Как-то в одной из финских газет я прочитал интересную статью. В ней говорилось следующее: «Финские дети советских военнопленных ищут в России родню. Около 40 000 советских военнопленных были заняты на хозяйственных работах в разных уголках Финляндии. О любовных романах между финками и красноармейцами долгое время молчали по обе стороны границы. Сегодня, во многом благодаря Интернету, родственники стали находить друг друга».

Эта история меня настолько тронула, что я стал искать более подробную информацию в Сети. Но, к сожалению, нашёл лишь крохи. Выяснил, что по некоторым данным во время войны от советских военнопленных в Финляндии родились от 200 до 500 детей. В другом источнике были иные данные: от 600 до 800 детей. Точной статистики нет, и это понятно: многие женщины скрывали происхождение ребенка, опасаясь общественного осуждения.

Со временем эта тема стала забываться, но, видимо, судьба распорядилась иначе. Через несколько лет я случайно познакомился в поезде с молодой финской женщиной, которая рассказала, что её дедушка был русским военнопленным. Она узнала это совсем недавно от бабушки и мечтает поехать в Россию и найти своего дедушку. Но прежде она хотела бы выучить русский язык и только после этого отправиться на поиски в неизвестную ей большую страну.

После этой встречи я твёрдо решил, что буду писать сценарий, а может быть, даже книгу. Сразу оговорюсь, что киноповесть не претендует на документальность, и образ главной героини – собирательный: в нём сплелись разные судьбы.

Финская девушка Хелена узнает от бабушки, что её настоящий дедушка был русским военнопленным. Она решается поехать в далёкую Сибирь и найти его. Но вот незадача: она знает только имя – Николай и фамилию деда – Смирнов, а это, пожалуй, одна из самых распространённых русских фамилий.

По приезду в Москву ей удается разыскать три адреса, где может жить её дед, и тогда она решается на самостоятельное путешествие, которое оказывается не таким уж обыденным. Ей предстоит не только проехать почти через всю Россию, но и пережить массу событий и приключений. Так, в столице Хелену, ошибочно приняв за воровку, забирают в полицию, а в маленьком городке ей негде ночевать, и она знакомится со сверстницей, которая благодаря Хелене делает важный жизненный выбор. За время поездки отважная девушка знакомится с геологами, бродячими музыкантами, бомжами, шаманом, она побывает на свадьбе и похоронах.

Путешествуя по городам и знакомясь с разными людьми, Хелена делает для себя открытие: неприветливые внешне, а порой и недоброжелательные люди готовы, оставив все свои дела, безгранично помогать. Теперь для неё становится понятным выражение «широкая русская душа».

Что же такого особенного в истории, где героиня путешествует по России? Эта история не о стране, а о людях, с которыми она встречается и знакомится. Казалось, мы видим обычного человека, а он вдруг оказывается такой яркой личностью, что приковывает к себе внимание. Каждая встреча – это маленькая ступенька к пониманию, что все мы одинаковые и мир един.

В этой истории не столько взгляд иностранки на чужую страну, а история двух наций, когда-то бывших врагов. И благодаря путешествию, героиня чувствует истинную связь между своей маленькой родиной и огромной страной. Эта история, хоть и вымышленная, но искренняя, призывает нас подумать о том, что с нами происходит, о том, какие стереотипы из прошлого крепко сидят в нашем сознании.

Автору нисколько не хотелось бы политизировать эту историю, хотя сама жизнь подталкивает к этому. И сегодня, когда на дворе насыщенный глобальными мировыми политическими событиями 2022 год, эта тема, по его мнению, приобретает ещё большую актуальность и значимость.

Несколько слов о жанре киноповести. Сегодня практически вся мировая киноиндустрия работает с так называемой американской сценарной записью. Поверьте на слово: читать такие сценарии неинтересно. Очень сухо, конкретно, никакой лирики и отступлений. Описываются только действия, время от времени они разбавлены диалогами. Даже наличие прилагательных будет порицаться. Очень жёсткие правила по таймингу: одна страница текста равна одной минуте экранного времени. Такой сценарий – инструмент или руководство для работы режиссёра, постановщика, художника и вообще для всей съёмочной группы. А киноповесть, пожалуй, чисто русское изобретение. Традиционно наша старая сценарная школа больше тяготела к прозе.

