Loe raamatut: «Немое сообщение», lehekülg 3

Идиллия была прервана слабым постукиванием по стеклу. Дэниал. Кристоф совершенно забыл о присутствии друга в помещении. Выбравшись из аквариума, Новаку казалось, что он был в некотором трансе, из которого вряд ли бы смог выйти самостоятельно. В тот миг он позабыл совершенно обо всём. Избавившись от неудобного, доставляющего дискомфорт костюма, юноша вернулся к другу, мягким полотенцем вытирая влажные волосы, неприятно липнувшие к шее и лицу. Он выглядел устало.

– Извини, я совсем потерял счёт времени, – потирая пальцами переносицу, произносит Кристоф, обратив взор на друга, который немного переменился в лице. Теперь он выглядел обеспокоенным, невзирая на то, что в глазах до сих пор виднелся восторг.

– Нет, всё в порядке, – Дэниал выглядел неуверенно. Быть может, если бы он мог говорить, его волнение выдавал не только бегающие зрачки, но и голос. – На мгновение мне показалось, что вы будто бы связаны, – студент не мог собрать мысли воедино, чтобы объяснить, о чём он сейчас думает. Скорее всего, ему так лишь казалось, и никаких связей между ними не было.

Новак ничего не ответил на столь громкое и странное заявление друга. Кристоф ощущал нечто странное, после близкого контакта с русалкой, было немного не по себе, но как-либо объяснить это состояние он не смог бы. Это было нечто необъяснимое. Юноша никак не мог понять, что это за странное чувство, но в то же время ему казалось, что так и должно быть.

– Уже поздно, думаю, тебе пора возвращаться в общежитие, – обращая внимание на настенные часы, выдаёт Кристоф. Сейчас столь обыденная и непринуждённая фраза звучала странно, быть может, немного грубо, словно юноша желал выставить друга за дверь. Но то было не так. Новак лишь хотел избавить Флама от проблем, которые могли бы возникнуть.

– А ты? Всё так же ночуешь здесь? – задаёт вопрос Дэниал, чем вызывает недовольство Кристофа, которого, очевидно, раздражали разговоры о жилье. Новак хмурит брови, недовольно глядя на друга. – Не проще ли оплатить все счета и жить как нормальный человек? Не поверю, что тебе нравиться каждый раз оставаться в океанариуме, – Флам, узнав о том, что последний месяц Новак остаётся ночевать на рабочем месте, был совсем не рад такому заявлению. Он считал это неправильным и даже предлагал свою помощь, в виде стипендии, что выдавали в колледже. Кристоф отказывался. – Тебе платят хорошие деньги, но ты спускаешь всё на сигареты, – Дэниал порицал Новака за это. Но толку не было.

– Прошу, оставь эти нотации для кого-то другого, – это прозвучало грубо, но Дэниал ожидал подобной реакции. Кристоф никогда не принимал чужих наставлений, касательно его жизни. Он никогда не прислушивался к чужим советам. Слушал лишь себе и плыл по течению, которое выбрал сам. Новак, в прочем, не видел ничего плохого в том, чтобы ночевать на работе. Привыкший за месяц к нынешним условиям, юноша для себя нашёл выгодные плюсы, являющиеся, скорее всего, истинной причиной, по которой он не желал возвращаться в квартиру. – Я уже давно не ребёнок, потому сам в силах разобраться со своей жизнью, – Флам беспокоился о своём друге, и Кристоф понимал это, но не желал принимать никакую помощь. Считал, что это слишком низко. Новак был одинок. Личной жизни у него не было и, кажется, юношу это устраивало. Он никогда не горел желанием заводить отношения с кем-либо, считая это пустой тратой времени. – Детское время скоро закончится, потому советую идти домой, – он всегда старался избегать ненужных диалогов, не несущих под собой никакого смысла.

