Loe raamatut: «Первый раз – не больно», lehekülg 2

4

– Мы говорим с Вами, уже целую вечность, а я до сих пор не знаю Вашего имени…

Он сделал паузу и дождался ответа.

– Маша, – она мило улыбнулась и протянула ему руку.

Слава аккуратно пожал предложенную ему женскую ручку, коснувшись только ее пальцев, будто боялся повредить хрупкий хрусталь их кожи. Ее приветственный жест был как нельзя кстати. На ее тонких, красивых пальцах отсутствовали какие-либо признаки пребывания колец. Это подкрепило его интерес к очаровательной блондинке.

– Вам оно очень идет. Я, почему-то, ничуть не сомневался, что такой женщине, обязательно будет принадлежать такое же, как и она сама, чудесное имя, – похвалил ее Слава, пробудив в ней чувство кокетства, – Наверняка, я был не первым, кто Вам об этом сказал, – добавил он, для еще большей убедительности сказанных им слов, нарочито подчеркнув банальность своего комплимента, – Ваш мужчина, должно быть счастлив рядом с Вами, потому что я бы, на его месте, точно был бы счастлив…

Слава угадал. Ее мужчина, действительно, был счастливым человеком. Об этом, красноречиво говорил, ее, слегка смущенный, взгляд.

– Я подумаю, стоит ли отдавать это место Вам, – пообещала Маша и, в ее улыбке почувствовался, тот самый, сладковатый привкус надежды с легким налетом офисного флирта.

– Отлично. Я с огромным удовольствием буду ждать своей очереди. Надеюсь, она не слишком длинная, и я не выйду к тому времени на пенсию. Иначе, Вы точно потеряете интерес к моей кандидатуре.

Он тут же сделал вид, что вспомнил, зачем пришел. Давая ей немного передохнуть от шквала обрушившихся на нее комплиментов, он, как ни в чем не бывало, продолжил, взглянув на свой пропуск:

– Так куда, Вы говорите, мне нужно повернуть? – и перешел на заговорщицкий тон, – Да, пока я буду проводить эту свою встречу, а Вы, тем временем, думать над моим трудоустройством, не могли бы Вы еще немного помочь? В Вашем компьютере, наверняка же, присутствует интернет?

– Да, конечно, – подтвердила она.

– Вы не могли бы зайти в какой-нибудь поисковик и найти адрес какого-нибудь ресторана, где готовят лучший кофе в этом городе? Или, быть может, Вы сами знаете такое место? Могли бы мне его показать? Разумеется, – не давая Маше опомниться, подогревая ее интерес к своему заманчивому предложению, поспешил заверить Слава, – если Вы согласитесь проводить меня к нему, я компенсирую амортизацию Ваших чудесных туфелек. Я скуплю для Вас все самые вкусные булочки и пирожные в этом ресторане и угощу Вас чашечкой кофе.

Он едва коснулся ее руки чуть выше запястья, таким образом, подтвердив серьезность своих намерений. И, со словами: «Надеюсь, Ваши начальники меня давно прокляли, и уже не ждут», оставил свою новую знакомую в просторном холле рекламного агентства.

Это была одна из многочисленных рабочих встреч в очередном рекламном агентстве, куда Слава принес материалы для обсуждения. Его друг, Борис, был глубоко уверен, что в Славе присутствовал какой-то особый талант, благодаря которому, все агентства Мира хотели заполучить именно Славу. Просто, они об этом не догадывались, но, абсолютно точно, этого хотели. Иначе бы, Борис, «никогда не предложил бы ему эту работу». Писательский талант Славы, по каким-то непонятным причинам, не производил должного впечатления на издателей, но произвел впечатление на Бориса. А кто, как не Борис, лучше всех разбирался в писательском искусстве. Вернее, даже не в искусстве, а в талантливых произведениях, вышедших из-под писательского пера его лучшего друга.

– Послушай, мне глубоко насрать на остальных и на их мнение. Они просто зажравшиеся, ленивые идиоты, ожидающие, что на них посыплется золотой дождь из очередной дешевой, сраной книжонки, очередного сраного писаки, – уверял его Борис.

