Loe raamatut: «Искупление – Дорога к жизни», lehekülg 7
Подниматься вверх по склону горы оказалось тяжелее, чем я думал. Мои ноги, отвывшие от нагрузки за долгие годы сидячей, офисной жизни, быстро налились тяжестью и плохо слушались. Я стал делать частые остановки, при этом все больше задумываясь о том чтобы вернуться обратно. Но все же я отметал эти мысли как трусость, поэтому упрямо двигался вперед и вскоре на моем пути из-за высоких деревьев стали показываться очертания какого-то небольшого, белого здания. Пройдя еще несколько десятков метров, я наконец вышел из леса на большую поляну, покрытую зеленой, коротко подстриженной травой и остановился в изумлении. Я уже давно не видел такой ярко-зеленой травы как в этом месте, поэтому мне было даже немного жаль давить ее своими кроссовками. Мне захотелось разуться и пойти по этой поляне босиком. Другого пути просто не было. На другом конце этой поляны находилось то самое загадочное белое здание. Видимо это и была та «дурка на горе» о которой говорил таксист. Первым делом я решил подойти к этому зданию и рассмотреть его получше. Оно оказалось сложенным из камней, покрытых известью и чем-то напомнило мне храм где-нибудь в горах Кавказа, только с тем отличием что в самом его центре, где обычно должен возвышаться купол, располагалась просто небольшая башенка. Вокруг этого места я не увидел столь ненавистных мне, каких-либо заборов, оград и решеток. Наверное, в этом и было основное отличие этого заведения от других, разного рода больниц и лечебниц. Сюда люди приходили и уходили только добровольно. Никто не заставлял их быть здесь и что-то делать. Позади белого здания виднелось несколько небольших, аккуратных, одноэтажных деревянных домиков, к каждому из которых были выложены аккуратные дорожки из камней. Я не знал, стоит ли мне идти только по этим дорожкам или просто пойти по траве напрямую, но в итоге решил срезать и двинулся к ближайшему домику. Внезапно на моем пути показались первые обитатели этого места. Я увидел группу людей, одетых во все белое, которые вышли из леса и двинулись по центральной, широкой дорожке, ведущей в сторону большого, белого здания. Они шли друг за другом, плотно, почти что след в след. Меня поразило то спокойствие и монотонность, с которой они шли. Наверное им часто приходилось ходить одной и той же дорогой, поэтому наверное свой путь они могли проделать даже с закрытыми глазами. Я решил обратиться к лидеру этой группы, человеку, идущему первым – высокому, статному, бородатому мужчину, одетого в белый халат и шлепанцы. Выглядел он так словно он только что встал с дивана в своей квартире и вышел на улицу. «Здравствуйте. Скажите, а вы знаете Дмитрия?» – осторожно спросил у него я. Бородатый мужчина мне ничего не ответил, лишь молча прошел мимо, тоже самое проделали и остальные. А мне ничего не оставалось, как последовать за ними. Вскоре мы оказались возле большого, крытого деревянного крыльца, у входа в здание, распахнутые настежь массивные двери его вели куда-то внутрь. Что находится там я не видел, но оттуда приятно пахло и веяло прохладой. Перед ступенями крыльца, бородатый мужик в белом халате что-то негромко скомандовал остальным, и все они молча остановились, а затем,склонив свои головы, начали молиться.
Пока они что-то чуть слышно бормотали, я устало уселся рядом на ступеньки крыльца и стал ждать что будет дальше. Заходить внутрь этого здания без разрешения я побоялся, да и вообще вся эта моя затея начала казаться мне жуткой авантюрой. Алкоголь из моей головы выветрился, поэтому наступила апатия, а от летней жары очень сильно хотелось пить и болела голова.
