Помощь из будущего
TekstНа последних минутах трансляции, бесконечную ленту новостей сменила эмблема в виде бледного лица под капюшоном. Знак кибертеррористов без имени. Под эмблемой была надпись.
«Время переродиться.»
Больше ничего. Алексей отмотал ещё не много. Пять минут без новостей, только эмблема и надпись. Он потягал ползунок в поисках новостей, нашёл, стал слушать. Нового ничего не сказали. На протяжении последних трёх минут обсуждали нападение на маленькую лабораторию под Невадой.
Лёша ничего не понял. Он выключил трансляцию и открыл квадратик с мессенджером. Набрал наладчика Сашу. Гудки. Ответа нет. Позвонил старшему инженеру. Тишина. Начальнику участка. Ничего. Он обзвонил всё подразделение станции. Нет ответа. Когда он перестал пытаться по спине пробежал холодок. Он проверил работу системы. Всё в порядке. Никаких сообщений от коллег. Никаких экстренных сборов. Ничего. Всё было так, как и раньше, за исключением одного: ему никто не отвечал. И ему бы запаниковать, но тепло внутри сдержало напор, что мог бы взорвать плотину. Он выдержал первый удар. Маленькая собачка Джина, чувства к ней, к её судьбе, эйфория вдохновения, не дали и так расшатанной стрессом и тревогой психике устроить панику, позволили мозгу работать нормально. Нужно что-то делать. И первое, за что он возьмётся – это пойдёт и узнает, что случилось с его коллегами.
Он спустился. Прошёл к раздвижным воротам. Нажал кнопку. Обернулся, словно уходил навсегда. Почувствовал, как в животе что-то кольнуло, ощутил странную мысль, проговорил её про себя.
Нужно идти. Это не мой дом. А я хочу домой. Хочу домой…
***
В просторном кабинете с серыми стенами за столом сидел мужчина в костюме мышиной окраски. В руках он держал тонкий прямоугольник металлического цвета с одной стороны, и с живыми картинками с другой. Изображения мелькали с космической скоростью. Два чёрных пятна зрачков нацелили взгляд сквозь планшет. Снаружи всё было тихо. Но внутри человека шла работа.
Он расхаживал по каменистому настилу в окружении собственных копий. Громадные облака клубились над головой. На фоне об скалы билось море. Чёрные горы стеной заслонили горизонт. Каждая из копий предлагала идею для рассказа, повести, романа. Они черпали информацию из разных времён. События прошлого, незамеченные историей судьбы людей, миллиарды потенциальных сюжетов. Копии выкрикивали по очереди:
– Восемнадцатый век! Простой трубочист с серебряным слитком в кармане!
– Отравление плюмажем потомка Шекспира! Семнадцатый!
– Кража фрагмента тернового венка! Двадцать третий!
– Замурованные заживо муж и жена! Пятнадцатый!
Копий было шесть. Оригинал ходил по центру импровизированного круга и размышлял. Пятый из шести молчал. Думал. Оригинал обратил внимание, бросил короткий взгляд. Пятый заговорил:
– Только что рассекретили данные с орбитальной станции… Двадцать первый…
– Ого! – обратился оригинал к копии.
– Да. Не всё, конечно, но есть кое-что.
– И что?
– Да, и что? – в один голос спросили остальные копии.
– Так… Вас ребята я пока уберу, – оригинал щёлкнул пальцами и лишние копии исчезли. – Так что там есть?
– В сороковом году двадцать первого века…
– Да. Отправная точка нашей истории…
– Из всех ста миллиона служащих станции выжил только один.
– Да, проходили в школе что-то такое… Атака террористов… Взломали коды безопасности… Уменьшили подачу кислорода на десять минут… Люди уснули и не проснулись. Война. Спасение Земли марсианами. Да.
– Выживший ещё позже стал писателем и рассказал свою историю, как жил на станции пять лет, пока на Земле шла война.
– Не читал такого… Но про дядьку этого слышал. Выжить среди ста миллионов трупов и не сойти сума благодаря творчеству…
– Да. Старая книжка, очень, да и страшная. Но в то время была бестселлером…
– Ого…
– Так вот. Рассекретили некоторые данные, среди них, пока в свободном доступе, есть фрагмент его первого дневника…
– И что там? Почему фрагмент? Есть что по этому поводу?
– Сейчас… – копия нахмурилась. – Все остальные его работы за пять лет на станции, дневники, записки, выкуплено корпорацией… у которой пожизненные права на творчество автора. Получены ещё в конце двадцать перового века от сына… Фрагмент… права на него принадлежат… государству… Ведут переговоры, возможно скоро выкупят. Фрагмент с точной датой… и временем окончания, ничего себе…
– И когда он его закончил?
