Байки из баньки

© С. В. Егоров, 2021

Признательность

Я признателен своим родным и близким за ваше терпение ко мне. (Особенно когда ворчу.) Я иногда бываю несправедлив к вам, а потом, когда понимаю это, сильно огорчаюсь и не всегда принимаю правильные решения.

Но вас, мои дорогие, при всех моих недостатках, я ни на кого не променяю. Вы лучше всех, я вас очень люблю и никому не позволю огорчать вас.

Я благодарен всем моим дорогим женщинам, которых я постараюсь особо не беспокоить на этих страницах, поскольку разделить я вас не могу, для меня вы все любимые, а то ещё переругаетесь из ревности. И особо признателен моим лучшим друзьям – Виктору, Анатоличу, Борисычу, Сергунцу (он же Фёдорыч).

Прошу извинить меня за эти некорректные сокращения ваших имён, но что есть, то есть. Я благодарен вам за вашу терпимость ко мне и за помощь в написании этих немного ироничных, иногда печальных – но не очень, рассказов. Мне будет приятно, если вы по прочтении улыбнётесь разок. Все мои рассказы не вымысел, все персонажи реальные, ну или почти, совсем чуть-чуть не похожие. Я постараюсь никого из вас не обидеть.

Для чего и почему

Иногда хочется отвлечься от окружающей, навязанной нам бездушной болтовни. От этих «санкций», «вирусов» и прочей чернухи, которой нас кормят как бездушных особей.

От этого показного якобы благополучия, окружающего нас.

От вранья, от того, что нас приучают играть в игру под названием ЧЧВ (человек человеку – волк).

От постоянного раздумья, «что день грядущий нам готовит…». Надоело.

Хочется нормально жить, работать, любить и быть любимым. Жить по-соседски, как раньше, а значит – по-людски.

Мы разучились радоваться жизни, разучились смеяться.

Мы боимся будущего.

Вот я и попробовал немножко отвлечь вас. Как смог.

Манера, стиль написанного далёк от классического, скорее разговорный, поэтому может показаться несколько неправильным, да и сложно разговорный язык на бумагу перенести, не потеряв ощущения присутствия. Так что извините, если что не так.

Рекомендую это «написание» для тех, кто в дальней дороге путешествует, чтобы не одиноко было на стыках рельсовых подскакивать. А также отдыхающим в санаториях, пансионатах и прочих лечебных учреждениях, попавшим туда как по своей воле, так и не очень. Чтобы с просиднями-пролежнями веселее бороться было. Опять же, при уколах и прочих неприятностях должно поспособствовать их более лёгкому переносу.

Это просто лекарство от скуки, противопоказаний не имеется.

Впрочем, можете и в окошко выкинуть, когда надоест.

Нюансы

(Разъяснения про некоторые нюансы, которые могут показаться заковырками в тексте или ошибками.)

На всякий случай напоминаю: хронология событий полностью отсутствует. Лишнее это, лично для меня.

Так, теперь про нюансы. Подробно объяснять не буду, сами разберётесь, а про некоторые скажу, особенно про Баньку!

Вы как хотите, а я Баньку у Виктора буду писать-называть исключительно с большой буквы и на «вы». Про другие как положено, а про Витькину – только так. Поскольку у нас с ней взаимная симпатия образовалась, она для меня предмет одушевлённый, даже больше, чем некоторые одушевлённые.

Не подумайте, что я малость того…

Просто на собственном опыте убедился, что с ней можно и нужно общаться, даже разговаривать. Не верите? Приходите, сами убедитесь. К ней надо с душой подходить, и она тем же ответит, тогда и парок на славу будет, а если нет, то не парок будет, а так, пшик один. Придёшь к ней – поздоровайся, раскрой её, проветри от духа застоявшегося и услышишь, как она вздохнет облегчённо, а потом уж и растапливать начинай, ну и другие какие необходимости. И ни в коем случае не ругайся при ней, а в её адрес тем более. Скажешь, например, что печка дымит, и словечко добавишь непотребное, ругательское. Она тут же коленце какое-нибудь выкинет, растапливаться наотрез откажется, да ещё чихнёт на тебя, чтоб до слёз пробрало, а то, не дай бог, и угольком стрельнуть может.