При этом Славе почему-то казалось, что речь шла именно о его книге. Именно такую рецензию он и получил за свой последний роман. «Сраная книжонка» Так, она, вроде бы, и звучала. Странно, но ни золотого дождя, ни, даже, хоть какого-то, микроскопического тиража, мир так и не увидел.

– Им не нужны таланты. Им нужен тупой пожиратель сраного мыла, жующий попкорн и чешущий свои потные яйца из-за отсутствия головы, – распалялся Борис. – Да если ты, не дай господь, принесешь в издательство рукопись «Мастера и Маргариты», она, тут же, полетит в чертову помойку, потому что им нужны только сиськи, наркотики и еще, черт знает, что там им еще нужно.

– Но в «Мастере и Маргарите» есть сиськи, – спокойно возразил Слава.

– Ну, хорошо, послушай, тебе нужны эти чертовы деньги? – не унимался Борис, – А в этом рекламном бизнесе их больше, чем во всех издательствах вместе взятых. Больше, чем могут заработать все твои написанные и еще…

– Ненаписанные, – помог ему Слава.

– И ненаписанные тоже, – ухватился за его подсказку Борис и продолжил свой захватывающий монолог, – Их столько, что хватит для того, чтобы выложить из них новую пирамиду Хеопса! Ну, так пойди и заставь этих профанов выложить эту самую пирамиду на нашей с тобой лужайке. Я знаю, что говорю, потому что я единственный, кто читал твою книгу.

Слава не выдержал и расхохотался:

– Вот именно! Ты был единственным моим читателем. Я, Боря, гребаный, любимый писатель, единственного, сраного читателя!

– Слав, ну давай обойдемся без этой твоей идиотской драматургии. Ты оденешься и пойдешь на эту встречу, потому что я так сказал. Потому что я чувствую запах этих гребаных денег. А если я чувствую запах денег, ты знаешь, я не отпущу твою задницу, как бы тебе этого не хотелось.

– Только не трогай мою задницу, Боря. У тебя есть красавица жена.

Слава ловко увернулся, от уже было схватившей его за ягодицу, руки Бориса, отчего чуть не выронил нож, которым все это время, не прекращая слушать доводы Бориса, аккуратно размазывал паштет по слегка подсохшим тостам.

– И вообще, я бы на твоем месте, не будил спящего во мне гомосексуалиста, – продолжал Слава, откусывая кусок от приготовленного им бутерброда, – Во сколько мне нужно быть на этой встрече?..

Маша ждала его в холле, куда его вернул просторный стеклянный лифт.

– Ну что, Вам удалось для меня что-нибудь найти? – поспешил он с вопросом, застегивая на ходу пиджак, придавая своему вопросу больше деловитости, чем заинтересованности.

– Да, – коротко ответила Маша и, улыбаясь, протянула ему розовый стикер.

Аккуратным, красивым почерком, на стикере был выведен адрес и название ресторана. А ниже, той же рукой, было написано «Я освобожусь в 17.00».

5

Слава очнулся от того, что кто-то усердно тарабанил пальцами по стеклу. Открыв глаза, он увидел Машу, разглядывавшую его сонное лицо. «Машка, привет», – улыбаясь, произнес он, и стикер покинул его воображение, оставив вместо себя, маячащий перед глазами, розовый след. Вместо того чтобы выйти, Слава потянулся к кнопке блокировки дверей и кивком головы пригласил Машу в машину.

Она укоризненно улыбнулась и осуждающе покачала головой. Обогнув автомобиль, она открыла дверь и села на пассажирское сиденье. Вручив Славе его телефон, она поправила выбившуюся из прически прядь волос и наклонилась, подставив губы для поцелуя. Маша выглядела превосходно. Ее, почти прозрачная, белая блузка, едва скрывала ее белоснежные ангельские крылья, ажурными кружевами обхватывающие ее грудь. Взгляд Славы нырнул в открытое декольте, вынырнул из ароматной ложбинки, обогнул волну ключиц, взмыл вверх вдоль гладкой шеи и остановился у мочки ее уха. Маша почти не изменилась с той первой их встречи в холле ее агентства. Разве что только, стала выглядеть немного счастливей. Это угадывалось в ее глазах. В них появились уверенность, спокойствие и еще большая глубина. А, в ее улыбке, чувствовалось больше искренности и открытости. Слава развернулся к ней и, окончательно выпустив рулевое колесо из своей левой руки, подхватил ею, ее правую руку, нежно сжав в своих пальцах. Он вобрал в себя ее теплые губы и, прикрыв глаза, завис почти на минуту. Словно проверяя свои ощущения, он старался не шевелиться, насладиться каждым мгновением, каждым оттенком ее запахов, каждой частичкой шелковой кожи. Он тихо и протяжно замычал, так долго, насколько хватило выдоха и, с большой неохотой, вернулся в свое кресло.