Тем временем группа в белых одеждах, закончив свою недолгую молитву, поспешила скрыться внутри белого здания. А я остался снаружи не зная что делать дальше. Но, видимо там сразу же обо мне сообщили, поэтому вскоре меня окликнул тонкий, женский голос. Я обернулся, передо мной стояла девочка на вид лет 12-13, одетая в длинное бирюзовое платье. На первый взгляд она казалась мне весьма юной, но приглядевшись получше, я заметил сетку морщин на ее лбу и в уголках глаз, а также вполне взрослое выражение лица. Все это говорило о том, что передо мной скорее карлица, чем ребенок. Карлица начала говорить со мной, делая ударение на звук О, спросив: «дОрОгОй вы к кОму?» Эта фраза меня слегка коробила, какой же я ей дорогой, хотя в этом месте после всего увиденного быстро перестаешь чему-то удивляться. Поэтому я ответил ей: «Я к Дмитрию, знаете здесь такого?». В ответ, карлица даже не спросив его фамилию, видимо больше других Дмитриев здесь не было, сказала:
– Хорошо ,сейчас я его позову, – и скрылась внутри здания.
– А воды тут у вас можно попить? Жарко очень, – вдогонку бросил ей я.
– Да конечно, зайдите внутрь, здесь есть фляги, – ответила она.
Я конечно же мало что понял из того что она мне сказала, ни про фляги, ни про то где их искать, но решил не переспрашивать, а зайти внутрь этого здания и уже на месте разобраться что к чему. Итак, отбросив все страхи, я смело переступил через порог. В полумраке передо мной открылся большой зал с высокий сводчатым потолком – наподобие тех, что я когда-то видел в фильмах о рыцарях. Посредине этого зала стоял длинный прямоугольный деревянный стол с лавками по обе стороны. А у дальней стены виднелся закопченный камин. Всюду по стенам висели какие-то пучки травы и сушеных листьев. Высокий арочный потолок в самом центре имел несколько круглых отверстий, через которые внутрь попадал свет. Справа от входа действительно стояли большие деревянные бочки и какие-то железные цилиндры с крышками. «Видимо это как раз и есть те самые фляги о которых говорила карлица» – подумал я и подошел к ним. На крышке одной из них лежал алюминиевый ковшик. Взяв его в руку, я открыл крышку одной из фляг, зачерпнул ледяной воды, а затем долго и с удовольствием ее пил. И хотя от холода у меня сводило язык, а зубы ныли от холода, пить эту свежую, горную воду мне было невероятно приятно.
Затем кто-то вдруг стукнул меня кулаком в плечо, да так сильно, что вода из ковшика расплескалась и облив мне лицо, попала в глаза, а затем потекла вниз по моей одежде. На время я ослеп, но по привычке обернулся в ту сторону откуда был удар и весь напрягся, ожидая что сейчас начнется драка. Через мгновение зрение вернулось ко мне и вместо расплывчатого очертания своего врага, я внезапно увидел своего лучшего друга Дмитрия собственной персоной. Он сильно изменился с нашей последней встречи, стал весь худой и жилистый, но его глаза по-прежнему горели ярким блеском. Два года назад, когда он уезжал из нашего города в эту лечебницу, мне казалось что этот блеск почти пропал и уже никогда не вернется. Тогда, в тот серый, мрачный, осенний день я пришел к Диме в больницу, где его не так давно откачали от очередного «передоза» и вот-вот должны были выписать. Врачам требовалось побыстрее освободить койку в палате для новых пациентов, поэтому им было абсолютно пофиг на состояние Димы, а он к тому времени уже почти неделю ничего не ел и не спал, поэтому таял на глазах, как свечка. Я тоже потерял надежду на его выздоровление и в моих глаза Дима выглядел почти как на живой труп. Я понимал, что вернувшись домой – обратно в свое окружение, он долго не протянет, и либо умрет от наркоты, либо снова вернется обратно в эту больницу. Вот только сумеют ли его снова спасти? На этот вопрос никто не знал ответа. Все готовились к худшему. Но затем случилось почти что чудо. Этот порочный круг удалось разорвать. Дима уехал жить в эту, не то лечебницу, не то клинику, не то секту, расположенную высоко в горах, и, наверное, поэтому он до сих держится, оставаясь «чистым» уже почти два года. Два года жизни авансом, отыгранные им у смерти. Это огромный срок для тех кто живет одним днем, не особо задумываясь о будущем.
