Loe raamatut: «А вот и я, ваша бабушка! Или Бабушка из Ниоткуда»

Font:

«Шуты и дети говорят иногда правду
но надо полагать, и шутом надо быть
по призванию, чтобы всегда говорить
чепуху, а иногда и правду».
(А. П. Чехов)

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

В городке N появляется странная особа, которая посещает агентство «Весёлая улитка», танцует брейк и очень даже любит конфеты

Ранним июньским утром 20… года в один из небольших городков N средней полосы России вошла странная особа. Это была старушка лет семидесяти пяти. Всё в ней казалось каким-то необычным и загадочным. Поэтому внешность её требует более подробного описания.

Представляла она собой весьма подвижное существо, ростом несколько ниже среднего. Вся её мягкая, сдобная, ещё не успевшая раздобреть фигура, дышала добротой, домашним уютом и пирогами с малиновым джемом. Внешний облик её манил и притягивал к себе посторонние взгляды, словно магнит.

На голове её красовалась соломенная шляпка – с низкой тульей и узкими полями, – надвинутая на самый лоб. Седые волосы были взяты сзади в пучок небольшим цветастым бантом в горошек. Из-под шляпки на мир глядели – сквозь круглые, дымчатые стёкла очков в металлической оправе, – умные, добрые, с озорной, лукавой смешинкой глаза.

Одета старушка была в тёмно-серое клетчатое платье, несколько удлинённое книзу. Верх его украшал белый, накладной, кружевной воротничок. Ступни ног, обтянутых чулками ярко-зелёного цвета, были втиснуты в красные башмаки с большими медными застёжками.

При ходьбе старушка опиралась на лёгкую, складную тросточку с приделанной к ней самодельной ручкой. На боку, на ремешке через всю грудь, висела потёртая, видавшая виды жёлтая кожаная сумка. К платяному поясному ремню её был прикреплён плеер, а в левое ухо вставлен микронаушник. Правое ухо отдыхало. Ну вот, пожалуй, вкратце, вроде бы и всё о незаурядной внешности странной личности.

Игривой, пританцовывающей походкой подошла она к застеклённой двери невысокого кирпичного здания, над которой виднелась надпись:

Агентство социальных услуг

«Весёлая Улитка».

Быстро, без посторонней помощи, она отыскала нужный кабинет с табличкой:

Начальник отдела трудоустройства

Пухнастая Изольда Маврикиевна

Постучалась.

– Да! – прозвучал за дверью грудной женский голос. – Войдите!

За письменным столом восседала молоденькая, разукрашенная особа. По правую руку её дымился душистый, ароматный кофе в маленькой, фарфоровой чашечке на блюдечке. По левую – находилась начатая коробка дорогих шоколадных конфет. При виде необычной посетительницы глаза её округлились, а рот так и остался открытым. Рука, державшая конфетку, зависла в воздухе.

– Здравствуй, милая! – проворковала старушка. – А туда ли я попала?

– А вы, собственно, по какому вопросу? – прозвучало в ответ после продолжительной паузы, за время которой Изольда Маврикиевна оторопело изучала возникшее перед ней весьма странное явление.

– Да мне бы какую работу по уходу за малыми детками, – ласково молвила старушка. – А конфетки-то, небось, вкусные? Угостила бы хоть одной. Страх как обожаю! – Она хитро подмигнула. Во всём облике её и поведении чувствовалась какая-то бесовская чертовщинка.

– Это вы чевой-то? – возмутилась начальница.

– Да это такая привычка у меня. Не обращай внимания.

– А-а, – недоумённо протянула Изольда Маврикиевна, не удостоив однако чести угостить посетительницу конфеткой, и тут же полюбопытствовала. – А сколько же, позвольте узнать – не будь в обиду сказано, – вам лет, бабушка?

– Да молода я ещё, милая, ой как молода, по космическим меркам-то. Если по земным взять, то лет триста будет, не мене, – отвечала та. – Годы мои пролетели так быстро и незаметно, что я не успела даже и состариться.

Глаза начальницы ещё больше округлились.

– Да вы, оказывается, ещё и большая шутница, бабуля! – сдерживая ироническую усмешку на устах, произнесла женщина. – А сами-то вы откуда?

