Loe raamatut: «Бремя версий», lehekülg 11

33

Глава корпорации «Финком» господин Черкасов услышав мягкий звонок внутренней связи, нажал кнопку селектора, и, произнеся: «Да», приготовился слушать. Секретарь сообщила, что на городской линии подполковник полиции Кривошеев из областного УВД.

–Давайте, – разрешил Черкасов и, услышав щелчок соединения, продолжил, – слушаю Черкасов.

–Здравствуйте Валерий Анатольевич! Областное управление уголовного розыска вас беспокоит, подполковник Кривошеев. Нам необходимо с вами переговорить, дело срочное, хотелось бы, не откладывая, – мужской голос звучал уверенно.

Черкасов, слегка усмехнувшись, проговорил в трубку:

–Я очень занят: готовлюсь к важной заграничной командировке, и у меня совершенно нет времени на незапланированные встречи. Свяжитесь ещё раз с моим секретарём, она подберёт окошко в графике на следующей неделе. До свидания.

–Ну, такие приятные свидания лучше не откладывать. Мы тут рядом с вашим офисом, так что дайте команду охране, чтобы они зря не рисковали своим здоровьем. Или вам удобнее, чтобы мы сразу проводили вас в Следственный комитет? Там окошко сразу найдётся и, возможно, в клеточку, – безмятежным тоном уговаривал Кривошеев.

Черкасов сам умел, что называется «наехать» в разговоре и был готов ответить резкостью, но, поразмыслив, решил, что беседу лучше составить сейчас, не доводя до «масок-шоу» и репортажей в криминальной хронике. Как ничто другое тихому офису в маленьком переулке сейчас требовалось не привлекать к себе внимание. Слишком большие финансовые операции должны были вот-вот завершиться и требовали полного спокойствия на медийном поле.

Черкасов распорядился, и господа Кривошеев и Шарафутдинов вошли к нему в кабинет. Давненько эти забранные дубовыми панелями стены, привыкшие к утончённым мужским и женским особям, спрыснутым изысканными духами, не видывали таких гостей. Два коренастых сорокалетних мужика с короткими стрижками по летнему времени наряжены были незамысловато: в майки и брезентовые брюки, купленные на рынке, и доносился от них сугубо массовый аромат дешёвого лосьона и легкого вчерашнего перегара. Солнцезащитные очки они, правда, как воспитанные люди сняли, перед тем как представиться и разместиться на предложенных стульях.

–Что-то пустовато у вас в конторе, не видно ударников капиталистического труда, – по-доброму улыбаясь, сказал Кривошеев.

Черкасов на это явно хамское замечание готов был вспылить, но передумал и ответил в тон:

–Лето, знаете ли, время отпусков, все порядочные люди уехали к морю в тёплые страны…

–Ну, да, одни непорядочные остались в городе вкалывать, типа нас с вами, – поддержал шутку Шарафутдинов.

Черкасову пришлось и этот выпад проглотить, не скандал же затевать с какими-то мелкими ментами. Желая поскорее закончить этот такой несвоевременный визит, Черкасов предложил:

–Перейдём к делу, что вас интересует?

–К делу, так к делу, – согласились визитёры, – расскажите, что вам известно о последней проверке «Финкома» сотрудниками «Ассоциации финансового консультирования» во главе с господином Садаковым, и каковы результаты этой проверки.

–Мы заказали проведение аудиторской проверки и финансового консалтинга, поскольку подходило время отчитываться перед акционерами и публиковать отчётность. Обычная практика, установленная законодательством. Не вижу ничего неординарного, может быть кроме внезапного интереса к этому процессу областного уголовного розыска. Похоже, кто-то думает нас покошмарить, но сильно переоценивает свои возможности. Стоит сделать один звонок в службу собственной безопасности МВД, телефоны которой развешаны на каждом углу, они приедут, и всё встанет на свои места. Ну что? Звоним?

