– Ну, мне кажется, что Родриго догадается, что это объявление о его поиске, – Морган ожидал более сдержанной реакции наставника. На тот лишь хлопнул в ладоши и радостно улыбнулся.
Тодор снова переключил внимание со своего ученика на компьютер и, судя по его действиям, начал активно размещать это объявление в интернете. Больше к этому объявлению он не возвращался. Единственная вещь, которая изменилась после этого, – к ним перестали приходить представители второй группы посетителей. Теперь их навещали только те, кто стремился разгадать план Тодора, но не участвовал в нём.
Ожидания Джона были вознаграждены спустя ещё два дня. Проснувшись утром, он увидел Тодора, пакующего их вещи.
– Что произошло? И куда мы летим на этот раз?
– Ну если отвечать в указанной тобой последовательности, то твой приятель всё-таки откликнулся на объявление. И я договорился встретиться с ним в Риме.
– Мда, символично. В каком-то смысле эта история началась на Апеннинах. Почему бы ей там и не закончиться.
– Да, да, очень символично. Только ты всё равно должен будешь самостоятельно собрать свои вещи. Напоминаю: я твой наставник, и никак не наоборот.
Сборы, регистрация и посадка на самолёт произошла в привычном немного безумном темпе. Джон, правда, отметил, что у него началась профессиональная деформация, и он уже не чувствовал себя хомячком, бегущим в колесе. Он относительно спокойно следовал за Тодором и в тех случаях, когда срывался на бег, делать он это старался с достоинством.
***
По прибытию в Вечный город Джон чётко исполнял свои обязанности. Тодору не пришлось напоминать о его святом долге заботиться об их багаже. Ну и Морган уверенно сдерживал свои позывы наброситься на своего наставника с расспросами, что сейчас творится. Ему даже удалось ненадолго отключиться во время короткого перелёта. И это поведение произвело положительный эффект на Тодора. Как только они заняли свой номер в очередной гостинице, он не стал дальше мучить своего ученика таинственностью.
– Ну для начала, я принесу извинения, – Джон постарался хотя бы от части скрыть свое удивление. – Я более чем уверен, что во Франкфурте гостиницу наши собратья нафаршировали прослушкой по самую крышу. Возможно, они даже провели реконструкцию и расширили подвал, чтоб иметь возможность всё впихнуть. Уж больно сильная паника овладела ими. А я решил подстраховаться от вероятности, что Клеменсо смог перекупить кого-нибудь из братьев. Я не мог рисковать и раскрыть ему свои карты раньше времени.
– А теперь что-то изменилось?
– Теперь всё выглядит так, как я и планировал. Твой приятель сделал то, что я от него ожидал. Этой ночью я получил приглашение встретиться с ним и обсудить возможность завершения этой эпопеи к обоюдной радости.
– Я не понимаю. Родриго не склонен к компромиссам. К чему ему идти на сделку, если все козыри в его руках?
– Мне предстоит не совсем лёгкая задача объяснить принципы моего плана. Попробую начать издалека. Считай это своего рода знакомством с деятельностью цеха торговцев. Так что будь готов, что начну я с общих вещей, но, обещаю, в конце моего долгого нудного рассказа я уже перейду конкретно к тому, как я разрешил возникший кризис.
– Хм, я постараюсь. А ты уже разрешил проблему Родриго?
Тодор торжествующе улыбнулся.
– О да. Как только я получил сообщение Клеменсо, оставшаяся часть плана для меня является лишь делом техники. Рыбка клюнула, и теперь надо лишь аккуратно подвести её к берегу. Но обо всём по порядку. Сначала скучная часть.