Вот хотя бы такой пример. Был как-то у Виктора гость один, по-русски плохо говорил, а ругаться по-нашему где-то ловко насобачился, а как в Баньке ругаться начал, тут и нате вам – получил по полной, умудрился к печке раскалённой пятой точкой приложиться, никто не приложился, а ему Банька – на, получи по полной. Потом он долго только на одну «половинку» приседал. Ну об этом отдельно расскажу. А когда к ней с почтением подойдёшь, то совсем другое дело, так, присматривай только за ней да слушай, как дровишки весело потрескивают, только успевай подкидывать.

Конечно, сроднились мы с ней не сразу. Сперва-то я к Баньке потребительски относился, мог и одежду раскидать, в грязной обуви ввалиться, в общем, хамил ей. Но после одного случая, про него говорить не буду, стыдно, поведение своё пересмотрел, поумнел вроде. И если в Баньке просто веником махать и не обращать на неё внимания, она, конечно, против не будет, но тогда ничего интересного не произойдёт, скучно будет. Банька она такая, любит, чтобы гогот стоял, хороший только, безобидный, обидный она не очень принимает. Особенно любит тосты слушать, тут у нас с ней полное согласие, я-то в них не очень, а друзья мои даже очень, выручают, они на тосты больно горазды. Так что нашёл я с ней общий язык, теперь знаю, она меня от всяких неожиданностей, иной раз возникающих, побережёт и домой без особых зигзагов проводит.

И теперь мы с ней родственные души. Хотите – верьте, хотите – нет.

Хочу также заметить, что на этих страничках совершенно отсутствует реклама или какое-либо напоминание о всяких вредных для здоровья «штучках» типа «курение, употребление…» и прочее, что вредит вашему здоровью.

Так что, если вам и покажется что-то похожее, не верьте, это вам действительно только покажется.

А «чаёк», «подымить» и прочее, это так, для связки рассказов, и к вредным «штучкам» никакого отношения не имеет и здоровью совершенно не вредит, а даже наоборот, способствует душевному равновесию.

Да, вот ещё, забыл добавить. Некоторые слова могут показаться неправильными, а для меня нет. Для меня они «вкусные», их именно так мне приятней произносить-складывать. А если их по-правильному писать, то они какие-то скучноватые, интереса в них нету.

Действующие лица

Виктор – Сосед, спортивного телосложения, модный, по характеру трудоголик, беспрерывно вырабатывает энергию. Банщик первой категории. Позывной – «Генератор».

Его жена – Склонная к оказанию мед. помощи, хорошим знакомым может зарядить в глаз.

Анатолич – Спортивного типа, по характеру спокойный, рассудительный, на почве лыж сошёлся с Виктором. Банщик-профессионал. Позывной – «Профессор».

Его жена – Славится хлебобулочными изделиями. По характеру «Госпожа Градоначальник».

Борисыч – Рост выше среднего, средней упитанности, склонен к электричеству. Банщик второй категории. Позывной – «интеллигент».

Его жена – Милая интеллигентная женщина, в этом её слабость.

Фёдорыч – Рост выше среднего, более упитанный, склонен к изобретениям. Банщик второй категории. Позывной – «Механик».

Его жена – Милая общительная женщина, может хорошо ругаться, достаётся всем.

Я – Просто я.

Моя жена – Ничего не скажу, узнает – убьёт!

Кума – Общительная женщина со всех сторон.

Фин – Иностранный гражданин.

Петрович – Сельский труженик.

Иваныч – Местный чиновник, бывший сельский труженик.

Доктор – Хороший человек.

Первый товарищ – Большой начальник.

Второй товарищ – Начальник помельче.

Яшка – Козёл. Настоящий, с рогами.

Не встречающиеся женщины – Не встречаются на этих страницах.

Встречающиеся женщины – Встречаются мелким «титром».

