Loe raamatut: «И добавьте немного лжи», lehekülg 14
– Я. Не думаю. Что. Это. Полезная. Информация – Родриго с ужасом понял, что с большим трудом может говорить. Тут же закружилась его голова и подкосились ноги. – Ты отравил … меня.
– Не беспокойся, это безобидная страховка. Зато теперь ты, раз уж мы перешли на более дружеский тон общения, не сможешь вызвать тех мордоворотов, что ждут твоего сигнала в паре кварталов отсюда. Да, я их обнаружил. Но всё, что я тебе сказал, правда, и даже под пытками ты не узнал бы больше. Так что, по сути, я сэкономил время нам обоим. И не утруждай себя, я продал свой виноградник соседу. Пришлось сделать серьёзную скидку ввиду срочности, но, благодаря твоей щедрости, я не переживаю из-за этого. Но, повторюсь, ты получил то, что хотел.
– Что? – Родриго сам еле расслышал свой вопрос. Он почувствовал, как земля окончательно ушла из-под ног и закружилась в безумном танце вокруг него.
– Не беспокойся, – Андреа успел подскочить и подхватить его под руки. Бережно, так чтобы уменьшить урон фирменному плащу, он уложил теряющего сознание Родриго между машинами. – Этот сувенир я оставил себе, когда уходил из братства. Сейчас я тебе помогу.
Андреа достал из кармана шприц и уверенным движением сделал укол в шею Клеменсо. Теперь мир последнего окончательно потерял очертания и единственная вещь, которую он осознавал, был голос Андреа.
– Так, я слышу сирену. Похоже они едут по расписанию. Они решат, что у тебя сердечный приступ, так что, как минимум несколько часов, ты будешь изолирован от внешнего мира, а мне более чем хватит этой форы. И да, чуть не забыл, я ведь обещал тебе бонус. Так вот от одного своего бывшего собрата я когда-то услышал всего одно слово, которое связано с искомой тобой тайной. Может тебе оно больше пригодится, чем мне. Это слово – будущее.
***
Поездка в аэропорт выдалась сумбурной. О чём бы Тодор не планировал говорить со старым финансистом, Джон видел, что этот разговор дался ему не легко. Но по лёгкой улыбке, время от времени проявлявшейся на лице наставника, Морган вполне обосновано делал вывод об успешном завершении диалога.
В аэропорту им пришлось также максимально быстро передвигаться – Тодор даже обошёлся без подколок и самостоятельно нёс свою сумку, при этом активно расталкивая случайных людей и, также активно тараторя извинения, как показалось Джону, минимум на шести языках. Подбежав к стойке регистрации, они увидели, что посадка на их рейс ещё продолжалась.
– Прекрасно. Признаюсь, в какой-то момент я занервничал, что мы выбьемся из графика. Теперь же всё должно идти чётко по плану.
– Раз мы можем перевести дыхание, может поделишься, куда мы направляемся?
– Конечно, тут нет никакого секрета. Сейчас мы, как ты уже должен был сам понять, вылетаем в Новый Орлеан. Возвращение домой в некотором роде, ты, должно быть, взволнован, скоро почувствуешь запах родины, домашних пирогов, таких же, как готовила твоя ба.
– Я вообще-то из Индианы. И мои обе бабушке в лучшем случае на двоих могли бы приготовить яичницу с беконом. Я бы очень не советовал пробовать её.
– Ты не из Луизианы? Почему тогда я думал, что ты из тех краев? И почему ты не предупредил меня об этом? Ладно, не сбивай меня с мысли. Мы отправляемся к жрецу, чтобы немножко отшлифовать нашу историю. Ей надо придать благородную патину старины, а в двухстах километрах от Нового Орлеана живет нужный нам человек. Кстати, вот твой новый паспорт и билет на самолёт. Второе волнительно сожми в потном кулачке, из первого запомни свою новую фамилию.
