Loe raamatut: «Марго», lehekülg 7
Марго схватила журнал двумя руками и размахнулась. Напугав Максима смертельным замахом, в последний момент она резко затормозила и легонько стукнула его по макушке.
– Хватит меня пугать всякими там мумиями. Я же сказала: страшно. Иногда, кстати, можешь немного ворочаться, чтобы я понимала, что ты рядом. – Она положила журнал на тумбочку и погасила светильник. – Спокойной ночи, Максим.
– Спокойной ночи, Марго, – почти шепотом ответил он и, тихонько вздохнув, повернулся на другой бок.
В такие моменты он всегда вспоминал ее слова, произнесенные в первый вечер: «Ты только не торопись, пожалуйста». Максим лежал и думал о ней, и от этого не спалось. Ему очень хотелось обнять ее, но он боялся все испортить.
– Максим! – тихо позвала Марго. – О чем ты думаешь?
– А что?
Как раз сейчас он не был готов делиться с ней своими мыслями. Не в этот раз.
– Мне было хорошо с тобой сегодня. Я не жалею, что приехала…
Она положила руку ему на плечо, и Максим повернулся. За окном светила луна и сквозь узкую полоску неплотно закрытых штор заглядывала в спальню, освещая Марго холодным рассеянным светом. Еле касаясь, он провел пальцами по ее волосам – они заиграли, засеребрились и упали ей на лицо. Максим собрал рассыпавшиеся пряди и медленно убрал их назад. Марго замерла и, не отрываясь, смотрела на него, чуть вздрагивая от его касаний.
Максим больше не мог себя сдерживать. Забыв обо всем на свете, он подался вперед, навстречу ее приоткрытым губам, и они слились в сладостном поцелуе. Их тела истомились в бесконечных снах и мечтах друг о друге, и сейчас накопившиеся чувства вырывались наружу. В долгожданной близости Максим и Марго жадно, горячо и беззастенчиво упивались нежностью и страстью – и никак не могли насытиться…
***
В июле ночи короткие, и когда Максим и Марго, уставшие, но счастливые, наконец-то уснули, за окном уже начинало светать. Они провалились в сон мгновенно и проспали до самого утра, пока в соседней комнате не зазвонил будильник. Максим открыл глаза и, осторожно высвободившись из объятий Марго, встал с постели. Он взял джинсы и закрыл за собой дверь, давая ей возможность еще немного поспать.
Минут через тридцать, когда был готов незатейливый завтрак, а на столе расставлена посуда, Максим заглянул в спальню. Марго сидела на кровати и, понурив голову, хмуро смотрела перед собой.
– Доброе утро, – ласково произнес он в приоткрытую дверь.
Она подняла на него глаза, и в них застыл испуг и растерянность. Максим зашел и сел рядом. Взяв Марго за руку, он заглянул в ее встревоженное лицо и спросил:
– Что-то случилось?
Она натянуто улыбнулась, и по всему было видно: ее что-то сильно расстроило.
– Доброе утро, Максим. Мне так хочется уехать куда-нибудь и спрятаться ото всех… – Она опустила взгляд и закрыла лицо руками. – Мне стыдно перед тобой. И перед собой тоже… Я приезжала к тебе не за этим! Я выгляжу как последняя…
– Никак ты не выглядишь! – жестко прервал ее он. – И твои слова неприемлемы для меня!
Он сказал это таким тоном, что она замерла и изумленно уставилась на него.
– Когда я проснулся сегодня утром, то понял, что это лучший день в моей жизни, что я самый счастливый человек на земле. У меня в груди до сих пор все кипит и клокочет! Со мной в жизни ничего подобного не случалось. Я не женщина и не могу понять, что ты испытываешь, но только вчера я был уверен, что у тебя такие же нежные, искренние чувства, как у меня. И если это так, то тебе нечего стыдиться. Какая разница, кто к кому приехал! Если бы я мог, то каждую ночь стоял бы у тебя под окнами до утра. Неужели ты не видишь, что я… что я люблю тебя? – Он на секунду умолк, переводя дыхание. – Ты для меня все, Марго. И не дай бог тебе куда-то исчезнуть. Я просто умру! Я очень обижен твоим недоверием, этими глупыми предположениями, что я могу о тебе плохо подумать или что я просто воспользовался тобой. Я ведь каждый день мечтаю, чтобы ты навсегда поселилась в этой квартире и никогда… слышишь… никогда… никуда не исчезала! Ты мне очень нужна! Я… тебя… люблю!