Так вот в деле торговцев есть три главные задачи. Первая задача очевидная – ответить на вопрос, как действовать. Обычно у нас есть данная мечтателями цель, созданные складовщиками, жрецами и учёными средства, и мы соединяем всё вместе. На первый взгляд особых проблем тут не существует. Вот возьмём создаваемую тобой историю о быкопоклонниках. Мы придумали общую идею. Затем получили советы по созданию артефакта и заказали сам артефакт. Самый очевидный и в то же время абсолютно неправильный шаг – представить наш артефакт и созданную историю людям. В такой ситуации мы добьёмся чуть менее чем ничего. Вера в нашу историю будет зиждиться только на нашем авторитете, на словах странного страхового агента и бывшего специалиста по грибам, а впоследствии авантюриста. Слова любого учёного разобьют наш план. Ему даже особо не придётся напрягаться и предоставлять доказательства глупости нашей легенды. Поэтому вхождение истории в мир должно проходить более плавно. Да, рано или поздно спрятанные клинописные дощечки должны будут обнаружить. Они должны будут исполнить свою осевую функцию в истории. Но очень важно, как это произойдёт. А ещё важно, что произойдёт до этого, во время этого и после этого.
Не думай, что пары дощечек хватит для создания живой истории, истории, в которую поверят хотя бы сотни. Тут нам ещё предстоит немало поработать и создать то, что будет сопровождать историю при её рождении и развитии. Если захочешь закончить её, то нам ещё придётся поработать над дополнительными доказательствами правдивости нашей лжи. И всё это должно быть расставлено так, чтобы не создавалось ощущения, что всё это повторение одного и того же. Тот, кто должен будет нам поверить, должен будет думать, что он видит разные осколки одного целого, а не копию одного и того же осколка. В последнем случае он никогда не сможет собрать целой вазы, как бы он не старался.
Каждая часть нашей истории должна выглядеть с одной стороны убедительной и при этом быть не до конца идеальной. Она должна требовать наличия других доказательств, которые мы тоже предоставим. Так мы разделяем историю и бросаем вызов людям: снова собрать её воедино. В таком случае, во-первых, мы создаём иллюзию объективности. Человек получает информацию из разных источников, она постоянно повторяется. В результате в неё легче поверить. Если я скажу, что одна статуя Черчилля стала источать миро, то этого будет недостаточно для создания новой религии. Но вот если кто-то найдёт дневник какого-то мальчика, где будет описываться случай из детства Черчилля – например, как однажды, отдыхая на даче у дяди, его раздражало кваканье лягушек, он приказал им замолчать, и все лягушки стихли –, то этого тоже будет недостаточно, чтобы заставить людей уверовать в нового бога, но, возможно, они уже будут готовы к третьей истории о том, как его смерть отличалась от обычной. Вообще-то по такой практике братство действовало, когда надо было дать толчок обожествлению Августа в Риме. Там, правда, надо признать, всё обстояло значительно проще. Наличие поддержки империи помогало ускорить процесс и сгладить многие углы.
При этом кроме создания ощущения правдивости благодаря множеству источников информации, мы также используем и эго самого человека. То, что ему удаётся самостоятельно собрать из кусочков нечто цельное, заставляет его сродниться с идеей. Теперь это не что-то обнаруженное им, но и воссозданное им. Он начинает ощущать связь с историей. Она становится для него чем-то личным. Он уже не будет просто складывать имеющиеся у него факты. Он начнёт искать дополнительные знаки, подтверждающие его правоту. Тут очень часто мы получаем даже больше, чем сделали сами. И это ведёт мою лекцию ко второму столпу деятельности торговцев – нахождению правильного проводника истории в мир.
Тут ты как бы должен задать вопрос, кто является правильным проводником, и я с радостью тебе отвечу. Для начала запомни, что найти правильного проводника истории очень тяжёлая задача. Он должен быть достаточно умным, чтобы собрать воедино оставленные тобой кусочки истории, а при надобности и добавить что-нибудь от себя. Если бы нам хватало находить говорящие головы, то мы бы уже давно для нашего же удобства установили вращающиеся двери на всех психушках. Там достаточно людей, которых можно при правильном подходе заставить поверить во всё, что нам бы захотелось. Толку от этого было бы где-то ноль. Так что искомый нами проводник истории должен уметь действовать самостоятельно. Наша же задача аккуратно корректировать его движения и мысли так, чтобы он сам был бы убеждён в том, что это его собственные идеи и находки.