С этими словами Тодор протянул документы. У Джона возникло желание поинтересоваться, почему для перелёта не подходит его настоящая личность, но в этот момент подошла очередь регистрации Тодора, и Морган здраво рассудил, что довольно-таки глупо было бы выдавать себя криком на весь зал отбытия о том, что он не хочет пользоваться поддельными документами. За неимением другого выбора Джон раскрыл свой паспорт.
На него смотрело его же лицо, хотя и какие-то детали на фотографии были изменены – Джон был уверен, что заметил бы аномальное увеличение собственных ушей. Мысленно он отметил, что надо не забыть выяснить, когда Тодор успел сделать этот паспорт, и нет ли у него ещё таких же сюрпризов.
Далее на повестке стояло имя. Реджинальд Джей Блек. Фамилия явно проигрывала в длине имени. Хотя, может, таким и должно быть настоящее поддельное имя.
– Редж. Эй, Реджинальд. Ты ещё долго будешь пребывать в дзэне? – активная жестикуляция Тодора и раскрытый документ с тем же именем помогли Моргану осознать, что обращаются именно к нему. – Ты, что, думаешь, эта прекрасная сеньорита только и мечтает, чтобы целый день любоваться твоей простой дубоватой красотой? Не задерживай нас.
Подхватив свою сумку, Джон подскочил к стойке регистрации.
– Мистер Маннхайм оставил Вам место у окна. Кроме этой сумки у Вас нет багажа?
Боясь взболтнуть что-нибудь лишнее, Джон лишь мотнул головой.
– Прости моего товарища, но причиной его немногословности является одна лишь исключительная красота.
Джон внутренне сжался, опасаясь, что представительница авиакомпании сочтёт поведение домогательством и вызовет охрану. Она поступила подлее, улыбнулась и, глядя прямо в глаза Джону, сказала:
– Надеюсь, если Вам придётся побывать ещё в Мадриде, Вы воспользуетесь услугами нашей авиакомпании.
Уже когда они направлялись к самолёту, Джон полушепотом обратился к наставнику.
– Маннхайм?
– Для Вас, молодой человек, херр Дитрих Маннхайм.
Пока Джон решил удовлетвориться таким ответом. Интересно, в их поддельных именах есть какая-нибудь логика?
Только зайдя в самолёт, Джон понял, что не знает номера своего места. К его удивлению, его билет был в бизнес-класс. Стюардесса любезно указала им их места и поинтересовалась, не желают ли господа чего-нибудь. Тодор тут же уточнил, возможно ли теперь получить виски. Стюардесса расстроила его сообщением, что напитки будут подаваться только, когда самолёт наберёт высоту. Следующей в списке пожеланий Тодора оказалась маска для сна, которая незамедлительно была выдана ему.
– Тебя разбудить, когда будут раздавать напитки?
– Не стоит. Просто выпивка помогает мне уснуть днём, а эта штука помогает обмануть организм и убедить его, что уже наступила ночь. У меня очень бесхитростный и доверчивый организм.
Когда самолёт начинал свой разбег по взлётной полосе, Тодор не подавал никаких признаков бодрствования. В свою очередь Джон решил придаться становящемуся уже привычным времяпрепровождению и попытаться осмыслить, что за чертовщина творится вокруг него. И чем больше он думал о визите к старику Хайме, тем больше у него появлялось вопросов к наставнику. Скосив взгляд, он увидел, что Тодор так и не изменил своей позы. Наверное, не стоит будить наставника, неизвестно, какую реакцию вызовет у него такое нарушение его планов.
Морган честно пытался отвлечься и направить свои мысли в другое русло, но даже газета, которую он решил почитать, оказалась той же самой, что читал ранее его попутчик, и это только увеличило зуд нетерпения. Джон решил попытаться схитрить. Если сон Тодора будет потревожен иной причиной, а не его вопросами, то может наставник будет более благожелательно настроен по отношению к любопытству ученика? Джон начал мысленно перебирать возможные варианты.