Многие сценаристы желали бы видеть свои кинопроизведения не только на экране, но и в печатном виде, в книге, и чтобы их произведения не только смотрели, но и читали. Ваш покорный слуга – не исключение. Так что выношу на ваше суждение законченный второй вариант сценария, написанный старым способом – так называемой русской сценарной записью. Безусловно, буду рад каждому читателю.

Искренне ваш,
Александр Максимов
2022 год

Мои сибирские дедушки

Лето в Финляндии короткое. Но оно комфортное и ласковое – как и во многих местах на севере Европы. Устав от короткого светового дня, финн будет ловить каждую минуту, чтобы насладиться лучами солнца, хоть и скудными – в понимании южанина. И поэтому настоящий финн всегда летний отпуск проведёт на родине и никогда не променяет её ни на какую жаркую экзотическую страну.

Так и девятнадцатилетняя Хелена, студентка столичного университета, изучающая русский язык и литературу, все свои каникулы проводила у бабушки Мирьи: она жила в старой усадьбе, расположенной в лесах центральной Финляндии. Дом был небольшой, но крепкий и добротный. Его срубил в молодости Яри, дедушка Хелены. Мирья прожила в усадьбе всю жизнь, а когда постарела и осталась одна, родственники предложили ей переехать в город. Но она даже и слышать об этом не хотела. Одиночества Мирья не страшилась, она давно привыкла жить одна. Но она всё равно каждый год с нетерпением ждала лета, когда придет погостить её любимая внучка.

В это лето Хелена, сдав последний экзамен, сразу отправилась к бабушке. Четыре часа на автобусе, и вот она в объятиях Мирьи. От нее так приятно пахло булочками с корицей! Проболтав с бабушкой до полуночи, Хелена отправилась спать в свою комнату, где её ждала благоухающая свежестью и какими-то неведомыми травами постель. Спала она крепко, без сновидений.

Утром её разбудили лучи раннего солнца. Хелена глянула на будильник: шесть часов. Как это ни странно, но она чувствовала себя выспавшейся и хорошо отдохнувшей. Выглянув в окно, которое выходило в палисадник, она увидела, что цветник немного запущен: у бабушки уже не хватало сил для его поддержания. Быстро умывшись и натянув на себя старые джинсы и футболку, девушка направилась к дверям.

– Ты куда так рано? – спросила хлопотавшая на кухне бабушка.

– Цветами хочу заняться.

– Успеешь ещё. Поспала бы.

– Я уже выспалась, бабушка.

– Может быть, позавтракаешь?

– Пока не хочу, немного позже. И с удовольствием выпью кофе, который ты варишь лучше всех!

– Ох, умеешь же ты льстить! – улыбнулась Мирья, хотя по её лицу было видно, что похвала внучки ей приятна.

В палисаднике Хелена первым делом принялась выдёргивать засохшие стебли прошлогодних цветов. Увлечённая работой, она не заметила, как к усадьбе подъехал на велосипеде местный почтальон Хейкки. Девушка знала его с детства. Ровесник Хелены, местный житель из соседнего поселка, он сразу после окончания школы устроился на почту. Хелена догадывалась, что нравится стеснительному Хейкки: он с нетерпением ждал лета, когда она приедет на каникулы к бабушке. Он пытался неловко ухаживать, но Хелена делала вид, что этого не замечает. От этого юноша ещё больше терялся, краснел, замыкался в себе, но при следующей встрече предпринимал новые попытки.

Услышав скрип велосипедной рамы, Хелена разогнула спину и приветливо улыбнулась Хейкки.

– Привет!

– Газеты сама заберёшь или положить в почтовый ящик? – спросил он, увидев, что на руках Хелены испачканные землёй перчатки.

– Давай почту мне! – ответила она, снимая перчатки.

Хейкки отдал газеты, но уезжать не спешил.

– Красиво, – сказал он, показывая на обновлённую Хеленой клумбу. – Молодец, что бабушке Мирье помогаешь. А то ей уже тяжело стало за всем хозяйством следить. Надолго к нам?

– На три недели, до конца каникул.