Затем проводник истории должен обладать определённым авторитетом. Ну или в худшем случае иметь потенциал для получения такого авторитета. Во многом успешное развитие истории будет зависеть от того насколько убедительно он будет представлять её. Многие люди склонны доверять авторитетам на слово, не требуя дополнительных доказательств. Так что хороший проводник истории может вытянуть даже поверхностно созданную и непроработанную историю. Просто он будет настолько убедителен, что люди не будут углубляться в её суть. Так как такие люди довольно редкий материал, торговцам зачастую приходится заботиться о том, чтобы выбранный ими проводник истории получил бы в глазах каких-то людей статус авторитета в одном или другом вопросе. Если хочешь рассказать историю о Шамбале, найди старого тибетца. Хоть кто-нибудь поверит его рассказу о спящих в пещерах Гималаев великанах. И мало кто начнёт разгребать историю его жизни.
Главное правило в общении с такими людьми – не действовать слишком открыто. Ты не можешь просто подойти к выбранному тобой кандидату и сказать: «Слушай, есть непыльная работёнка. Надо потрепаться там и здесь об одной хрени». В таком случае ты сам попадёшь к нему в заложники. Он будет осознавать источник своей истории. Торговец действует намёками. Он кидает зёрна в выбранную им душу и ждёт, какие будут всходы. Часто выбранный кандидат в пророки никак не реагирует на твои уловки. В такой ситуации главное не зациклиться и быстро начать поиск нового проводника истории. Как конкретно зарождать интерес человека в истории, это уже отдельная тема. Способов много. Тут тебе и подбрасывание обрывочной информации, которая пробудит любопытство, и иногда даже упорное отрицание чего-либо. В общем, если решишь стать торговцем, тогда и познакомишься со всеми этими тактиками.
Одну вещь только добавлю. Имей ввиду, что часто для хорошей истории необходимо больше одного проводника. Иногда они множатся даже без твоего участия, если первичный проводник обладает достаточным авторитетом. В этом случае торговцу ещё надо следить за тем, чтобы они не ставили под угрозу распространение истории. Необязательно это должно означать, что они должны работать, вместе распевая песни. Их конкуренция тоже может быть очень выгодной. Только эта конкуренция должна находиться под контролем торговца. В противном случае всё может выйти из-под контроля, и история просто рассыплется из-за создаваемых ими противоречий, не достигнув своей цели.
Ну и третий фактор – это время. Хороший торговец знает, что нельзя кидаться наперевес со своей историей и пытаться её всем втюхать. Торговец умеет ждать пока расставленные им приманки достаточно сольются с окружающим миром и не будут выглядеть как нечто чуждое. Поэтому и твои таблички будут обнаружены в лучшем случае через год. С другой стороны, это абсолютно не означает, что торговец должен всё это время сидеть и ждать, когда придёт время для истории. Нам именно в этот период зарождения истории приходиться бегать больше всего. Мы не можем просто сидеть и ждать, во что разовьётся наша заготовка. Нам приходится просчитывать возможные риски, готовить запасные планы. Не ждать кульминации событий. Позволять ей произойти тогда, когда нам это будет нужно и под нашим чётким контролем.
И тут я могу перейти к ситуации, в которой очутились мы. Большинство наших братьев забыли эти банальные прописные истины и стали бегать в панике и пытаться реагировать на происходящее. Но они даже не озаботились о том, чтобы контролировать ситуацию и направлять её.
– А ты именно этим и занимался всё это время?
– По большей части, – Тодор не сдержал смешок, – и как видишь мы находимся здесь на пороге развязки. Пусть она и не получит столь эффектную форму, которую заслуживала.
