De feminis

В ожидании полноценной книги прочитал одну главу, которую автор как тизер опубликовал в интернете. Сорокин уникален, узнаёшь его с первой строчки. Мастер метафоры - параллели с реальным миром не проглядеть. Сюжеты, диалоги шикарны, продумано всё вплоть до мельчайших деталей. Роман не для проглатывания за одну ночь, но для внимательного чтения с паузами. Для меня Сорокин - это писатель номер один о сегодняшнем мире: всё, что он хотел вывернуть наизнанку и показать читателю, ему, как всегда, удалось. Каждый пятисекундный фрагмент сделан мастерски и преподнесён под чистейшим увеличительным стеклом. Любители Теллурии и Манараги, равно как и другого серьёзного чтива, не останутся равнодушными. Жду полнометражной книги!

Книгу прочитал залпом. Среди "постсоветских" сборников автора De Feminis наряду с "Пиром" произвел на меня наибольшее впечатление, тогда как "Белый квадрат" и "Моноклон" почти не отложились в памяти. Самые сильные (на мой взгляд) рассказы – они же самые длинные: "Гамбит вепря" и "Сугроб".

В любом случае перед нами – совершенно типичный Сорокин, не изменяющий своему художественному своеобразию: здесь и абсурдизм, и леденящие душу антиутопии, и тревожные аллюзии на современность, и все-все остальное, за что Сорокина любят и не любят.

Рекомендую тем, кто уже хорошо знаком с творчеством Сорокина. Если до этого Сорокина не читали, рекомендую для начала "День опричника" или "Тридцатую любовь Марины".

Сорокин- лайт для неофитов ). Прочла за пару часов. Выпирают все его излюбленные прием- каннибализм, антиутопия, секс, фекальное ( немножко )). Не хватило новизны и свежести. Очень поверхностно - наброски и зарисовки… постмодернистского оргазма не случилось )))

Я б не советовал тратить деньги на 'это'.

Есть отдельные интересности , но в целом скучная невнятная похабщина, попытки на сатиру смешны и тягомотны. Повторяющиеся в тексте прилагательные, просто пропускаются станицами.

Не зацепило. В сравнении с другими произведениями автора слабовато. Ощущается искусственность, натянутость сюжетов. Но читается легко, мастерство не пропьешь.

Необходимо всем прочитать книгу и снять венец творения с головы

Книга написана понятным и простым языком, описаны очень интересные опыты познания у животных. Даже у рыбок всё не так просто. Я в восторге от книги

прочитала книгу залпом, как и другие книги Сорокина (почти все) собрала у себя почти всю библиотеку его книг гениальный автор, ни разу не было, чтоб книга разочаровала. удивительно, что его до сих пор печатают в России в такое то время.

Кто-то из критиков, кажется, Галина Юзефович, писала, что Сорокин как-то не так к женщинам относится. Вот Пелевин Виктор правильно, мягше, а Сорокин – нет. Ну, вообще-то в эпоху феминизма и мульти-культи правильные сигналы требуют от всех, от известных писателей особливо. Для этого и "Твиттер" придумали. Причем сигналы должны подавать все, а платят лишь некоторым.

Новый сборник рассказов крупнейшего на сей момент русского писателя Владимира Сорокина, этого мастодонта постмодерна, называется De feminis, что переводится с латыни "О женщинах". Впрочем, тут можно увидеть и намек на "дефеминизацию". Владимир Георгиевич, конечно, молодец и на сей раз. Да и мы тут не все еще в песдолизы вписались.

Бросается в глаза, что Сорокина несколько достал ЕС и немчура (писатель живет в Берлине). Рассказ "Вакцина Моник" очарователен настолько, насколько может таковой быть принудительная анальная стимуляция (только мужчин). Укол в язык при одновременной насильственной пальпации простаты – гениальная метафора европейских дел, вот просто ни убавить, ни прибавить.