–Это вам решать. А пока они сюда едут, вы, чтобы не терять времени, быстренько нам расскажете, всё, что знаете об убийстве Садакова, потому что очень похоже, что оно связано с результатами проверки именно «Финкома» и совершено на территории Московской области, где наша зона ответственности, вот мы к вам и обратились.

–С чего вы решили, что мне может быть что-то известно?

–Ну, про сам факт убийства вы знаете, хотя пресса об этом много не писала.

–Мало ли, что я знаю. Я не хочу продолжать этот разговор. Если необходимо, пусть следователь направит мне официальную повестку, я приду со своим адвокатом. До свидания, дорогу на выход вы знаете, поэтому не провожаю.

Чтобы слышали уходящие, Черкасов по громкой связи приказал секретарше:

–Пометьте у себя: этих господ я больше не желаю видеть.

Дождавшись, когда оперативники уйдут со второго этажа, он добавил: – Ко мне быстро начальника службы безопасности Гапоненко.

Нежелательные персоны вышли из проходной, свернули в соседний переулок, где стояла их машина, и только запустив двигатель и включив кондиционер, расхохотались.

Отсмеявшись, Кривошеев подвёл итог:

–Ну что, Шарафутдиныч, гляди: офис схлопнулся, у самого Черкасова кабинет полупустой, сам за границу намылился, якобы в командировку. Видно, дела в этой лавочке он сворачивает, но что-то его явно держит. Нас он не боится и пустил только потому, что любой скандал ему не нужен. Значит, мог Садаков узнать такое, что Черкасова уничтожит. Значит, правильно мы выстроили прослушку, и этого надутого индюка своим вторжением подогрели. Сейчас он наверняка дёрнет своего безопасника, а мы послушаем, кому они звонить начнут.

–Ты прав, лишь бы не успели смыться за кордон, а то оттуда, как с Дону, выдачи нет. Сколько уже их в Лондоне, да Париже осело. Были бы деньги, а уж хвалёный западный беспристрастный суд их не отдаст на российскую расправу. Но не в этом дело. Думается мне, они не уверены, сохранился ли компромат после убийства Садакова, поэтому и деятельность «Финкома» пока притормозили и людей своих в отпуска попрятали. Следовательно, нам есть, что искать, ежели это, конечно, ещё существует. Надо калашинских оперов взбодрить. Этот начальник их Куницын, вроде парень толковый. Давай, рули в управление, будем ждать результаты.

В кабинете Черкасова в эти минуты шёл полный эмоций разговор с Гапоненко. Черкасов, ещё не успокоившийся после ухода оперов, негодовал:

–Присылают, чёрт-те кого, каких-то гопников с рынка. Что им было нужно, я так и не понял. Неужели хотят притянуть к убийству? Ты говорил, что в этом Калашине у тебя есть возможности через братков повлиять на ситуацию. Это так?

– Это так, и мы влияем. «Гелендваген» уничтожили. Если там и был тайник, всё сгорело. У следаков никакой флешки нет, мы бы знали. У деда в деревне, которого ребята наши помяли, тоже ничего не было. Те парни, что на шоссе облажались и упустили Садакова, сидят в глухом подполье…

–Я об этом ничего не хочу знать, это твои проблемы. Понял? Думай, что ещё можно предпринять. И никакого шума, никакой засветки. Чтобы все очищенные суммы встали на наши счета в банках, нужно минимум полмесяца, а там все здешние заморочки буду уже не очень важны. И ещё, эти придурки, что сейчас были, могут нас здесь писать и телефоны слушать?

–Телефоны могут, а здесь мы проверяем два раза в день. Техника дорогая, чуткая, сразу бы жучки обнаружили. Телефоны все наши люди сменили, ничего лишнего в эфире нет.

–Смотри, не подведи. Что выяснили по утечке нашей электронной базы, как основные сделки к Садакову могли попасть, узнали наконец?