– Ты так сопишь и вздыхаешь, что разбудил бы мумию древнеегипетского фараона, вплоть до седьмой династии. Что гнетёт твой пытливый ум? Поделись со своим проводником в мир мудрости, – Тодор очнулся, когда Джон отмёл план легко ударить Тодора подушкой и решил рассмотреть вариант с изображением шипения змеи. – Но на будущее запомни, даже если ты уверен, что ночью тебя будет ждать уютная постель, никогда не упускай шанса заранее потренироваться отдыху.
– Ну я думал о старике Хайме, и всё пытаюсь понять, кто он такой. Понятно, что он член братства, но кем именно он является по твоей классификации? И чем вообще он занимается? Может он из Чёрного отряда?
– Он учёный. Конечно, в молодости он увлекался и более активной деятельностью. Участвовал в операциях торговцев. Самостоятельно запускал некоторые легенды. Зачастую активно помогал пополнять казну братства. Но всё равно главной его целью были исследования.
– И что же он изучал?
– По-моему это очевидно, экономику. Я, конечно, понимаю, что намёки на это не были очень уж явственными, но ты вполне мог догадаться.
– Так ты к нему действительно обращался с финансовыми вопросами?
– Да, я так и говорил, когда мы направлялись туда. Привыкай не судить о человеке по его внешней оболочке. Да, замечай её, но никогда не торопись с выводами. Хайме один из талантливейших докторов экономических наук. Лет тридцать назад он был чем-то вроде нашей рок-звезды. Он сильно приложил руку к внедрению наших идей на биржевой рынок.
– Пожалуйста, можешь не ждать очередного моего глупого вопроса. Просто продолжай.
– Да, ты прав, звучит немного странно. Ты видел нашу работу с пришельцами. Сам теперь занимаешься мистическо-исторической выдумкой. Экономика выглядит слишком серьёзной в этом ряду. Но ты должен понять: самые сложные задачи, самые тяжёлые вызовы связанны именно с тем, что должно выглядеть обыденно. Обычно такие внедрения историй сравнимы со средневековыми стройками церквей. Экономическое направление начало разрабатываться ещё в восемнадцатом веке. Торговлей люди занимались и раньше. Также во все времена торговцы врали ради продажи своего товара. Но в тот раз было принято решение подойти к этой сфере глобально. Так братство присоединилось к процессу развития современной экономической теории. Коротко говоря, мы способствовали возникновению бирж, торговле акциями, фьючерсами, торговле на валютном рынке.
У тебя может и должен возникнуть вопрос, а какого чёрта мы в это ввязались, но современная биржа прекрасный полигон для наблюдения за некоторыми аспектами веры. Сейчас я должен немного отвлечься и задержаться на вопросе веры. Помимо всего прочего вера нам нужна из-за нашего незнания. Но не всякое незнание способно породить веру. Вот ты знаешь, например, формулы расчёта упругости металла? Можешь не отвечать, для меня нужно, чтобы ты не знал. Так вот это незнание никак не побудит тебя начать верить во что-либо. Незнание, чтобы оно могло стать почвой для веры, должно быть связано со страхом. В таком случае вера в определённые вещи может помочь взять страх под контроль. Ты можешь не знать формул упругости, но, если наш самолёт попадёт в зону сильной турбулентности, то истинно начнёшь верить в то, что люди, проектировавшие и строившие этот самолёт, разбирались в этом вопросе, ну и до кучи ты будешь верить в то, что они принимали во внимание вероятность того, что самолёт окажется в такой ситуации. Ну и одной из самых плодородных почв для страхов является незнание нашего собственного будущего. Кто знает, что готовит день грядущий, и нет ли возможности уменьшить наше незнание будущего.
– Не знаю, мне сложно ассоциировать воротил с Уолл-стрит с напуганными мальчиками. Они сами кого угодно могут напугать.
