Loe raamatut: «Композиция сердец», lehekülg 4

Глава 8

Замершие мама и папа демонстрировали на диво похожие выражения лиц, растерянные от озвученных слов.

– Извините, я пойду догоню ее, – сказала я, быстро заползая в кеды., полупустой рюкзак повис на плече.

Быстро махнув рукой родителям, я выскользнула наружу. Возле подъезда Беллы не было, и я замерла, думая, куда она может пойти. Между новых домов виднелась неухоженная полоса старого парка, который, кажется, был тут целую вечность. Я рванула вперед, петляя между припаркованным как попало машинами. Когда-то давно, мы проводили здесь много времени, это было секретное место, хоть и расположенное у всех на виду. Бухающее сердце чуть успокоилось, когда я нырнула под сень изогнутых деревьев. Под одним из них когда-то давно наш отец прикрепил самодельные качели из простой дощечки.

Белла сидела на этой самой качели, устремив взгляд вниз, глубоко погруженная в свои мысли. Услышав шаги, она ощутимо напряглась, точно готовясь бежать или бороться. Но стоило опознать меня, как хватка ее пальцев стала куда менее крепкой.

– А, это ты, – ровно сказала она. – Ну как там, успокоились?

Я кивнула и уселась на поваленный ствол дерева напротив сестры.

– Да, теперь они вместе будут строить планы как вернуть нас на путь истинный. И помириться с тобой.

– Ну и славно.

Она замолчала, слабо раскачиваясь, так, что ноги не отрывались от земли. От всей ее позы веяло какой-то глубинной тоской, которая откликалась и во мне самой. Но я не знала причин. Так же, как и она не знала всего обо мне. И от этого удушающее чувство становилось лишь сильнее.

– Мне кажется, что не все из того, что ты сказала, было игрой, – негромко сказала я. – Хочешь поговорить об этом?

Белла покачала головой. Подняв взгляд, она мягко мне улыбнулась, словно была старше не на два года, а на целую жизнь, но ей приятно такое беспокойство.

– Может, лучше расскажешь, почему ты стала вздрагивать от телефонного звонка? Хотя два дня назад сияла от каждого дурацкого сообщения? – проницательно спросила она.

Теперь был мой через избегать ответов на неудобные вопросы. Но в тот миг мне показалось, что если я не сделаю шаг вперед, то мы навсегда застынем в этих границах. Поковыряв носком обуви сухую землю, я все же взглянула на сестру в ответ.

– Помнишь того симпатичного парня, с благотворительного вечера?

– Конечно, нет, у меня склероз на все, что случилось в течение двух суток, – сыронизировала она. – Значит, дело с ним связано?

– Ага. В общем, оказалось, что он мой студент. Я преподаю у него в этом семестре.

– И?

– Так нельзя, – покачала я головой. – У нас жесткий этический кодекс, и никаких отношений между сотрудником университета и обучающимся быть просто не может.

Белла с интересом склонила голову к плечу.

– А что он думает по этому поводу? Ты уже с ним говорила?

– Нет, струсила, – повинилась я. – Я напишу ему, но честно, не вижу смысла. Все равно в этой ситуации нет вариантов.

– Поговори обязательно. И пойми, этика – это, конечно, важно. Но если у вас так быстро возникли какие-то теплые чувства, то варианты очень даже могут быть. Ты же не всегда будешь его преподавательницей, м?

– Поверить не могу, что ты стала оптимисткой.

– Поверить не могу, что ты остаешься пессимисткой, сестра!

Мы невольно рассмеялись, как будто на миг вернулась прежняя, позабытая легкость. Озорство подтолкнуло меня броситься вперед, отталкивая самодельную качель. Я раскачивала Беллу, она взлетала все выше и выше и заливалась хохотом. Веревка слева вдруг протестующе скрипнула, наполовину обрываясь, но сестра лишь соскользнула с ненадежной конструкции.

