Loe raamatut: «Судьба Иннокентия», lehekülg 4

V

Я был счастлив, когда увидел её в своем сне. Она посмотрела на меня, а я на неё. И тут я понял, что я в осознанном сне. Я могу управлять своим сном.

– Я чувствую то же самое. Я теперь могу поговорить с тобой. – сказала она. Её слова раздались во мне, как самый сладкий звук в мире. – Похоже, мы можем слышать мысли друг друга. – закончила она.

– О, да! Когда я тебя встретил, я хотел познакомиться с тобой, но что-то мне помешало. А потом ты вышла из подъезда. – сказал я ей, будучи на радостях. Во мне всё кипело.

– Я тоже хотела, но немного побоялась… Ты мне понравился, очень! – сказала она, улыбаясь искренне во весь рот.

Мы пошли по тропинке вверх по склону горы. Вокруг был смешанный лес, тот самый, о котором я думал этим утром. Смешанный густой лес вместе с палящим солнцем создавали контраст света и теней.

– И ты мне понравилась… Как же тебя зовут? – спросил я, с трудом сдерживая всю радость от происходящего.

– Я Марина, мне 19 лет. – сказала она. Я, мягко говоря, удивился.

– 19? Я думал, ты будешь старше… Скажем, 28… – сказал я удивлённо. – Мне 32.

– Ого… Ничего страшного в этом нет? – спросила она. По ней было видно, что она опасалась ненужного ей ответа.

– Нет, всё нормально. – сказал я. На её лице засияла улыбка.

Мы разговорились, даже не заметив, что мы уже были близко к прудику, который было бы полностью видно с горы, с который мы недавно спустились. Она рассказала, что она учится на биофаке, летом решила поработать кассиром, но с одним коллегой вышло недоразумение, из-за чего ей сделали предупреждение. Надеется, что больше такого не повторится. Также она обожает погружаться в себя, прямо как я.

– Фантазии спасают меня от стресса. Они помогают отвлечься. А на работе стресса довольно много, особенно с этим надоедливым коллегой.

– Я с тобой полностью согласен. А не хочешь рассказать, что случилось? Тогда, с коллегой. – поинтересовался я.

К этому моменту мы уже оказались близко к пруду. Вокруг был только лес и та гора, ничего более.

– Марина, а… – я понял, что она меня не слышит. Я попробовал переспросить, но уже мысленно. – Марина, а ты же мне снишься? Странный вопрос, мы ведь во сне сейчас…

– Как и ты мне снишься. Я очень этому рада… – подумала она, ответив мне.

– Это значит, что мы… Мы действительно общаемся? Ничего себе… – подумал я, смотря на неё.

Через несколько секунд я стал свидетелем жуткого события. Из пруда выглянула чья-то рука, взяла Марину, и утащила её в пруд. Я перестал слышать её мысли, мне захотелось плакать… Но ни единой слезы из моих глаз не выкатилось. По розоватым оттенкам вокруг меня я понял, что небо начало краснеть. Я обернулся и увидел церковь, чудом появившуюся. Раньше её тут не было.

Вокруг меня начали произрастать деревья и кусты, создавая мне дорогу в церковь. Я пошёл туда. Чем ближе я был к церкви, тем краснее и темнее было небо. Я шёл медленно, но я замечал, как изменялся цвет неба. Когда он стал ярко-красным, то чем ближе я был ко входу в церковь, тем темнее он становился.

Когда я зашёл в церковь, дверь захлопнулась так, что у меня заболела голова, а снаружи уже была непроходимая темнота. Неожиданно для меня храм стал освещённым, а я в одеждах священника. Всё это очень странно… Я снова не могу проснуться. Что меня ждёт на этот раз? А Марина? Она пропала после того, как чья-то рука утащила её в пруд. Надеюсь, она уже проснулась.

Я шёл по красной дорожке, которую симметрично окружали столы со свечами. Обычно в эти столы ставят свечки, когда хотят помолиться за кого-то. Но, если честно, я бы закурил от них, только совесть не позволяет. Мои мысли, похоже, никто не слышит. Скоро я подошёл к иконе Иисуса. Я решил осмотреться, отведя взгляд от иконы. Когда я его вернул, икона была черной. Там никого не было. Лишь чернота… Это меня слегка испугало. Я снова осмотрелся, а потом почувствовал руку у себя на плече. Я обернулся. Сам Иисус стоял передо мной.

