Город основал македонский царь Кассандра и назвал в честь своей жены Фессалоники, сводной сестры Александра Великого и дочери царя Филиппа II в 315 г. до н. э.

к морю прильнули лазурному,

Видно, в море Эгейское сильно влюбились.

Восторгаюсь союзу столь чудному,

Ведь и город, и море любовью сроднились.

Здесь и эллинской, и византийской —

Всем эпохам нашлось своё место.

Даже с древних времён дорийский

Тут оставил свой след, как известно.

Вспоминаются быль и легенды Эллады:

О, прекрасная дочь Фессалоники!

Она была названа Фессалоникой от слияния двух слов – Фессалия и Ника (Фессалия + победа), поскольку родилась в день битвы на Крокусовом поле, в результате которой македоняне и фессалийцы одержали победу над Фокидой. В честь этой победы Филипп II её и назвал.

Твоё имя как символ награды

В македонской военной хронике.

И недаром царём же Кассандром

Фессалоники был на века ́ наречён.

От Адама инстинктом нам данным

Города величаем мы женствено с этих времён.

Халкидики́

Трезубец Посейдон вонзил в морскую гладь,

И всплыл Халкидики́ из глубины подводной.

Подарок Бога эллины восприняли как благодать

И стали обживать свой полуостров плодородный.

Спасенья нет от туристического тут набега,

Курортная теперь здесь мекка с гидами,

И мало что осталось от гомеровского века,

Лишь девушки из моря выплывают афродитами.

Парфенон

На фоне неба Парфенон

В классическом наличье,

В нём дух Эллады воплощён

Во всём своём величье!

Взирая, трудно утолить

Восторга от творенья идеального.

Ведь невозможно повторить

Идею храма столь сакрального.

Эллада

Побережье ажурно, как кружево,

Островов ожерелье зелёное

В окаймленье лазурного моря —

Это чудо Эллады божественной.

Видно, боги недаром страну эту выбрали,

Заселили и землю, и море, и небо.

Им святилища всюду воздвигли

В почитании смертные эллины.

По законам богов Олимпийских

Соразмерно и в строгости жили,

В предсказания верили свято,

В приношенье богам не скупились.

Мне, язычнику, боги их близки:

Афродита, и Зевс, и Афина.

И живу я сегодня в эстетике

Между эллинским прошлым и будущим.

Пникс

Пникс – холм в центре Афин, где проходили народные собрания с 507 г. до н. э.

Между холмами Нимф и Муз

К подножью демократии иду,

Там каждый просвещенный муж

Перед народом молвил на виду.

Свободы сердце билось здесь Афин,

Решалось всё народным плебисцитом,

И равный голос каждый гражданин

Имел, и был тот голос дефицитом.

Тут речь держали пред народом

Пер

и́кл

, и Фемист

кл, и Демосф

н.

Какого бы сословья ни был родом,

Закон собрания для всех священ.

Присев на краешек трибуны,

(Как не взглянуть на Парфенон!)

Невольно погрузился в думы…

Здесь принцип демократии рождён!

Коринфский канал

Во времена господства Рима

Нерон затеял рыть канал.

Экспансии имперской зримо,

Что путь им на Восток он сокращал.

У пожеланий есть предел

В тысячелетних ожидатьях,

Как Рим того бы ни хотел

При всех своих желаньях.

Красавец двух морей, канал

Эгейского и Ионического моря

Лишь в новый век возможен стал.

Исполнилась божественная воля!

Из Аттики в Пелопоннес

По трассе скоростной через мосты.

Здесь древность вытеснил прогресс,

С трудом узреть былых времён черты!

Холм Муз

Посвящается Панаётису Цацанидису

Взойдя на холм зелёный Филопáппа

До 2в. н.э. он назывался холм Муз, где собирались поэты и музыканты, что бы получить вдохновение.

Узришь Акрополь, будто на ладони,

А у подножия раскинулась стихийно Плáка

Для Афин Плака, что для Парижа Монмартр, для Лондона Ковент Гарден.

В разнонарядном цветотоне.

Вдали синеет Сардонический залив,

Сливающийся с цветом неба.

Весь город в необычности красив,

Рождённый под звездою Феба.

Невольно посещает вдохновенье

От созерцания с холма возвышенного Муз,

И в это самое летучее мгновенье

Стихи рождаются в порыве чувств.

Олимп

Все кругом открывается – холмы, высокие горы,

Долы, небесный эфир разверзается весь беспредельный…

Гомер

Божественный Олимп Эллады

В легендах, мифах сотворён,

И нет ему иной награды,

Чем память эллинских времён.

