«Весной 1920 года, именно в марте, именно 22 числа, – дадим эти жертвы точности, чтобы заплатить за вход в лоно присяжных документалистов, без чего пытливый читатель нашего времени наверное будет расспрашивать в редакциях – я вышел на рынок. Я вышел на рынок 22 марта и, повторяю, 1920 года. Это был Сенной рынок. Но я не могу указать, на каком углу я стоял, а также не помню, что в тот день писали в газетах. Я не стоял на углу потому, что ходил взад-вперед по мостовой возле разрушенного корпуса рынка. Я продавал несколько книг – последнее, что у меня было…»
Аллегории, цветной ковер слов, завораживающий и как будто зворачивающий все обыденное и страшное в свой цветной узор.
Все повествование как сон истощенного, измученного бессонницей героя, желающего освобождения от ужасающих болезненных видений и желающего тепла доброй руки,ю проложенной на лоб в конце этой истории
Потрясен. Другого слова не найду. Что ж, если это Грин, то Грина я обожаю! Потрясен и ошеломлён. Боже, упаси Россию от революции! Не нашелся бы новый Освободитель.
Я потрясена, меня вывернули наизнанку и перетряхнули! Накал чувств увеличивался с каждой страницей. Полное погружение в описываемый событийный ряд сопровождалось сюрреалистичностью и одновременно чувством распознования зла в его мерзостнейшем проявлении.
Одна из любимых. Очень точно передан ужас смутного времени, который всегда при нас.
Кто-то скажет "готическая русская проза", я скажу - документальная. В смысле чувств и эмоций - современная и непроходящая.
Рекомендую и тем, кто увидев имя автора, решил, что это будет романтическое и отстраненное "путешествие". Не будет.
Рассказ очень странный. Непонятный, придуманный и нелогичный мир на фоне романтической обыденности. Он похож на картины эпохи авангарда. Много всего: текста, образов и практически нет сюжета.
Jätke arvustus
Arvustused
8