Прочие мужчины и всякая какая другая живность тоже идут мелким «титром».

Сосед

Сосед мой – человек неординарный. Проживши достаточно лет, чтобы разбираться в людях, я, к сожалению, недостаточно в них разбираюсь. Неутомимая энергия моего соседа поражает не только меня, но и всех наших друзей. А у наших совсем не друзей вызывает необъяснимую зависть, и я бы по-честному сказал – просто злобу. Про них мы, то есть я, ничего говорить не будем, ну если только когда возникнет необходимость показать их невежество и неуважение к другим.

Ну а теперь о Викторе. Познакомился я с ним при довольно для меня приятных обстоятельствах. Давным-давно, фактически в прошлом веке (кстати, слово «фактически» я перенял у него). У него в то время была очаровательная девушка, фактически невеста, ну тогда еще нет, но этот вопрос уже был на подходе. Девчонка, как говорит нынешняя молодёжь, «обалденная», конечно, в хорошем понимании этого слова. Ну а кто не понимает, тому я не судья.

А у неё подружки, одна другой краше, на одну, как говорится, я положил «глаз», скосила она меня враз. Талию одной рукой можно обхватить, легкая, как пушинка. Но попробуй дотронься – нельзя, да я и побаивался. Виктор в то время, да и сейчас, парень модный, разносторонне образованный, руки, как говорится, растут откуда надо. В то время был у нас клуб, заметьте – с живой музыкой, с вокалом, весь ансамбль из наших, из местных. На Руси везде, в любой деревне найдутся таланты.

Так вот, заходит Витька, красавец, куртка из болоньи, шапка кроличья, у большинства ватные треухи. Энергия из него бьет, как из АЭС. Ну и конечно, вокруг него не бывает свободного места, он, как магнит, притягивает к себе тех, кого он уважает, любит и кто также относится к нему, и так же, как однополюсный магнит, отталкивает других. Как всегда, в клубе не протолкнуться, не танцы, а сплошные обжималки, Витька лезет напролом, мы тоже за ним в кильватере пристроились, он ловко как-то расчистил необходимое для нас пространство. Танцуем. Я стараюсь деликатно танцевать со своей подружкой, не обнимать сильно, хотя жуть как хочется. Вон другие лепёшечками слипшимися танцуют, а я нет, стесняюсь малость. Объявляют белый танец, на Витьку сто девичьих глаз – как бы приглашают, а он нет, кремень. Его подруга стоит рядом плечом к плечу, выбор сделан. Но я же тоже неплохо выгляжу, такие «клеши» до самого пола, сплошное загляденье, ужас как сам себе нравлюсь, и, по-честному сказать, начал косить по сторонам, а он мне бац локтем в бок, поворачиваюсь к нему, а потом в другую сторону, – а вот они, мои милые глаза, про других враз забыл. Конечно, все мы соблюдали в этих деликатных, амурных делах со своими половинками дипломатический нейтралитет, до определённого момента, конечно. Ну а далее пришли к взаимному консенсусу. Он пораньше, а я попозже.

Ладно, лирику отставим пока, не будем её особо касаться, а то вылезут подробности всякие разные, за которые и схлопотать можно, так что постараюсь тему эту личного характера по возможности не тревожить, а там как получится, дальше видно будет.

А то совсем потерял соседа, увлекся я.

Его неусидчивость, его постоянное желание что-нибудь делать, не сидеть сиднем, а обязательно что-то с пользой делать, не перестаёт удивлять меня.

А поскольку участки у нас соседние, то и «удивляться» мне приходится часто, даже, можно сказать, постоянно, что мне иной раз и не особо хочется.