– Максим! – Ее глаза засияли от счастья, заморгали, и из них покатились слезы.
Маленький милый носик стал мокрым, и Марго, не выдержав, расплакалась:
– Максим, родной мой! Какой же ты хороший! Как я тебя люблю! – Ее наконец прорвало, и она стала изливать все, что творилось у нее на душе. – Прости меня, прости, просто я очень испугалась, что мы все испортили… Ведь для девушек это так важно, так значимо! И если после случившегося дальше все идет не так, как мы мечтаем, то приходит такое разочарование, такая боль! Понимаешь? Я проснулась, а тебя нет. Я так испугалась! Мне стало страшно, что ты… разочарован.
– Ну что за глупости! Перестань, любимая, перестань… – Максим обнимал Марго и вытирал ей слезы. – Я же здесь, я рядом. Зазвенел будильник, я проснулся и решил приготовить нам завтрак. Мне очень хотелось сделать тебе приятное…
Он стал целовать мокрые глаза Марго, будто говорил этому родничку, рождавшему маленькие хрустальные капельки: «Все! Успокойся! Больше не надо! Все хорошо-о-о!»
Она обняла его нежно и доверчиво, прижавшись к нему всем телом. Как же замечательно, что он такой: не предатель, не лицемер! Да, она чувствовала, она верила, что он хороший, но верить и знать – это разные вещи. Его слова, его негодование, с которым он набросился на нее, не вызывали сомнений в его искренности. Теперь Марго точно знала, что может доверять ему как себе – не надо скрывать своих чувств, стесняться эмоций, осторожничать, подбирая слова. Теперь она готова была раствориться в нем без остатка. Максим доказал, что любит ее по-настоящему.
Почувствовав, как меняется его дыхание, Марго отозвалась на страсть Максима, поймала его губы и отдалась своим чувствам. Их руки, их глаза, их губы искали и находили то, к чему стремились, и, счастливые, они снова упивались друг другом. Но теперь это была близость двух любящих и знающих об этом людей…
Когда буря страсти улеглась, Максим не выпустил Марго из своих объятий, а, прижав еще крепче, спросил:
– Тебе хорошо, любимая?
– Да, милый…
Он не мог остановиться и продолжал целовать ее всю: лицо, губы, шею, грудь… Марго лежала и не раскрывала объятий, не желая расставаться с Максимом ни на секунду. Внезапный испуг и переживания теперь улетучились. На душе остались только его слова: «Ты мне нужна! Я тебя люблю!» И к ней пришло осознание того, что она наконец встретила человека, которого смогла полюбить целиком и полностью и будет любить всю свою жизнь. Марго прижалась к нему, и Максим повторил:
– Я тебя люблю.
Глава 9
В полдень они уже сидели в летнем кафе на Старом Арбате, и Марго рассказывала, как прошла ее деловая встреча.
Кирилл Петрович Рассказов был бывшим руководителем Маргариты. Полгода назад он уволился из «Энерджикома» и перебрался в Москву, где открыл собственную фирму, после чего неоднократно звонил ей (последний раз – на прошлой неделе) и намекал, что у него есть для нее интересное предложение. Мол, ему нужны люди, которых он знает, которым доверяет и на которых может положиться.
– Я никогда не рассматривала его предложение всерьез, а недавно подумала: почему бы мне и в самом деле не съездить в Москву, а вдруг здесь действительно что-то стоящее? И вот на́ тебе – в последнем разговоре Кирилл Петрович предложил мне должность начальника отдела продаж! Ответ надо дать в течение трех дней. – Марго забавно сморщила лоб и кивнула Максиму: – Что скажешь? Мне очень хочется узнать твое мнение.
– Если я правильно понял, вы с Кириллом Петровичем раньше вместе работали и как руководитель он тебя вполне устраивает? – первым делом спросил Максим.