–Валерий Анатольевич, смогли установить, что взлом был с удалённого сервера, а даже и не взлом, а несанкционированный доступ.

–Это как так?

–Пароли вводились действующие, поэтому система тревогу не объявила. Вы знаете, что программа даёт доступ, если пароль введён правильно и сам его владелец ранее в этот день по электронному ключу прошёл на своё рабочее место. Но несколько человек могут использовать пароль для доступа в систему, не применяя на входе электронный ключ.

–И что это за козлы?

–Вы, я и финансовый директор. Именно по нашим паролям и открывали систему. Обычно пароли меняются ежемесячно, но вы сами, бывало, компьютерщиков выгоняли, чтобы не дёргали и не отвлекали переустановками.

–Ничего себе, выходит кто-то из нас троих?

–Пароли наши, а входили с какого-то пока неизвестного сервера, и не факт, что он в России. Делалось это в дни, когда кого-то из нас не было в офисе. Всего остались следы четырех проникновений в систему.

–Ещё не легче, значит, кто угодно может узнать про сделки?

–Специалисты говорят, что вся эта схема требует немалых денег, тем более что использовали её короткое время. Черпанули только нужные файлы и закрылись, уничтожая следы.

–Ты хочешь сказать, знали эти суки, что и где искать?

–Именно. Садаков к вам приходил не просто так. Информация хранилась только у него. В этом смысл его бизнеса. Вся его команда по договору финансового консалтинга работает открыто и знает общий ход дел и основные легальные сделки. А под её прикрытием кто-то добывает пароль и крадёт то, что скрывают ото всех, то, что стоит денег и что можно использовать для шантажа. Причем не всей организации, а только её топ-менеджеров. Я справки навёл: Садаков и раньше в таких делах засветился, только доказательств нету, так слухи одни.

–Поздновато ты об этом узнал. А как могли пароли наши утечь, ты же безопасность, или кто?

–Только кто-то их своих мог их узнать, причём только из нашей службы системного администрирования. Наши же компьютерщики, одним словом. Их мы перетряхнули, пришлось даже детектор лжи применять. Осталось в разработке трое. Двое действующих, сейчас в отпуске за границей, вернутся, мы с ними поработаем. Третий – мутный паренёк, проработал у нас год и уволился сам, причём за три недели до прихода команды Садакова. Поэтому он поначалу в мою проверку и не попал. Ищем его по городу. Все контакты с нашими он сразу оборвал. Что тоже подозрительно. Доложу, как найдём. И ещё у Садакова был телефон навороченный, он его из рук не выпускал. Его тоже ни при нём, ни в машине не нашли. Сейчас следователи по идентификационному серийному номеру узнают, не пробьётся ли он по какой-нибудь сотовой станции. Это любой оператор связи автоматически отражает. Этим пинкертонам, чтобы получить такую информацию нужно сначала разрешение суда иметь, а это волокита. Мы узнаем быстрее, потому, что нужные суммы правильным людям уже зарядили.

– Посерьёзнее своих людей настрой, хватит проколов. Сергей, если сейчас что-то пойдёт не так, тебя и меня найдут и грохнут. Деньги, что ты на Кипре заныкал, тебе не пригодятся, как и вилла на ласковом побережье. Усёк?

Черкасов жестом отпустил Гапоненко, а сам в задумчивости стал кружить по кабинету.

34

Сергея Гапоненко намёки Черкасова на Кипр и виллу ничуть не обеспокоили, всё там давно уже подчищено и продано. Он возвратился в свой кабинет, закурил и начал спокойно перебирать лежащие на столе папки с документами.

На левую сторону легли бумаги, заранее отсканированные для хранения в электронном виде. В основном это банковские проводки и сообщения о перечислениях громадных сумм. Сама эта стопка листочков обречена обратиться в пепел.