– Это правда, что ты в университете русский язык изучаешь? – спросил он.

– Правда. И не только язык, но и литературу. Ты не представляешь, какая русская литература интересная. Ты читал книги русских писателей? Достоевского, например?

– Достоевского? А-а, это тот, который «Войну и мир» написал?

– Нет, «Войну и мир» Толстой написал, – рассмеялась Хелена.

Хейкки, пойманный на невежестве, покраснел и быстро решил сменить тему разговора.

– Правда, что в Хельсинки весело жить? Ну, есть там всякие клубы, танцы, развлечения?

– Там всё есть.

– Счастливая ты, – вздохнул юноша. – А у нас здесь такая скука. Особенно вечерами, никакого веселья.

– Не расстраивайся, мне некогда веселиться. Очень плотное расписание, и всё свободное время забирает учеба.

– Понятно, – согласился Хейкки и замолчал.

Хелена вопросительно посмотрела на него.

– Ты что-то хотел сказать?

– У нас завтра, того… – нерешительно выдавил Хейкки. – …в клубе известная группа выступает, дискотека будет. Придёшь?

– Очень известная?

– Да, из нашего областного центра.

– Ладно, раз известная, то, может, и приду.

Тут Хейкки заметил, что из окна за ними наблюдает бабушка Мирья.

– Ладно, мне ещё почту нужно развести. Но я всё равно тебя буду ждать. Приходи! – сказал он и, нажав на педали, поехал дальше развозить почту по разбросанным в лесу усадьбам.

На крыльцо дома вышла Мирья.

– Хелена! Кофе готов! – позвала она внучку.

– Иду, бабушка!

Хелена любила вот так, среди дня сделать перерыв и попить кофе с бабушкой. И кофе у неё особый получался, и булочки с повидлом, присыпанные корицей, она пекла бесподобные.

– Руки помыла? – спросила Мирья усаживающуюся за стол внучку.

– Ну бабушка! Конечно, помыла! Забываешь, что я уже взрослая.

– Для меня ты все равно останешься моей любимой маленькой принцессой.

– Принцесса давно уже выросла.

– Я это заметила, – Мирья хитровато прищурилась. – Ты нравишься Хейкки, это видно даже невооруженным глазом.

– Хейкки? – засмеялась Хелена. – Он хороший парень, но не более того. Вот завтра меня на дискотеку приглашал.

– Вот и сходи, что всё время возле меня, старухи, сидеть?

– Какая же ты старуха, бабушка? Ты ещё у нас любой молодой фору дашь! Просто тебе тяжело одной с таким хозяйством справляться. Вот был бы жив дедушка, тебе было бы легче. Знаешь, я часто вспоминаю, как он играл со мной, как мы по лесу гуляли. Он, как и ты, всегда называл меня «моя маленькая принцесса».

– Годы всё равно не обманешь, – грустно вздохнула Мирья. – Неизвестно, сколько мне осталось.

– Ты у меня ещё сто лет проживешь! Я тебя в город заберу, ухаживать за тобой буду!

– Не поеду я в город! Здесь родилась, здесь и умру!

Мирья, неподвижно уставившись в одну точку, задумалась. Её глаза заблестели от выступивших слез.

– Бабушка, с тобой всё в порядке? – взволнованно спросила Хелена.

– В порядке, внучка…

Мирья снова замолчала.

– Тогда что тебя беспокоит? – допытывалась Хелена.

Мирья, как будто принимая важное решение, глубоко вздохнув, ответила:

– Я хочу раскрыть одну тайну, которую очень долго носила с собой. Не хочу её уносить с собой в могилу. Никому до этого не решалась её поведать.

– У тебя есть тайна? – удивилась Хелена. – Ты что-то сделала, о чём боишься сказать?

Мирья, уже не скрывая накатившие слезы, теребила руками край вышитой ею же скатерти.

– Знаешь, почему не смогли спасти твою маму после аварии?

– Нет.

– Она потеряла много крови, а донорской, той группы, как у неё, в больнице не оказалось. У неё была редкая группа, как и у тебя.

– Понимаю…

– Ничего ты не понимаешь! У меня и у дедушки совсем другая группа крови.