– Мда. Видимо, пора на диету, – цокнула она языком.

– Да брось, этой штуке сто лет в обед. А ты в прекрасной форме.

Белла неопределенно дернула плечом.

– Все равно скоро новый контракт и поездки, придется. Так что будем считать это ярким знаком судьбы.

Поправив свою одежду, мы вышли на тротуар, медленно бредя вдоль живущих своей жизнью дворов.

– Когда ты уезжаешь? – спросила я.

– В понедельник, – с некоторым сожалением откликнулась она. – Но я буду на связи, так что держи меня в курсе, поняла? И про родителей – хотя практически уверена, что там уже мир и покой. Но особенно – про этого своего паренька и ваши отношения.

– Белла, несуществующие отношения, – я выразительно подняла палец вверх.

– Не зарекайся, ох не зарекайся. Даже если вас не ждет ваше долго и счастливо, ты можешь провести время приятно и весело.

Я возмутилась и несильно двинула ей локтем под ребра. Сестрица разразилась новой порцией веселья, и, изловчившись, выхватила мой смартфон из переднего кармана джинсов.

– Ты чего? – удивилась я.

Она помахала телефоном перед моим лицом, явно захваченная новой идеей.

– А знаешь что? Напиши ему прямо сейчас! – возвестила сестра. – Пока ты будешь рефлексировать, взвешивать и немного трусить, бедолага успеет закончить универ.

– Да ты издеваешься, – простонала я. – Ладно. Давай сюда, все равно ты не отстанешь.

Довольная сестра протянула обратно мой смартфон в ярко-синем чехле. Бросив на нее предупреждающий взгляд, я открыла в мессенджере переписку с Ником. Белла повисла на плече, наблюдая, как я набираю новое сообщение.

“Давай встретимся и поговорим завтра вечером.”

Две галочки статуса тут же окрасились в бледно-голубой, отчего сестра издала какой-то странный звук, наполненный торжеством с оттенком “я-же-говорила”.

– Смотри-ка, сидел и ждал сообщения! Ну прелесть.

– Или слегка маньяк с гиперфиксацией, – добавила я. – Тоже логичный вариант.

– Ли-Ли, ты ужасна. Природа отсыпала тебе мрачности и паранойи на троих.

Белла потрепала меня по волосам, отчего я протестующе воскликнула. Звук сообщения заставил прекратить возню.

“Хорошо. Как насчет кино?”

– А он не промах, пытается превратить неприятный разговор в свидание, – усмехнулась подглядывающая Белла.

“Думаю, это будет неудобно для беседы. Лучше встретимся у кофейни напротив музея имени Алабина, знаешь такой, на Красноармейской?”

“Да, в 18:00 тебе удобно?”

Я подтвердила, и поскорее спрятала телефон от любопытствующей сестры.

– Теперь ты обязана пойти, и чтоб никаких отговорок! – заключила она. – И я хочу знать все подробности!

Подавив желание закатить глаза, я ограничилась вздохом. Если бы во мне была хоть капля этой безотчетной уверенности. Но увы, внутри лишь крепло ощущение, что завтрашний вечер закончится для меня очередным просмотром слезливой мелодрамы в компании с ведерком мороженого.

Глава 9

Белла, готовящаяся к поездке, сегодня не планировала почтить меня своим визитом, так что я успела выспаться. Но все равно, с самого утра плохое настроение было моим спутником, что даже для меня становилось чересчур. Чаще я была безэмоциональной, сосредоточенной, что тоже выглядело не самым здоровым симптомом, но хотя бы не мешало в основной деятельности.

Именно этой концентрации, сосредоточенности мне и не хватало сейчас. Я честно попыталась заняться чертежом по собственному проекту, но в голове царила звенящая пустота. Ощутив, как нарастает раздражение, я захлопнула крышку ноутбука. Из квартиры новых соседей доносился шум гулянки, начавшейся еще вечером. Единственная причина, почему я не вызвала полицию – они держались в рамках приличия, никаких драк, музыка была громкой, но не настолько, чтобы я в спальне подпрыгивала от басов. Судя по продолжению банкета, это решение приняли и остальные подъездные “старички”.