– Здравствуй, Иннокентий. Такое имя было у московского митрополита в 1868 году… Рад тебя видеть в своем скромном ретрансляторе. Многие считают, что церковь – это "дом Бога". Церковь – это лишь усилитель связи с богом, с их точки зрения. – говорил он мне. Я внимательно его слушал, но решил спросить.

– Где Марина? – спросил я.

– Марина в моём же доме, Иннокентий. Она в безопасности. Пошли со мной. – обняв меня за плечо и показав на стену, сказал он мне.

Он пошёл к стене, а я за ним. Иисус открыл портал, судя по всему, ведущий в настоящий дом Бога – Эдем. Я зашёл в портал и оказался в раю. Здесь очень красиво: поют птички, летают бабочки, ярко светит солнце, облачное небо, а невдалеке видны ворота в сад. Я на секунду оказался в эйфории от увиденного, но я быстро сконцентрировался на Иисусе, идущего к воротам.

Ворота открылись – показалась мощенная дорога, по краям которой стояли различные растения, а ещё вдали виднелось ветвистое дерево, стоящее в центре сада. Вокруг дерева был построен небольшой фонтан.

– Ты должен знать, что Ева сорвала запретный плод с этого дерева и дала вкусить его Адаму благодаря змею-искусителю. Он до сих пор где-то здесь, но мы с тобой пришли не за ним, Иннокентий. – сказал Иисус спокойно и успокаивающе, посмотрев на меня.

– Зачем мы здесь? Это рай? – спросил его я, ощущая спокойствие за себя, но я всё еще думал о Марине.

– Мы здесь, чтобы выгнать отсюда очередную грешницу. Ей надо раскаяться. Но в этом саду есть ещё один грешник, которому тоже нужно покаяние и наказание. – сказал он. – И да, это Эдем. Или, проще, рай.

Я решил промолчать. Меня всё ещё волнует Марина. Где она?

– Сейчас ангелы достанут грешницу из фонтана. До этого я её переубедил, чтобы она перестала бояться верующих. Но мне пришлось забрать её сюда через пруд, потому что есть причины. – после этих слов два ангела достали Марину из фонтана и положили Иисусу под ноги, приведя её в чувства. Она жива, я был очень рад. Я хотел подбежать к ней, но он меня не пустил, положив мне руку на грудь.

– Где я? – спросила она откашливаясь.

– Здравствуй, дитя. – сказал ей Иисус, дав ей руку. – Ты в Эдеме, райском саду. – сказал он, охватывая рукой весь сад.

Она поднялась, а я смотрел на неё. Мне стало грустно, что она подумает, увидев меня в одеждах священника?

– Идём в портал. Ангелы пойдут с нами. – сказал он, обняв нас за талии.

Мы пошли. Я не знаю, куда ведет портал, который он только что открыл, но уверен, что обратно в храм. Через несколько секунд мы зашли в сине-белую воронку портала и, как я и ожидал, оказались в храме. За нами летели ангелы. Они ослепляющее светились, из-за чего я не смог понять, как они выглядят.

– Марина, ты меня слышишь? – спросил я у неё.

– Она тебя не слышит, митрополит. Барьер греха вам мешает слышать друг друга. Но когда вас обоих распнут, у вас будет время поговорить. Может, даже лучше узнать друг друга.

– Погоди, распять нас?! – спросил я возмущённо. – За что?! – чуть не заорал я.

– Гнев поглотил тебя. – сказал он.

В это время четыре ангела уже поставили два креста для распятия, а потом принялись брать нас. Иисус волшебным образом сделал так, чтобы мы с Мариной не сопротивлялись ангелам. Это действие пропало, когда нас привязали к кресту по рукам и ногам. Мы висели, как мученики, но ещё ими не были.

– Ах да, вы должны быть без одежды. – по его щелчку пальца мы остались висеть на кресте без одежды. Мы были абсолютно голыми…

Я снова начал слышать мысли Марины. Ей было стыдно, как и мне. Она неприятно смущалась, как и я.

– Марина, я не священник, я не предатель, я не собираюсь и не собирался тебя предавать! – подумал я, надеясь, что она меня слышит.