– Я-то? Да как тебе сказать, милая! Я… – Странная незнакомка возвела глаза кверху, – …оттуда!

– Да ладно вам, бабуля, голову мне морочить, – уже начала сердиться начальница. – Шутите где-нибудь в другом месте. За вами за самими уход нужен, а вы всё туда же.

– А я и не шучу, – молвила старушка, – Ну так как, милая: уважишь меня, старую?

– А у вас есть при себе какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность, или рекомендательное письмо? – уже более строго спросила начальница.

– А зачем? Я справлюсь с любой работой: и за детьми пригляжу, и по хозяйству управлюсь с моим большим удовольствием, и досуг устрою, и обучение какому-нибудь полезному делу проведу…

– Ну, какому например? – ухватилась за спасательную соломинку начальница в надежде дать решительный отпор просьбе необычной посетительницы.

– Да хотя бы, к примеру, танцам разным.

– А каким именно?

– Да всяким! Если из современных, то – рок, брейк, шейк, степ…

– Ну вы и даёте, бабуля! А мы вот сейчас возьмём, да и проверим. Что будете танцевать?

– Да что прикажешь, милая! Давай – брейк-данс!

– Ух ты! Значит что-то из хип-хоп! Усекла!

Изольда Маврикиевна быстренько вставила дискету в дисковод персонального компьютера. Своды комнаты тут же заполнились звуками роковой, джазовой композиции. Начальница даже и глазом не успела моргнуть, как старушка очутилась на середине свободной части комнаты, и-и-… понеслось-поехало.

Чего уж только не вытворяла, какие только кренделя с вензелями не выделывала странная посетительница. И прыгала, и вертелась, и крутилась в разных положениях. То на двух руках и ногах, то на одной. А уж о растяжках-шпагатах и говорить не приходилось. Но вот звучание музыки прекратилось. Старушка вмиг очутилась за столом начальницы, на прежнем месте. Ни одышки, ни усталости во всём её облике не чувствовалось и в помине.

– Полнейший отпад! – первое, что и смогла вымолвить дрожащим голосом потрясённая начальница. – Ну вы и даёте! Ни лечь, ни встать! Да вы крутая, бабуля, оказывается! Клёво выглядите на вираже!

– И не говори, милая, – поддакнула старушка. – Организм у меня деликатный, сложноорганизованный, с тонкой душевной организацией. Ну так что? Даёшь адресок, или как?

– Да есть у меня тут один, – ещё не успевшая прийти в себя, сдавленным голосом молвила Изольда Маврикиевна. – Семья Чижиковых. Культурные, скажу вам, весьма обеспеченные родители – Акакий Петрович 35-ти и Перпетуя Африкановна 32-х лет от роду. Просили на летние каникулы подыскать подходящую кандидатуру по уходу за детьми и ведению хозяйства. Сами-то они, муж с женой, собираются в скором времени пойти в отпуск и отправиться отдыхать куда-то на юг. У них четверо детей: девочка и три мальчика. Мал мала меньше. Но такие проказники, скажу вам, не приведи Господи! Попробуйте. Я вам сейчас и адресочек накидаю…

– Не надо, милая, писать-то, – остановила странная незнакомка. – Говори. Я и так запомню.

– Ну, раз такое дело – улица Шаловливая, дом номер 17. Двухэтажный особняк, обнесённый декоративным забором. Во дворе злая собака. А в общем-то, знаете что? Я им сейчас перезвоню.

– Перезвони, милая, перезвони – согласилась старушка. – Да скажи, чтоб встречали меня всем семейством, на пороге дома. А я уж пойду. Что-то засиделась тут у вас.

С этими словами незнакомка поднялась, подошла к двери и оглянулась, бросив пристальный взгляд на поверхность стола. С него тут же попадали на пол блокнот с авторучкой, лежавшие перед начальницей. Покуда она их искала и поднимала, старушка успела приоткрыть клапан своей сумки. Конфеты, одна за другой, быстро и незаметно перекочевали в последнюю. Неслышно выскользнув в дверь, старушка так и оставила Изольду Маврикиевну Пухнастую в полнейшем смятении и недоумении.