Вот помню, придёшь с ночной смены, делаешь вид, что весь усталый такой, если, конечно, кто встретится из знакомых по дороге, а если никто, то и вида никакого усталого делать необходимости нету. Так вот, с работы и сразу на участок-огородик прямиком, домой не заходя, отдохнуть от трудов казённых. Само собой, прихватишь что-нибудь прохладительное, ну такое, сами знаете какое. Пробирался тихонько. Почему тихонько? Так-то знаю, сосед покою не даст. Наладил между яблонями гамачок, улёгся. Не сразу, конечно, улёгся, поёрзать пришлось, он же вёрткий, сбросить норовит. Улёгся, только закемарил, слышу – посторонний шум. Приподнялся, а над забором голова Витькина торчит. Заборчик у нас с ним общий, невысокий, и калиточка совместная имеется, чтоб друг к другу в гости ходить, и не просто ходить, а со значением, с «чайком» значит.

– Опять спишь, лентяй! Хоть бы делом занялся, ночью спать будешь, – и посмеивается.

Не даёт покою. Я хоть и осторожничал, когда крался, да, видно, не совсем. Выпал из гамака, в голове туман, дремал же. Ну никакого спокойствия от него нету, тут уж не до мечтаний. И начинаешь то травку ровнять, окашивать, то другое разное, оно и понятно, на земле всегда работа найдётся, да только иной раз тянет меня просто в небо, прищурившись одним глазом сквозь листочки яблоневые, поглазеть, отвлечься от забот и тревог разных, которые при нынешней жизни всё более гнетут не только меня.

Вот ведь как! Довели «родимые», что «наверху» сидят, чуть политики не коснулся, будто своих забот не хватает. Пора своим умом жить-выживать, у них своя «свадьба», а у нас своя.

Так вот. Решил я тактику типа партизанской провернуть, испробовать метод незаметный, по-тихому в огород пробираться. Не через главный вход, а задами по травке проползти, по-пластунски. Нет, не помогает! Он тут как тут, как «чертик из табакерки выскакивает». Иной раз, когда его и нету, а всё равно голова его над забором мерещится, прям наваждение какое на меня находит. Ну нету спокойствия, нету и всё. Не даёт жирком обрасти, никакой амнистии от него не дождёшься, сплошная трудотерапия.

Весёлый он человек, отходчивый, зла никогда не держит. Ну подумаешь, гонял меня вокруг костра дрыном, когда мы на природном пикничке были. Так-то там малость произошла, совсем незначительная малость. Попросил куртку свою возле костра повесить, посушить чуток, промокла, а она возьми и упади в него, и чего ей не виселось? Я и не заметил, да и никто не заметил, пока не запахло. А он за мной с дрыном, и где только такой подобрал, а если б зацепил, а если б я упал, зацепившись за что-либо, ландшафт-то вокруг неровный, кочковатый ландшафт. Обошлось.

Так что человек он совсем не злой, а даже наоборот.

Или вот ещё случай был. Приобрёл как-то Виктор билеты на концерт эстрадный, знаменитая группа выступала в то время, заодно и куму мою будущую навестить, заночевать там, концерт-то поздно заканчивался. Коллектив наш к тому времени значительный образовался. Виктор уже окольцованный, я ещё женихаюсь, остальные две пары тоже. Гостинцев и другого всякого прихватили – и вперёд, к куме в гости.

Концерт, само собой, отличный, на ура прошёл, дело к вечеру, стоим в вестибюле подземном, транспорт попутный дожидаемся, впечатлениями обмениваемся, и тут, как чёрт меня дёрнул, решил пошутить чуток. Расстегнулся, шапку на затылок задвинул, шарф одним концом до полу свесил, весь такой расхристанный заделался, качаюсь из стороны в сторону, вроде как нетрезвый малость, и пристаю к незнакомым людям. Все смеются, Виктор вполне серьёзно подыгрывать начал, мол, молодой человек идите, идите своей дорогой, проспитесь, не мешайте нам. Люди кругом шарахаться от меня стали, натурально всё получаться стало, мне самому эта роль понравилась.

Потом, конечно, разонравилась, совсем разонравилась. Потому как смех оборвался, неожиданно для меня оборвался, и все почему-то куда-то за спину мою смотрят. Я оглянулся, мать честная! А сзади наряд стоит милицейский, из двух штук состоящий, лица серьёзные, даже строгие, совсем не весёлые, не как я.