– Не можешь занять голову – займи хотя бы руки, – пробормотала я вслух, осматривая жилище.

Обо мне никогда нельзя было сказать, что я идеальная хозяйка. Но ситуация сейчас уже была на грани: я не могла вспомнить, когда последний раз вытирала пыль с книжных полок. Закрутив волосы в тугой узел и навьючив сверху косынку я принялась за дело. Через несколько часов силы меня покинули, зато в доме были чистые полы, никакой пыли и все вещи, самовольно покинувшие шкаф, были водворены на свои места. Стало уютнее.

Решив, что на сегодня мой запал весь вышел, я вытащила из сушилки высокий стеклянный стакан. На треть наполнив его льдом, щедро плеснула сок, и упала на диван, медленно потягивая напиток. Из раскрытых окон доносились обычные звуки города: фырчание машин, сливающиеся в неразборчивый гул разговоры пешеходов, пронзительная сигнализация светофоров. До назначенной встречи оставалось всего ничего.

“Надеюсь, ты уже готова к выходу, а не ищешь причину сбежать?” – пиликнуло сообщение от сестры. “Сейчас буду выходить”, – ответила я, направляясь к шкафу. “Надень что-нибудь симпатичное, не будь букой”, – добавила Белла. “Отстань, Беллс! А то точно не пойду!” – раздраженно ответила я. Мой наряд на сегодня явно должен был говорить: “Мне нужен комфорт, а не сложности”. Ничего, что могло бы навести на мысль о свидании.

Остановившись на синих джинсах (что может быть обыденнее?) и свободной серой футболке без принта, я переоделась. Время действительно поджимало, так что без лишних раздумий и в кедах на босу ногу я выдвинулась на остановку. Автобус, пыхтя темным дымом, остановился и распахнул двери точно по расписанию. Представив, как бы скривилась Белла, я схватилась за ярко-желтый поручень и поднялась внутрь. В салоне было свободно, в приоткрытый люк изредка врывался горячий воздух. Решив, что это лучше, чем медленное поджаривание на разогретом сидении, я осталась стоять. За окном проносились виды на город и на устье: Самара впадала в Волгу, незаметные человеческому глазу потоки оставались верны своим маршрутам уже сотни лет. Одноименный – Самарский – мост не отличался помпезностью, но именно с него открывался один из самых интересных видов на город.

Без пяти минут шесть я вышла напротив музея, и в очередной раз подавила желание сбежать от выяснения отношений куда глаза глядят. Заправив волосы за уши, я потопталась на месте, но все же отправилась к кофейне. Вывеска была оформлена в приятных натуральных тонах и от души подсвечена даже до наступления темного времени суток.

– Привет! Хорошо, что ты пришла! – раздался мужской голос откуда-то сбоку.

Ник уже ждал, чуть в стороне от входа в заведение. И как бы я не отпиралась, было невозможно не заметить, как он хорош собой. Очевидно, что и для него это не было секретом, и он умел подчеркнуть достоинства с помощью одежды. Футболка облегала хорошо проработанные мышцы, джинсы обнажали крошечную полосу кожи, и, можно было не сомневаться, как они смотрятся сзади. Надеюсь, что мои разглядывания остались незамеченными.

– Добрый вечер, – отозвалась я.

– Предлагаю взять по кофе и посидеть, хорошо?

Я кивнула. Быстро заказав себе по напитку – карамельный латте и американо – мы вышли на улицу. Неторопливым шагом направились в маленький сквер, попивая кофе и не сговариваясь хранили молчание. Вдоль затененных дорожек были расставлены лавочки с изогнутыми спинками, на одну из них я и приземлилась.