Другая судьба ждала бумажки из правой стопки. Здесь подлинные расписки продажных депутатов и чиновников, их многословные записки с предложениями услуг и схемами сделок. На правую сторону Гапоненко поместил и коробки с записями компрометирующих разговоров, которые его службе безопасности удавалось фиксировать многие годы.

Это составляло основу его будущих капиталов. Черкасову придется ещё не раз раскошелиться, чтобы не дать этим материалам утечь в прессу или к конкурентам. Черкасов пока этого не понимает, но прозрение не за горами. Нужно только обеспечить сохранность компромата до момента его превращения в живые доллары.

Для реализации своего заветного плана Гапоненко на первом этапе подобрал незаметный банк из третьей сотни по списку Центробанка, имевший небольшой офис с сейфовыми ячейками на окраине Москвы, и арендовал в нем пять боксов на пять разных имён.

Все эти пять граждан, исправно вносившие арендную плату за пользование хранилищем банка, дружно выдали Гапоненко Сергею Петровичу заверенные нотариусом и банком доверенности на право доступа к ячейкам. Фокус заключался в том, что пять жителей столицы и знать не знали, что арендовали ячейки и выдали доверенности, а Гапоненко никогда в жизни не встречали.

Многочисленные базы с копиями паспортов свободно реализовывались в Москве, а современному человеку не прожить, не предъявляя паспорт в госучреждениях, турфирмах, банках, оформляющих кредиты, в торговых заведениях, отпускающих товары в рассрочку и ещё много-много где.

Личности, продающие данные о паспортах, конкурировали между собой и с каждым годом предлагали всё новые и новые расширенные версии своего продукта. Для них особо урожайными становились выборные компании, когда на этот не афишируемый рынок влетали политтехнологи, набитые деньгами и нетребовательные к качеству покупаемого материала.

Серьёзные люди, а Гапоненко причислял себя именно к таким, работали точечно, и если платили деньги, то за настоящий товар: психически больных, алкоголиков, неходячих или незрячих одиноких пенсионеров. Это гарантировало от неожиданных визитов владельцев подлинных паспортов в банки, где на их имя открывались многомиллионные счета, или в офисы компаний, которыми они якобы владели.

Сейчас предстояло переместить накопленные компрматериалы в ячейки, а накопилось их многовато. Гапоненко, страдая в душе, отделял главное от второстепенного, стараясь втиснуться в объём пяти боксов, что было непростой задачей.

По его заказу подчинённые изготовили пять коробок из плотного картона, точно подходивших под внутренние размеры ячеек. Гапоненко сортировал своё будущее богатство по темам и персоналиям, нумеруя коробки и делая условные пометки в своём потрёпанном блокнотике. До вечера предстояло перевезти всё в банк на долгое хранение.

Вторым этапом операции – перемещением архива по частям за границу – Гапоненко займётся позже, когда «Финком» обанкротится, и сам Гапоненко уйдёт в тень. Третья часть сокровенного плана: реализация накопленных тайных знаний, может длиться многие годы, пока живы фигуранты скандальных, но пока скрытых от общества историй.

Раздался стук в дверь, Гапоненко с сожалением оторвался от бумаг и разрешил войти.

Вошедший сотрудник службы безопасности доложил: обнаружен бывший компьютерщик «Финкома» Ермаков, которого подозревают в краже паролей. Живет с девицей в съёмной квартире в пригороде. Имя девицы уточняется. Их точный адрес и номер телефона имеются. Какие дальнейшие указания?

Гапоненко забрал записку с адресом и телефоном Ермакова, аккуратно сложил и опустил в нагрудный карман рубашки, после чего отпустил докладчика.

Нужно было подумать. Похищение и пытки этого Ермакова позволят узнать, как именно Садаков купил пароли, но ни «Финком», ни лично Гапоненко это уже не спасает. Черкасов кровно заинтересован завершить денежные проводки по последним операциям, поэтому любая утечка информации для него сейчас смертельна. А что получит от этого Гапоненко сверх того, что уже получил? Премию в сто тысяч долларов? Но все риски с этим Ермаковым, если что-то пойдёт не так, лягут лично на него.