– Я знаю, что ты не священник. Не похож ты на верующего. – подумала она.

– Я вам не мешаю? – сказал Иисус. – Придется на секундочку прервать ваш милый разговор. Ангелы, действуйте. – сказал он всё так же спокойно, сложив руки в замок.

Я почувствовал что-то острое, касающееся моих ладоней. Моё сердце забилось от страха, хотя я не знал, чего боюсь. Возможно, адской пронзающей боли, которую я сию секунду почувствую в обеих руках.

Ангелы начали заколачивать это подобие гвоздей нам в руки. Нам, потому что я слышал и крики Марины. Я тоже орал, не сдерживаясь. Это адски больно… По моим ладоням на пол начала стекать кровь. Я уверен, Марина чувствовала то же самое. Такое словами почти не передать, как это было ужасно больно.

– Малинов Иннокентий, Марина Огарёва, – обратился Иисус к нам, – Вы являетесь зеркалами друг друга. Вы поразительно похожи душами. Греховный барьер – само зеркало. Оно не дает вам быть вместе, и не дает вам разговаривать в реальности. Он у вас один. И он уйдет, как только вы перестанете быть одинаковыми, но при этом -искупите свои грехи. Но если вы не захотите – вы так и будете ходить мимо друг друга, не замечая. – сказал он нам всё так же спокойно. – Ангелы, прибейте гвозди к их ногам!

Мы заорали от боли. Кровь уже запеклась на наших руках, новая пронзающая боль раздалась в наших ногах. Я пытался не заорать, стиснув зубы, но я не смог сдержать стон от такой сильной боли. Я прижал голову к балке креста.

– Марина, это просто ужас… – подумал я.

– Полностью согласна, Кеша… – ответила она мне.

– Вы кричите в гневе. Вас поглотил гнев. – сказал Иисус. Стоит ли уже говорить, что в его голосе было абсолютное спокойствие? – Ну же, расскажите мне о гневе. Иннокентий, ты частенько проявляешь пассивную агрессию. А ты, Марина, прямую.

– Дима заслужил это… – с трудом проговорила она. Я начал слышать её.

– У тебя не было права карать его! – сказал Иисус. – Что ты с ним сделала? Расскажи, и покайся. Я всё прощу вам, только признайтесь во грехах, и покайтесь.

– Я часто гневила. Бывала и пассивная агрессия… Но больше я всё-таки высказывалась напрямую, и действовала так же. – начала она своё покаяние.

– Продолжай, дитя… – сказал он. – Открой свою душу.

– Я так много гневила, что даже не помню всех случаев… – сказала она.

– Ну же, дитя… Раскайся в том, что помнишь. – говорил он, встав перед ней.

– Я побила Диму Чувашова, своего коллегу по магазину. Он часто приставал ко мне, и меня это злило. Но в тот момент я не выдержала, хоть он и попросил прощения… Мы помирились.

– Так вот что тогда случилось… – сказал с трудом я, но меня прервал Иисус.

– Помолчи, Иннокентий. И до тебя дойдет очередь… – сказал он. – А пассивная агрессия в сторону Аллы Андреевны? А ненависть к сверстникам?

– Я… Мне жаль… Прости меня. – сказала она ему.

– Всё хорошо, дитя. – он подлетел к Марине. – Спокойно. – говорил он, гладя её по голове. – Я тебя прощаю. Теперь, пока не закончится покаяние Иннокентия, виси тут. – после этих слов Иисус подлетел уже ко мне. – Теперь ты.

– Я помню, как несколько раз срывался на бывшую жену… В конце концов ей надоели скандалы, после чего она ушла от меня. Я жалею, что порой относился к ней нехорошо. Часто бывает пассивная агрессия, последняя была на деда, которому решил помочь донести пакеты до дома… Это происходит настолько часто, что я тоже всего не помню… За всю жизнь, которая явно дольше, чем Маринина, я совершал много поступков в порыве гнева, и за все я каюсь. Прости меня… – проговорил я всё это с трудом и адской болью в руках и ногах.

Он погладил меня по голове так же, как и её, а после сказал, что он меня прощает. Но снимать нас с крестов он нас не спешил.

– Теперь вы должны понести наказание… – он превратился в сатану, а ангелы превратились в бесов. – Терзайте их. А я посмотрю…