– 20.07. 2040. В 20:07… Представляешь…
– Забавное совпадение чисел… И этому отрывку почти семь сотен лет… Ха!
– Да…
– А что в нём?
– На, почитай…
Прошла доля секунды.
– Как трогательно… Про собачку писал. Но не закончил. Он задаётся вопросом, что было с ней дальше…
– Получается так…
– И ничего потом про неё не писал? Ну он же стал писателем?
– Судя по информации в сети… есть интервью… он говорит, что его вдохновила на творчество история, которую он выдумал, пока стоял в утилизационном блоке… но которую решил не опубликовывать, говорил… говорил, что она его личная, только для него.
– Невероятно, человек провёл пять лет в одиночестве среди погибших товарищей. И всё благодаря писательству…
– Вести дневник ему посоветовал психиатр, есть упоминания из отчётов… он страдал тревожным расстройством… Видимо этот отрывок его первые попытки…
– Ничего себе… А что там ещё интересного есть?
– Он был там, где не должен был быть…
– Как?
– Он стоял в утилизационном блоке. Это его спасло. Взломанная система отключила кислород только там, где были люди. Корпус блока закрыл его от сканера…
– Ого…
– Только что взломанный террористами ИскИн не нашёл его. Ему дали команду понизить кислород там, где по датчикам находятся люди. Интересно, что система безопасности смогла только через десять минут вернуть контроль и выбить террористов из системы… Всё это время он был там… и на целой станции только он был там, где ему не положено было быть…
Оригинал расхаживал по кругу и кивал головой.
– Хорошо… Да…
– Да?
– Человек страдал тревожным расстройством, остался один среди мертвецов, продержался пять лет и не сошёл сума…
– Ну он долго после лечился, так что не совсем… В одном из интервью рассказывал, что его мучают кошмары…
– Хорошо… Не в этом суть. В момент, когда произошла катастрофа, он должен был почувствовать глубочайшее потрясение! Творчество! Ему помогло творчество, понимаешь?! Это будет… правильно. Да! Пошли к Васильеву! Запомни про трубочиста с серебряным слитком…
– А терновый венок разве не интереснее?
– Чувствую, что нет.
– Как скажешь…
Горы, шум моря, облака, всё растворилось. Мужчина поднялся с серого стула в серой комнате. Он смял серебряный прямоугольник в шарик и засунул во внутренний карман пиджака мышиного цвета.
***
Васильев сидел в точно такой же серой комнате за серым столом, с прямоугольником в руках. Когда мужчина ворвался к нему, он вздрогнул.
– Ты чего так влетаешь? – спросил он.
– Важное дело! У меня материал к отправке!
– А через систему нельзя передать?
– Нет! У меня ещё кое-что…
– Что за срочность? И… таинственность?
– Это всё вдохновение! Так поможешь?
– Смотря чем.
– Ты мне должен!
– Значит решил всё-таки воспользоваться…
– Прости, но я чувствую, что должен сделать это! Ну и мой обычный материал готов…
– Тебе бы контроль над волей вернуть…
– Тогда я не смогу придумывать чистые идеи для прошлого!
– Слышали уже… Чего изволите?
– Так, вот материалы. Их отправить как обычно. Про старика и море. Про крыс и рабочего… – зрачки мужчины расширились, он бубнил под нос. – Про двух товарищей и несносную собаку…
– Принял.
– Хорошо. Теперь слушай.
– Ну?
– Нужно отправить конкретному человеку не идею, но… необходимо в конкретное время усилить у человека силу воображения!
– Вот значит как… Нарушить сто тридцать пятый пункт правил…
– Прошлое не изменить! И я не собираюсь усиливать свою историю! Я усилю его собственную!
– Мы так не работаем.
– Миша! Олегу не понравится то, что он увидит.
Мужчина приосанился.
– Ну зачем так жестоко? Он же отнимет у меня пятнадцать минут для объятий…
– Так надо. Я должен помочь этому человеку. Вот время… только скорректируй… ну допустим… пускай подействует на две, нет на пять минут позже, того времени, что я указал…
– Хорошо… Пересылай…
Мгновение тишины.
– Что на тебя так повлияло, хотя бы, скажешь?
– Тебе зачем?
– Это для меня. Любопытно…
– А…. Хорошо. Человек вёл дневник. Задался вопросом, что стало с его умершей собачкой. Он стал писателем, понимаешь?! Я чувствую, что именно в тот момент, пока он был в одиночестве, сразу же после того, как закрыл файл дневника, с ним произошло что-то невероятное, что-то, что дало силы для творчества и… выживания! Но понимаешь… человек того времени, с тревожным расстройством, первые пробы пера… ему не могло хватить духа, силы…
– И с чего ты так решил?