Когда мои первые эмоции в виде удивления и смятения прошли, я и Дима обнялись, не говоря ни слова. Затем он потащил меня на улицу, на ту сторону здания, где тень от его стен и стоящих рядом деревьев защищала нас от яркого летнего солнца. К тому же здесь располагались некие подобия лежаков для послеобеденного сна. Мы уселись на них и начали свой разговор.
– Как ты? Сколько ты уже здесь? Два года или три? – засыпал я Диму вопросами.
– В феврале будет третий, и, если честно, то я не особо хочу возвращаться, – радостно ответил Дима.
– А ты как? Завязал с выпивкой? – настороженно спросил у меня он.
Я поначалу хотел соврать ему, но затем подумал: «А смысл, все равно же не поверит», – поэтому сказал как есть:
– Нет пока не получается, но теперь пытаюсь делать это реже»
– А жена или подруга у тебя есть? – вдруг решил поинтересоваться моей личной жизнью Дима.
– Да как тебе сказать, с Ириной мы разошлись, но она еще не подавали на развод, ты наверное в курсе?
– Нет не слышал, сюда же новости почти не доходят, да и телефона у меня нет, – покачал головой Дима.
– После разрыва с Ириной, у меня было пару свиданий. Так, без особого успеха, почти что собеседования, за которые ты же еще и платишь, – грустно подытожил я.
– Понятно , – сказал он, – А меня все тянет снова махнуть на Ибицу, как тогда, помнишь ? Но думаю что я уже староват для такого.
Я хотел сказать Диме, что все это не так, но понимал что обмануть его у меня не получится да и никогда не получалось. Да, действительно, он очень сильно сдал, постарел и продолжает становиться старше и слабее с каждым днем. И это нормально. Так устроена жизнь. У каждого человека есть свой фитиль – свой запал жизни. У кого-то он сгорает быстро, у кого-то вообще никогда не загорается, а у кого-то тлеет медленным огнем время от времени и так до самого конца.
Мне захотелось сменить тему нашей беседы, поэтому я спросил у Димы:
– Чем ты здесь обычно занимаешься? Я имею в виду каждый день?
– Да ничего особенного, – ответил он, – живу как все. Утром хожу на реку, здесь есть даже небольшой водопад, или на озеро, вода в них горная, ледяная, очень хорошо освежает, ее пить даже можно. Затем я работаю в местном саду или в огороде, мы здесь выращиваем кое-что для себя. Работать нас конечно особо никто не заставляет, это просто как помощь, тем местным, кто работает здесь и на самом деле за это получает деньги. Далее у нас обед, а после него, я еще немного работаю и затем начинается мое свободное время. Правда иногда бывает так, что сил у меня к тому моменту хватает только лишь чтобы добраться до кровати. Но, как я уже сказал, все это добровольно, никто дольше нескольких часов работать нас не заставляет. А еще представляешь, у нас недавно заболел местный пастух и я какое-то время его замещал, даже научился пасти коз и овец. Это оказывается очень интересные животные с ними не соскучишься, они и минуты спокойно не сидят. Словно дети.
Я молча слушал то, что рассказывал мне Дима и внутри меня вдруг формировалось странное ощущение какой-то неискренности его слов, ощущение того, что все его слова – не более чем какая-то заученная сказка для гостей извне. Некая иллюзия счастья, которую требовалось постоянно являть собой, чтобы привлекать в это место все новых и новых клиентов. Тем не менее я конечно же очень радовался тому, что Диме стало лучше и он смог выкарабкался из той своей бесконечно черной ямы наркотической зависимости. Буквально несколько лет назад в его жизни было все совсем нерадостно, ведь он очень плотно сидел на каких-то таблетках, спидах, экстази и прочей гадости, поэтому часто бывал «на бодряке», бегал как заведенный, переживал странные вспышки гнева и апатии. Потом Дима как-то резко сдал, потускнел и стал угасать прямо на глазах. Видимо в какой-то момент ему перестало хватать своей привычной дозы и он перешел на более тяжелые наркотики. И наверное так бы он вскоре и умер. Но мать и сестра Димы не желали ему такого конца, поэтому после провала традиционных и нетрадиционных методов лечения, они запихали его в этот странный «санаторий» в горах. А он пожил здесь некоторое время, подлечился и внезапно не захотел возвращаться назад. Причины его поступка уже давно не давали мне покоя. Хотя, наверное, побудь я в его шкуре и не такое бы выкинул. Не мне его судить. Да и вообще никому не дано и не нужно судить других, не пожив их судьбой.