– Это не очень простой разговор, поэтому я буду благодарна, если ты выслушаешь меня не перебивая, – вздохнув, начала я.

Ник сел рядом, повернув корпус в мою сторону, и отсалютовал мне своим стаканчиком. Словно этого было недостаточно, он сделал вид, что закрывает свой рот на ключ.

– Будем считать, что это было да, – подытожила я. – Так вот. Как тебе должно быть известно, в нашем университете действуют определенные правила поведения, которым подчиняются как студенты, так и преподаватели. И одно из них прямо запрещает любые виды отношений, кроме рабочих, между тем, кто учится, и тем, кто учит. Когда мы познакомились, ни ты, ни я понятия не имели о том, что нас уже связывают определенные нормы. Так случилось, что мы их преступили. Но теперь, когда карты вскрыты, нужно поступить правильно. Я прошу тебя никому не рассказывать о том, что между нами было. А лучше – забыть. Теперь ничего иного, кроме общения между преподавателем и студентом.

Ник терпеливо слушал, между его бровей залегла тонкая морщинка. С вопросом указав на свой рот, он дождался моего кивка.

– Это все звучит логично, до одури логично, – протянул он. – А как же ты сама? Тоже все забудешь?

– Конечно. Сказать честно, даже хорошо, что мы встретились поздно и не успели натворить еще больше глупостей.

Парень хмыкнул, делая большой глоток кофе.

– А мне жаль, что мы встретились поздно, – сказал он. – И мы еще не вскрыли все карты. Моя правда такова: ты по-настоящему мне понравилась, и я хотел бы пообщаться с тобой побольше, пригласить на свидание. Я понимаю причины, о которых ты говоришь, но не могу их принять.

Я почувствовала, что от его слов в груди появилось что-то болезненное, с каждым биением сердца оно становилось неприятнее. Откровенность Ника вызвала какую-то иррациональную обиду, точно это было сказано назло, чтобы задеть меня сильнее.

– Моя жизнь – это моя профессия, а нарушение этического кодекса лишит меня всего: проектов, преподавания, уважения коллег, – ответила я. – Поэтому я останусь при своем мнении.

– Что ж, мне очень жаль, – проговорил он. – Мне показалось, что и у тебя тогда что-то откликнулось ко мне…

Прозвучавшая горечь кольнула меня. Я знала, что он прав, я не была равнодушна к нему. Но между нами пролегала пропасть. Простой симпатии явно было недостаточно, чтобы с головой броситься вниз. Слишком мало, чтобы рискнуть.

– Ты хороший и интересный человек, но на этом все. Надеюсь, что мы сможем спокойно общаться, – с деланным равнодушием протянула я.

Ник скривился, как будто я его ударила. Вскочив со скамьи, он смял стакан и бросил его в урну.

– Мне кажется, что ты и та девушка, с которой я общался, просто делите одно тело. Либо ты хорошая лгунья, либо я вовсе не умею разбираться в людях.

Он смотрел на мое лицо, пытаясь обнаружить за заледеневшей маской какую-то подсказку. Но тщетно. И пусть внутри кипело сожаление, подначивая меня сорваться вперед, плюнуть на все, и вновь хоть на миг почувствовать себя нужной, я держалась. Ник тяжело выдохнул, и распрямив спину, отвел глаза.

– Я понял вас, Амалия Алексеевна. Можете не волноваться, я не из тех, кто треплет языком налево и направо, – отрывисто произнес он. – И дважды повторять мне не нужно.

Сделав паузу, он едва заметно качнул головой.

– Раз такое решение принято, мне остается только с уважением отнестись к нему. Но я хочу, чтобы ты тоже кое-что знала и запомнила, – он склонился ко мне. – Я не верю, что услышал всю правду, Лия.

Вкрадчивые слова запустили череду мурашек по моей спине, и я с огромным трудом удержала все то же выражение равнодушия. В глазах Ника появилось неясное выражение. Потянувшись, он взял мою ладонь и поднял вверх. Не отводя взгляд, он прикоснулся к тыльной стороне губами, и отпустил руку.