– Абсолютно. Он в свое время принимал меня на работу и много чему научил. Так что у меня остались о нем самые приятные впечатления.
Сказав это, она открыла блокнот, разделила листок напополам и стала записывать в нем плюсы и минусы переезда в Москву.
– Тогда следующий вопрос: эта должность тебе интересна? Ведь сейчас ты работаешь в отделе закупок?
– Вот здесь у меня как раз сомнений нет: я же не собираюсь всю жизнь заниматься одним и тем же. Мне было бы очень даже интересно попробовать себя в продажах. Да еще начальником отдела! – Марго сделала очередную пометку в блокноте. – Тем более фирма только начинает развиваться, а значит, есть возможность для роста и самореализации. Правильно?
– Правильно, – подтвердил Максим и показал ей, чтобы она продолжала записывать. – Тем более в нашем случае есть еще один большой плюс: мы будем жить вместе. Надеюсь, другие варианты ты не рассматриваешь?
Марго заулыбалась и, прикусив губу (Максим не переставал ее удивлять), покачала головой.
– Тогда предлагаю поступить следующим образом. Ты едешь домой и обсуждаешь это с родителями. Мое мнение тебе известно: я за! – Он отобрал у нее ручку и начертил огромный плюс во всю страничку. – Во-первых, ты попробуешь себя на новой должности. И здесь трудно не согласиться: это всегда интересно. Во-вторых, ты не останешься здесь без поддержки, я всегда буду рядом. В-третьих… Я люблю тебя и готов приехать в Петербург поговорить с твоими родителями. Думаю, они нас поймут.
Максим захлопнул блокнот и подвинул к Марго. Она взяла его в руки и спросила:
– И что ты им скажешь?
– Марго, я им все скажу! – Он сделал успокаивающий жест рукой, но тут же понял, что попал в ловушку.
– Ну, например? – в очередной раз подловил его маленький зловредный психолог.
– Ну, например, скажу, что буду во всем тебя поддерживать… – Максим начал осторожно подготавливать плацдарм для отражения атаки.
– «Очень хорошо», – скажут они, – наседала на него Марго, привнося в их беседу эффект незримого присутствия родителей. – «Но это все же другой город. Как она будет там жить совершенно одна?»
– Тогда я скажу, что это вообще не проблема, и весь фокус как раз в том, что она будет жить не одна и что от такого интересного предложения ни в коем случае нельзя отказываться, – начал наглеть Максим. – Ведь таким образом ей не придется тратиться на аренду квартиры, поскольку она прекрасно может жить у меня.
– «Здрасьте!» – удивятся мои родители. – И, подняв брови, Марго изобразила их искреннее возмущение. – «На каких таких основаниях? Вы, молодой человек, вообще кто такой? Откуда взялись?»
– Ниоткуда я не брался, я жених. Вот! – бесцеремонно заявил Максим. – Я, между прочим, люблю вашу дочь!
– «Жаних! Жаних!» – обрадуется мама, – продолжала накручивать ситуацию Марго.
– Да! – Максим гордо вздернул подбородок и повернул голову, демонстрируя воображаемую аристократичность профиля.
Две девушки за соседним столиком прыснули со смеху. Максим с Марго не заметили, как увлеклись и их разговор стал достоянием близстоящих столиков.
– Стыдно, гражданочки, – сделал строгое выражение лица Максим. – У нас здесь, может быть, вопрос жизни и смерти решается. А вы…
Девушки, со словами «простите, мы не нарочно», взяли свои чашки и переместились на пару столиков дальше.
Марго с Максимом тут же рассчитались и вышли из кафе. Теперь им никто не мешал, и она продолжили прерванный разговор, шагая по Арбату.
– Если честно, то за последнее время в моей жизни столько всего произошло, что я не успеваю привыкнуть. А сейчас я чувствую себя на развилке двух дорог. Одна из них привычная, хорошо знакомая, вторая – совсем не известная. Там все другое: новое, интересное, но немного пугающее.