Дима прервал мои размышления своим вопросом:
– А ты с кем-нибудь все еще общаешься из наших?
– Нет, я ведь почти не хожу никуда, дом-работа-дом, как робот, старой жизни больше нет- отмахнулся от него я.
– А помнишь случай был? С той свингершой из клуба? Когда я спросил ее, а тебя не обламывает если нас будет двое? Она сказала нет. И мы ее тогда вдвоем………, – начал мечтательно вспоминать о прошлой жизни Дима.
– Да…..было время, – сочувственно поддакивал ему я.
Предавшись совместным воспоминаниям, мне и самому вдруг стало казаться, что мы с Димой опять молодые. Вот нам снова по 20 лет, мы живем легкой, беззаботной жизнью. В ней была только одна проблема – где, с кем и как провести предстоящий вечер или выходные. А еще у нас была почти бесконечность свободного времени, которую просто невозможно потратить.
Я снова задумался и даже не заметил того, что наш разговор с Димой как-то внезапно застопорился. Я не знал что у него еще можно было спросить. А он просто задумчиво смотрел куда-то вдаль на горные вершины. В тот момент у меня вдруг вырвался не то вопрос, не то предложение для него: «А может ты все-таки хочешь поехать назад?» В ответ Дима резко вскочил со своего лежака, как будто его обожгло раскаленным железом и гневно посмотрел на меня. Видимо я очень сильно задел его чувства своим вопросом. Возможно, он и сам очень долго боролся с желанием вернуться обратно в мир цивилизации, но в конце концов как-то подавил его, придумав оправдание для своего отшельничества или просто смирился с текущим положением дел. Дима долго и пристально смотрел на меня, но затем смущенно отвел взгляд в сторону и ответил, словно оправдываясь: «Нет, если честно, я не хочу пока обратно. Понимаешь, это приходит не сразу, а со временем. Ты взвешиваешь все то, что имеешь здесь, в этом месте и все то, что было у тебя там – снаружи и постепенно понимаешь, что именно здесь твой мир – твой островок безопасности на этом безумном шоссе человеческой жизни. И пока где-то там в цивилизации других людей разрывает на куски, они умирают от непосильной работы, проблем, нервов, болезней, ты можешь спокойно радоваться чистому небу и яркому солнцу. Моя прошлая жизнь убивала меня с каждым днем все быстрее. И я сам ускорял этот процесс, потому что не мог остановиться в своих бесконечных желаниях потребления. Каждый день мне требовалось все больше и больше. Иногда я уже даже сам не совсем понимал зачем мне все это было нужно и для чего. Да что я рассказываю, ты же все это прекрасно помнишь. А сейчас я живу здесь и у меня есть ровно столько сколько нужно, ничего лишнего. Поэтому я не хочу назад. Постарайся меня понять». После этих слов Дима многозначительно замолчал, немного успокоился и снова уселся на свой лежак, уставившись куда-то в даль. Я не возражал ему, только лишь понимающе кивал головой, думая о том, что с одной стороны его поведение выглядело как некая блаженность, а с другой причиной такому легкомыслию могло быть отчасти то огромное состояние, которое ему оставила его маман. Ведь Дима конечно же тоже хорошо помнил про это. Его деньги ведь, в отличии от моих, никуда не исчезли. Вернется он назад и будет жить даже еще лучше чем раньше. Хотя, о чем это я? Без должного финансового контроля со стороны матери, все свои богатства Дима скорее всего очень быстро спустит на ветер. В его окружении сразу же появятся новые друзья-приятели, которые снова подсадят Диму на «вещества», а затем придут алчные подруги, сосущие деньги, как пылесос. Так будет длится некоторое время и в лучшем случае Дима закончит свою жизнь от «передоза», а в худшем отправится «бомжевать» на улицу. Но тем не менее в реальном мире у него есть все что нужно для возвращения к легкой и беззаботной жизни и он знает об этом. Это греет его душу изо дня в день. Думая об этом, я почти ненавидел Диму, за то что он имеет все для легкой, беззаботной жизни, но при этом не хочет этим пользоваться, в то время как мне приходиться в трудах и страданиях, день за днем добывать свой кусок хлеба. Хотя о чем это я? Кто знает что было бы со мной, если бы моя жизнь не пошла под откос. Возможно я бы тоже стал таким как он – пресыщенным и утомленным всеми благами мира. Наверное наш разговор пора заканчивать, не получится у нас с ним нормального диалога на равных. Мы с ним все равно что сытый и голодный. Так было и будет. Сытый всегда посетует сетует на недостаточно или наоборот слишком соленую пищу, а голодный будет с жадностью посмотрит на его тарелку и ждать, когда тот насытится, чтобы доесть остатки его еды.