– Привет, – негромко, чтобы не спугнуть нежность, попробовал произнести Слава.

– Ты сегодня какой-то чудной, – прищурившись, слегка наклонив голову, выдвинула свою версию Маша, сыграв коротенькую роль обворожительной контрразведчицы.

– Куда едем, Кэп? – окончательно вернув себе дар речи, громко, стараясь ничем себя не выдать, сыграл Слава.

– Кто из нас водитель? – Маша слегка пожала плечами и вернулась в уютное кресло.

– Ну, хоть направление задай…

– Туда, – вытяну руку в направлении «вперед», весело предложила Маша.

– Как скажете, гражданин-товарищ капитан, сэр! – весело поддержал ее Слава и, переключив магнитолу в режим «радио», взял в руки штурвал.

Динамики весело запели голосом машиниста «Поезда», Патрика Монахэна, повышая и без того, прекрасное настроение пассажиров:

 
«Дорога указывала мне направление.
Моя жизнь – всего лишь сон.
Я был подстрелен твоей любовью.
Мой ангел в голубых джинсах…»⁵
 

Их машина медленно отползла от бордюра, убедилась, что ей никто не мешает прыгнуть, и, рыкнув от удовольствия, сорвалась с места.

6

Они остановились на перекрестке, в среднем ряду, чуть дальше «стоп-линии».

Чтобы было удобнее следить за светофором, Слава слегка подался вперед, вытянув шею. Он сидел и рассматривал шагающих по «зебре» пешеходов, усатого водителя соседней машины, трамвайные провода, сидящих на них птиц, и стройный ряд домов, греющихся в лучах послеобеденного солнца. Желтые, серые, зеленые… Одни из них, выглядели величественно, другие, несуразные и маленькие, расталкивая старших братьев, втискиваясь между их могучими плечами, рвались занять парадную шеренгу. И все эти каменные исполины, подобрав животы, с важностью пропускали снующих по тротуару людей, потом, вдруг, глотали их, выхватывая из живой реки по одному, и выплевывали из себя целыми группами.

– Давай зайдем в наш ресторан и закажем по чашечке того чудесного кофе, – предложил Слава и, не дожидаясь ответа, стал перестраиваться в правый ряд, заставив нервничать усатого гражданина, сидящего в черном Lexus.

– Соскучился по той, вульгарно накрашенной официанточке, бессовестно строившей тебе свои маленькие, наглые глазки-бусинки? – пошутила Маша.

– Ну, во-первых, тот персонал уже давно вышел на пенсию, и эта наглая официанточка, с выпуклыми бусинками-сисечками, – передразнил ее Слава, – далеко не моя. Сейчас, она, скорее всего, готовит сэндвичи двоим рыжим обормотам. Чтобы завтра, им было, что сожрать на школьной перемене. А, во-вторых, ты сама выбрала тот ресторан…

– Ну, во-первых, – поддержала его саркастичный тон Маша, – я тогда просто выбрала первую попавшуюся, находящуюся неподалеку забегаловку, в которой варили кофе. И мне, сколько бы я не ходила в нее без тебя, никто раньше, почему-то, глазки не строил. А во-вторых, откуда ты знаешь о существовании рыжих обормотов?

– Она мне каждый год их фотографии присылает, – сострил Слава, отвлекшись от дороги.

– Я бы нисколько не удивилась. Бедные мальчики. Надеюсь, что они больше похожи на свою мать, – бросив на Славу оценивающий взгляд, шутила Маша.

– Думаешь, им бы больше пошла мамина грудь? – рассмеялся Слава и чуть не пропустил поворот на парковку.

7

Слава перестал двигать по столу салфетку. Вынув из подставки зубочистку, он сорвал с нее упаковку и все это бросил в пепельницу.