– Я тебя понимаю, Марго. Поэтому и говорю: не спеши. Приедешь домой, посоветуешься с родителями, тогда и примешь решение. Если переедешь в Москву, я буду этому очень рад. Я теперь и сам мечтаю о новой жизни и сделаю все, чтобы ты никогда не пожалела о своем выборе. И к родителям в гости будем приезжать минимум раз в месяц, а то и чаще, даже не успеешь соскучиться.
На ее лице все равно читалось сомнение.
– Вот ответь мне, – продолжил Максим, – ты, когда росла, взрослела, как себе представляла свою дальнейшую жизнь? Что до старости будешь жить с родителями в одной квартире?
– Нет, конечно. Я и раньше понимала, что у меня будет своя семья… – Марго держала Максима под руку и задумчиво смотрела под ноги, совершенно не обращая внимания на то, что происходит вокруг. – Только я думала, что мы с моим женихом будем долго встречаться: год, может два… За это время хорошо узнаем друг друга и только после этого поженимся, да и жить будем не где-то в другом городе, а у нас в Петербурге, где рядом родители, девчонки и все такое. Понимаешь?
– Понимаю. Со скуки можно умереть… – Максим сделал вид, что зевает.
– Ты думаешь, мне смешно, да?! – Она дернула его за руку. – Я, между прочим, переживаю. Возможно, ты даже прав, и если взглянуть на эту ситуацию со стороны, то ничего страшного вроде и нет. В любом случае я вышла бы замуж, переехала бы в другую квартиру… Работу рано или поздно поменяла бы. Так что почти все то же самое получается. Вот только еще вчера таких вопросов передо мной не стояло, а сегодня они вдруг появились, много и сразу! – Марго повела плечами и призналась: – Конечно, мне страшно.
Каждая женщина, когда ей приходит время рассматривать своего избранника как будущего супруга, мечтает видеть в нем сильного и заботливого человека. Ей необходимо иметь рядом плечо, на которое можно опереться и чувствовать себя защищенной. Просто потому что она женщина. Максим столкнулся с этим впервые, но сразу понял, что Марго нуждается в его поддержке, и не оставил ее слова без ответа.
– Скажи, а ты готова перебраться в Москву? Ведь ты наверняка рассматривала такую возможность, раз приехала узнать, что тебе предлагает Кирилл Петрович?
– Я понимаю, к чему ты клонишь. Да, рассматривала, – твердо ответила Марго.
Она не любила юлить и тут же представила, что сейчас Максим начнет выстраивать красивую логическую цепочку, убеждая ее, как будет здорово, если она переедет в Москву. Но все оказалось совсем по-другому, и такого Марго точно не ожидала.
– Хорошо, вот и рассматривай, – согласился он и, остановившись, взял ее за плечи. – Я же понимаю, какой это непростой вопрос. За пять минут его не решить. Надо все обдумать. Просто знай: в любом случае мы будем вместе, и если ты не решишься переехать ко мне, значит, я перееду в Питер.
Она удивленно подняла брови.
– А что? Буду у Лешки работать, – пожал плечами Максим, – он меня возьмет. Квартиру буду снимать где-нибудь на Мойке, мне там нравится.
Марго стояла и смотрела на него, ошарашенная таким серьезным решением и той простотой, с какой Максим сообщил ей об этом. Уж не шутит ли он? Но это не выглядело безрассудным и необдуманным поступком: Максим не был легкомысленным человеком… И Марго поняла. Для него все было предельно просто: они любят друг друга и, значит, должны быть вместе! Так видел эту ситуацию Максим.
Ничего не поделаешь: Марго была женщиной, и в ее глазах опять появились соленые капельки.
– Никогда я не слышала ничего подобного… – Она прижалась к Максиму и прошептала: – Ты… Ты лучший!
Он вытер ее влажные щеки, обнял за плечи, и они пошли дальше: мимо чугунных фонарей, мимо картин уличных художников и державшихся за руки Натальи Гончаровой и Александра Пушкина.
По дороге домой они заехали в продовольственный магазин.
– Все. Хватит в кафешках и ресторанах питаться, – заявила Марго, доставая из сумок продукты и убирая их в холодильник.
Максим, прежде не сталкивавшийся с тем, что в его доме хозяйничают женские руки, сидел на стуле и с бесконечно довольным видом наблюдал за ее действиями. А она, захватив все кухонное пространство, сообщила:
– Хочу тебя сегодня побаловать.