– Не зацикливайся на семантике. Если захочешь, я потом укажу тебе источники в архивах братства, где ты сможешь почитать о том, как оценивать мотивы поведения при финансовых операциях. Я лично не очень интересовался этой темой, но из рассказов Хайме понял, что страх скорее запрятан во вторичных или третичных последствиях. Ты можешь не бояться будущего, но потеря капитала уничтожит образ жизни, который ты любишь, ты можешь вызвать ярость людей, которых разорил. Наконец, ты можешь получить клеймо неудачника. Но тут можно долго философствовать и искать более подходящий термин. Сконцентрируйся на мысли, что незнание усложняет принятие решений.
Теперь снова вернёмся к торговле и экономике. В принципе обмен – простая вещь. Ты даёшь мне, я – тебе. Но, однажды ты задумываешься, что, может, следующий год будет неурожайным и, может, стоит заранее договориться о покупке зерна на следующий год. Возможно, ты даже согласишься выплатить аванс. В результате ты спокойно спишь, зная, что через год у тебя в любом случае будет зерно, а я уже получил деньги за то, что ещё не сделал. А теперь опустим всю тягомотную часть и перейдём к современному рынку, где собрано множество обладателей различных ресурсов – валюты, акций, материальных ценностей. И всех их интересует только одно: будет ли расти цена на то, что у меня есть, на то, что я хочу купить, или его котировки рухнут. В зависимости от ответа на этот вопрос ты хочешь либо начать скупать, либо спешно продавать, в зависимости от твоих ожиданий. Но вот беда, как узнать, куда пойдёт рынок? Вот в этих водах и плавал Хайме.
С одной стороны, участники рынка могут уменьшить своё незнание путём получения необходимой им информации. Но это абсолютно противоречило бы целям братства. Нам была необходима тестовая площадка для некоторых практических экспериментов. Так что мы сделали всё, что было в наших силах для того, чтобы инсайдерская информация была бы максимально изолирована от рынка. Конечно, мы не живём в мире радуг и розовых пони. Мы пониманием, что всё равно внутренняя информация будет попадать к участникам торгов. Они будут извлекать из неё выгоду. И нас устраивает ситуация, когда нет проверенных общедоступных центров информации, и её надо добывать.
– Похоже я начал понимать. Когда нет прозрачных источников информации, люди будут искать любые другие, и тут мы можем подкидывать им свою дезинформацию.
– В целом верно. Когда новостями делятся шёпотом, при этом ведущие беседу люди находятся в разных углах комнаты, наполненной певчими птицами, то даже эта информация быстро искажается. По сути, здесь и начиналась научная работа Хайме. Он исследовал, как происходит деформация информации, когда для неё нет чётких каналов, и она передаётся неоптимальными способами. Он наблюдал, как запущенные им слухи начинали жить своей жизнью. Он специально подготавливал инсайдерские новости так, чтобы в них оставались пробелы, и затем следил, как эти пробелы заполняются. Он запускал параллельные слухи, чтобы проверить, как люди будут объединять и синтезировать эти данные. В конце концов формировались выводы, которые базировались ни на чём конкретном, только на кем-то услышанной информации.
Хайме собирал данные и оценивал, какие способы запуска информации вызывают наибольшее доверие у целевой аудитории. Также он написал интересную брошюру с общими рекомендациями, как надо подготавливать новые истории, чтобы они не вызывали сомнения в их истинности. Он сформулировал много постулатов о том, как пакетно запускать отдельные части истории, и какую информацию в результате таких параллельных действий люди сами додумают. Также он ввёл классификацию источников информации, но она довольно запутанная, и пока никому не удалось упростить до пригодного для применения в практических операциях уровня. Так что в этом вопросе пока используются другие наработки.