Из-за кустов акации, росших неподалеку от того места где сидели мы, вдруг появилась какая-то девушка – молодая, высокая, стройная, с длинными темными волосами ниспадающими по ее плечам до самого пояса. На ней было одето длинное платье из полупрозрачного белого материала, подпоясанное самой обычной веревкой. Увидев эту девушку, я обомлел – она была прекрасна – юная и свежая, словно лесная фея, что внезапно появилась из чащи. При всем этом что-то с ней все же было не так. На ее лице, как и у Димы, виднелась все та же маска печали, а также выделяющаяся худоба, впалые щеки и темные круги под большими, серыми глазами. Мой взгляд по привычке старого охотника до женских прелестей скользнул с ее лица вниз по телу. Сквозь легкую ткань платья этой девушки, я видел ее загорелую грудь и стройные прямые ноги. Девушка подошла к Диме со спины, и обняла его за плечи. А он в свою очередь притворился что не понял кто это, и, повернув свою голову, удивленно спросил:
– А кто это здесь? О привет Лиза, ты что уже проснулась?
Затем Дима повернулся обратно ко мне и гордо сказал:
– Знакомься. Это моя девушка Лиза.
– Очень приятно, а меня Степа, – представился я.
– Здрассьте, вы приехали навестить Диму? – радостно спросила меня Лиза.
– Да приехал, как-то вот так без предупреждения. Так получилось в общем, – замялся я.
Мне было странно и непривычно говорить с ней. Уже давно я не встречал таких красивых и добродушных женщин.
– А мы недавно сделали очень вкусный квас, хотите ? – заманчиво предложила мне Лиза.
Меня все еще мучал сушняк после выпитого вчера, поэтому в ответ я утвердительно кивнул ей головой.
– Ладно, я быстро, пять секунд и принесу. А ты будешь? – спросила она Диму.
– Нет, мне лучше просто воды, квас этот надоел уже, – сказал он.
Лиза обернулась и быстрым шагом направилась ко входу в белое здание. Когда она отошла от нас подальше, Дима спросил у меня:
– Что, нравится?
– Да, ничего такая, – непроизвольно вырвалось у меня и я тут же осекся, подумав о том что говорю как дворовый пацан, обсуждая не девушку своего лучшего друга, а какую-то общую знакомую.
Но Дима на это совсем не обиделся и продолжил говорить:
– Ты наверное думаешь что же с ней не так при такой внешности и почему она здесь?
– Сложно сказать. Есть наверное что-то, но если ты не хочешь не говори. Кстати извини если «фонит» от меня, я лечился от похмелья сегодня утром.
– Да мне уже давно пофиг на бухло, – смеясь сказал Дима, – У нас так-то здесь можно легко достать алкоголь. Деревня же рядом. Понимаешь, в этом как раз и вся фишка этого места, что если ты хочешь здесь быть, то соблюдай все правила, иначе вылетишь отсюда в два счета. Да и здесь такой воздух, от которого без бухла пьянеешь.