– Смотри, я человек разборчивый, требовательный, – наслаждался новой ролью Максим. – Если обед не понравится, то придется мне нанимать другую повариху. Молоденькую… Современненькую… Чтобы разбиралась, так сказать, во всех тонкостях кулинарии.
– Зачем нам другая повариха, неумеха молоденькая? Разве я тебя не устраиваю? – томным голосом прошептала Марго, плавно провела руками по бедрам и села к нему на колени. – Я так готовлю, что пальчики оближешь.
Но как только Максим захотел обнять ее, она моментально выскользнула из его рук, быстро встала и, проведя ему по груди длинными ноготками, преобразилась в настоящую злюку:
– Молодую, значит, захотел?! Разбирающуюся? – Ее глаза потемнели и засверкали, предвещая грозу. – Я сейчас тебя так угощу, что навсегда позабудешь своих молоденьких!
Перевоплощение оказалось настолько реальным, что улыбка на лице Максима растаяла сама собой.
– Быстро с кухни исчез, пока не позову! – Марго угрожающе похлопала по руке скрученным полотенцем.
– Ой, вспомнил! Я же хотел пойти «Дозор» почитать…
– Вот и правильно! Иди почитай «Дозор».
Максим опять хотел ее обнять, но был окончательно и бесповоротно выдворен с кухни маленькими, но сильными руками.
– Не мешай. А будет еще лучше, если ты отыщешь бутылочку белого вина, – дала ему ценное указание новая хозяйка принадлежавшей ему когда-то кухни. – И тогда будет тебе вкусный обед.
– Пусти лисичку в дом погреться… – тихонько проворчал себе под нос Максим, выходя в коридор.
– Я все слышу! – отозвалась с кухни Марго, гремя посудой.
– Рейдер! – еще тише пробурчал он.
– Ты что-то сказал, милый?
– Я просто хотел спросить: а что, без белого вина обед будет не таким вкусным?
– И без белого будет вкусным. Но я вечером уезжаю, – напомнила она.
– А может, не поедешь? Не хочу больше тебя отпускать, – воспользовавшись моментом, сумел вернуться и обнять ее Максим.
– Я сегодня уеду, а уже в следующие выходные ты ко мне приедешь. А потом я снова приеду к тебе, и ты больше никуда меня не отпустишь. Хорошо?
Максим кивнул. Она поцеловала его и сказала:
– Ну все, иди, не мешай. Я хочу приготовить тебе что-нибудь вкусненькое. – И изо всех сил уперлась ладошками ему в грудь, пытаясь высвободиться.
Он поцеловал ее и разомкнул руки.
– Хорошо, я тогда в магазин быстро сбегаю, туда и обратно.
– Можешь не торопиться…
Максим спустился во двор и набрал номер Алексея.
– Привет, Макс! – раздалось из трубки. – Как вы там? Нашли друг друга?
– Привет, Лешка! Все в порядке, встретились. Откуда ты только мой адрес узнал?
– Ну, это целая история, – интригующе заметил тот и сообщил самое главное: – Думаю, ты даже не в курсе, что Марго уехала в Москву, когда я еще не был уверен, что смогу достать твой адрес.
– Ты хочешь сказать, что она поехала ко мне, не зная, где я живу? – изумился Максим.
– Во-во! Именно это я и хочу сказать, чтобы ты понимал, как она к тебе относится. Так что тебе крупно повезло, старик! Если бы со мной так кто-нибудь поступил, я бы всю жизнь потом на него молился.
– Ладно-ладно, не завидуй, у тебя самого дома полный порядок. Хотя ты, конечно, убил меня наповал! – Максим был поражен. – Я действительно ничего об этом не знал.
– Короче, сдавайся без боя. В таком плену можно и умереть, – уверенно вынес вердикт Алексей и, рассмеявшись, добавил: – А если повезет, то и жить.
– Все, Лешка, побежал я домой. Марго сегодня уезжает, хочу с ней подольше побыть. Спасибо тебе. Галине привет!
– Хорошо, передам. Бывай!