Один руку мне на плечо положил, другой козырнул и гражданином обозвал. Оторопел, конечно, заикаться начал, мямлю что-то, вроде как оправдываться начал, да всё невпопад. А после слова «пройдёмте» вообще в ступор впал.

Хорошо, что Виктор сориентировался, объяснять им начал, что я свой, с ними из одной компании, просто шутим так, время убиваем. Еле отбил меня. Хотя вроде не сразу на выручку пришёл, вроде как паузу выдержал, поглядеть, чем дело для меня закончится, а может, показалось? Пока до дома добирались, они смеялись не переставая, особенно кума с половинкой моей будущей. Говорили, что глаза у меня щенячьи были, жалостливые. Я даже обиделся, молчал всю дорогу оставшуюся, вздыхал только. Ведь мог и пятнадцать суток схлопотать, а эти всё смеются и смеются, обидно. Ещё и погода не очень, серая, снег с дождём, слякотно, подкачала погода, как раз под моё настроение, а тут ещё и ноги промокли, хлюпают в моих ботинках модных, специально по такому случаю надетых, до этого не обувал, берег. Эх, всё один к одному. Конечно, когда пришли да в тепло окунулся, «дуться» на них перестал, а чего «дуться», сам виноват, нечего шутить в таком общественном, стратегическом месте.

Первым делом куму попросил туфли мои модные оформить для просушки, очень я ими гордился, всё старался позаметнее их показать, да они совсем и не прониклись моей обновкой, как-то даже и не оценили совсем, жалко. Достались они мне не просто, а чисто случайно, поскольку в магазинах тогда выбора фактически и не было, а эти мне сразу понравились, конечно, моего размера не было, ну и что? Можно и потерпеть, пальцы чуток подожмешь – и вполне ничего, зато модно.

Настроение моё выше крыши, лучше всех, даже первый за стол ещё не накрытый уселся, а как же – вот он я, герой дня. На насмешки, продолжающиеся по поводу произошедшего инцидента, внимания не обращаю, ну или почти не обращаю, хотя могли бы и пожалеть, посочувствовать моему переживанию, да где там, дождёшься от них, сплошные хиханьки да хаханьки.

Стали на ночлег располагаться, засиделись. Кума командует, кому, куда и с кем. Молодым, то есть Виктору с женой, отдельные апартаменты, благо площадь позволяет, единогласно обсудили, возражений не было. С остальными заминка вышла. Сами посудите, одна пара полная, тут без вопросов, а три пары ещё не пары, а половинки. Как быть? Решили заминку эту на кухоньке обсудить, обсуждали, не торопясь, несколько раз «обсудили», пока кума точку не поставила. Пришлось нам на полу расположиться, зароптали, конечно, да деваться некуда, против кумы не попрёшь, её территория, ишь ты, на моральный облик намекает, тоже нашлась – пионервожатая. Ну а девчонки на диванах-кроватях с удобствами расположились.

Все шепчутся потихоньку, ну так, особо негромко, но всем слышно, сна, конечно, ни в одном глазу, да и какой сон, когда половинки рядом, не до сна, тут как бы изловчиться да к своей нырнуть понезаметней.

Хорошо ночуем, весело. Решил ещё веселье подбавить, так говорю: «притихли все, сейчас шкоду сотворю». Притихли, хоть и ночь, но темени особо и нету, поскольку рассвет уже намечается. И подробности разные вполне разглядеть можно, если поднатужиться. Помалкивают, только полное, имеющееся количество глаз на меня поблёскивают, подробностей ожидают. От этого внимания я даже загордился малость, приятно.

Накинул на себя простынку, с головой замотался, вроде как привидение. И тихонько к двери молодых подхожу, тихонько крадусь, на хихиканье за спиной, обернувшись, кулак показал, чтоб молчали, не мешали шкоду делать. Подкрался и тихонько дверь открываю, с приглушённым завыванием, как привидению положено. Что тут началось, братцы, просто жуть, для меня, конечно, для остальных хохот, испугался даже, за последствия испугался. Да и как не забояться, если такой визг возник женский, а за ним мужской, не визг, конечно, а кое-что покруче прогрохотало, не очень хорошее слово прогремело в мой адрес, непереводимое, но понятное. И как он догадался, что это я, я ж привидением был?