В этот момент по всемирно признанному закону сохранения интриги в номере раздался телефонный звонок. Тодор посмотрел на гостиничный телефон, сделал вдох и снял трубку. Похоже, что вдох оказался напрасным, единственная произнесённая им фраза была:
– Хорошо. Мы будем через полчаса. Я пришлю название ресторана, где мы можем встретиться.
Затем он перевёл взгляд на Джона и, как бы извиняясь за непроизвольный театральный эффект, сказал:
– Похоже тебе ещё придётся немного пострадать от неизвестности. Клеменсо назначил нам встречу, и он готов заключить со мной сделку. У меня только будет одна просьба – постарайся при встрече с ним побольше молчать и делать надменный, а по возможности, и насмешливый вид. Поверь мне на слово. Это мне очень пригодиться.
Не давая возможности Моргану поинтересоваться, что должно будет произойти через уже меньше чем тридцать минут, Тодор достал свой мобильный телефон и сделал первый звонок.
***
Следующие полчаса единственным собеседником Тодора был его телефон. Он говорил по нему, когда они шли по лестнице, когда на улице ловили такси, когда ехали к месту встречи. Не все эти разговоры велись на знакомых Джону языках. Из доступной для его понимания части он понял, что Тодор информирует кого-то о назначенной встрече. С кем-то вёлся разговор, в котором наставник умолял проявить терпение и выдержку, и не вмешиваться в переговоры с Родриго. Кому-то безапелляционно указывалось, где он должен будет находиться и за чем наблюдать. Череда разговоров прекратилась лишь, когда они подошли к назначенному месту встречи – небольшому кафе в исторической части города.
– Похоже Клеменсо до конца хочет выдержать позу достойного поражения и не снизошёл до ожидания нас. Теперь вроде как мы в его глазах будем выглядеть как ждущие его милости. Хотя уверен – он наблюдает за нами. Что ж, значит нам досталось право выбрать столик. Надеюсь, не возражаешь, если мы останемся на свежем воздухе. Прекрасный город, всегда стараюсь воспользоваться возможностью ещё полюбоваться им.
Не дожидаясь ответа, Тодор направился к столику на улице. Услужливый официант сразу поставил перед ними графин с водой и пару стаканов. Тодор показал, что им нужен ещё один стакан и пока больше ничего.
– Не столь помпезный напиток для отмечания победы, хотя какой-нибудь философ, я в этом уверен, посчитал бы, что он наиболее подходит для этого момента.
– Возможно, он был бы прав, – Джон вздрогнул от неожиданности. Он не заметил, откуда появился Родриго. Похоже, что наставник правильно просчитал его приятеля, и последний просто не хотел выглядеть ждущим встречи. – Привет, Джон. Тодор.
Родриго Клеменсо занял третий стул за их столиком. Он выглядел привычно респектабельно. Однако Джон имел достаточно времени, чтобы изучить Родриго и теперь подмечал все те мелочи, которые свидетельствовали об истинном состоянии его недавнего компаньона по приключениям. Под глазами пролегли тени – заботящийся о полноценном графике сна Родриго, вероятно, проводил больше обычного времени, бодрствуя. Лёгкий шарф был завязан небрежно, но это не была расчётливая небрежность. Больше это походило на то, что о шарфе вспомнили, уже выходя, и завязали, не глядя в зеркало. С Клеменсо была трость, но она лежала неподвижно на коленях, а рука, держащая её, была напряжена настолько, что кровь отлила от костяшек пальцев. Не было и намёка на то, что Родриго бы начала перекидывать её из руки в руку.
Клеменсо положил перед собой свёрток, который до этого был у него подмышкой.
– Хоть мне это и неприятно признавать, но вы меня обыграли. Я должен был догадаться намного раньше, что меня, как, впрочем, и людей Докинза, водят за нос. У меня только один вопрос – с самого начала всё так и планировалось?
Тодор пожал плечами.