Из раздумья его вывел звонок внутреннего телефона. Звонил Черкасов:

–Мне сказали, что козла этого, что пароли наши продал, нашли, чего медлишь? Давай, действуй!

–Только что доложили, приступаем, – пробормотал Гапоненко в уже замолчавшую трубку. Ого, значит, крыса завелась и в его рядах. Течёт информация изо всех щелей. А ведь подбирал сотрудников сам и проверял не по одному разу, а всё-таки проглядел.

Хорошо хоть, свой архив он не доверял никому, ночами работал, чуть не ослеп, разбирая судорожные каракули признаний и расписок. Но делал всё сам, без помощников, и продать его некому.

Вновь постучали в дверь. Вошел давешний сотрудник. Его лицо не выражало никаких эмоций, что-что, а людей в госбезопасности раньше готовить умели. Вот и думай, не он ли минуту назад тебя сдал с потрохами.

Начальник службы безопасности по-доброму улыбнулся:

–Что ещё стряслось в нашей богадельне?

–Отзвонился наш человек из сотовой компании. Телефонный аппарат Садакова прорезался, но с другим абонентским номером. Какой номер, и где это было он сообщит при встрече лично вам, но предупредил, что ждёт двойную плату.

–Ладно, принято, свободен, – отпустил его Гапоненко.

Настало время быстрых действий. Из сейфа была извлечена пачка долларов для расплаты с осведомителем. За пустяковую информацию он требовал уже четыре тысячи, а не две, как обычно. Узнал, что «Финком» тонет, и старался урвать побольше напоследок.

Затем коробки с документами он втиснул в две большие спортивные сумки, прозванные в горячих точках «мечта оккупанта», а приговорённые к сожжению папки, свалил в большой мешок для мусора.

Вызвав на подмогу водителя и двух сотрудников, Гапоненко демонстративно распорядился:

–Тащите этот хлам в багажник. Сожгу сам, не дай Бог хоть листочек сохранится, все тогда сядем.

Проследив за исполнением, он велел водителю ехать к трем вокзалам и встать на стоянку перед универмагом. Доехали быстро. Гапоненко предложил водителю выйти покурить. Вышколенный парень, к слову, никогда не куривший, послушно выбрался из-за руля, и осторожно прикрыл дверцу. Далеко он не отходил, чтобы держать машину и прилегающую территорию под визуальным контролем.

Не прошло и пяти минут, как на заднее сиденье, рядом с Гапоненко плюхнулся растрепанный и небритый парень в очках. От его несвежей рубахи пахнуло потом. Хозяин машины поморщился, но гостю руку пожал, и, вытащив пакет с долларами, держал их на виду, приглашая тем самым к разговору. Парень протянул сложенный вчетверо лист распечатки телефонных соединений, в котором красным маркером была отмечена одна строка.

Приняв от Гапоненко пакет, парень натренированной рукой, по толщине пачки, убедился, что сумма правильная и сообщил:

–Это в области, город Калашин. Один выход в эфир, номер телефона принадлежит какому-то Кормилицыну Сергею. Его адрес я записал на обороте. Я пошёл?

Гапоненко кивнул, и когда дверь за гостем захлопнулась, разом опустил стекла для проветривания салона.

Возвратившегося с внешнего поста водителя он попросил ехать за город, в небольшой дачный посёлок, где ожидали его приказаний специально подготовленные люди, кстати, те самые, что нанесли визит невежливости в дом к свидетелю Иванову, после которого тот две недели лежал в больнице.

35

В дачном поселке подъехали к участку, на котором расположился выкрашенный в зелёный цвет домик. Их ждали, потому что водитель предупредил о приезде, позвонив с дороги. Ворота распахнули два крепких парня. Машина спряталась во дворике, где уже стоял черный внедорожник, и ворота быстро закрылись.