С испугу влетел обратно под одеяло, догадайтесь, под чьё? Правильно, под бочок своей половинки влетел.

Она с пониманием отнеслась, не прогнала, я ж испуганный, зачем же прогонять. А тут уж светать стало, гомон с хохотом усилился, пора вставать. Эх, жалко не удалось испуг свой подольше под чужим одеялом успокоить. Не надо мне было шкоду затеивать, будто и дел других не было, более приятных дел. И что на меня нашло?

Вот встанет сейчас Виктор, и кирдык мне будет, а может, пронесет, обойдётся?

Все поднялись, вышел Виктор, кулак в мою сторону направил, я замер, сейчас начнётся… Да нет, улыбается вроде.

Показалось? Нет, точно улыбается, пронесло, в смысле не меня «пронесло», а гроза ожидаемая миновала, обошлось. Дух у меня воспрял, даже ещё что-то завернуть хотел весёлое по прошедшему поводу, но сдержался, не завернул, а то опять что-нибудь брякну, да невпопад, как частенько со мной бывает. Тут я не виноват, само как-то иной раз из меня всякое «хулиганство» выскакивает, ей-богу, само. Не хочу, а оно выскакивает.

А кума, наоборот, заострять вопрос произошедший продолжает, мол, как ты, Виктор, испугался, поди, на самом интересном месте? Вот ведь неймётся ей, пришлось, на всякий пожарный, подальше от Виктора отодвинулся, ну мало ли что. Но общий хохот разрядил неблагоприятное моё положение. Ну и ночка! Сплошные нервы!

Завтрак прошёл не как ужин, без «излишеств», ну их, эти «излишества», вон до чего меня ночью довели, не сам же я это придумал. Завтракали с гомоном, с шуточками, конечно, куда без них? Без них интереса нету. Пора собираться, домой ещё ехать и ехать.

И вот тут-то неприятность со мной случилась, очень огорчительная неприятность. Неприятная для всего моего изнеженного организма. До слёз огорчительно стало, до невозможности. Сами посудите, начал обувать свои туфли модные, а они не лезут, совсем не лезут, я так и этак, а они ни в какую, противятся моим потугам, сильно противятся, не хотят обуть меня, и точка. Маленькие какие-то сделались, неприглядные, совсем и не модные стали, а так – закарючки, а не ботинки. Половинка моя будущая помочь взялась, нет, не получается, не налезают. Кума подошла, половинку мою плечиком отодвинула, они у неё малость поширше будут, взялась помогать, нет, не выходит. И из неё Золушки не получилось. Как быть, у всех спрашиваю, со слезливой отчаянностью, с надеждой спрашиваю, настойчиво пытаюсь смех их возникший перебить. Поскольку ничего смешного в этом не вижу, а вижу перспективу не очень приятную для своих ног, домой же ехать надо, а как? Сам виноват, зачем же их на батарею отопительную поставил, хотел как лучше, а они возьми за ночь и усохни. И ночь-то совсем коротенькая была, когда только они успели так скукожиться.

Кума молодец, нашла выход из моего безвыходного положения, ботинки отцовы принесла, я враз повеселел, да не долго радовался, поскольку ботинки и не ботинки даже, а как есть – настоящие лыжи на меня оказались. Сами посудите, обуваются легко, без всяких дополнительных усилий, совсем напрягаться не надо, да только ступня моя полностью вместе с пяткой в носке ботинка уместилась, а дальше до каблука образовалось значительное пространство, даже на глаз видно, что и вторая нога моя тоже без усилий поместится. Ботиночки-то совсем не моего размера оказались, когда спросил у кумы, какой размерчик у отца, от ответа оторопел, я думал, таких не бывает. Виктор сквозь смех сказал: «а что, вполне нормально». Остальные ничего не сказали, не могли, по причине гомерического смеха.