– Когда предлагал вам троим присоединиться к братству, я был более чем честен и не вёл никаких игр. Скорее актуальным должен выглядеть вопрос к самому себе – как можно было не догадаться, что после того, как мы раскроем факт своего существования, тут же вам всем будет позволено вернуться к привычной жизни? Те же свойства твоего характера, которые заинтересовали братство, помогали сделать простой прогноз о твоих же дальнейших действиях. Это было делом техники. Хотя должен отметить, что тебе удалось произвести впечатление на нас своим упорством. Ты прошёл весь спрогнозированный путь.
– Скорее пробежал по меткам, как глупый заяц, – Родриго криво ухмыльнулся. – Сейчас я и сам поражаюсь тому, как был наивен, что поверил в сказку о книге, хранящей древнюю тайну, больше которой нет ничего на свете.
Джон только переводил взгляд с одного собеседника на другого. Слова Клеменсо звучали довольно странно, но Морган постоянно напоминал себе о просьбе наставника. Изо всех сил он старался не дать прорваться удивлению на его лицо. Но всё-таки, о чём сейчас говорит Родриго?
– Ну всякое уважающее себя тайное общество должно обладать сокровенной тайной. Это очень въевшийся в наше миропредставление паттерн. Так что тут ничего удивительного, – Тодор сохранял немного скучающий вид.
– Да, наверное. Тогда единственный мой вопрос, – Родриго постучал пальцем по свёртку, – зачем вам нужна эта дешёвка?
– О, не позволяй эмоциям брать вверх над собой. Возможно, в этой книге и нет ответа на тайну мироздания, но она не дешёвка. Это оригинальное издание рецептов повара одного из Богемских епископов. Первая половина семнадцатого века. Кожаный переплёт. Изящные гравюры. Практически идеальное состояние. Между прочим, на чёрном рынке за неё можно было бы получить все двести тысяч евро.
– Так может мне оставить её себе в качестве частичной компенсации? Хоть как-то возмещу нанесённый мне ущерб.
– Это было бы неразумно. Для братства эта книга помимо перечисленных мною достоинств также обладает и некоторой сентиментальной ценностью. Так что, подойдя к её продаже с холодной головой, всё равно бы оказалось, что братство наилучший её покупатель. Ну а в сложившихся обстоятельствах это прекрасный символ твоих добрых намерений.
– Добрых намерений? После того, как вы почти смешали с грязью моё имя, я не горю желанием творить добро для братства. Сейчас у меня больше причин уйти с ней, чем когда-либо.
– Если тебе так кажется, советую ещё подумать, – Тодор наклонился вперёд, его глаза сузились, а в голосе прозвучали угрожающие интонации. – Передача этой книги будет символом, что урок был усвоен, и ты больше не будешь и мечтать бросить вызов братству. Мы перемалывали королей и шли дальше, а ты на их фоне просто чванливый и заносчивый слуга. Конечно, ты можешь сейчас уйти с этой книгой, но тогда ты покажешь себя ещё и глупым. Мне очень обидно, что приходится повторяться, но ты думаешь, что мы вот так просто отпустим тебя, человека, знающего о существовании братства и смертельно на него обиженного. Ты натворил достаточно глупостей, и у нас множество возможностей уничтожить твою жизнь. Хотя нам более чем достаточно одной.
– Да, залезать в карман отца было отчаянным решением.
– Именно. И нам достаточно пустить небольшой слушок, чтобы твой папа вновь и на этот раз более пристально заинтересовался, на какие развлечения тратит деньги его нерадивый сын. Тут я должен уточнить, что мы подготовились, чтобы в случае такой проверки всё выглядело бы намного хуже, чем было на самом деле. Старый дон Клеменсо просто не будет иметь другого объяснения кроме того, что его сын решил его обокрасть и выводил его средства из семьи. Хотя на самом деле большая часть твоих трат на поиски этой книги осела в наших карманах. Ты платил нам за информацию. Нанимал наших людей на поиски информации.
Лицо у Родриго побледнело, а на лбу проступил пот.