– Хочу напомнить лишь о том, что я не всегда буду студентом, – произнес он тихо. – Подумай об этом, Лия.

– Я уже сказала все, что думаю по этому поводу.

Голос предательски дрогнул, и Ник явно это заметил. Однако он не стал давить и отступил. Я прочистила горло и поднялась со скамьи, поправив одежду.

– Мне пора, – сказала я. – Спасибо.

– Подвезти? – ровно осведомился он. – Я припарковался в соседнем квартале.

Я покачала головой.

– Нет, я на такси. Еще есть дела, – фальшиво улыбнулась я. – Пока.

Повернувшись к нему спиной, я быстрым шагом двинулась на выход из парка. Вытащив смартфон из кармана, включила камеру и направила ее назад, увидев, как Ник провожает меня взглядом. “Так правильно. Перестань. У вас четыре года разницы, а для девятнадцатилетнего парня это в любом случае слишком много”, – убеждала я себя. Вскоре дорожка сделала мягкий поворот, и я потеряла его из зоны видимости.

Разблокировав занявшийся чернотой экран, я вызвала такси, указав пунктом назначения соседний дом. Я села в стремительно примчавшийся автомобиль, помятый водитель скривился, увидев конечный адрес.

– В заречный за такие деньги? Что за бред? – недовольно поприветствовал он меня. – По-вашему что, это нормально? Да это на одно обслуживание автомобиля уйдет, а мне в карман ни копейки не достанется.

– И вам здравствуйте, – устало ответила я. – Цены ставлю не я, а ваше приложение. На него и накидывайтесь с претензиями.

Мужик забурчал себе под нос, выруливая на улицу.

– Нет, ну ты мне скажи, разве это не вы, пассажиры, все ноете, что цены слишком высокие? Вот их эти чертовы коммерсанты и понижают! А на то, как мне и другим водителям выкручиваться, им плевать!

– Послушайте, – раздраженно прервала его я. – А вы сколько за смену зарабатываете?

– Ну это, по-разному, – чуть притих мужик. – Тысяч пять бывает, если брать по семь часов. Но обычно больше, я много работаю.

– То есть тысяч сорок минимум в месяц выходит? А знаете, сколько получают педагоги, медработники и другие бюджетники?

– Так сами ж выбрали идти туда, где хреново платят, – сказал он.

– Вы считаете, их работа менее важна? Менее ценна, чем ваша?

– Да нет, конечно. Но их же никто не заставлял идти туда, где платят так…

– Так и вас, наверное, не под дулом пистолета посадили крутить баранку?

Он обиженно засопел, но замолчал, что меня обрадовало. Уставившись в окно, я смотрела, как первые приметы заката превращают синее небо в покрывало оранжевых тонов. Вскоре я была в ставшем родным за последние годы районе, машина притормозила возле магазина. Я попрощалась с водителем, оплачивая заказ картой, но тот проигнорировал меня и стартовал, едва я прикрыла дверь за собой.

– И вам до свидания, – бросила я вслед.

Нестерпимо хотелось прихватить бутылочку красного и мороженое, и целый вечер предаваться меланхолии. Я знала, что поступаю правильно, но все внутри переворачивалось, протестуя моим доводам. Глупое сердечко, вспомнившее первые нежные чувства, беспокоилось и толкало меня на глупости.

– Просто взбесившиеся гормоны, успокойся.

Преодолев позывы к безделью, я поднялась домой. Быстро написала Белле о том, какое решение принято, в ответ та тут же перезвонила.

– Ну вот зачем, поясни мне? – с недовольством уточнила она. – Для чего такая резкость, если у вас были какие-то взаимные искорки?

– Если ты не поняла меня в прошлый раз, то не вижу смысла повторять объяснение, – ответила я.