Бабушка знакомится с семейством Чижиковых. Денискина шалость оборачивается против него же самого

Казалось, ноги сами несли старую женщину в сторону Шаловливой улицы. По пути она успела сыграть с маленькими детишками в классики и угостить их шоколадками, оставив детвору в неописуемом восторге. Потом она сложила тросточку, упрятала в сумку, вынула из неё верёвочные скакалки и лихо поскакала к месту предполагаемого назначения. Но в скором времени старушка сообразила, что своим поведением слишком уж сильно привлекает к себе внимание окружающих. Далее она уже следовала своим обычным, слегка пританцовывающим шагом, в такт музыке, доносившейся из микронаушника плеера.

Быстренько отыскав дом под номером 17, старушка очутилась рядом с его калиткой, оказавшейся незапертой. Когда она вошла в неё, то узрела на ступеньках парадного входа особняка семейство Чижиковых в полном его составе. На первой ступеньке стояли, в линейку, дети, согласно их роста. Сзади, над ними, на второй ступеньке, возвышались их родители.

– Оперативно сработала Изольда Маврикиевна, – успела отметить про себя старушка.

Она смело направилась по ухоженной аллее в сторону встречавших, приветливо помахав им рукой.

Те в долгу не остались, наградив пришелицу тем же знаком внимания. Только руки их так и застыли в воздухе по причине крайнего изумления, вызванного необычным видом и поведением странного существа. На лица обоих родителей невольно легла маска чем-то крайне удручённого, глупого арлекина, готового удивляться всему на свете. Этого нельзя было сказать о детях. В их молчаливом поведении и ехидных, издевательских усмешках сквозило беспредельное любопытство и неистребимое желание узнать, что же будет дальше. Не снится ли всё это им.

– Всему уважаемому семейству Чижиковых мой пламенный! – молвила старушка, подходя ближе и на ходу отвешивая встречавшим низкий поклон. – А вот и я, ваша бабушка! Заждались небось, родненькие?

Ответа не последовало, так как в воздухе всё ещё висел большой знак вопроса. По земле разливался фимиам своеобразного «почтения» к явившейся личности. На смену недоверию и разочарованию со стороны хозяев постепенно приходило какое-то необъяснимо радостное возбуждение и ожидание чего-то необычного.

– Вот, решила к вам наведаться, предложить свои услуги, – пояснила старушка. – В случае чего, вы, Акакий Петрович, и вы, Перпетуя Африкановна, можете во всём положиться на меня. Я уж не подведу. А детки-то у вас какие: одно загляденье, – польстила старушка. – Звать-то вас как, милые, сколько вам годиков?

Хозяин незаметно коснулся рукой девочки: мол, давай, представляйся.

– Маша! Десять лет! – с серьёзным видом представилась та, сойдя с лесенки и вновь воротившись на прежнее место.

– Ма-а-ашенька! – ласково протянула старушка. – Имя-то какое красивое.

За девочкой подобным же образом, поочерёдно, назвались и мальчишки – Макарка, Ванюшка и Дениска, – девяти, восьми и семи лет соответственно.

– Ну вот, наконец-то, и познакомились. А меня прошу величать просто… – Незнакомка на мгновение задумалась, а потом произнесла: «…бабушка Изниóт».

Супруги в недоумении переглянулись, озадаченные необычным именем старушки. На лицах детей, наоборот, присутствовало выражение крайнего любопытства и скрытого лукавства.

После представления «кто есть кто» семейство Чижиковых взяло старушку в плотное кольцо и молча стало рассматривать её со всех сторон. Кольцо это медленно крутилось то по часовой, то против часовой стрелки. На лицо девочки Маши была наложена печать плохо скрываемого иронического почтения и смирения, чего нельзя было сказать о её братьях. Лицо Макарки искажала кривая, издевательская гримаса. Ванюшка едва сдерживал смех. Самый маленький, Дениска, моргая хитрыми глазками, успел незаметно что-то сунуть в бабушкину сумку. Но так как ничто не могло ускользнуть от внимательного, проницательного взгляда бабушки, то факт этот не остался без её внимания. Вида, однако, она не показала.

– А теперь ведите-ка меня, старенькую, в свои хоромы-то, – тактично поторопила бабушка.

– И правда, друзья! Что же это мы стоим на дворе? – придя несколько в себя и оправившись от всего увиденного, услышанного и пережитого, бодрым голосом воскликнул Акакий Петрович. – Милости просим бабушку Изниот проследовать в наши апартаменты.