– Маша, – положив руки на стол, бодрым голосом начал Слава, – знаете, я придумал.

– И что же Вы придумали? – она отвела взгляд от меню и заинтригованно прищурилась.

– Я придумал. Мы заключим с Вами небольшую сделку, – растопырив пальцы, сообщил Слава, – Правда, есть одно небольшое «но». Ваша часть сделки слегка сложнее моей. Но, мы проведем настоящие переговоры, обсудим все нюансы, и, может быть, дадим мне чуть большую общественную нагрузку.

– Я думала Вы намного решительнее, Слава, – рассмеялась Маша, – по крайней мере, в офисе, да и в машине, Вы были намного разговорчивее. Давайте, выкладывайте уже свою сделку на рассмотрение высочайшего суда.

– Моя нерешительность… Я просто хотел Вас подготовить. Только и всего. Во избежание обмороков и приступов истерии. Я, конечно, похож на злодея, замышляющего что-то недоброе, но я не мог вот так сразу, без предупреждения, выстрелить в это хорошенькое сердце, – Слава приподнял свои растопыренные пальцы над столом, указывая ими в ее солнечное сплетение.

– Вы уже выстрелили. И это хорошенькое сердце с нетерпением ждет продолжения, – Маша снова рассмеялась и положила свою правую ладонь на грудь, в область, где предположительно, билось ее сердце.

– Итак. Вы, Мария, пообещаете мне, что, ежедневно, будете выпивать по чашечке кофе в моей компании, а я… – он сделал акцент на второй части своей сделки, слегка повысив тон, – …все это время, пока вы пьете свой кофе и едите вкусные булочки, буду расточать Вам комплименты. Ну, и, само собой, восхищаться Вашим волшебным сердцем.

– Ищете легкие пути?! – утвердительно кивнув, рассмеялась Маша и, опираясь подбородком на ладонь, внимательно посмотрела на Славу.

– Наоборот. Усложняю себе задачу, – с серьезным видом, ответил Слава, – Думаете, это так легко, подобрать нужные слова, чтобы описать его красоту? – усмехнувшись и описав глазами воображаемый круг, он продолжил, – я имею в виду красоту Вашего сердца, конечно.

– Я согласна, – откинувшись на спинку стула, неожиданно согласилась Маша. – Начинайте.

8

– Хотите ознакомиться с нашим меню? – вежливо спросил мужчина-официант, подошедший к их столику.

– Принесите, пожалуйста, два кофе, – попросил Слава. – Да, и меню тоже принесите, – подумав, добавил он.

– Ну вот, я же говорил, что они уже все вышли на пенсию, – обратился он к Маше, – по крайней мере, раздражающих тебя бусинок на горизонте не видно.

– Думаю, что этот факт обрадовал только меня, – улыбнулась она.

– Ну, вот это не правда. Я рад этому не меньше тебя. Потому что мне никто не будет мешать, наслаждаться твоей, – и он покрутил головой, имитируя головокружение, – головокружительной улыбкой.

– Ты все еще помнишь о нашей с тобой сделке? Забудь, – она бросила в него свернутый трубочкой флаер, – Я снимаю с тебя это заклятие!

– Нет, нет! Никаких дурацких сделок, – возразил Слава, – Ты, правда, удивительно красива. Особенно, когда вот так улыбаешься. О чем я думал, когда встретил тебя? Сейчас бы жил своей дурацкой холостяцкой жизнью, последнее время, ставшей практически невыносимой. Или растил бы двух рыжих заморышей вместе с женщиной-бусинкой…

– Ну, насколько я помню, ты и сейчас не женат. Какая-то нестыковочка… Ты не находишь? Да, и зная тебя, поверить в невыносимость и ужасающую трагичность твоего положения я бы не смогла, даже если бы… – она оглянулась, как будто кого-то искала, – …даже если бы посреди этого зала грянул гром и засверкали молнии, и верхом на метле вылетела бы наша официанточка. Ты ведь неспроста затащил меня в это кафе… – продолжала веселиться Маша. – Колись. Что ты снова придумал?

– Маш, я хочу жениться, – стараясь быть серьезным, ответил Слава. – И я чувствую, что сейчас наступил тот самый момент.

– И кто она, эта дурочка? Очередная наивная студенточка или прыщавая операционисточка из окошка коммунальных платежей? – язвила Маша, пододвигая к себе принесенный официантом кофе.

