я бы сказала, как раз больше мужского мировосприятия и слов, чем в условной Жорж Санд, которую автор упоминала в своём эссе.
Однако мне очень понравились финальные мысли о том, что автору необходимо примирить в себе два пола, чтобы уметь лавировать в литературе. Что логично, что женщины во времена Шекспира никак не могли проявить себя из-за тогдашних условий и устоев. Что мужчины без женщин не смогли бы так писать, и, как ни странно, наоборот: женщины без мужчин тоже будут писать посредственно.
Всё это говорится и прямым текстом, но ближе к концу, и читается между строк на протяжении всего небольшого эссе (которое, правда, за один присесть будет сложно изучить). И самый сок, самая прелесть как раз в последней части, где раскрываются все карты, и автор объясняет, к чему именно она пришла, когда готовилась к выступлению под названием "Женщина и литература": женщина превносит свои штрихи в литературу даже тогда, когда не пишет ни строчки.
Arvustused raamatule «Своя комната», lehekülg 5, 44 ülevaadet