Loe raamatut: «Немое сообщение», lehekülg 5

27 Августа

День отправки был на удивление тихим – так для себя отметил Кристоф, последний раз проходя в запретную секцию. Всё было готово к отправке. Осталось лишь погрузить аквариум в подходящую машину. Дожди прекратились ещё вчерашним вечером, ветер стих, быть может, к середине ночи. Он не спал. Слушал, как бьются тяжёлые капли о стёкла окон, и наблюдал, как ветер срывал листья с деревьев, вздымая их вверх.

Новый аквариум был в разы меньше того, в котором ундина провела последние несколько недель. Было решено заменить стеклянную клетку на нечто более компактное, чтобы перевозка прошла более удачно. Директор музея не мог позволить, чтобы с ценным товаром что-либо случилось по дороге.

– Надеюсь, ты понимаешь риски, – начальник вырывает Новака из мыслей, заставляя того отвлечься от зрительного контакта с русалкой. – Сегодня не самая подходящая погода, но оттягивать время уже бессмысленно. Ты ничего не добился своими исследованиями, потому пора передать эту тварь в более умелые руки, – Кристоф, казалось бы, не слушал, что ему говорят. Или же старался не обращать внимания, не специальное нагнетание обстановки.

– Так от чего же вы тогда доверяете столь ценный груз такому человеку как я? – внезапно выдаёт Новак, подняв взгляд на своего начальника. – Я же, очевидно, не нравлюсь вам. Всё такой же не дрессированный пёс, – за дни выжидания юноша ни единожды думал о словах своих друга. Думал, а не будет ли лучше и правда выпустить ундину в её естественную среду обитания. Думал, так ли ему нужна эта работа. Но каждый раз он приходил к тому, что всё это – лишь его желания, которые вряд ли возможно воплотить в жизнь.

– Думаешь, у тебя есть иной выбор, Новак? – мужчина подходит ближе, Кристоф ощущает это по тяжелым шагам, приближающимся к нему. – Кажется, мы ещё тогда с тобой обо всём договорились. Мне думалось, что ты понял меня.

– Договорились? Не думаю, что мы договорились, – Кристофа охватывала злость. В первую очередь на себя самого. В большей мере он злился на собственную беспомощность, неспособность противостоять манипуляциям человека свыше. – Так вы это теперь называете?

– Послушай, Новак. Я уже ни о чём не спрашиваю тебя, в том числе и не уговариваю. Я отдаю тебе приказ. И условия к его выполнению у тебя есть. Так что не думай, что ты можешь просто взять и сделать всё так, как тебе хочется, – Кристоф опешил, ступив назад, едва ли упираясь в аквариум позади себя. Всё то же ощущение загнанности в угол. Он ощущается себя маленькой рыбкой, что по незнанию попала в пасть акулы. – Тебе стоит подготовиться, скоро выезд. У меня нет желания потом искать тебя по всему зданию.

Смирение – единственное, что ему остаётся.

Машина, специально выделенная для поездки, была полностью готова к отправке. Навигатор уже подсвечивался, уведомляя о том, что уже можно было начинать поездку. Металлический женский голос уже порядком действовал на нервы, быть может, то было лишь из-за того, что Новак просто не желал находиться здесь, потому и искал раздражители во всём.

В середине пути, тогда, когда Кристоф уже настиг берега моря, его настигли неприятные мысли, о которых он старательно пытался избавиться. В зеркале заднего вида виднелось очертание ундины, которая, как оказалось аквариумисту, не понимала, что происходит, и куда её везут.

Её было жаль.

Она хотела домой.

Взбунтовавшийся ветер предвещал шторм. Море, видневшееся за окном, постепенно темнело. Но даже так оно продолжало манить к себе. Завораживать. Скрывающиеся в нём тайны до сих пор были недосягаемы человеку. Каким бы не казалось море прекрасным, оно таило в себе загадку, которую нельзя было заметить, глядя лишь на поверхность. Иногда, чтобы узнать чуть больше, человеку следует погрузиться чуть глубже. Но даже без этого оно не оставляет никого равнодушным.

Грузовая машина остановилась возле причала, который казался давно заброшенным. Тому свидетельствовал мусор, разбросанный по округе, сломанная табличка, о запрете заплывать за буйки, а также полуразрушенная вышка спасателя. Было понятно, что пляж пустует уже очень долгое время. Сейчас, как показалось Новаку, это было на руку.