– Так что я бы не рассчитывал бы на выходное пособие при изгнании из семьи. Твой отец решит, что ты и так достаточно припрятал на безбедное существование. Ну а далее мы позаботимся о том, чтобы такая вещь, как твоя репутация, перестала существовать. Ты ещё с ностальгией будешь вспоминать те насмешливые взгляды, которыми тебя одаривали после возвращения из Африки. Теперь ты станешь прокажённым, которого будет сторониться весь высший свет. Не имея возможности воспользоваться семейным авторитетом, у тебя не будет шансов восстановить свою жизнь. Без денег, без имени, без чести. Печальная перспектива. Но, могу успокоить, уйти простым способом мы тебе не позволим. Братство позаботится, чтоб ты прожил долгую и несчастливую жизнь. Ты будешь прекрасным примером для других гордецов, которые решат, будто бы в их силах бороться с братством.
Джон никогда прежде не видел Родриго подавленным. Казалось, что каждое слово Тодора ложится на его плечи тяжёлым грузом. Впервые он видел, как выглядит Родриго Клеменсо на грани морального надлома.
– Но, братство просуществовало так долго не только благодаря тому, что постоянно использовало кнут. У меня есть для тебя и пряник, – На лице Тодора появилась вполне искренняя и не хранящая издёвки улыбка.
Джон прикусил язык, чтобы не ляпнуть чего-нибудь неуместного. То, с какой надеждой теперь смотрел Родриго на Тодора, свидетельствовало, что Клеменсо действительно загнан в угол и только от Тодора зависит будут ли спущены псы с цепей. Обязательно, просто обязательно он должен будет узнать, как братству удалось этого добиться.
– Что ты имеешь ввиду?
– Считай это предложением вести совместный бизнес. Ты не станешь уже членом братства. Извини, историю не перепишешь. Да и все мы понимаем, что не этого ты хочешь. Но мы можем восстановить твою репутацию. Ты добьёшься расположения отца. В конце концов твоя жизнь станет лучше, чем была до путешествия в Африку.
– И что же от меня потребуется взамен? Только быть послушным мальчиком и не лезть в ваши дела? Или что-то большее? Ясно, что большее.
– В обмен ты предоставишь полный контроль братству над своими активами. Формально они будут принадлежать тебе, но их судьбу будем решать мы.
– И как мой отец не догадается об этом? Он очень педантичен в финансовых вопросах?
– Ты давно уже должен был понять, что мы умеем действовать в тени. Мы сделаем так, что все твои последние действия будут выглядеть как способ отвлечения внимания от твоих настоящих целей. Так ты вернёшь расположение в обществе. Тебя не будут считать окончательно сошедшим с ума. Твоего отца должна будет восхитить полученная тобой прибыль. Пусть, по сути, это будет прибыль братства. К тому же мы сразу вложим эту прибыль в новые проекты, и твой отец с понимаем отнесётся к такому поступку. Ну а дальше братство сможет платить тебе процент от прибыли за предоставляемое прикрытие. Ну и года через три-четыре у тебя скопится достаточная сумма, чтобы вернуть всё, что ты забрал из кармана семьи. Тогда мы, если ты захочешь, убедительно создадим иллюзию провальности какого-нибудь проекта. В результате у тебя останутся деньги. Ты сможешь их вернуть отцу. Он примет твоё желание сделать перерыв после таких потерь. В результате ты сможешь вернуться к своей нынешней жизни.
– А братство набьёт себе карманы. Прекрасный план. О гарантиях, я так понимаю, мне лучше не спрашивать?
– Спрашивай, только единственная гарантия, которую я могу тебе предоставить, это то, что твои деньги и так у нас. Просто мы не хотим, чтобы по миру шатался псих, одержимый идеей мести братству. Нам выгоднее использовать тебя. Да и не буду скрывать. Если ты откажешься, мы всё равно много заработаем. Но если согласишься – наша прибыль станет ещё больше.