Дима немного помолчал, затем продолжил, делая паузы будто выдавливая из себя слова:
– А она ….. я ………даже…. не знаю ……… как ….. она вообще выжила …… в общем у нее ребенок был маленький, он еще не ходил даже, только ползал. В общем, не знаю как так случилось, но он выпал из окна многоэтажки и разбился. А Лиза после этого два раза пыталась покончить с собой. Но каждый раз спасали. Повезло конечно, если это можно назвать удачей. После этого ее муж, теперь уже бывший, недолго думая, подсуетился и запрятал ее в «дурку», а сам за это время по-быстрому развод оформил. Теперь у него другая семья и дети. А она осталась там, в психушке, понимаешь. Такая красивая, молодая и в нашей, обычной, городской дурке. Досталось конечно же ей там. Она мне никогда не рассказывала, что с ней в том месте делали, но я все чувствую без ее слов. Стоит мне только обнять ее, как я сразу же все это вижу. Все эти клетки, решетки на окнах, людей привязанных к кроватям, равнодушных ко всему санитаров, готовых рвать кого угодно по приказу врачей. Она пробыла там полгода. А затем ее родителям кое-как удалось собрать деньги на взятку главному врачу в той больнице и вытащить ее оттуда, а после уже перевезти сюда в это место, сколько они при этом заплатили бабла, я даже не представляю. Наверное, продали все что у них было, лишь бы только свою дочь спасти. Так Лиза стала жить здесь, и вроде все наладилось, но до сих пор если она где-то хотя бы мельком видит маленького ребенка, то начинает вся трястись, отворачивается, а затем всю ночь плачет. Я успокаиваю ее, лежу с ней рядом, молчу и крепко держу обеими руками, потому что боюсь отпустить от себя хотя бы на мгновение, боюсь что она опять с собой что-нибудь сделает. Так всю ночь вместе мы не смыкаем глаз. Иногда она засыпает, а я не могу, я все равно должен быть начеку, поэтому так всю ночь и лежу, не смыкая глаз. И не было у нас ней ничего телесного за все это время, если тебе интересно. Не хочется нам пока, да я и сам не настаиваю, когда случится, тогда случится, пусть все это произойдет само собой. Не буду врать, она мне очень нравится и я бы хотел забрать ее с собой, но пока нельзя, еще слишком сильны ее воспоминания о своей прошлой жизни. Хотя о чем это я. Тебе наверное все наши проблемы кажутся смешными, но это наша жизнь, так мы живем. А для той – внешней жизни мы еще слишком слабы. Мы же ведь теперь словно картонные фигурки. Подует ветер посильнее и нас унесет, словно лисья с осеннего дерева. Так что нам пока лучше здесь побыть, набраться сил. А там посмотрим.
Я слушал Диму, не перебивая. Я понимал, что ему нужно было кому-то выговорится, так же как и мне в свою очередь. Я тоже хотел ему о многом рассказать. Но, после его откровений, все свои проблемы, что я привез в это место, показались мне настолько мелкими и ничтожными, что я так и не смог с ним поделиться чем-то сокровенным. И все было бы ничего, но меня не отпускало какое-то странное чувство, как будто все вокруг показное, словно шоу Трумэна для одного зрителя. Вот сейчас я уйду и откуда-то появится ранее невидимый режиссер. Он скажет: «Стоп, конец сьемки» и сотни рабочих начнут разбирать окружающие декорации.
Лиза вскоре вернулась, держа в руках две белые металлические кружки, в одной из них был налит квас для меня, в другой вода для Димы. «Попробуйте наш квас – это очень вкусно» – улыбалась она, протягивая мне кружку с пенным напитком, видимо ей очень хотелось увидеть мою реакцию, значит скорее всего этот квас делала она сама. Я покорно согласился, взял кружку из рук Лизы и сделал несколько глотков. Да, действительно, вкус у этого местного кваса был необычный, в нем не чувствовалось привычной ядреной кислоты как у домашнего или чрезмерной приторности как у магазинного. Я быстро выпил все содержимое своей кружки до дна и с улыбкой сказал:
– А можно мне завернуть с собой бутылочку такого кваса? Мне ведь еще ехать назад».
– В смысле, это куда ты собрался? – услышав мои слова, засуетился Дима, – Ты останешься с нами переночевать и точка, куда тебе сейчас ехать под вечер.