От Фессалúйской восхожу долины

На Зевса бывшую обитель,

Минуя и ущелья, и стремнины.

Как высоко вознёсся небожитель!

Был смертным путь к нему заказан,

Олимпа властвовали боги.

Кто защищён, а кто наказан.

Спускались и на землю по тревоге.

Долины, небо, море, горы

Обозреваю с поднебесного Олимпа.

Эллады сокровенные просторы

Словесного достойны гимна!

Утро на озере Орестиада

Раннее утро в горах,

В озере небо зарёй отражается,

Лёгкие всплески волны в берегах,

Горное солнце вот-вот и появится.

Как мне легко в этот утренний час,

Где-то всё там за плечами осталось.

Новое утро родилось для нас,

В этом и жизни вся радость!

Монастыри Метеора

Внизу Каламбáка

Каламбака – небольшой город у подножья Метеора.

, а здесь Метеора,

Обитель монахов на скальных

вершинах,

Да небо, да горы в лощинах.

И к Богу здесь больше простора.

Монашеский труд весь

в молитвенных бденьях

И душу, и разум от скверн очищает.

Возвышенность веры сердца

наполняет

От близости Бога в монашеских

кельях.

В монахи пора подаваться и мне,

Оканчивать век в послушанье,

В молитве, труде, в покаянье

На этой святой Метеора горе.

Кастальский источник

Священный ключ Кастальский Аполлона,

Дарующий поэтам вдохновенье,

Струится под зелёной кроной.

Паломники тут принимают омовенье.

К Дельфийскому святилищу дорога

Святого не минует здесь ключа.

Вздохнув от тяжкого пути немного,

К источнику прильнул и я.

Испив «мифической водички»,

Вознёсся к богу на Парнас,

Там у него поэтов перекличка,

Там у поэтов звёздный час!

Магическую влагу испытал

Сам Байрон, воспарив от вдохновенья,

И просвещенный мир познал

С Парнаса гения творенья.

Олимпия

В зелёных ладонях земных стадионов играйте.

Эллада нам игры свои завещала.

В метании диска, в дистанциях бега дерзайте,

Чтоб юность на солнце сияла.

Когда Олимпийский огонь зажигали,

Все распри и войны тогда прекращались.

Богам эти игры свои посвящали,

В спортивной борьбе состязались.

Олимпия мирно уснула во славе веков.

От солнца Эллады огонь зажигая,

Её пробуждают от вещих эпических снов,

Традицию игр возрождая.

Размышления в Микенах

И грянули свыше Паллада и Гера,

Чествуя сына Атрея, царя многозлатной Микены.

Гомер

На холм Микенского Акрополя

Ведёт тысячелетняя тропа.

Не слышно тут воинственного вопля,

Лишь туристическая движется толпа.

Не для красот здесь циклопические стены

Ахейцы соорудили на века,

Ведь за владенья постоянны переделы,

Обычным делом же была война.

Минуя Львиные ворота не спеша,

Мы попадаем в цитадель Микен.

Развалины святилища, дворца,

Других строений лишь фундамент стен.

Невольно возникают размышленья

О жизни бронзового века тех людей.

Тысячелетия спрессованы в мгновенья.

И чем мы отличаемся от тех далёких дней?

На Боингах летаем, как вспорхнул Икар,

Используем не лошадей, а Мерседесы.

В крови у нас такой же споров жар,

И в чувствах мы такие же повесы.

Святилище Асклепия

В святилище Асклепия паломником пришёл,

Как эллины когда-то храмы посещали.

Надежду каждый страждущий обрёл,

И душу, и тела здесь врачевали.

Святые камни храмов святы

Среди поросших маков алых!

Проходят чередой века и даты

В воспоминаниях времён бывалых.

А ностальгия так сильна

Своим воображеньем,

И пилигримом я пришёл не зря,

Ведомый об Асклепии поверьем.

В душе утихла ноющая боль,

Пришло радушное успокоенье.

В краю божественнейшем столь

И камни мне даруют исцеленье.

Дельфы

Канули в Лету оракулы, пифии,

Храмы святые и сам Аполлон.

Только Парнас в своём прежнем величии

В небо нагорное, в синь устремлён.

Мифы, преданья, сказанья —

Всё говорит о величье былом.

Верили мира владыки во все предсказанья,

Верили в миф о дельфийском и пупе земном

По греческой мифологии в Дельфах находился пуп земли.