– Не обязательно было так отшивать его, все равно. Вы могли поддерживать общение, что плохого в этом?

Жестяная банка с чаем грохнула об стол с такой силой, что я едва сама не вздрогнула.

– Потому что, Белла! Мне было нелегко добиться того, чтобы меня воспринимали как профессионала! У меня проект на носу, да и научная работа, мне надо писать статьи, публиковаться в серьезных изданиях, и при этому преподавать! Есть ли у меня время на эти чувственные глупости? Полтора часа в неделю – поплакать над мелодрамой, потом порадоваться, что не страдаю от эмоциональных качелей – и с меня хватит.

Часть моих слов явно звучала скомканно, вырвавшись из-за тех самых качелей, на которые я по своей глупости успела запрыгнуть. Благо, раскачалась сама – и сама смогла слезть. Надеюсь. На том конце провода подозрительно тихо.

– Давай позволим времени решить, что будет дальше. Я просто боюсь за тебя, сестренка. Что ты сосредоточена на всем, кроме эмоциональной связи. Я не хочу, чтобы ты определялась только своим делом и была несчастна…

Она запнулась. “Также, как я” повисло между нами, ясное без всяких уточнений. Я кашлянула, успев пожалеть о своей горячности.

– Во сколько у тебя вылет? Можно тебя проводить?

Я практически видела, как сестра отрицательно дергает подбородком.

– Не стоит, я в 4 утра буду в аэропорте, – мягко отказалась она. – Лучше отдохни нормально. Я приеду в декабре, в этот раз контракт достаточно мягкий.

– Буду скучать по тебе.

– Я тоже.

Глава 10

Моя мама часто говорила, что все великие дела делаются в ночь перед Рождеством. Конечно, это была фигура речи, напоминающая о простом человеческом стремлении отложить что-то трудное на последний момент. В этот воскресный вечер я ощутила именно это, и всерьез обеспокоилась. Плюнув на то, подходит ли мое настроение для создания чего-то экстраординарного, я села за ноутбук.

– Главное, сочетать функциональность, уместность и материал, – прошептала я себе под нос. – И отбросить мое стремление щегольнуть формой. Иначе точно пролечу мимо дедлайна.

Белый лист понемногу стал заполняться: план работы, введение, пустая рамка под спецификацию, первый раздел основной части… Время от времени я поднималась, делая новую порцию чая, и вновь падала за рабочий стол, набирая все новые строки, начав разметку эскиза будущей конструкции на большом формате. Я не заметила момент, когда небо за окном начало светлеть.

“Я на посадке, до связи!” – написала сестра, и я отправила ей стикер с котиком и сердечками. Кажется, в воздухе и в других странах она провела уже больше половины своей жизни, и поначалу возникавшая тревога уже давно стала терпимым чувством где-то на фоне.

Звякнул будильник, который я на ощупь выключила. Отложив телефон, я потянулась, а потом обалдело перепроверила время. Вокруг ноутбука все было в беспорядке, в нескольких чашках было не меньше половины остывшего чая. Несколько справочников превратились в закладки друг для друга, занимая оставшееся свободное место.

– Вот уж увлеклась, так увлеклась, – пробурчала я под нос.

В зеркале отражалось существо, которое я последний раз видела во время написания дипломной работы – словом не так давно. Покрасневшие и припухшие веки, нездорово горящие глаза, растрепавшиеся волосы. Приговорив себя к контрастному душу, на работу я выбралась выглядя куда более близкой к нормальности.

Университет встретил меня приветливым, знакомым гомоном, к которому за эти годы я успела пристраститься. Сейчас, в беззаботном начале семестра, он звучал весело и легко, и лишь к зиме начинал становиться, подобно сезону, более холодным, а иногда наполненным какой-то тоской по ушедшему.