Подъехать ближе к воде возможности не было. Не позволял песок, в котором застревали колёса. В порыве злости Новак покидает машину, с силой захлопнув дверь. Мотор продолжал гудеть.

Взбунтовавшийся морской ветер ворошил волосы, передние короткие пряди лезли в глаза, мешая, но, несмотря на это, холодные порывы отрезвляли, приводя спутанные мысли в порядок.

– Что тебя останавливает сделать это сейчас? – вслух задаётся вопросом Кристоф, глядя на закрытые двери, за которыми таилась ундина, смирно выжидающая своей участи. Заслуживает ли она быть «разобрана» на крупицы, лишь ради удовлетворения интереса набивающих золотом карманы.

Новак отворяет двери машины, позволяя слабому солнечному свету проникнуть внутрь, освещая аквариум. К стеклянной стенке подплывает русалка, с непониманием вглядываясь в карие глаза юноши, в которых нельзя было определить хотя бы одну эмоцию. В его глазах был страх, волнение, переживание. За кого он переживал? О чём он сейчас думал?

Опечаленные глаза ундины глядели на юношу с надеждой. Ладонью она едва ли касается стекла, будто желая что-то сказать. Но всё было ясно без слов – она желала оказаться на свободе, вернуться в море и боле никогда не появляться на суше.

Раздался треск.

Аквариум рассыпался на кусочки.

Русалка оказалась на свободе.

Вот только сейчас появилась другая проблема – море было не близко. Самостоятельно русалка не смогла бы добраться до морской глади. Насколько это решение было обдуманным? Правильно ли поступил Кристоф, сделав это? Обратного пути уже не было. Нужно было доводить начатое до конца. Кто бросает начатое дело на середине пути? Нельзя было останавливаться.

Небо застилали тёмные тучи, порывы ветра становились сильнее, словно предвещали бурю, что может начаться в любое мгновение. Мрачно. Тяжёлый воздух сдавливал лёгкие, не позволяя сделать глубокий вдох. Было не безопасно находиться близ моря в негодующую погоду. Порывистый ветер гнал волны к берегу, меняя оттенок глади; тёмное, мрачное, пугающее – именно таким сейчас было море. Даже дна теперь не было видно.

Тонкие руки Кристофа подхватывают ундину. С его уст срывается сдавленный стон. Русалка была слишком тяжелой, для того чтобы нести её в одиночку. В очередной раз Новак отмечал, что иного выбора у него не было. Пока была возможность. Пока выпал случай сделать хоть что-то – нужно было действовать.

Но для кого всё это делалось? Для русалки, желающей попасть на свободу, вернуться домой? Для друга Дэниала, который не мог допустить, чтобы ундину отправили на опыт? Или же для самого себя? Но с какой целью? Чего, таким образом, он смог бы добиться?

Ощутив касание прохладной воды ногами, Новак понимает – цель достигнута. Руки болели, дрожь от усталости пробирала всё тело. Спирало дыхание. Опираясь руками об ноги, юноша пытался восстановить ритм, привести голову и тело в порядок. Короткие пряди спадали на глаза, мешая, но сейчас это было уже не важно. Задуманное было выполнено – остальное не имело значения.

Но русалка не спешила покидать берега пляжа. Девушка с особым любопытством наблюдала за своим спасителем, который, казалось бы, боле не желал глядеть в её сторону. Она не понимала его мотивов. Не знала, от чего он решил спасти её. Всё то время, пока она была взаперти, он не предпринимал ничего, чтобы хоть как-то облегчить её существование. В глазах ундины Кристоф не был тем человеком, на которого она могла рассчитывать. Для неё он был лишь разбитым рабочим, застрявшим в пределах своей работы. Большую надежду русалка видела в юном друге, который казался более надёжным. Она была молода, потому и считала, что не следует ждать помощи от грубых взрослых.

– Ты можешь пойти со мной, – приятный, мелодичный до дрожи в коленях, голос рассекает воздух. Новак поднимает взор карих глаз на ундину. Не догадывался, что они, русалки, способны разговаривать. Но чему он был удивлён больше: способности общаться с неизведанным существом или же тому, что девушка до сих пор не покинула опасную для неё территорию.