Родриго молча смотрел на Тодора. Если он пытался изобразить, что он обдумывает имеющийся у него выбор, то, по мнению Джона, делал он это крайне неубедительно. В остекленевшем взгляде не было ничего. Скорее он просто пытался сохранить иллюзию, что хотя бы частично развитие ситуации зависело от него. Морган достаточно хорошо знал Клеменсо, чтобы понимать – для него нет выбора. Если братство подставит его под гневную руку отца, то, по сути, Родриго Клеменсо, каким он был и хотел оставаться, перестанет существовать. Так что короткий кивок Родриго не вызвал удивления у Джона.
– Вот и прекрасно. Теперь отдыхайте синьор Клеменсо. Вы заслужили несколько дней покоя. А пока мы подготовим все необходимые бумаги и пришлём к Вам людей, которые объяснят, что конкретно будет происходить дальше. Можете не переживать, мы найдём Вас, где бы Вы ни были.
Следующий кивок Джон уже не мог интерпретировать однозначно. Это могло быть подтверждение согласия или знак прощания, а может и то, и другое. В любом случае Родриго поднялся и усталой походкой побрёл по улице. Принесённая им книга так и осталась лежать на столе.
На первый взгляд Тодор пребывал всё в том же уверенном и немного расслабленном состоянии. Казалось, он продолжает любоваться окружающим пейзажем. Но Джон заметил, как наставник безостановочно косился на удаляющуюся фигуру. И от этого наблюдения он не отказался до того самого момента, как из виду не скрылась машина, в которую сел проигравший почти всё идальго. Сразу после этого он сделал странный жест рукой. За этим последовало появление как будто из воздуха двух хмурых людей. Не говоря ни слова, они взяли книгу и проследовали в ресторан. Только после этого Тодор позволил себе хлопнуть в ладоши и радостно рассмеяться.
– Ты ведь понимаешь, что моя голова сейчас взорвётся от вопросов. Что, чёрт тебя подери, сейчас произошло?
– Ну, мы вернули братству его секрет.
– Поваренная книга действительно хранит его? Так это не была специально сделанная обманка для Родриго?
– Поваренная книга хранит путь к нему. На наше счастье Клеменсо его не увидел. И конечно, это не была подготовленный для отвода глаз артефакт на подобии твоих табличек. Если бы так было, вряд ли мы вообще бы вообще предложили бы хоть что-нибудь твоему бывшему приятелю.
– А эта встреча была нужна для того, чтобы?
– Чтобы убедить Родриго в том, что книга – фальшивка. В противном случае он мог продолжить изучать её или её копию – не могу исключать вероятность того, что он её сделал, и братству предстоит ещё долго изучать Клеменсо – и обнаружить некоторые необычные вещи. Теперь же он, даже если у него и остались её копии, постарается поскорее забыть о ней как о своём самом большом позоре. Ну и мы к тому же теперь постоянно будем рядом с ним и будем внимательно наблюдать – не появилась ли у него глупая мысль усомниться в том, что его обманули.
– Но что тут происходило? Почему Родриго так быстро сдался? Я знаю, насколько он упрямый и не могу понять, почему он выглядел таким подавленным. На это должны были бы уйти месяца безрезультатных изучений книги.
– Ну тут я должен вернуться к своей речи, представляющей, что такое цех торговцев. Тут я вновь должен извиниться перед тобой, если ты ждал эффектной развязки. Что-то вроде проникновения в охраняемый наёмной армией особняк Родриго. Ну или планирования контрафёры, которая бы вернула братству книгу. Хотя такая афёра по факту и произошла. Просто тут я на практике показал, что торговец должен уметь действовать в правильное время. В нашем случае развязка началась ещё до кульминации.
– В каком смысле?