– Разве такое возможно? Постой, – стала догадываться Хелена, – мама была не вашей дочерью?

– Нет, твоя мама – моя кровная дочь.

– А дедушка?

– Я всю жизнь по-настоящему любила только одного человека…

– Дедушку?

– Видишь ли… – Слова давались Мирье с трудом. – Дедушка был очень хорошим человеком, но моё сердце всю жизнь принадлежало другому человеку…

Хелена от удивления застыла с раскрытым ртом. В её голове путались мысли. Ничего себе новость! А как же дедушка, её любимый дедушка? Нет, этого не может быть!

Тем временем бабушка, придя в себя, стала спокойно рассказывать:

– Случилось это во время войны, вернее, уже почти в её конце. Мой муж, то есть твой дедушка, с братом был на войне, а я с двумя маленькими племянниками и со стариком Яри, чтобы как-то выжить, трудилась от зари до темна. Тяжёлое было время. Вроде и на земле, но без мужских рук было туго, еле сводили концы с концами. Всё случилось летом 44-го, в мой день рождения. Мне тогда исполнилось двадцать лет…

1944 год. ЦЕНТРАЛЬНАЯ ФИНЛЯНДИЯ

В то далёкое июльское утро Мирья вспомнила о своём дне рождения только тогда, когда её дедушка Яри, мирно куривший трубку на крыльце, пожелал ей счастья. Племянники, услышав о её дне рождения, обрадовались. Ещё бы, они надеялись вечером получить конфеты, которые Мирья держала для особых случаев.

Немного взгрустнув о воюющем муже, Мирья отправилась кормить скотину. Забрав в сарае большую охапку сена, понесла её к коровнику. Но не успела пересечь двор, как услышала звук мотора автомобиля. Бросив сено у коровника, с интересом стала наблюдать за ведущей к дому дорогой, по которой ехал большой военный грузовик. Мирья сразу обратила внимание, что в кузове сидел солдат с винтовкой, а рядом с ним – несколько человек в потрёпанных и выцветших гимнастерках, с которых были содраны погоны и другие опознавательные знаки.

На пороге дома появился дедушка Яри. Прищурившись от лучей утреннего солнца, он наблюдал за неожиданными гостями.

Из кабины грузовика выпрыгнул офицер и, открыв жёлтый портфель, стал перебирать в нём папки. Наконец, найдя нужную, офицер достал её и направился к Мирье. Первой мыслью у неё пронеслось: а не случилось ли что с её мужем?

– Вы Мирья Коскинен? – спросил офицер.

– Да, я, – испуганно ответила девушка.

– Вы слышали о решении правительства отправлять русских военнопленных на работу в народное хозяйство?

– Нет.

– В любом случае, помощь в вашем хозяйстве не помешает. Мы направляем помощников в большие семьи, у которых мужья или другие кормильцы на фронте, – сказал офицер.

Открыв папку, он достал из нагрудного кармана самопишущую ручку и протянул её ничего не понимающей Мирье.

– Но как это возможно? Они же наши враги! – попятилась назад Мирья. – На мне двое ребятишек да старик.

– Не бойтесь, – успокоил её офицер. – Все военнопленные хорошо зарекомендовали себя и не опасны. Вот, ознакомьтесь с документом и распишитесь.

Мирья механически прочитала текст. Хотя и не поняв полностью смысла официального документа, написала в конце страницы своё имя.

– И вот здесь, – сказал офицер, переворачивая страницу.

Закончив с формальностями, офицер спрятал бумагу в папку и, повернувшись к машине, подал знак. Из кузова спрыгнул на землю один из мужчин и подошёл к офицеру.

– Это Николай Смирнов, – представил незнакомца офицер. – Он остается здесь и будет у вас работать.

Мирья поймала любопытный взгляд Николая и покраснела.

– Да не бойтесь вы его. Мы отобрали тех, кто отличился в лагере трудолюбием и примерной дисциплиной. Раз в неделю я буду приезжать к вам, чтобы убедиться, что всё в порядке.

– А если не в порядке? – спросила Мирья.

– Тогда, если от вас поступит хоть малейшая жалоба, мы вернём его в лагерь, а на его место пришлём другого.

– Но он хоть по-фински говорит? – робко спросила Мирья.