Гапоненко уверенно прошел в дом, парни последовали за ним. Водитель остался снаружи, и, подойдя к забору, следил за улицей.

Задачи, которые поставил Гапоненко, были коротки и понятны. Не говоря лишних слов, оба парня начали собирать в сумки необходимый инвентарь. Сам начальник безопасности вернулся к своей машине, выудил из багажника мешок и отправился в угол двора к мангалу. Там он начал доставать из мешка пачки документов и поливать их жидкостью для розжига углей.

Огонёк, выскочив из зажигалки, весело заскакал по исписанным страницам, превращая их в лёгкий серый слоистый пепел. Не обращая внимания на уносимые потоками раскалённого воздуха испепелённые хлопья, раскрасневшийся Гапоненко орудовал подобранной здесь же самодельной ржавой кочергой из толстой проволоки. Если одинокие листки исчезали в пламени быстро, то стопки бумаг сначала обугливались по краям, потом желтели в середине и, только разворошённые крюком кочерги, вдруг вспыхивали, как порох. Пришлось даже на несколько шагов отойти, чтобы не опалило брови и ресницы.

К моменту выхода из домика отягощённых сумками парней, всё содержимое мангала выгорело, и Гапоненко уже возвращался к машине, на ходу брезгливо обнюхивая свою провонявшую дымом белую рубашку. Аккуратный водитель, следивший за шефом издали, молча черпанул пластмассовым ведром воду из дождевой бочки, и плеснул на раскалённый мангал. С шипеньем вырвались оттуда струи серого пара, и сразу запахло жжёным.

Машина Гапоненко уехала первой. Оставшиеся во дворике парни переглянулись и сели в машину. Место за рулём занял тот, что постарше и обернулся к напарнику:

–Ну, что, тёзка, стартуем?

Напарник просто кивнул. По случайному стечению обстоятельств оказалось, что они оба Николаи. Сначала окружающих это веселило, но потом, когда по конторе поползли неясные слухи о характере их работы, стало пугать и казаться специально придуманной уловкой.

За много вынужденно проведенных бок о бок месяцев оба Николая, что называется, притёрлись и понимали друг друга уже интуитивно. Они хорошо знали своё костоломное ремесло, не предавались по этому поводу переживаниям, но ясно осознавали, что уйти из этого опасного бизнеса нужно вовремя.

Неудивительно, что и мечты о предстоящей жизни стали у них похожими: купить дом у моря или у большой реки на юге, жениться и все оставшиеся дни просто наслаждаться жизнью. Гапоненко платил исправно, и такие немудрящие планы вполне можно реализовать. Они никогда не обсуждали конкретного места будущего семейного гнёздышка, но каждый внутренне решил, что места эти будут разными, и встречаться им в предстоящей новой жизни совершенно незачем.

Заданий шеф нарезал два. Сначала найти в Калашине парня, державшего в руках телефон убитого Садакова, и выпотрошить его, разузнав, где телефон, а главное флеш-карта покойника. Во-вторых, найти и отловить бывшего компьютерщика Ермакова, привезти его в дачный домик и прессануть по полной, чтобы узнать, кому и как этот козёл слил системные пароли.

Потом дожидаться команды. С ними окончательно расплатятся, тогда нужно залечь на дно и переждать длительное время, где-нибудь вне Москвы.

Через братков в Калашине уже пробили, что этот парень, по фамилии Кормилицын, барыжит барахлом от чёрных копателей, всякая там военная амуниция и ржавая дребедень с мест прежних боёв. Находятся же любители такой дряни. Но на этом можно паренька и подловить. Тем более что номерок его телефона известен.

Со вторым сложнее. Живет с какой-то тёлкой, всюду таскаются вместе. Бывают только в людных местах. Нужно что-то придумывать, но пока лучше голову не забивать, решать проблемы по мере их появления.