Кристоф не понимал, чего ещё от него хочет ундина. Недоверие прослеживалось в его взгляде, устремлённом на девушку. Она была свободна, так чего желала ещё? Ему была не нужна благодарность. Всё это делалось не для того, чтобы получить в ответ простое «спасибо».

Приглашает к себе. Протягивает длинную тонкую руку, покрытую тонкой серебристо-зелёной чешуёй. Отталкивало ли это? Нет. Манило ещё больше. Неизведанность пленила его, но сделать шаг он не мог. Возникнувший страх не позволял сделать и шага. Кружилась предательски голова. Голос манил, притягивал к себе, но сдвинуться с места не было сил. Сделать хоть шаг на встречу было невозможно, словно что-то приковало его к земле. По крайней мере, ему так казалось, невзирая на то, что он стоял по колено в воде.

Подплыла сама. Теперь, когда они были наравне друг с другом, ундина могла позволить себе рассмотреть Новака вживую, а не через толстые стенки стеклянной клетки. Каштановые волосы, выбитые из хвоста, собранного на затылке, ниспадали на лицо, перекрывая карие глаза. Они не мешали. Привык. Он, как отмечала ундина, был привлекателен для человека. Быть может, так ей казалось, лишь от того, что это была первая столь близкая встреча с существом иной расы.

Но было в нём всё же что-то отталкивающее. Взгляд. Тяжёлый, пронзающий взгляд потухших глаз не оставлял девушку равнодушной. Она не могла понять, какое именно чувство испытывала, глядя в карие глаза своего спасителя. Но именно это и отталкивало от себя.

Влажной, перепончатой рукой русалка проводит по шее, поднимаясь к лицу юноши. Изучала. Пыталась ощутить его полностью, насколько то было возможно. Она не только пыталась рассмотреть спасителя, но и почувствовать истину, которую невозможно было разглядеть одними лишь глазами.

Они были не похожи. Отличались по всем признакам и факторам, которые только можно было найти. Но даже это не мешало ощутить неуловимую связь, возникнувшую в столь короткий срок.

– Ещё не была столь близка человеку, – всё тот же мелодичный голос. Всё то же пленению разума. Всё та же невозможность двинуться с места. Она не отрывала взгляда, глядя прямо в глаза. Будто гипнотизировала. – Кто поймали – не люди, монстры. Ловят. Убивают. Семьи гибнут, – голос звучал иначе: отталкивающе, но так же мелодично. Она не злилась. Говорила лишь то, что думала. – Ты – человек. Друг твой – человек. Такие гибнут, как мы.

Грубо схватив Новака за руку, ундина тянет его за собой, в воду. Холодная вода охватывает тело сразу. Высвободиться из крепкой хватки существа было немыслимо. Её скорость и сила была несравнима с обычным человеком. Новак не сразу понял, как глубоко они погрузились в воду.

До поверхности было неумолимо далеко. Самостоятельно до поверхности уже было не добраться. Животный страх. Паника. Мандраж охватил тело. С каждым мгновением воздуха становилось всё меньше. Каждая рефлекторная попытка вдохнуть лишь приближала к гибели. Воды в лёгких становилось лишь больше. Тело изнутри обдавало жаром, разгорающимся с каждой минутой с новой силой. Казалось, что горит всё, каждая клетка, каждый орган. Находиться под водой становилось только сложнее. Сокращалась гортань. Попыток ухватиться за жизнь уже не было.

Головокружение. Давление в висках. От нехватки кислорода тело ослабло. Будто брошенный камень в воду, Новак пошёл ко дну. Глаза были слегка приоткрыты, но в них уже не было ничего. Больше не было страха, с головой охватывающее тело.

Рука Новака выскальзывает из крепкой хватки русалки. Тело медленно пошло ко дну. Девушка, подплыв к своему спасителю, едва ли подхватывает его, пытаясь понять, что же произошло. Ундина не могла понять, что именно случилось, ей казалось, что люди также могут находиться под, водой как и они, русалки. Она помнила, что совсем недавно он погружался к ней в аквариум, и находился там некоторое время. Она не понимала, что произошло сейчас. Но он больше не дышал. И сердце его тоже уже не билось, то девушка поняла лишь спустя мгновение, когда осмелилась прикоснуться к его груди.

И она тянет его за собой, в глубины океана, где находится её дом.