– Нет.

– Как же мы будем с ним понимать друг друга?

– Для того чтобы работать, знание языка не нужно! – сухо ответил офицер. – А теперь, извините, я спешу! Мне ещё других развести нужно, – показал он на ожидающих в кузове трёх человек.

Закрыв портфель, офицер заспешил к грузовику.

Когда машина уехала, Мирья некоторое время не знала, что делать. Николай терпеливо стоял посреди двора и ждал указаний от новых хозяев. Дед Яри, попыхивая на крыльце трубкой, злобно смотрел на русского.

– Ну что, рюсся¹, довоевался? Будешь теперь пахать за все Советы!

– Дедушка, не надо так, – осторожно попросила Мирья.

– А как? Может, мне ему ещё в ноги поклониться? Дай ему самую тяжёлую работу!

– Подожди, дедушка, пусть он немного осмотрится, – сказала Мирья и бросила взгляд на исхудавшую фигуру русского.

Николай продолжал стоять посреди двора, тщетно пытаясь понять смысл слов старика и девушки.

– Есть хочешь? – спросила его Мирья, изображая поднесённую ко рту ложку.

– Ещё чего! – возмутился Яри. – Не заработал он пока на еду!

Мирья, не слушая дедушку, ушла в дом и вскоре вернулась с двумя варёными картофелинами и стеблем зеленого лука. Она показала Николаю на лавку, чтобы он сел, и протянула ему скромную закуску.

– Поешь, потом пойдёшь на работу.

Николай, без слов понявший, что картофелины предназначены ему, не чистя кожуры, набросился на них. Не прошло и минуты, как на его коленях от картофелин остались только крошки. Аккуратно собрав, он направил их в рот.

– Теперь нужно работать! – сказала Мирья, показывая знаками, что косит траву.

Николай понимающе кивнул головой. Мирья вынесла из сарая косу и каменный брусок. А потом показала знаками, чтобы русский следовал за ней.

Сразу за усадьбой начиналось большое поле, которое заканчивалось у леса. Правым боком поле выходило на озеро.

Николай взял косу и провёл по ней большим пальцем. Одобрительно хмыкнув, сбросил гимнастерку и сделал первый взмах. Сразу видно, что это было ему не в новинку. Руки помнили движения и соскучились по мирной работе. Трава ложилась ровными валками на поле. Увидев, что дело ладится, Мирья повернулась и пошла к детям. А старик Яри немного понаблюдал с крыльца за работой русского, выбил остатки табака из трубки и ушёл в дом.

Вскоре стало припекать поднявшееся солнце, становилось жарко. Да и переросшая трава оказалась тяжёлой для косьбы: косу то и дело приходилось подтачивать. В очередной раз, чертыхаясь, Николай достал из кармана широких солдатских штанов брусок, стал править косу. Проведя несколько раз бруском по лезвию косы, положил его обратно в карман. Убедившись, что она хорошо заточена, воткнул черенок в землю и направился к озеру.

Найдя среди зарослей камышей открытый выход к воде, Николай присел на корточки. Зачерпнув воду, умылся. Вода приятно холодила. Решительно стянув с себя гимнастерку и штаны, а следом за ними и подштанники, нагой зашёл в воду. Поросшие по сторонам камыши скрывали его от посторонних глаз. Фыркая от удовольствия, Николай окунулся в воду с головой. Проплыв под водой несколько метров, он вынырнул уже на открытом месте. Отсюда ему был хорошо виден весь хутор. Вдруг он заметил, как со стороны усадьбы к озеру направляется Мирья. В руках она держала корзину с бельём. Николай, не желая быть замеченным, заплыл обратно в камышовые заросли.

Мирья, зайдя на мостки, задрала полы юбки и подоткнула их за пояс. Николаю были хорошо видны её белые ноги. Опустившись на колени, Мирья достала из корзины белье и стала его полоскать. Тщательно прополоскав и выжав нательную рубашку, положила её обратно в корзину. Девушка была так увлечена занятием, что не сразу почувствовала, что за ней кто-то наблюдает.

Николай, чтобы лучше видеть Мирью из-за низкорослых камышей, выпрямился, вытянув шею. Но, потеряв равновесие, поскользнулся на илистом дне и с шумом упал в воду.