В отличном рассказе "Жук" солдат-уголовник Витька Баранов из армии Рокоссовского убивает эсэсовку Ирму. Вам ее жаль? Мне нет. И другие женские персонажи сборника эмпатии как-то не вызывают. Впрочем, мужские тоже. Так какого режиссера запекли на вертеле "троглодиты" из Камергерского, а театр сожгли? (Ржалнемог.) Москвичи, напишите, какой театр в Камергерском.

Никого не жалко, никого. Ни тебя, ни меня, ни её.

"Утро Призмы начинается чудовищно: не успев проснуться, она должна мучительно выбирать между Конусом и Кубом".

Эти рассказы Владимира Сорокина объединяет то, что героями в них являются женщины. К тому же, все истории так или иначе связаны с насилием – женщины либо подвергаются ему, либо творят его сами, либо становятся его свидетелями. Интрига почти каждого рассказа сборника заключается в сочетании реалистичной истории на достаточно актуальную современную тему и внезапно вторгающихся посреди или в конце текста шокирующих сцен насилия, пыток, убийства или грубых сексуальных актов, как бы подводящих итог данному дискурсу. Наиболее интересными мне показались «Сугроб» и «Гамбит вепря».

Московская студентка Маша встречает на катке, точнее в сугробе американца Тодда, и у них завязывается страстный роман. История заканчивается трагически, поскольку дело происходит во времена холодной войны (сугроб тут как место и как время) между США и СССР, когда все связи советских граждан с иностранцами были под жестким контролем спецслужб. («Сугроб»)

Президент одной маленькой европейской страны настолько хочет выглядеть гуманистом и интеллектуалом-шахматистом, что готов буквально сожрать любого, кто помешает ему в этом, даже шахматную экс-королеву. Омерзительная и тошнотворная финальная сцена явно отсылает к «Осени патриарха» Маркеса, где к праздничному столу подают фаршированного министра обороны. («Гамбит вепря»)

Оказавшись в детстве свидетелем изнасилования, успешная арт-художница тиражирует один и тот же сюжет, не придумав ничего нового за 35 лет своей карьеры. («Татарский малинник»)

Охранница в нацистском концлагере жаждет секса и любви, но получает в ответ нечто симметричное. Кесарю кесарево... сечение. («Жук»)

Поэтесса с амбициями великого прозаика зашивает собственную вагину для создания великого романа. Ее ожидания связаны с тем, что все значимые писатели были мужчинами, то есть причина их литературного таланта в причинном месте. Получается у нее нечто «чудовищное». («Золотое ХХХ»)

Лингвистка Моник, униженная бросившим ее любовником и немецкими властями, заставившими стоять в трехчасовой очереди под дождем за прививкой от ковида, видит сон о том, как она изощренно пытает немецких мужчин изобретенной ею лингво-вакциной. («Вакцина Моник»)

Оптика успешной прагматично-призматичной бизнес-вумен настроена таким образом, что люди видятся ей как материальные объекты - многогранники с разным количеством граней и с ограниченным набором качеств. Чем-то напомнило набоковских манекенов. («Пространство призмы»)

Две девушки в ожидании неизвестной процедуры, для которой нужны ступа и пестик, травят байки про странные случаи из жизни - смесь пошлых фантазий и историй про чудотворные исцеления. История достойная российского стендапа. («Странная история»)

Девочка Ира, лежащая в больнице с плевритом, плавает в температурном бреду. Ее мысли похожи на заговаривание боли и страха, в котором все события сплетены в клубок, в центре которого - образы мамы некрасивой и мамы красивой. Текст из одного абзаца, без знаков препинания и логических связей. ("Две мамы")

Хотелось бы отметить прекрасное исполнение Дарьи Мороз – очень органичное прочтение, практически театр одного актера.

Отличный авангард в гурманском стиле для литературоманов и интеллектуалов. Сорокин, как всегда, весьма хорош!) С приправой из чего-то эдакого, почти затабуированного...