Другим важным направлением его изысканий было наблюдение за стадным инстинктом. Информационный голод заставляет людей в стрессовой ситуации начинать наблюдать за действиями тех, кого они считают авторитетами и следовать за ними. Хайме также написал несколько работ по этому вопросу. Иногда это следование идёт неосознанно и выглядит как общий тренд на рынке. Хайме иногда поэтому сравнивал рынок с косяком рыбы. Бросаешь камень в воду и видишь, как быстро меняется движение рыб. Старик достиг больших высот в этом манипулировании. Сейчас многие его работы в этом направлении пересматриваются. Компьютеризация рынка внесла свои коррективы в его выводы. Но тут всё актуальней становится третье направление работы Хайме. Сам он расценивал его скорее, как развлечение.
Его суть заключается в том, что при недостатке проверенной информации помимо следования за авторитетами, также довольно часто используемой тактикой становится поиск определённых символов, по которым люди пытаются предугадать будущее. На рынке это выражается в попытках на основании предыдущего поведения котировок предугадать их дальнейшую динамику. По сути в графиках ищутся определённые фигуры, и при их нахождении делается прогноз о росте или снижении определённой ставки. Хайме очень любил создавать новые фигуры. Он веселился как ребёнок, когда придумывал их. Он сам мне признался, что многое почерпнул из древних книг о гаданиях и пророчествах. Как древние жрецы в кишках цыплёнка пытались узреть будущее, так и современные брокеры ищут сакральные знамения. Также Хайме активно пользовался применявшейся в прорицательстве тактикой запутанности и нечёткости. Ты, наверное, знаешь историю царя Креза, который перед войной с персидским царём Киром решил узнать настроение богов по поводу этого противостояния. От оракула он получил ответ о том, что великое царство падёт. Радостный вступил в войну. Проиграл её. А когда обратился с претензией к оракулу, что его обманули, то получил ответ, что великое царство, его царство, пало, так что воля богов была исполнена.
Так и Хайме рисовал почти неотличимые фигуры, давал им чуть ли не противоположные интерпретации и запускал их в оборот. В принципе и астрология основывалась на похожем фундаменте.
Все эти знания сделали Хайме докой в игре на бирже, и долгое время все были спокойны за благосостояние братства. Он всегда мог из ничего принести состояние. Теперь уже его ученики переняли эстафету. Им не хватает полёта фантазии старика, но количественно им удалось продолжить его дело.
– Так ты обратился к Хайме сейчас, потому что он может обеспечить тебя необходимыми средствами? Я надеюсь, ты меня не тащишь в петлю?
– Во-первых, наши шеи всегда нежно охвачены пеньковым материалом. Запомни, если ты перестаёшь её ощущать, значит люк под твоими ногами раскрылся, и ты отправился в свой первый и последний полёт. Но не переживай, пока что тебе ничего не грозит. У меня составлен чёткий план твоего вводного обучения. И да, мне действительно срочно нужны деньги на покрытие одного долга, о котором я не горю желанием говорить братству. Надеюсь, ты проявишь ученическую лояльность к своему наставнику и тоже будешь держать рот на замке.
Джон только кивнул. При этом он постарался, чтобы его кивок был бы как можно более энергозатратным. Он отчаянно пытался разложить по полочкам полученную информацию и связать её с тем, что он узнал от Тодора намедни. Это занятие заняло у него всё оставшееся время полёта. Тодор же во всю пользовался оцепенением своего подопечного и продолжал отсыпаться.
Перед самой посадкой Морган, наконец, сформулировал первоочередную задачу для себя – начать вести записи того, что ему говорит наставник. Иначе к концу недели на его голове можно будет без проблем жарить яичницу.
Когда самолёт начал снижаться, стюардесса разбудила Тодора. Тот выглядел более чем счастливо. Этот вид немного насторожил Джона.
– Может ты забыл предупредить меня о какой-нибудь ночной операции и мне тоже стоило поспать перед ней?
– Да нет, сегодня нам предстоит до темноты успеть добраться к дому жреца. Так что часа через три мы опять окажемся в зоне комфорта. Там нам надо будет обсудить развитие нашей легенды. Ну а ты будешь наблюдать и знакомиться с особенностями этой деятельности. Кстати, Хайме тоже в некотором плане был жрецом. Любил он заниматься созданием тайных знаков.