Я любила наше чудаковатое расписание, которое выстраивалось циклами по две недели. Понедельник в этом семестре для меня был достаточно легким днем, что на четной, что на нечетной части. Всего две лекции – да еще на аудиторию по одной группе – ничего сложного. Все эти новенькие студенты были для меня подобны чистому листу, я не имела на их счет ни предубеждений, ни сформировавшегося мнения, мы увиделись впервые и это было прекрасно.

Стоило второй паре подойти к концу, как я рванула обратно в свою берлогу. Невесть откуда взявшиеся силы рвались на выход, заставляя меня продолжать и продолжать работу. Я боялась, что если остановлюсь хоть ненадолго, то тут же впаду вновь в то странное непродуктивное оцепенение, в котором пребывала в последние месяцы.

Сомневаясь в гладкости выполненной вручную работы, я вытащила графический планшет. Эскиз стремительно обрастал чертами, которые я добавляла скупыми движениями раз за разом.

– Ну, могло быть и хуже, – наконец пробормотала я, отложив в сторону стилус.

Устало размяв спину, я собиралась посидеть несколько минут на диване, но просто выключилась. Пробуждение спустя несколько часов было не радостным – от неудобной позы тело затекло, побаливала спина. Ругаясь с организмом на все лады, я переползла на кровать, где и встретила рассвет нового дня.

Болезненные ощущения смешивались с легким чувством удовлетворения от того, что я наконец-то сдвинула свой проект с мертвой точки. Приведя себя в порядок – я не могла себе сегодня льстить, потому как выглядела я откровенно неважно – я собрала файлы на флэшку, забрасывая ее и блокнот со своими заметками в рюкзак. Быстро сверив расписание, нашла свободное окошко в графике заведующего кафедрой, Андрея Филипповича, и успела порадоваться, что не придется мариновать готовые решения несколько дней – сегодня у нас обоих были “окна” после второй пары. Я забросила просьбу выделить мне время в рабочий чат, получив согласие.

Критически осмотрев свой бледный вид, замазала синяки под глазами консилером . Справлялся он не полностью, но это было хоть что-то. Привычно одевшись в стиле кэжуал, я затянула неуложенные волосы в высокий хвост и успела проворонить подходящий автобус. Едва не опоздав на первую пару, я торопливо пронеслась мимо студентов, располагаясь за высоко поднятым рабочим столом. “Прекрасно. Потоковая лекция”, – вздохнула я, пытаясь незаметно пригладить прическу.

– Старосты, отмечайте отсутствующих в журналах, в конце занятия – мне на подпись. Я пройдусь по спискам сама, так что не стоит забывать кого-либо, не поленюсь проверить, – сказала я, когда шум в аудитории стал стихать после звонка.

Три листа – один на группу – были у меня и в прошлый раз, но я всегда начинала строго следить за явякой лишь после того, как озвучила условия сотрудничества. Громко называя фамилию и имя я отслеживала поднятые руки.

– Соловьев, Никита.

– Здесь, – знакомый голос едва не заставил меня вздрогнуть, оставляя напротив его фамилии жирную точку.

Ник вновь сидел в первом ряду, как обычно делают самые прилежные студенты. Он поднял руку и смотрел прямо на меня. В горле точно пересохло, и мне пришлось кашлянуть, прежде чем продолжить свое монотонное занятие.

“Ты специалист. Ты преподаватель. Соберись”, – ругала я себя. Сделав пару глубоких вдохов, я поправила свои заметки с тезисами, и повернулась к доске, записывая тему занятия.

– Первый раздел, который мы рассмотрим в этом курсе называется “Дизайн как форма проектного сознания”. Рекомендую записывать не все мои слова, а учиться составлять конспект сжато и тезисно, это существенно улучшит качество запоминания информации.

– Рисунки тоже можно? – спросила скромная белокурая девушка, сидевшая через человека от Ника.