– Оставайтесь, – улыбаясь, вторила ему Лиза.
На что я спросил у них:
– А можете мне прямо здесь на улице постелить? Я никогда до этого не спал под открытым небом в горах.
– Сделаем, как вы хотите. И давай уже на ты – предложила мне Лиза.
Оставшуюся часть дня я провел сидя в деревянной беседке, расположенной в небольшой роще, неподалеку от главного здания. Дима в основном молчал, а вот Лиза, наоборот, заваливала меня своими расспросами, о том что же сейчас происходит там – «на воле». Все же несмотря на многочисленные перенесенные ею испытания, она была молода и интересовалась жизнью по причине своей природной женской любознательности. В этом месте с информацией о мире было все сложно – почти что полная изоляция, ни радио, ни телевизора, ни интернета, только некоторые избранные книги, а сотовый телефон выдавался по особым случаям или позвонить родным раз в месяц. Да и то чтобы это сделать нужно было лезть еще выше на более высокую гору.
В итоге я все же поддался на уговоры и согласился остаться в этом месте на ночь. Вечером мы поужинали, местные повара приготовили нам постный суп из овощей и картофельные котлеты. Как оказалось все продукты выращивали здесь сами обитатели этого места. Мясо они здесь не очень любили, так как никто не хотел заниматься убийством и разделкой животных, но все же, со слов Димы, иногда по особым дням они все же покупали у местных кое-что – в основном молочку, куриное мясо и яйца. Персонала в этом месте тоже как такового не существовало, имелась только небольшая обслуга из нескольких местных жителей, которые привозили продукты, дрова и выполняли какие-то разовые работы. Особый интерес также представляла собой система выбора главы этого места. Обычно это был кто-то из бывших пациентов, оставшихся в этом месте навсегда. Выбирали их сами обитатели открытым голосованием, так же сообща они решали вопрос об изгнании из этого места лиц, нарушивших режим пребывания. После ужина мы разожгли костер и засиделись до темноты. Тогда к нам пришел старший этого места – тот самый высокий, бородатый мужчина в белом халате, которого я встретил еще утром. Его манера держаться и поведение выдавало то, что в своей прошлой жизни он занимал какой-то важный пост и привык управлять людьми. Лиза первой подскочила к нему и как кошка стала крутиться вокруг него со словами: «Александр Иванович, познакомьтесь это наш друг Степан, он сегодня хочет переночевать у нас. Мы ему постелим кровать на улице?». В ответ старший удивился: А зачем на улице? У нас ведь есть свободные комнаты. Хотя, если он так хочет, то пожалуйста, постельное белье мы ему дадим.
Затем он подошел ко мне:
– Александр Иванович, – представился он и протянул руку. Рад что вы приехали навестить Диму. Он часто упоминал вас.
– Да, все это было так внезапно, я сам не ожидал, – зачем-то начал оправдываться я.
– Как там во внешнем мире? – озабоченно поинтересовался он.
– Сложно, кризис, цены растут, в общем не расслабишься.
В ответ Александр Иванович усмехнулся:
– Понятно, в общем все по-старому да? А у нас здесь пока стабильность, хотя отголоски кризиса тоже доходят. Вот недавно нам повысили цены на электроэнергию. А деревенский водитель отказывается делать к нам по два рейса в неделю в связи с ростом курса валют.
Услышав его слова, Лиза и Дима заулыбались. Мне тоже стало смешно, но я пытался не подавать виду.
– Ладно делайте как вам лучше, я ухожу, не буду вам мешать, – сказал Александр Иванович и уходя наклонился ко мне, а затем как бы незаметно, вполголоса, но очень строго произнес, – А вам я советую побыстрее завязать с алкоголем, но это так просто моя рекомендация.