Максим заглянул в магазин, купил пару бутылок вина и поднялся в квартиру. Марго была занята у плиты и не стала оборачиваться на его шаги.
– Это ты? – лишь спросила она.
– Да, я.
Максим подошел к ней и, прижавшись губами к ее волосам, поцеловал.
– Что-то случилось? Ты загрустил? – встревожилась Марго, почувствовав его настроение, и немного подалась назад, прижимаясь к нему спиной.
Максим обнял ее за плечи, глубоко вдохнул запах волос и нежно сказал:
– Любимая ты моя…
Она повернулась к нему лицом и, потянувшись на цыпочках, поцеловала.
– Максим, – она положила руки ему на грудь, – дай мне только недельку, чтобы я смогла все обдумать. И родителям ведь тоже надо что-то сказать, – напомнила она. – Мама про тебя знает, а папа вообще не в курсе.
– Я не тороплю. Просто мне так нравится, когда ты рядом, – сознался он.
– Всего-то четыре денечка, а потом ты приедешь, и мы снова увидимся.
Максим погладил ее по голове и нежным шепотом пообещал:
– Если ты переедешь ко мне, то я подарю тебе красивый фартук для кухни.
Марго не сразу поняла, что он говорит, и продолжала ласково смотреть на него. Но через секунду, когда она разобрала смысл сказанного, ее губы стали медленно расползаться в улыбке. Усилием воли она сдержалась, прижалась к его груди и спросила:
– Красненький?
– Красненький, – подтвердил он.
– С белыми цветочками?
– С белыми.
– Но ты ведь еще не знаешь, как я готовлю. Вдруг тебе не понравится? – забеспокоилась Марго.
– Тогда это надо срочно исправить, – решительно заявил Максим.
– Иди мыть руки, и через две минуты жду тебя за столом, все уже будет готово, – скомандовала Марго, закрепляя в его голове четкое понимание того, что кухня – это ее честно захваченная территория.
– Хорошо, любимая, буду через две минуты!
Вымыв руки и вернувшись, Максим с удивлением замер на пороге.
Он тоже мог поджарить стейк семги и даже считал, что справляется с этим не хуже других, – но то, что сотворила Марго, было шедевром: на тарелке находилось настоящее произведение кулинарного искусства. Максим подошел и, не скрывая любопытства, стал его разглядывать.
По центру расположился сам стейк, сделанный в виде лодки с парусом. Мачтой служила деревянная шпажка с нанизанной на нее полукругом королевской креветкой, изображающей парус. Словно весла галеры, по бокам улеглись креветки размером поменьше, а дополняли все это помидорки черри и половинка лимона.
Марго взяла со стола бутылку вина, штопор и протянула Максиму:
– Открывай.
– Ничего себе! – вымолвил он. – Мне это не снится?
Она двумя руками подтолкнула остолбеневшего хозяина квартиры к стулу, довольная произведенным эффектом.
– Тебе нравится?
– Я, конечно, предполагал, что ты приготовишь что-нибудь особенное, но это просто фантастика! Я всегда теперь буду такое есть? – Он оторвал взгляд от стола и посмотрел на нее.
– Давай открывай!
Максим выдернул пробку из бутылки и наполнил бокалы. Подняв свой, он сказал:
– Только что я понял, чего не хватает в этой квартире, – улыбнулся он. – Хозяйки! Марго, здесь не хватает тебя.
– Это что, предложение? – лукаво склонила голову она.
– Ну уж нет, – категорически заявил Максим. – Это, скорее, признание. Не уверен, что девушки мечтают о том, чтобы им так делали предложение. Думаю, для начала мне надо познакомиться с твоими родителями…
***
Марго застелила белье и улеглась на верхней полке. В купе, помимо нее, ехали еще две женщины, которые, усевшись за столик, болтали между собой. На столе у них были стаканы для чая и открытая шоколадка. Все. Больше ничего. Но пили они вовсе не чай, как это могло показаться со стороны. Доставая бутылку армянского коньяка, спрятанную за подушкой, они периодически подливали из нее в стаканы и прятали назад. Зачем они так делали, Марго не понимала, но и забивать голову напрасными догадками ей не хотелось.