Метеорский мёд

Как сладок мёд небесных Метеóр

С монашеских цветочных пасек.

В нём аромат весенних гор,

Оттенки солнечной воскресной Пасхи.

Вкушаю сей божественный нектар,

Нам данный с сотворенья мира,

И воздаёт монахам за их дар

Моя языческая лира.

Старик и девушка

Посвящается юной спутнице путешествия по Элладе – Дане.

Я – стар. Меня скупая гложет дума.

А ты же светишься так юно!

Мой каждый день – последний миг,

Твой новый день и полдня не достиг.

Глаза, и руки, и лицо устали…

Зарницы нежных глаз заполыхали!

Расставание с Элладой

Расставаясь с Элладой, я думаю

Об античных прошедших веках.

О Эллада! Осталась ты юною

Наяву и в эпических снах.

Сколько мифов, легенд и богов

Сотворила народная мудрость,

И из этих сложившихся слов

Воссоздалась Гомером та древняя

юность.

Величавость божественных храмов,

С одиноко стоящих тут же колонн,

И остатки театров, тех самых,

И в дорическом ордере сам

Парфенон!

Золотой пережи́тый Афинами век

Философии, демоса творчества,

Всех искусств небывалый успех —

Ренессанса пророчества.

Ностальгия

Бархатная осень —

Тень от летнего тепла,

Море ласковое очень,

И в Элладе чудная пора!

А в России бабье лето,

Солнечная проседь у берёз.

Описать стихами невозможно это

Даже в поэтическом порыве грёз.

Загостился я в твоём былом, Эллада,

Ностальгия затомила грудь,

И в Россию возвращаться надо,

Чтоб к земле родной прильнуть.

Мой итальянский синдром

Встреча с Данте

В терцинах Данте всё о Беатриче, Беатриче,

Я тоже в ямбах о Божене, о Божене.

В любви поэзии величье,

В любви поэтов вдохновенье!

На родине твоей, изгнанник,

Я во Флоренции желанной,

Я пилигрим, я только странник,

Прошедший путь, от Бога данный.

Одетую в каррарский мрамор вековой,

Флоренцию в метафоры не надо наряжать,

А так же и эпитетской строкой.

Флоренция царит, чтоб восхищать!

В твоей я церкви Сан-Джованни

Стою перед священным алтарём

В смиренном христианском покаянье.

Мне кажется, что мы стоим вдвоём.

Я преклоняюсь пред тобой,

Взиравшим ада все круги,

Чистилище и рай святой

С Вергилием в твоём пути.

Пока ты не в Флоренции родной,

Твой прах не обретёт покоя;

Гонимый жизненной судьбой,

Твой вечный путь изгоя.

А мне на родину пора,

В Россию, занесённую снегами.

Флоренция – любовь твоя ввека,

Мне будет сниться поэтичными ночами!

Венеция

Из зелёно-жёлтых вод лагуны,

Из пучин морских небытия,

Как рождаются Венеры юны,

Так Венеция всплыла́, морей дитя!

Из России белоснежно-нежной,

По весне ещё закутанной в снега,

И такой равнинной и безбрежной,

Я в Венеции, как с облачного сна.

По твоим каналам улиц

Я иду или плыву, ну как во сне,

И от ярких бликов жмурюсь,

Привыкая к этой красоте.

Вся в объятьях водной глади,

Окаймлённая фасадами дворцов,

Величавыми соборами, мостами.

В дуновении морских ветров.

Я и сам поддался водным чарам,

Восхищённый этой красотой,

И с каким-то вдохновенным жаром

Я с Венецией сроднился, как с мечтой.

Тосканские города

Городов тосканских ожерелье:

И Флоренция, и Пиза, и Сиена —

От восторга и до удивленья

Завораживает, словно бы сирена.

Площади, соборы, баптистерии,

Лабиринты улочек – Флоренция!

Здесь рождались и творили гении.

С Возрождением аудиенция!

И любовь, и вдохновенье!

Данте Беатриче повстречал.

У Лоренцо Медичи прозренье,

В Микеланджело он гения признал.

Изваяв из горной глыбы

Мраморного на века Давида,

(Вы такое сотворить могли бы?!)

Мировой шедевр он выдал.

С Симонетты Сандро Боттичелли

Симонетта

Olete lõpetanud tasuta lõigu lugemise. Kas soovite edasi lugeda?

Поэтическое путешествие

Selle raamatu lugejad loevad ka