– Закончилось не время. Закончилось твоё желание разговаривать на неугодные для тебя темы, – Дэниал больше не спорил. Понимал, что это бесполезно. Хоть эта дружба длилась всего лишь пару лет, но за этот короткий срок Флам уже многое мог сказать о нём. Может, Новак и имел ужасный характер, но даже в этом случае он оставался хорошим другом, готовым выслушать. Иногда студенту казалось, что лишь с ним Кристоф ведёт себя иначе, нежели с остальным миром.

Океанариум уже был закрыт, потому покидать здание пришлось через запасный выход. Полумрак помещения расслаблял. Подсвечивались лишь некоторые аквариумы, рыбам в которых было необходимо постоянное освещение. Но Дэниалу всё же было не по себе. Он не понимал, как можно оставаться в таком огромном, ещё и пустом помещении одному. Но Кристоф не был один. Он был в окружении морских обитателей, что были хорошей компанией.

Бывало, когда совсем не спалось, Новак обходил залы. В детстве, когда юноша был совсем ребёнком, его часто водили в это место. Ему нравилось наблюдать за каждым существом, находившимся за стеклом. Но только сейчас он начал понимать, что бывать в океанариуме лучше в одиночку, когда нет никаких людей, которые будут шуметь и толкать друг друга. Лишь в такие моменты можно узреть всё великолепие небольшой частицы морского дна.

Несмотря на множество аквариумов, как с представителями морских глубин, так и с прибрежными рыбами, Кристоф не мог наладить визуального контакта с существами в присутствии толпы. В толпе нельзя насладиться прекрасным, ведь она отвлекает. Лишние шумы, шорохи, движения – всё это было раздражителем, не позволяющим заметить мелочи и детали, что были столь важны для восприятия.

Новак не был любителем искусства. Он редко ходил в музеи, редко бывал на выставках как современных, так и старых художников. Он не ходил на концерты. Давно не бывал в кино. Романы, впрочем, как и другие книги, что он читал, – забывались неимоверно быстро, потому как были совсем не интересны. Он читал, лишь, чтобы скоротать время, которое часто тянулось невыносимо медленно. Казалось бы, единственное, что привлекало юношу – море, такое огромное и бескрайнее. Море, которое хранило в себе множество тайн и загадок.

Местом, где Новак проводил свои ночи, была обычная комната отдыха для сотрудников. Ему повезло, что помещение было обустроено таким образом, чтобы сотрудники музея чувствовали комфорт, находясь здесь. Именно благодаря этому фактору не пришлось выдумать что-то особенное, для проведения длинных ночей. Его мало интересовал комфорт, необходимый многим для хорошего сна, больше привлекала возможность отдыха, но для себя юноша отмечал, что софа, на которую потрачено немало средств из бюджета, была в разы удобнее той кровати, что когда-то стояла в съёмной квартире юноши. Кристоф никогда не имел большого количества вещей, потому всё необходимое хранил в рабочих шкафчиках, выделенных каждому сотруднику.

Новак был абсолютно уверен, что ведёт не такую плохую жизнь, возможно, именно по этой причине он никогда не жаловался на своё положение. Единственное, что раздражало аквариумиста, так это то, что каждый раз нужно было придумывать очередные нелепицы, оправдывающие его столь раннее появление в океанариуме. Но ему верили, невзирая на то, что некоторые «причины» стали уж слишком частыми. Но даже это, казалось бы, не волновало Кристофа. Вряд ли ему было нужно мнение этих, как он сам выражался, снобов. Иногда гордость совсем не давала Новаку покоя.

17 Августа

К середине месяца начались дожди. Они не были проливными, но выходить из дома в сырость никому не хотелось. Большинство начало оставаться дома. На улицах, в супермаркетах и в развлекательных центрах количество посетителей в разы уменьшилось. Можно было встретить лишь туристов, не желающих тратить отпуск, сидя в отеле. Путешественникам, казалось бы, погода была нипочём.