В голове и без этого было столько всего, что за месяц не передумать. Конечно, она была счастлива, что в ее жизни появился Максим, была счастлива, что полюбила, но все равно не могла осознать, как все так быстро случилось. Как гром среди ясного неба. Ведь еще совсем недавно все было по-другому!
«А как по-другому? Лучше, хуже?» – задавалась она вопросом. Но разве можно на него ответить? Она вспомнила, как в кафе на Арбате разделила напополам белый листок и ставила с одной стороны плюсы, а с другой минусы, сравнивая жизнь до и после появления Максима и предполагаемого переезда. Но это же чистая арифметика! А такие вопросы решаются совершенно иначе…
Марго вспоминала, как он бросился к ней навстречу, когда неожиданно увидел ее возле дома, вспоминала, как он зашел в спальню с завтраком для нее. А какие слова Максим сказал ей утром, когда она сидела в подавленном состоянии!.. Нет. Разве можно жить без любви? Разве можно любить не по-настоящему? Какие там, к черту, плюсики! Невозможно подсчитать свою жизнь. Нужно просто довериться сердцу.
Женщины, продолжая соблюдать конспирацию, в очередной раз разлили по стаканам коньяк, чокнулись, выпили и продолжили шептаться. А Марго включила у себя над полкой светильник и достала из сумки дневник.
Дневник
На четвертый день нашего блуждания по пустыне мы добрались до невысоких гор. Идти стало гораздо легче, к тому же природа здесь была не такой скудной, как раньше, и найти спасительную тень оказалось гораздо проще. Но основная задача по-прежнему оставалась нерешенной: мы так и не смогли отыскать воду. Это не могло не огорчать: как бы мы ни старались экономить, запасы в бурдюке неизбежно иссякали. С каждым днем силы нас покидали, и одних сухофруктов для их восстановления решительно не хватало.
Вечером мы расположились на очередную ночевку у подножия горы, и я, едва прилегла на шинель, тут же крепко уснула от неимоверной усталости. Но посреди ночи проснулась от жуткого холода, от которого меня била крупная дрожь. Это казалось необъяснимым: в пустыне, где днем песок раскалялся до такой степени, что даже в обуви было горячо ступать, ночью могли возникнуть самые настоящие заморозки. Но у меня под боком хотя бы имелась не раз выручившая нас шинель, а вот Максим Владимирович лежал на песке, свернувшись калачиком, в одной суконной гимнастерке и трясся от холода. В который раз мне пришлось забыть обо всех законах приличия, что, похоже, уже становилось привычным делом.
– Максим В-владимирович, л-ложитесь с-скорее под-д шинель! – цокая зубами, сквозь дрожь позвала я и, видя, что он колеблется, убедительно добавила: – Иначе з-замерзнете нас-смерть, и меня некому б-будет вывести из п-пустыни.
Не думаю, что этот аргумент сыграл решающую роль, но Максим Владимирович не заставил меня повторять дважды. Стуча зубами от холода, он тут же перебрался под шинель, лег на бок, повернувшись ко мне спиной, и подвинулся поближе. Теперь мы стучали зубами дуэтом.
Постепенно его спина стала источать тепло, и я невольно к ней прижималась. Вот только холод делался настолько невыносимым, что я уже не просто дрожала: казалось, он врезался в тело до самых костей, и меня начало трясти, как в приступе лихорадки.
Максим Владимирович отбросил манеры и приказал:
– Маргарита Сергеевна, повернитесь ко мне спиной.
– Это еще з-зачем? – спросила я, уже понимая, что он задумал.
– Если вы сейчас не согреетесь, то высока вероятность, что завтра заболеете, – убедительно объяснил он. – Этого нам никак нельзя допустить.
– Т-только учтите: если что, я б-буду кричать, – стуча зубами, строго предупредила я.
– Замечательно, – кивнул он. – Может, хоть тогда нас кто-нибудь услышит и найдет.
– А вы не с-смейтесь, М-максим Владимирович! – с трудом выговаривая слова и собрав в кулак все свое мужество, заявила я. – Если б-бы эту к-картину увидел мой отец, то у вас не б-было бы выбора, как у п-падишаха с п-певцом, – кому б-брать в жены прекрасную Айгуль.