Мирья обернулась на звук и увидела сидящего в воде сконфуженного русского. Одёрнув юбку и подхватив корзину с бельём, она быстро пошла прочь.

Ужин в день рождения Мирьи ничем не отличался от обыденного. Во главе стола сидел дед Яри, по правую сторону – его два внука. Угощение было скромным. В кастрюле дымилась похлёбка, рядом в глубокой тарелке лежала отваренная картошка в мундире, на доске – зелёный лук и свежие огурцы. Яри, ловко орудуя финкой отрезал ломти чёрного хлеба.

– Может быть, русскому хлеба дадим? – нерешительно спросила Мирья.

– Ещё чего, самим не хватает! Не знаю, как до следующего урожая дотянем, – недовольно ответил Яри.

– Но он же на нас работает. Не будем кормить, какой из него будет работник?

Яри задумался: а действительно, в словах внучки была правда. Затем, отрезав небольшой ломоть хлеба, протянул его Мирье.

– Отнеси ему!

Мирья, взяв хлеб, вышла из комнаты и направилась в сарай, куда они поселили русского.

Тем временем Николай, лежа на сене, прислушивался к урчанию в животе. Похлебки, которую он получил на ужин, явно не хватало, чтобы наесться. Его внимание привлекла забредшая в сарай курица. Кудахча и не обращая внимания на человека, она разгребала лапой земляной пол. Присев на несколько секунд, курица вновь встала, оставив после себя яйцо.

Николай вскочил, и испуганная курица с недовольным кудахтаньем убежала. Схватив ещё тёплое яйцо, Николай не заметил, как в сарай зашла Мирья. В руках она держала кусок хлеба. Увидев неожиданно появившуюся хозяйку, Николай сначала растерялся, но затем, быстро опомнившись, разжал кулак и протянул ей яйцо.

Мирья яйцо не взяла, а лишь укоризненно посмотрела на Николая. Затем, показав жестом, чтобы он следовал за ней, вышла из сарая.

В дом Мирья вернулась вместе с Николаем. Она снова жестом показала, чтобы тот сел за стол. Яри, не скрывая неприязни, посмотрел на незваного гостя.

– Ты зачем его сюда привела? – еле сдерживая гнев, спросил он внучку. – Он нам чужой, он враг! А с врагом я не хочу сидеть за одним столом!

– Он пленный, а это уже не враг. И прежде всего – он человек!

Мирья повернулась к Николаю, который стоял на пороге и напряжённо слушал явно не мирный разговор на чужом для него языке. Мирья снова решительным жестом показала на свободный стул.

– Садись!

Николай покорно сел за стол и опасливо посмотрел на сердитого деда.

– Что уставился, рюсся? – проворчал дед. – Ешь, раз сел за стол!

Николай непонимающе посмотрел на Яри. Старик знаками показал, чтобы тот брал ложку и начинал есть.

Николай вынул руку из-под стола и раскрыл ладонь, на которой лежало куриное яйцо.

– Хочешь сказать, что честный? Ладно, давай обедать. Пусть хоть за этим столом наступит перемирие! – сдался старик. – Неси самогон! – приказал он Мирье.

– Нет самогона, все выпили на Юханнус², – ответила она.

– Тогда сходи к Сеппо Турунену, у него точно есть. Скажи, что скоро верну.

Обрадовавшись, что дед смягчился, Мирья выскочила из комнаты. Яри посмотрел на потрёпанную гимнастерку Николая.

– Ты грязный и плохо пахнешь! – сказал он. – Сегодня будет сауна. Можешь прийти, когда мы все помоемся.

Но по глазам русского было видно, что он ничего не понял из сказанного.

– С-а-у-н-а, – растягивая слово, произнёс Яри. – Понимаешь? Сегодня, мыться!

Старик стал жестами изображать, что моется. Николай понимающе закивал головой.

– Баня? Да-да, помыться не мешало бы, – обрадовался он.

– Ни черта я не понимаю в вашем языке! – пробормотал Яри. – Ешь, а то всё остынет!

В сауну Николая позвали после того, как Мирья и дети помылись. Яри сказал, что пойдёт позже, когда жар уляжется.