Вскоре наступила ночь. Когда все разговоры были наконец окончены настало время ложиться спать. Как и условились Лиза и Дима организовали мне постель на улице. Вот поэтому ночь в этом месте была весьма странной, по крайней мере для меня. Я лежал в своей импровизированной постели, на деревянном лежаке с матрасом и подушкой, накрытый одним лишь тонким одеялом с простыней. В ночной тишине мне было слышно далекий шум горной реки и крики птиц в лесу. Толи от волнения, толи от переизбытка свежего воздуха, за всю ночь я так и не смог уснуть. А к утру еще и похолодало, поэтому мне пришлось завернулся в свое тонкое одеяло как в кокон. Я замерзал от холода и проклинал себя за то, что сам попросил постелить мне на улице. С рассветом я подскочил со своей кровати и начал быстро ходить по утренней траве кругами, чтобы хоть немного согреться. Вскоре летнее солнце наконец нагрело землю и стало теплее. Измотанный после ночи, я наконец смог снова присесть на деревянный лежак. В таком всклокоченном, полусонном виде меня и увидел Дима. Высунувшись из открытого окна своего деревянного домика, расположенного неподалеку, он крикнул мне : «Вижу ты уже проснулся? Идем на завтрак к нам в домик. Я согласился. Так как официальный повар этой семьи по имени Лиза еще спала, то мы довольствовались остатками вчерашней каши на молоке с размоченным в нем хлебом, выглядело все это не очень аппетитно, но ничего другого из еды больше не было. Мы молча ели какое-то время, а затем Дима вдруг не то с надеждой, не то с опаской спросил:
– Может ты останешься еще на день, два?
– Нет, не смогу, мне же на работу нужно. Я же ведь внезапно сорвался, приехал сюда, придется теперь объяснять начальству, где я был и чем занимался.
Разговор как-то не складывался и нам с Димой в очередной раз стало не о чем говорить. Дима лишь молча сидел и смотрел куда-то в окно как будто хотел стать птицей и улететь отсюда. А я тихо жевал кусок сухого хлеба, смотря в свою тарелку. Закончив завтрак, я быстро собрался в обратный путь. К моему удивлению Дима решил проводить меня. Он показал мне более короткий путь через лес, ведущий обратно в город. Мы шли молча, я немного впереди, он поодаль, делая вид как будто он вовсе не со мной. За все это время он не сказал мне ни единого слова. Но уже в самом конце пути, когда наступил момент прощания, Дима вдруг неожиданно спросил у меня: «Скажи мне, как ты думаешь, у нас есть шансы? Я про себя и Лизу». Я не знал что на это ему ответить, вначале мне хотелось просто ободряюще похлопать Диму по плечу и обнять, но я должен был его обнадежить. Поэтому я постарался собрать в своем ответе всю свою уверенность и твердость, что смог накопить за последнее время в себе, а затем ответил так, как на самом деле считал, смотря ему в глаза: «Шансы у всех равны – смог или нет. Все зависит только от самого себя. По крайней мере, сейчас я точно так считаю. И хуже всего если ты никогда не пытался хоть что-то изменить в себе и в своей жизни».
Я внезапно понял, что внутри Дима каждый день мучительно борется со своими демонами. Каждый день делает он выбор, остаться здесь или нет, и речь возможно идет даже не об этом месте, а вообще о том продолжать ли эту жизнь или нет. Думать и представлять себе такое мне было ужасно, ведь он по сути единственный человек в этой жизни, которого я мог считать своим другом. Меня же в свою очередь начало поглощать другое странное чувство – я тоже не хотел уезжать отсюда, из этой зеленой, залитой солнцем, горной долины и возвращаться в свой серый, холодный город вечно спешащих куда-то людей. Хотя, конечно же я хорошо понимал, что стоит только погоде испортиться и это место уже не будет выглядеть так живописно. Подует ветер, налетят тучи и эта светлая долина превратится в скучное, унылое захолустье, с лужами и сыростью, где единственным развлечением станут прогулки до реки за водой и поездки в ближайший поселок за алкоголем. Диме легко здесь жить, у него есть Лиза, а у меня что? Ради чего мне оставаться здесь? Нет, пусть лучше они сами побыстрее разбираются со своими проблемами. Как будет так будет. Я им в этом деле не помощник. Мне остается лишь надеяться на то, что вместе они смогут выкарабкаться из этого и вернуться к нормальной жизни. Хотя, если так посмотреть, может быть именно здесь для них как раз и есть нормальная жизнь.