– Это не дурочка, как ты ее назвала, а умничка. И она – это любовь всей моей жизни, между прочим. Она лучшее, что произошло со мной за последнее время. И она сейчас сидит на твоем месте, смотрит на меня и издевается надо мной, делая вид, что не понимает, о ком я говорю, – Слава потянулся через стол так, чтобы достать до ее рук и взял их в свои ладони, – Это ты, Маш. И я не сойду с этого места, пока ты не скажешь этому идиоту, достоин ли он, быть с тобой, на всю оставшуюся… Прости. Я не успел подготовить речь. Я даже не купил полагающееся для таких случаев кольцо… Но, его уже выковывают волшебные гномы в своей гномьей пещерке. И закрепляют на нем огромный, сверкающий бриллиант.

– Слав, я не смогу сказать тебе, «да», – ответила Маша, изобразив легкую обиду на лице. – А, вдруг эти твои гномы что-нибудь испортят?

– Обещаю за ними проследить! – заверил Слава и, чуть тверже сжав ее запястья, утвердительно кивнул. – Ну, ты же не убьешь меня своим отказом? Ты же не совершишь убийство на глазах у этой парочки, которая уже двадцать минут пялится в нашу сторону? – он кивнул в сторону соседнего столика, – Они будут свидетельствовать в мою пользу.

Не высвобождая своих рук из Славиных ладоней, Маша подтянулась к нему и, встретившись с ним глазами, снисходительно улыбаясь, поцеловала.

– Пожалуй, сегодня в этом ресторане никто не умрет, – пообещала она, касаясь его губ.

Неожиданно зазвонил Славин телефон. Извиваясь, как уж на сковородке, он раздражительно завибрировал. Слава накрыл его ладонью.

– Тебе звонят, – попыталась проговорить Маша, насколько ей позволяли плотно прижатые губы Славы.

Он разочарованно вздохнул, прервав поцелуй, позволив, таким образом, Маше сесть на свое место. Разозлившись на продолжавший трезвонить телефон, он резко поднял его и грубо пробурчал, поднеся его к уху:

– Ну чего ты звонишь? Ты же мне всю рыбу распугал! – говорил Слава, не отрывая взгляд от кокетливой Маши, строящей ему смешные рожицы, – …Ничего я не сделал. Просто решил угостить Машу кофе… Я имею право не отчитываться перед тобой о своей сексуальной жизни…? И что с того, что у них самолет…? А у меня на столе стынет кофе… Ну, я за них рад. Борь, ты мне еще в пятницу говорил, что до завтра у нас нет планов… Что? А то, что сегодня воскресенье, Боря! У нормальных людей сегодня выходной… Да ничего, Борь! Я просто положу трубку, а ты, сначала принесешь мои соболезнования своим партнерам, а потом проводишь их к самолету. Можешь даже всплакнуть у них на груди. Все… Давай… Я понял… Бо-о-о-орь, пока-а-а!

Он положил мобильник на стол и, извиняясь, посмотрел на улыбающуюся Машку.

– Не оправдывайся, – она жестом остановила возражения Славы, – Тем более что кофе мы уже допили, а есть я ничего не хочу. Я знаю, как тебе нужен этот проект. Будет глупо его потерять из-за пары романтических фраз, которые ты можешь сказать мне и по дороге.

– Да в том-то и дело, что мне не по дороге. Он просит меня заехать к нему, – Слава указал рукой в сторону воображаемого Бориса, – потому что он поставил свою машину на ремонт, а я, видите ли, как раз тот самый придурок, который должен спасти его задницу.

– Езжай, – она накрыла его руку своей, в знак того, что она ничуть не сердится. – Я найду, как убить время. Прошвырнусь по магазинам. Заодно, загляну к фее-крестной и узнаю, нет ли у нее для меня подходящего платья. Ты же не хочешь, чтобы твоя невеста вышла к алтарю в халате, выпачканном сажей?

– А что? Выглядит вполне романтично. Свадьба свинарки и пастуха, – пошутил Слава и, потянувшись к бумажнику, продолжил, – может быть… пошел он в задницу, этот Боря?