– Тогда с какого перепугу ты проспал весь полёт?
– Говорю же, профессиональная привычка. Если решишь стать торговцем, то привыкнешь несильно полагаться на расписание дня. Даже если тебя дома ждёт уютная постель, будь готов к тому, что тебе придётся сорваться с места с тем, что у тебя есть в карманах и бежать, ехать, лететь на другой край света только потому, что кто-то раньше времени нашёл закопанные нами камни, либо наоборот оказался слишком слеп и не заметил гигантской пирамиды в джунглях.
– А что братство даже пирамиды возводило?
– Ну это я немного преувеличил. Там скорее был алтарь для кровавых жертвоприношений. Но я до сих пор не понимаю, как можно было не заметить в двухстах метрах от лагеря расположенное нагромождение камней.
***
После приземления Тодор ясно дал понять, что они теперь, действительно, никуда не спешат, и поэтому Джону вновь любезно предоставляется право самостоятельно таскать их багаж. Когда он возвращался с сумками назад, то невольно стал свидетелем довольно странной сцены. Наставник стоял в задумчивости и слушал, как один парень играет на трубе. Тодору явно пришлась по вкусу музыка, и он не совсем удачно и точно притопывал ей в ритм. Наконец, видимо решив, что достаточно насладился джазовыми композициями, он подошёл и кинул в положенную парнем шляпу купюру. Парень, не прерывая своей игры, скосил взгляд на новое содержание шляпы и замер, так и не завершив последнюю композицию. Наверное, Тодор хотел проявить чрезмерную щедрость, но она вызвала необычную реакцию. Музыкант склонился над шляпой, что-то недовольно высказал Тодору и, покопавшись в полученной ранее оплате, протянул ему несколько банкнот и горсть мелочи. Некоторое время Тодор с лёгким удивление смотрел на протянутую руку, но парень требовательным движением ещё раз подчеркнул, что настаивает на выдаче сдачи. Тодор сдался и, пожав плечами, взял протянутые ему деньги. Поспешным движением, как бы стараясь побыстрее завершить его провалившуюся акцию благотворительности, он засунул деньги в карман своей куртки. После этого Тодор стал озираться в поисках своего ученика и заметивший это Джон решил, что в данной ситуации лучше поторопиться.
Подхватив с пола сумки, он широкими шагами направился к уже заметившему его Тодору.
– Ты что решил прикорнуть? Я ведь говорил тебе, что надо пользоваться правильным моментом для отдыха, а не тогда, когда твой наставник изнывает от нетерпения и переживает, не случилось ли чего-нибудь плохого с его нерадивым подопечным, – преувеличенно театральным движением Тодор посмотрел на свои часы и вздохнул. – Вам повезло, молодой человек. Так как я не горю желанием в потёмках искать нужный нам дом, то более детальная лекция о неспешном выполнении моих указаний и моём расстройстве из-за такого поведения временно откладывается. Но знай, я о ней не забуду. К тому же я уверен на сто процентов, что до наступления того прекрасного момента ты предоставишь мне ещё много интересных тем для промывки твоей черепушки.
Последние слова были произнесены, когда они уже шли к пункту аренды машин. Возможно, из-за того, что Тодор действительно спешил, а может его несильно волновал вопрос выбора машины, но у Джона сложилось ощущение, что была выбрана первая попавшаяся машина. Место водителя без всяких дискуссий занял Тодор. Он заявил, что понятия не имеет, какой адрес им нужен, но он как почтовый голубь помнит, куда им нужно прибыть. Этим доводам Морган ничего не мог противопоставить. Откровенно говоря, он даже и не стремился к этому.
Но вот сумки скинуты на заднее сидение корейского седана, Джон занимает своё пассажирское место – Тодор заранее уточнил, что и не подумает выглядеть как лакей Моргана, поэтому последний даже мечтать не должен о месте сзади –, и машина подчёркнуто аккуратно трогается с места.