Николай стоял в предбаннике и не решался раздеться. Скрипнула дверь, он обернулся и увидел вошедшую в предбанник Мирью. В руках она держала сложенное холщовое полотенце и чистое нижнее белье. Жестом показала, чтобы Николай снял свою грязную одежду и положил его в корзину.

Когда она вышла, Николай стал раздеваться. Свою грязную пропотевшую гимнастерку он, как приказала Мирья, сложил в корзину. Дверь снова открылась, и голый Николай только успел прикрыться руками.

– Что испугался? – озорно спросила она. – Думаешь, голого мужчину никогда не видела?

И ещё раз глянув на Николая, забрала корзину и с гордым видом хозяйки закрыла за собой дверь.

В сауне Николай, зачерпнув из ведра полный ковш воды, плеснул её на горячие камни. Прикрыв лицо от ударившего жара, с удовольствием растянулся на полке. Как же ему, сибиряку, не знать толк в бане?

Дверь в парилку отворилась, и вошёл Яри.

– Чёртов русский! – морщась от сильного жара, сказал он. – Зачем столько пара? Ты даже толком в сауне париться не можешь! Пар должен быть нежным и успокаивающим. А у вас, русских, всегда всего через край.

Смущенный Николай сел на край полка. Яри забрал у него ковш.

– Вот, смотри как надо! – сказал старик и, зачерпнув ковшом немного воды, маленькими порциями стал плескать на камни.

– У тебя дома сауна есть?

Яри показал куда-то далеко рукой.

– А-а, – догадался Николай. – Сауна? Есть. Только она у нас по-другому называется – баня.

– Банья? – переспросил Яри

– Баня, – поправил его Николай.

– Банья, – упорно повторил старик. – Ну и язык у вас!

Николай, довольный тем, что старик его понял, продолжил:

– У нас баня парит, баня правит, баня всё поправит.

Яри, конечно, ничего из сказанного не понял, лишь только догадался, что Николай нахваливает русскую баню, а значит, ставит её выше финской сауны.

– Всё равно, наша сауна лучше! – категорично заявил он. – Нет ничего лучше в мире, чем финская сауна! Это все знают!

Тут Яри заметил маленький медный крестик, который висел на шнурке на груди у Николая. Ткнул в него пальцем.

– Если ты коммунист, то почему крест носишь?

Поняв только одно слово – коммунист, Николай замотал головой.

– Нет-нет, я не коммунист!

– Врёшь! – не поверил Яри. – Вы, русские, все коммунисты, во главе с вашим вожаком Сталиным.

Николай, услышав имя Сталина, по-своему понял смысл сказанного.

– А вот товарищ Сталин – самый настоящий коммунист, верный ленинец!

– Слуга Сатаны – вот кто ваш Сталин! – с ненавистью прошипел старик.

Нагнувшись, он достал из стоящей на полу кадушки с водой берёзовый веник. Подняв его чуть выше головы, потряс над каменкой. Капли воды, попав на раскалённые камни, шипя и поднимая облако пара, мгновенно испарились.

– А вот это видел? – спросил он Николая. – У вас такого точно нет!

– Веник? – догадался Николай. – Дай-ка поглядеть!

Он протянул руку за веником. Яри неохотно отдал его Николаю.

– Хорошо связан, – одобрительно кивнул Николай. – И ветки срезаны вовремя: листья не опадают. А у нас ещё дубовые веники делают, из ольхи, из ельника, кедра или пихты. А вот бабка моя лечила радикулит веником из крапивы.

Яри показалось, что Николай теперь критиковал его веник. Разозлившись, он скомандовал:

– Ничего ты не понимаешь в этом! Ложись, я сейчас тебе покажу, что такое настоящая финская сауна!

Николай недоумённо пожал плечами. Тогда старик взял его за плечо и показал жестом, чтобы тот лег на полок животом вниз. Николай послушно лег, и Яри начал яростно хлестать по спине. Но, к удивлению старика, русский только постанывал от удовольствия.

– Сильней давай! И пару ещё поддай!

Как ни странно, но Яри понял смысл сказанного и стал хлестать веником ещё сильнее. Выбившись из сил, старик сел рядом с русским. Николай приподнялся.