– Поехали, – приподнявшись со своего места, повторила Маша, – все нормально. Просто передай этому говнюку, что я его очень люблю. И поцелуй его за меня.

– Непременно! В его пухлые чувственные губы, – рассмеялся Слава, изобразив чувственный поцелуй.

Они вышли из ресторана и остановились на тротуаре. Их расставание было недолгим. Слава еще раз поцеловал Машу и еще раз предложил ей вернуться и продолжить ужин. Она усмехнулась и, повернувшись, попыталась вырваться из сдерживающих ее рук Славы. Он выпустил ее, неохотно разжав ладони и, провожая ее взглядом, прокричал ей вслед:

– Маш, ты знаешь, я тебе не говорил, потому что это была наша с ним тайна, но этот чертов педик, хватал меня за задницу.

– Я знаю! – обернувшись, прокричала Маша и рассмеялась. – Я не ревную!

9

Дверь квартиры была не заперта. Постучавшись, как это было положено по этикету, Слава, не дожидаясь ответа, вошел и сразу же проследовал на кухню. Открыв холодильник в поисках чего-нибудь съестного, он обнаружил несколько кастрюль, не начатый батон колбасы и тарелку с нарезанным сыром.

– Есть, кто живой? – прокричал Слава внутрь холодильника. – А то я начинаю звонить в 911.

Слава положил на язык кусочек сыра и взял с дверцы холодильника банку «кока-колы». Обернувшись и закрыв ногой дверцу холодильника, он встретился взглядом с хозяином квартиры.

– Ты представляешь, эти чертовы механики, позвонили мне и сказали, что машину они отдадут в лучшем случае послезавтра. Якобы, полетел термостат, а новый нужно ждать, – застегивая на животе рубашку, сообщил Борис и, ухмыльнувшись, продолжил, – так что, ты, на эти два дня, станешь моим личным шофером.

– Такси, Боря… На дворе двадцать первый Век, Борис, – возразил Слава и открыл шипящий напиток, – Я тебя научу. Берешь телефончик….

– Меня в такси укачивает, – парировал друг. – Ты долго еще будешь паясничать? Допивай свою газировку, и поехали. Нас ждут.

– Боря, только давай договоримся, что говорить будешь ты. Я не взял никаких материалов, и буду выглядеть идиотом. Так мы точно ничего не заключим. А твои качества говоруна, хоть как-то, спасут эту идиотскую ситуацию, – говорил Слава, провожая друга в ванную комнату. – Ты, вообще, не мог дождаться завтрашнего утра?

– Какого утра, Слава? – спрашивал Борис, следуя из ванной в прихожую, – Или сейчас или никогда. Думаешь, что мы с тобой одни такие на всем белом свете? Два гения, отбивающиеся от роя назойливых рекламщиков, жаждущих заполучить наш контракт? Да завтра, мы с тобой, проснемся нищими, если ты профукаешь эти переговоры. Так что готовься. Вспоминай все, что ты писал на бумаге. Между прочим, это только благодаря тебе, меня согласились принять сегодня.

– Мне? – удивился Слава, стоя в дверном проеме, – Да я даже эскизов никому не показывал! И вообще, хватит возиться с этим чертовым галстуком. Так мы вообще никуда не попадем. И тогда я тебе точно не прощу того, что ты вероломно прервал мое супер-свидание.

– Вот же засранец! – бросив вязать галстучный узел, воскликнул Боря. – Ты, все-таки, сделал ей предложение?! Ну, ты мужи-и-ик! – он обнял Славу так, будто они не виделись целую вечность. Так, что Слава чуть не выплеснул «кока-колу» на спину Борису, – Я знал! Знал, что не зря заплатил этой гадалке!

– Не обольщайся, – освободившись от объятий и завязывая многострадальный узел на Борином галстуке, ответил Слава, – Она совершенно не при чем. Просто, я дозрел, как раз в этот самый момент. Просто решил, что, если я не женюсь на Машке, мне придется жениться на старом педике, распускающем свои жирные руки.

– А что? Ну, разве мы не смотримся, как идеальная супружеская пара? – рассмеялся Борис, заглядывая в большое квадратное зеркало, висевшее слева от них.

– И думать забудь! – строго произнес Слава, покончив возиться с узлом и, указав Боре на входную на дверь, скомандовал, – На выход, мой педерастический друг!