Последовавшая далее поездка своей обыденностью как будто старалась подчеркнуть всю странность мероприятия, в которое ввязался Джон. Это ощущение только усиливалось оттого, что Тодор запретил включать радио. Он безапелляционно заявил, что не горит желанием знакомиться с местным фольклором, который, по его мнению, по большей части состоит из игры на пустых бутылках, а ему надо во время пути обдумать некоторые вопросы. В свою очередь Джон не горел желанием добиться права слушать музыку любой ценой. Так что единственное занятие, которому мог придаться Джон, было любование мелькающими за окном пейзажами.
Особенностью такого время препровождения является то, что рано или поздно ты приходишь к мысли об однообразии окружающей тебя действительности. В результате чего ты либо принимаешься за пересчёт любых встречных столбов, либо к тебе начинают стучаться суицидальные мысли, которые просто высказывают предположение, что даже послесмертие не может быть настолько же скучным. К сожалению Джона, он не мог воспользоваться другими способами убить время. Думать о том, в какой переплёт он попал, у него не было желания. Морган подозревал, что такие мысли могут пошатнуть его психологическое равновесие. Так как он следовал указанию Тодора, быть готовым путешествовать налегке, то книгу он с собой не захватил. Телефон же, следуя модной тенденции, рапортовал, что проживёт ещё часа четыре, если его не трогать. Рисковать остаться без связи Джон не хотел. Тодор знает, где они закончат сегодняшний день. Так что Джон принялся за ответственное пересчитывание столбов.
Это фундаментальное занятие было прервано только один раз. Но событие было настолько неожиданное, что даже Тодор забыл о своём обете молчания. На одном из перекрёстков с просёлочной дорогой им наперерез выскочил громыхающий музыкой кабриолет. Тодор успел вильнуть и уклониться от столкновения. Водитель кабриолета даже не обратил внимания на это событие и продолжил свой путь в облаке пыли, из которого доносились слова жизнеутверждающей песни:
Тебе не ускользнуть от небесного ока,
Оно распознает твоё лицо везде.
Паранойя на каждой улице,
Здесь сложно выжить.
Никогда не знаешь …
Тодор остановился на обочине и задумчивым взглядом смотрел вслед удаляющемуся облаку пыли. Джон не выдержал, одна вещь не давала ему покоя.
– Мои глаза меня не обманули? Там были курящий сигару клоун и мим? А на заднем сидении у них был якорь и розовая статуя Элвиса?
– Да. Похоже на то, –Тодор закусил свою губу. – Чёрт, тут явно творится нечто невероятное, и все мои чувства требуют следовать за ними. Хотел бы я увидеть, какая история собрала всё это вместе. Но придётся положиться на свою фантазию.
– Так, может, всё-таки рванём за ними? Моё обучение и идолопоклонники из Ред булла никуда не денутся.
На лице Тодора явно проступали следы борьбы разума и чувств. В этой борьбе двух противоположностей, к сожалению Моргана, победил разум.
– Нет, план вводного обучения составляется не абы как. Уклоняться от него строго не рекомендуется. К тому же меня после вводного курса ждут неотложные дела. Так что им оставим их путь, а сами продолжим свой, – в завершении Тодор сквозь зубы процедил что-то на неизвестном Джону языке.
Хоть они и не последовали за странной машиной, но эта встреча дала возможность мозгу Моргана уцепиться за неё и начать пытаться найти объяснение, что могло связать тех людей и перевозимые ими предметы. Ни одна из придуманных Джоном причин не выглядела хотя бы отдалённо здравой и реальной. Когда Тодор в вечерних сумерках свернул с главного шоссе, Джон признал своё поражение в решении этой задачи, но также он решил при возможности поинтересоваться, какие идеи есть у наставника. Кто знает, может ему уже сегодня удастся вывести разговор на эту тему.