– Это стало бы для меня истинным удовольствием, – прижимаясь ко мне, проговорил он и, поправив шинель так, чтобы внутрь не задувало, положил руку на мое плечо.
– Что вы имеете в виду? – сквозь озноб встрепенулась я. – Что с-стало бы для вас истинным уд-довольствием?
– Как – что? – тут же откликнулся он. – Если бы ваш отец сейчас нас нашел. А вы что подумали, Маргарита Сергеевна?
Я ткнула его локтем и замолчала.
Кто бы мог подумать, что мне придется лежать на песке под одной шинелью вместе с обнимающим меня посторонним молодым мужчиной и чувствовать, как моя кровь начинает медленно, но верно согреваться! Вот только лежать, прижавшись к нему, чувствовать его дыхание, тяжесть и тепло его руки было немного волнительно. Это было новое, незнакомое ощущение, и я подозревала, что моя кровь согревалась не только от того, что Максим Владимирович отдавал мне свое тепло…
Сколько мы так пролежали, я не знаю, но меня почти перестало трясти: вдвоем под шинелью было значительно теплее, и незаметно я стала вновь засыпать. Максим Владимирович попытался осторожно убрать с меня руку, но я схватила ее и оставила у себя на плече. Мне совсем не хотелось терять возвращающееся в тело тепло! Закрыв глаза, я провалилась в глубокий сон.
И снилось мне, будто мы вместе с папенькой и маменькой сидим на летней террасе нашей дачи в Сестрорецке и пьем чай. У нас в гостях семейство профессора Майского, живущего по соседству. За окном светит яркое солнышко, Аполлинарий Матвеевич что-то весело рассказывает, и мы дружно смеемся. Никитична разливает всем чай со смородиновым листом и подкладывает «малинишное» варенье. Пить такой чай – одно удовольствие. На меня с интересом поглядывает сын профессора Майского – Илларион, который на два года старше и в будущем, если не растеряет свой талант, наверняка станет великим литератором. Втайне от всех он частенько оказывал мне всяческие знаки внимания и порой присылал такие стишки, что при одном упоминании о них у меня краснели щеки.
А сейчас, при родителях, он прилежно пьет чай вместе со всеми, внимательно слушает папа́ и выглядит весьма благовоспитанно, хотя я-то знаю, каков этот паинька на самом деле. От выпитого чая и яркого солнышка мне становится так благостно и уютно, что я откидываюсь на спинку плетеного кресла и под неспешный рассказ Аполлинария Матвеевича тихонечко засыпаю…
А когда, безмятежно выспавшись, я открываю глаза, то вижу совершенно ужасную картину. Моя рука преспокойно лежит на груди Максима Владимировича, что само по себе непозволительно, но и это еще не все. Безотчетно положив голову ему на плечо, я таким образом греюсь о его тело. Как долго это продолжается, мне неизвестно, и от стыда я готова провалиться сквозь землю.
Моментально проснувшись, я испуганно отдернула руку.
– Ой! – зачем-то вскрикнула я в растерянности.
– Что с вами, Маргарита Сергеевна? – открыл он глаза, и было неясно, то ли он спал и только проснулся, то ли нарочно лежал с закрытыми глазами, дабы не смущать мою девичью гордость.
– Прошу извинить меня, Максим Владимирович. Это получилось нечаянно! – И с выражением, которое должно было показать мое самое искреннее смущение, я убрала голову с его плеча.
– Ничего страшного, – мягко произнес он. – Пожалуйста, не вините себя ни в чем. Если бы я сегодня остался спать на открытом воздухе, то уже давно замерз бы насмерть или как минимум заболел. – И для большей убедительности спросил: – Что бы вы тогда со мной делали?
– Признаться, ни тот, ни другой вариант меня не порадовал бы, – позволила я себе улыбнуться.
– Благодарствую, Маргарита Сергеевна, – улыбнулся он в ответ.
– Но вы должны решительно пообещать мне, – поджала я губы, – что эти самые обстоятельства и моя вынужденная необходимость с ними мириться никогда не станут предметом досужих пересудов и чьих-либо насмешек.