– А теперь давай ты ложись! – сказал он. – Я тебе покажу, как парят у нас в Сибири! И пару поддай побольше!

Напарившись вдоволь, мужчины отдыхали в предбаннике. От их распаренных тел поднимался пар.

– Ты настоящий сибирский медведь! – ещё тяжело дыша, сказал Яри. – Так у нас веником не обрабатывают. Все силы у меня выбил. Ладно, завтра идём в лес. Будем деревья валить, посмотрим, каков ты работник.

После сауны Николай вернулся в сарай, где на сеновале он обустроил себе что-то наподобие лежанки. Развалившись на прошлогоднем, ещё не утратившем аромата прошлого лета сене и отмахиваясь от назойливых комаров, он стал вспоминать свой дом.

Утром Николай снова отправился докашивать делянку. После полудня, закончив работу, вернулся в усадьбу. На скамейке сидел Яри со своей неизменной трубкой и наблюдал за играми внуков. Мирья развешивала бельё.

– Я всё скосил, – сказал Николай и скрестил руки, показывая, что работу сделал. – Что дальше?

– Можешь немного отдохнуть, – поняла Мирья.

Николай присел на скамейке у сарая.

– Хорошо русский работает, – сказал Яри Мирье. – Не ленится.

– Что правда, то правда, – согласилась она.

– Завтра в лес пойдем, на заготовку дров. Хорошо, что подмога есть, одному мне не управиться.

На следующее утро, когда чуть развиднелось, Яри зашёл в сарай. Николай, накрывшись старым одеялом, безмятежно похрапывал на своей лежанке из сена. Яри слегка пнул его ногой.

– Эй, русский, вставай! В лес пора, если хотим управиться до вечера, – сказал он и вышел из сарая.

Николай, протерев заспанные глаза, нехотя встал. Подошёл к стоящему ведру с водой, умылся и, поеживаясь от утренней прохлады, вышел во двор. На крыльце дома стояла Мирья. В руках она держала корзинку с едой, которую протянула Николаю.

– Вы там осторожней в лесу. Дедушка уже старый, присмотри за ним.

Николай, хотя и не поняв того, что она сказала, почувствовал в её взгляде и интонации какую-то особенную мягкость и заботу.

– Не волнуйся! – ответил Николай, забирая корзину у девушки.

В этот момент их руки соприкоснулись. Мирья зарделась и, быстро отдёрнув руку, ушла в дом.

Утренний лес был удивительно прекрасен. Чистый и прозрачный воздух пьянил, а капли утренней росы на траве блестели подобно миллионам маленьких алмазов. Не донимала свирепствующая, особенно по вечерам, мошка. Николай вдыхал воздух полной грудью и наслаждался свободой. Ведь не так далеко идёт война: звуки канонады иногда были слышны в ночной тишине. «Что там сейчас на фронте?» – думал он. Вот уже две недели он был лишён любой информации о том, что творилось в мире. И спросить не у кого. Но даже если бы и знал язык, то вряд ли услышал правду.

Яри шёл впереди и наносил зарубки на деревья, которые предстояло рубить.

– Вот эти будем валить. Ты когда-нибудь рубил деревья?

Старик, махая топором, стал изображать, что рубит дерево. Затем, сомкнув руки кольцом, показал, какие толстые стволы им предстояло валить.

Николай его понял и скептически улыбнулся.

– И это ты называешь большим деревом? Ты даже представить себе не можешь, какие деревья у нас в Сибири. Три человека возьмутся за руки, и то не обхватить.

Яри истолковал это по-своему. Пробормотав что-то под нос, он показал топором в сторону высокой толстой сосны.

– Это твоя, герой, – сказал он и подошёл к другому дереву.

Старик, несмотря на свой возраст, профессиональным ударом вонзил лезвие топора в сосну. Раздался звонкий звук, который вернулся лесным эхом. Вслед за ним нанёс свой первый удар и Николай. Полетели щепки.

1. Ryssä – унизительное финское прозвище русских.

2. Juhannus – День летнего солнцестояния, или Ивана Купалы.

Olete lõpetanud tasuta lõigu lugemise. Kas soovite edasi lugeda?