Многим, в подобные серые дни, и правда, не хотелось никуда выходить. Сейчас людям предпочтителен комфорт, потому никто и не станет тратить время на прогулку по грязным лужам, лишь бы порадовать себя, оказавшись в кино или театре. Для этого есть и другие, более тёплые и приятные дни.

В океанариуме было непривычно тихо. Детей практически не было, от того и не слышались ни крики, ни смех. В первую очередь это радовало Кристофа, который раздражался каждый раз, когда юные посетители не видели границ своему поведению. Тишина, царившая в здании, помогала молодому сотруднику сосредоточиться на работе, которая требует отчёта.

«Это ужасно глупо, – думал Новак, в очередной раз, наблюдая за ундиной, мирно плавающей в аквариуме. – У нас нет ни средств, ни возможностей для её изучения, но при этом от меня хотят космических результатов».

Единственное, чем мог заниматься Кристоф – наблюдать за существом, что с каждым днём выглядело более печальным. В первые дни, как казалось Новаку, русалка проявляла хоть какой-то интерес к тому, что происходит за толстой стенкой стекла, но теперь, казалось бы, она просто смирилась со своей участью.

Юноша, подойдя чуть ближе к аквариуму, слабо стучит по стеклу, привлекая внимание ундины к себе. Он не знал, для чего делал это. Его словно тянуло быть несколько ближе к этому существу, чтобы как можно скорее узнать тайны, но не в корыстных целях. Это был первый раз, когда Кристоф был близок к раскрытию тайн океана. Он с самого детства мечтал быть ближе раскрытию этих тайн. Мечтал быть ближе к морю.

Русалка подплыла ближе. В её глазах, в которых ранее можно было разглядеть синий блеск, теперь были потухшими. Она ничего не говорила, но пронзительный взгляд отвечал на все вопросы, возникающие в голове молодого сотрудника. По началу, когда только ундину привезли в развлекательный центр, она вызывала тревогу и недоверие, теперь же ощущалась жалость. Она больше не казалось жуткой и отталкивающей, какой виделась в тот роковой день.

– Помоги мне, – неожиданно для Кристофа русалка жестами, насколько то было возможно, взывает о помощи. Это были неловкие, будто детские движения, будто бы девушка только выучила движения. Девушка опускает руку на стекло, и лишь сейчас юноша отмечает, что она была схожа с лягушачьей лапкой – виной тому перепонки между пальцев. – Помоги мне вернуться домой, – девушка вновь повторяет замысловатые движения руками, неотрывно глядя на собеседника.

Новак опешил. Небольшой, но шаг назад говорил о многом. В первую очередь, что юноша не был готов к тому, что русалка выйдет с ним на связь, причём таким образом. Он понимал, что перед ним разумное существо, но не думал, что оно способно понимать язык жестов. Значит ли это, что русалки понимают язык человека? Тогда, сколько, в таком случае, им известно языков? Есть ли у них свой язык?

Сосредоточенный, пронзительный взгляд ундины завораживал Новака, казалось бы, из-за этого он был не в силах сделать лишний шаг в сторону. Хоть юноша и был в сознании, но лишь от одной мысли, что его разумом могли управлять, бросала в дрожь. Русалка смотрела прямо в глаза, будто пытаясь загипнотизировать Кристофа, чтобы под её влиянием он смог выполнить желание девушки – помочь ей выбраться из этой стеклянной клетки.

Игра в гляделки прервалась совершенно внезапно. Русалка плавно отплыла от стекла, перемещаясь в дальний угол аквариума, тем самым заканчивая немой разговор, произошедший между ней и юношей. Кристоф же почувствовал облегчение, после того, как прекратился зрительный контакт. Новак чувствовал себя опустошённо, будто был после долгого утомительного сна, от которого никак нельзя было проснуться. Он уже не забудет этих тёмных глаз, пленяющих своей таинственностью.