Спустя ещё четверть часа петляния по дорогам, фары автомобиля осветили стоящий посреди поля одинокий дом.
– А вот и обитель нашего жреца. Сразу предупреждаю, не торопись делать выводы о человеке только по месту расположения его дома. Хотя, с другой стороны, если тебе нравится приятно разочаровываться в своих выводах, то вперёд, смахни пыль со стереотипов о жителях глубинки, – Тодор уже поставил машину на ручной тормоз и заглушил двигатель. – А теперь в последний раз на сегодня примерь на себя роль грузчика.
– А может стоит посигналить, чтобы предупредить о нашем прибытии?
– Я не капитан парохода, и мы не в открытом море. О нашем визите я передал весть ещё будучи в Хорватии. Не переживай, нас ждут и тебе готовы открыть новую дверь в доме братства.
Тодор постучал в дверь. Вновь это был самый обычный стук.
Впоследствии Джон сам себе признавался, что его ожидания были идиотскими. Он правда ожидал увидеть помесь колдуна Вуду с алеутским шаманом. Действительность оказалась намного страннее и при этом обыденнее. Дверь открыла девушка с виду на пару лет младше его. Её рыжие – в отличие от рыжины Джона, в этом случае в цвете было больше огня – волосы были стянуты в тугой пучок на затылке. Она, поджав губы, смотрела на Моргана. Ему казалось, что она хочет выглядеть по-деловому, но почему-то возникало чувство, что кто-то её расстроил, и теперь она ищет слушателя для своей истории. Она перевела взгляд на Тодора.
– И где вас черти носили? Я уже успела трижды разогреть чайник. В четвёртый раз я этого делать не собираюсь. Ты обещал, что будешь вскоре после обеда.
– Прости, пришлось сделать непредвиденную остановку и задержаться на пару часов, – Тодор поднял руки, при этом стараясь показать, что он искренне раскаивается, но все его усилия сводила на нет широкая улыбка. – Не злись, Кэролайн. Я вот привёз на оценку моего новичка. Знакомься, Реджинальд Джей Блек.
Кэролайн, если это было её настоящее имя, а Джон уже привык не концентрироваться на первом произнесённом имени, попыталась нахмурить брови, но быстро сдалась и, улыбнувшись, махнула им рукой, приглашая зайти.
– На тебя невозможно злиться, ты просто как мороженное, рано или поздно сдашься и съешь его. Но про чайник я не шутила. Мне надо быстро закончить статью, но вы располагайтесь, и часа через пол я присоединюсь.
Практически вприпрыжку девушка взлетела по лестнице на второй этаж. Гости только проводили её взглядом.
– Извини, но я не мог не заметить твоего нахального поведения. Ты даже не раскрыл рот, чтобы поприветствовать нашу хозяйку, – Джону показалось, что через него пропустили разряд тока, он действительно повёл себя как последний чурбан. – Слушай, я как-то не задумывался раньше. Может у тебя нестандартный взгляд на отношения? Нет, нет, я ни в коем случае не хочу оскорбить тебя. Просто хотелось бы знать, так сказать, для общего осознания твоей личности.
Вот опять Джон понял, что попал в страну принятия решения, шутит его наставник или говорит серьёзно. Оценка выражения лица не выявила наличия улыбки или других явственных признаков подшучивания. Это, конечно, ещё ни о чём не говорило. После некоторого колебания Морган начал склоняться к мысли, что Тодор серьёзен. И только начав мысленно выстраивать свой ответ так, чтобы не спровоцировать наставника на очередную остроту, Джон вспомнил, что во время своего африканского приключения Пьер уговорил его на один весёлый вечер, а так как Жером к тому времени уже был нанят их проводником, то этот момент должен оказаться в его отчёте, который, несомненно, был прочитан Тодором. Так что Морган резко клацнул зубами, закрывая свой рот, и едва не прикусил себе язык. Конечно же, это вызвало очередную порцию смеха.