– Просто, повторюсь, я исходил из предположения, что книга будет утеряна, чтобы мы не делали. Родриго достаточно упрям и не сдался бы. Мы могли бы оттягивать этот момент. Постоянно перепрятывать книгу. Но в таком случае убедить Клеменсо, что он гонялся за подделкой, стало бы значительно труднее. У него бы должны были остаться сомнения. Так что я начал действовать заранее и готовился к этому дню. Скажу больше я даже сделал всё от меня зависящее, чтобы книга была утеряна и утеряна как можно раньше.
Джон оглянулся вокруг. После таких слов он бы не удивился, если бы к ним уже бежали бы братья из Чёрного отряда. Но, наверное, они все сейчас озабочены необходимостью доставить наконец-то книгу к месту её нового хранения. А их оставили наслаждаться видами Рима в одиночестве.
– Ну что ж, рассказывай.
– Ну если копать до самого начала, то, должен признать, ещё до нашей встречи в Неаполе я понял, какую ошибку мы допустили, когда решили связаться с Родриго Клеменсо. Наши психологи допустили одну небольшую, но при этом безгранично важную ошибку – недооценили его эго. Я тоже к вам присматривался, как ответственный за вербовку, и быстро понял, что Родриго не принадлежит к тому типу людей, которые могут согласиться, пусть и временно, на роль статиста. Когда он узнал бы о секрете братства, практически в тот же самый миг он мог бы думать только о том, как использовать его в своих интересах. Так что я внёс небольшие правки в наш с ним разговор и построил его так, что не было ни единого шанса на его согласие.
– Что ж ты ему наговорил?
– Ну если коротко, то пообещал абсолютное бесславие вкупе с абсолютной мощью. Ему было достаточно этого. В таком раскладе он бы навечно бы остался в глазах других сыном, который так и не вышел из тени отца.
Джон кивнул. Действительно Родриго с трудом скрывал, как его ранят сравнения с отцом.
– Ну а дальше, пока ты отдыхал в Хорватии, я пометался по миру, оставляя хлебные крошки для Клеменсо. Где-то подкинул частным сыщикам обрывки информации. Нашёл бывших членов братства, которые были не против подзаработать, выдав немного баек о нас. Ну и, конечно, установил слежку за ним. По сути, почти всё, что он находил о братстве, было предоставлено мною. В конце концов он осознал, что у братства есть могущественный секрет, и самому ему не справиться. Тогда я вывел его на Докинза. И тогда же у Родриго и появился подготовленный мною план: стравить две силы и под шумок украсть книгу.
– Так ты, по сути, всё разболтал ему? Не боишься, что однажды к тебе постучаться из Чёрного отряда?
– Для страха я слишком много видел. Ну а то, что я разболтал, как ты выразился, Родриго и так бы узнал. Конечно, не так быстро. Ему бы потребовалось на это как минимум года три, а не три месяца. Так что рано или поздно он бы вскарабкался на эту гору. А так я добился своих целей.
– Давай говори.
– Ну, во-первых, повторюсь, я знал где он находится и контролировал его продвижение. Во-вторых, как я сказал Родриго, я прилично заработал на его плане. В смысле заработал для братства. Так как одновременно он должен был финансировать десятки и десятки действий, то часть его денежных потоков нам удалось перенаправить в нужную братству сторону. А ещё часть потоков удалось загримировать так, будто это была целенаправленная растрата.
– Хайме, – Джон был горд своей догадкой.
– Да. Не только он. Были ещё люди в Лондоне и Нью-Йорке, но без старика Хайме такого уровня эффективности нам бы не удалось добиться. Ну а благодаря такой финансовой деятельности удалось достичь и третьей цели – заставить Клеменсо действовать в цейтноте. Если бы он самостоятельно добрался бы до информации, то ему бы удалось сэкономить приличную сумму денег. А так я постоянно подогревал его аппетит к новой информации. Ему бы не пришлось лезть в семейный фонд. Ну и он бы не спешил бы расставаться с украденной книгой – а он бы её точно украл, единственная вещь, которую он смог сделать без моего вмешательства – и теоретически мог бы найти зацепку к тайне.