А Виктор на полном серьёзе продолжает, спрашивает у кумы моей, забываю добавить – будущей кумы, так вот спрашивает у неё, не найдется ли бинт какой, да побольше, или ткань. Я призадумался: уж не хочет ли он забинтовать, завернуть меня, вроде как куль из меня сделать и таким образом, навроде мумии, до дому транспортировать? Опомнился, думу эту откинул, как полную несуразицу. Им же меня не допереть, тяжеловато будет, я хоть и не весомый особо, но всё же. Да и опять же, им за груз доплачивать придётся, а в метро точно не пустят, как негабарит.

Но всё оказалось проще, предложил он прибинтовать мои ноги, чтоб не хлюпали, а концы через плечи перекинуть, навроде помочей, чтоб за них держаться и руками помощь оказывать при ходьбе, приподымать их в такт движению. Я наотрез отказался, сами посудите – на кого бы я похож был, если только на инвалида, или на французов, когда они по старой Смоленской дороге отступали, или на нечисть, которую в войну Великую выгнали. Срамота одна. В общем, не дал я своего согласия, категорически не дал. Эх, кабы знать, что так всё обернётся, лучше б старые, разношенные обул, все равно на них никто внимания не обратил, а так беда.

Со скрипом зубовным, кое-как всё же обулся, перед этим мысленный приказ пальцам отдал, как хотите, а сожмитесь, я потерплю. Приказ выполнили, сжались, как они там все поместились, не знаю. Сделал пару пробных шажков, искры, из глаз посыпавшиеся, убавил, только возгорания ещё не хватало.

Но пот меня прошиб заметный, никто не заметил, а половинка моя будущая заметила, лоб мне промокнула, ласково, участливо промокнула. И хорошо мне так сразу сделалось, с таким её вниманием, повеселел даже, теперь куда хочешь дойду.

Решил на улицу выйти, там всех подождать, да и ботинки разносить надо, потренироваться перед дальней дорогой, чтоб не уточкой ходить, засмеют ведь.

Кума высоко живёт, под небо забралась, даже птицы ниже летают, хотя какие это птицы, одни галки, не то что у нас.

Решил на лифте съехать, пешком с моими ногами до обеда ковылял бы. Зашёл в лифт, ещё двое подсели, я поздоровался с ними как положено, а они посмотрели на меня, странно как-то посмотрели, мельком, и молча уставились куда-то в пространство. Во дела, думаю, мы же люди, улыбочку свою образовавшуюся с лица стёр. Ни к чему улыбочка, ответной не дождёшься, городские они, хоть и люди. Я не обижаюсь на них, не подумайте, зажатые они, всё бегом приходится им делать, потому и не обижаюсь, а скорее жалею их. Хотя жил бы там, может, и по-другому говорил, но не хочу я по-другому жить, не интересно мне, дышится не так – не лёгкими, а душой не так.

Вот Виктор, у него хоть и выработался иммунитет к городской жизни, а всё равно при первой возможности когти оттуда рвёт, поскольку жизни там настоящей, житейской, способствующей душевному равновесию, отродясь нет, и не было.

Доехали, никто не отстал, не потерялся. Нормально обратная дорога прошла для всех, про себя не скажу, а то больно печально будет, как-нибудь в другой раз про путь свой поведаю, а сейчас не хочется о грустном. Скажу только, что когда разулся, пальцы на ногах с трудом разлепил, сопротивлялись, черти. А так всё отлично, хорошую сосед мой программу культурно-эстрадную организовал, запоминающуюся. Я не зря говорил, что человек он исключительно образованный, культурный, ну и мы с ним тоже приобщились, особенно я, ощутимо приобщился.

А теперь пойдем дальше с рассказами, если не против, пора уже, да и сосед заждался. С небольшими отступлениями, то в прошлое, то в настоящее. Может быть, попробуем заглянуть и дальше. Тут как получится, повторюсь, хронологии не будет. Согласитесь, это ж интересно, например, времена года тасовать как захочется, была весна, бац, уже зима, или осень с летом местами поменять, правда, здорово, не так скучно становится.