– Что угодно, главное, чтобы вам было понятно, – кивнула я. – Итак, на современном этапе развития проектирования, к которому относится и архитектура, и дизайн, успела четко обозначиться интересная особенность. Она носит достаточно узкий характер, и порой бывает не сразу понятна и заметна даже специалистам. Речь идет о необходимости интеграции целей и методов у разных ветвей мастерства…

Речь встала на привычные рельсы, унося меня в дебри рассуждений о причинах и последствиях.

– Дело в том, что на самом деле, задумайтесь, человеку служит не только каждое отдельное решение каждого дизайнера или наследие какой-либо мысли, а вся их совокупность, которая объединяется. Она влияет на нас вне зависимости от того, как глубоки наши знания о дизайне. Вы наверняка обращали внимание, что некоторые объекты современных решений для города при всей своей свежести и классных материалах могут оставаться полупустыми. Другие, куда менее броские, напротив привлекают множество горожан. Так в чем же секрет?

– В расположении в городе! Все зависит от района! – выкрикнул рослый темноволосый парень с третьего ряда, выстрелив рукой в воздух.

– Конечно, многое зависит от места, – согласилась я. – Уместности площадки и объекта, потребности населения…

– Просто в центре люди забалованы всякими аттракционами и арт-объектами, а на окраинах куда менее придирчивы, вот и ходят даже в самые отстойные… – вдохновенно продолжил он.

Соседка по парте, рыжеватая девчонка с веселым лицом, двинула локтем ему в бок, и парень ойкнув, недоуменно обернулся к ней. Та приложила палец к губам и кивнула на меня.

– Если не ошибаюсь, товарищ Золотарев? – уточнила я, хмыкнув. – В целом, ваша позиция понятна и может даже подкрепляться определенной статистикой. Но я говорю немного о другом.

Парень непонимающе нахмурился. По аудитории поползли шепотки обсуждений. С первой парты немигающе смотрел Ник, на которого я случайно все же бросила взгляд, о чем уже успела пожалеть.

– Я говорю вам о том, что подсознание, восприятие сочетаний и геометрических конструкций может быть неосознанным. Но нельзя его отторгать и недооценивать. Каждое ваше решение должно учитывать не только материалы и тенденции, не только место и район, но и куда более сложные материи. Например, влияние света, соответствие законам симметрии, потенциал создания зрительных иллюзий – и, конечно, взаимное влияние с тем, что уже физически находится рядом. Не забывайте не только о том, что вы делаете, но и о том, для кого вы это делаете.

Прозвеневший звонок положил конец моим изречениям. Студенты принялись собирать свои вещи, к моему столу устремилась великолепная троица старост: рыженькая Новикова, та самая, которая толкнула Золотарева, блондинка из группы Ника, Стелла Самойлова, и худощавый паренек из третьей группы – Игорь Хорошавин. Они в чем-то были похожи, точно не радовались навешанным на них обязанностям, но тем не менее исправно их выполняли. Пробежавшись по спискам и отметкам, я прописала тему и оставила свою подпись на противоположной стороне страницы.

– Всего доброго, – дежурно улыбнулась я, отдавая им укрытые плотной обложкой журналы.

Позвякивая ключами, я вышла из аудитории, закрывая дверь, и отправилась на кафедру: меня ждала куда более содержательная беседа относительно моих собственных наработок. По крайней мере, я на это надеялась.

– Спасибо за лекцию, Амалия Алексеевна. Было интересно.

Я едва удержалась от чертыхания, и повернулась. Ник, стоял чуть в стороне, сложив руки на груди, обтянутой светлой футболкой, виднеющейся под наполовину расстегнутой рубашкой.

– Благодарю. На этой неделе у вашей группы практика, рекомендую не пропускать ее. Будем формировать задание на проектирование, – надеюсь, мой голос звучит ровно.

Он внимательно смерил меня взглядом и кивнул.

– Я передам. Хорошего вам дня, – сказал он.

– Взаимно, – кивнула я в ответ.

Отвернувшись, я ускорила шаги. Хорошо, что он меня услышал и соблюдает субординацию. Ведь хорошо же?