Парадный вход тут же поглотил торжественную процессию, вытолкнув её сначала в прихожую, а затем уж в небольшую приёмную залу. Бабушку водрузили на почётное место: на стул, выполненный в стиле времён вольтерианской эпохи. Покуда она устраивалась в нём поудобней, почувствовала в своей сумке какое-то странное, постороннее шевеление. Сразу сообразив в чём дело, бабушка Изниот тут же перенаправила движущийся предмет по одному только ей известному адресу.

– Ой! – вдруг возопил самый младшенький, да так отчаянно, что все прямо таки вздрогнули, кроме гостьи, разумеется.

– В чём дело, Денис? – строго спросил Акакий Петрович, испепеляя сына уничижающим взглядом.

– У меня там, за пазухой, что-то холодное шевелится! – испуганно заявил тот и дрожащими от волнения руками вытащил из-за пазухи огромную жабу.

– Ты снова за своё? – нахмурил брови отец. – А ну, иди, отнеси бедное пресмыкающееся на своё законное место и не мучь его. И, вообще: мы сейчас с мамой и бабушкой Изниот будем обсуждать некоторые деликатные вопросы, не предназначенные для детских ушей. Поэтому пока выйдите, поиграйте на дворе, подышите свежим воздухом и не мешайте нам.

Хозяева вкратце рассказали и о себе. Акакий Петрович занимал должность управляющего закрытым акционерным товариществом «Скрытые резервы». Специализировалось оно на изысканиях неких скрытых резервов в общем, и конкретных – в частности.

Перпетуя Африкановна заведовала дамским салоном красоты «Шик-блеск!».

Что касалось детей, то Дениска должен пойти осенью в первый класс, а Ванюшка успел его уже закончить в этом году. Макарка окончил второй, а Машенька третий.

– Только уж очень бедовые они у нас, – посетовала хозяйка. – Глаз да глаз за ними нужен. Вы уж с ними построже будьте, а то никакого сладу с ними нет. Совсем от рук отбились. Условия работы, сами понимаете, не позволяют нам заняться вплотную их воспитанием.

– Бабушка Изниот, любезная, – вступил в разговор Акакий Петрович. – Вы уж извините, пожалуйста, за нетактичный вопрос, но и нам очень бы хотелось знать о вас чуточку больше. Ведь сами понимаете: дети, хозяйство, а ваши годы заставляют предполагать, что всё это может лечь на ваши плечи непосильным бременем.

– Да что ты, милок! – молвила старушка. – Если в чём-то вас одолевают сомнения, прошу предоставить мне испытательный срок. Ну, хотя бы на недельку. Не придусь ко двору, сразу же покину вас, и слова не пророню. Многого не требую. Мне бы уголок отдельный, рядом с детками, да бесплатное, суточное столование. Ну а насчёт того «кто я, да откуда» – уж уважьте меня, старую, – пусть это останется моей маленькой тайной. Одно лишь скажу: я без возраста, но с биографией. Оставляю за вами право судить обо мне по моим же делам. Согласны?

– В общем-то – да! – как-то неуверенно, но дружно прозвучал родительский дуэт.

– Ну, вот и договорились, – обрадовалась старушка. – Когда приступать к работе?

– По вашему усмотрению, – прозвучало в ответ.

– Хорошо! Значит, с этой минуты. Тогда попрошу поближе ознакомить меня с вашим хозяйством.

В скором времени бабушкина просьба была удовлетворена. На первом этаже находились прихожая, приёмная, гостиная, кухня, подсобка, ванная и туалетная комнаты. На втором – рабочий кабинет Акакия Петровича, детский рабочий кабинет, взрослая и детская спальни, туалетная комната. Гостиная, по всему своему периметру, на уровне второго этажа, была снабжена круговым, ярусным балконом с деревянными перилами. Третий этаж занимало чердачное помещение, где хранились разные ненужные вещи. Кстати, там нашли себе пристанище филин и летучая мышь.

Бабушке Изниот был отведён на втором этаже хоть и небольшой, но светлый, чистый и уютный уголок в виде маленькой комнатки, рядом с детской спальней.

Tasuta katkend on lõppenud.