В конце концов бегун выдохся. Костя никогда не был спортсменом, откровенно говоря, даже притворяясь еще большим слабаком, особенно в детстве, чтобы в школе его особо не заставляли напрягаться. Видимо, это дало свои плоды, когда впервые за столь долгие годы ему пришлось пробежаться. Он остановился и вцепившись рукой в дерево, согнулся, пытаясь восстановить дыхание. Страх отходил, в головной центр начали поступать мысли. Немного передохнув, журналист вышел на дорогу. Он более-менее пришел в себя. Не став раздумывать лишний раз, Костя направился в сторону библиотеки, напрочь забыв о Григории, полностью сконцентрировавшись на своей цели.
Макс вошел в избу с мыслью, что этот старых хрыч его уже окончательно достал. Было не счесть сколько раз Максу приходилось приезжать к Григорию из-за каких-нибудь пакостей этого старика-инвалида. Каждый раз, когда это происходило, полицейский всегда желал ему скорейшей, но мучительной смерти.
– Чего приехал? – спросил Григорий таким тоном, словно перед ним стоял не полицейский, а нашкодивший мальчишка в детском костюме полисмена.
– Поступили жалобы на звуки стрельбы, – ответил Максим пытаясь сохранять спокойствие. На самом деле никто сегодня не жаловался, просто сидя в своей машине и распивая остывший утренний кофе, он услышал выстрелы, а поскольку это не первый раз, когда старик берется за ружье, то сразу сообразил куда нужно ехать. – Снова напился?
– Не твое дело, – ответил старик с ухмылкой.
– Вообще-то еще как мое! – разозлился полицейский не на шутку. – Ты тут единственный, кто нарушает правопорядок старикан! Это тебе не игрушки!
Только сейчас, оглядевшись по сторонам, Максим понял, что не видит злополучного ружья, хотя приехал он с твердым намерением его окончательно отобрать.
– Где твое ружье?
Григорий промолчал.
– Ты же знаешь, что я ведь тебе из жалости только ружье это не отбирал. Тебе до того, как мозги отшибло, нравилось охотиться. Помню батя мой с тобой порой любил этим заниматься. А ты, неблагодарный, кого сегодня отстреливал? Ворон или белок? – Максим улыбнулся. – Чет ты не разговорчивый сегодня. Впервые такое вижу на своем веку, чтобы сам Гришка не кричал во всю глотку на каждого вошедшего в его хоромы.
Григорий продолжал молчать, пока злость капля за каплей заполняла его небольшую чашу терпения.
– Ты мне скажи, почему ты всегда был таким старым хрычом, м? Помнишь, когда я был маленький, мы с пацанами любили тебя побесить?
– Помню, – Григорий подавил злую улыбку, давая этому сопляку заговориться, чтобы дать фору журналисту на побег. – Как такое забудешь?
– Вот-вот, однажды мы тебе прямо через окно в избу эту же пробрался. Тогда ты меня так кочергой отколошматил, что даже родители приходили разбираться. Настучали, так сказать, тебе по твоей лысой старой башке, у меня ведь до сих пор шрамы на заднице остались.
– Ты заслужил, – произнес старик со злобной ухмылкой. – А будь моя воля, я бы тебе шею свернул еще тогда.
– Я знаю, – Макс наклонился перед стариком, чувствую свое превосходство над стариком. – Вот и жалей дальше.
Полицейский начал ходить по избе заглядывая в каждый угол и постоянно трогая свой пистолет за поясом.
– Ну и куда же ты спрятал свою пукалку?
Григорий мельком взглянул в сторону стола, но ничего не ответил. Максиму было лень разбираться с этим старым разгильдяем.
– Значит сделаем так, – начал он. – Если еще раз услышу выстрелы, то сразу отправишься за решетку в ближайший город, а перед этим я заберу у тебя эту коляску, чтоб ты там на холодном полу отсыпался. А потом тебя же в психушку заберут, я об этом позабочусь, ты уж поверь.
Григорий из последних сил держал себя в руках.
– Отлично, – заключил Максим. – По глазам вижу, что понял.
Макс решил направился к выходу. Григорий сообразил, что должен еще на какое-то время задержать этого молокососа, иначе он успеет нагнать Костю.
– Что там с Софией? – спросил старик вдруг.
Макс резко остановился и повернулся с озадаченным лицом.
– Откуда ты знаешь? – спросил он со злостью.
– Птичка напела, – ухмыльнулся старик.
– Я эту твою птичку, сука, на мясо пущу! – Полицейский грозно подошел к Григорию, заведясь как бешеный бык. – Я и не думал, что ты на старости лет решишь себе новых друзей завести! Кто тебе про нее рассказал!?
– Не твое дело! – вскричал Григорий, окончательно выйдя из себя. – Иди-ка, поищи ее лучше.
Макс был в шаге от того, чтобы ударить старика по его наглой роже, но что-то его внутренне остановило. Поэтому, поправив свою фуражку, он снова направился к двери, проклиная старого пердуна себе под нос.
«Надеюсь, он успел». – Понадеялся про себя Григорий, жалея, что так и не застрелил этого полицейского сопляка, когда была возможность, а вместо этого прикрепив ружье под столом. – «Но ничего, скоро все они получат по за слугам, я это чувствую».
Макс закрыл дверь избы и быстро сел в машину, пытаясь преодолеть приступ гнева. Для него лучшим средством, чтобы успокоить нервы, являлся сытный обед, когда желудок был забит до отказа.
– Ладно, – сказал он себе под нос. – Теперь к Игорьку, а то жрать хочу.
Он завел мотор машины, вырулил вокруг избы и поехал по той же дороге в сторону кафе. Григорий тем временем смотрел за ним изо окна, потирая свои руки. Когда машина скрылась за деревьями, то чувство мести, быстро сменилось на грусть. Грусть по единственному доброму человеку во всем этом гребаном мире старика-инвалида, который теперь находится в опасности. Григорий не выдержал и заплакал. Он давно этого делал, но ему становилось легче от этого, хотя страх за нее никуда не пропал. Ему оставалось только уповать на незнакомого журналиста, которого видит второй раз в жизни, но другой надежды у него не оставалось. Когда плач прекратился, послышались странные барабанные звуки, исходившие где-то с крыши дома. Это снова начался дождь. Видимо, погода приняла на себя пост скорби, составляя Григорию компанию на ближайшие часы долгих раздумий и нескончаемого ожидания.
Глава 13
Здание библиотеки выплыло из тумана, словно корабль. Мертвая тишина продолжала давить на Костю, заставляя оглядываться по сторонам, в надежде, что за очередным углом его никто не ждет. Костя не хотел заходить внутрь, поскольку мрачные недавние воспоминания не давали ему покоя, то и дело всплывая в памяти. Тем не менее у него не было другого выбора. Внутри его встретила все такое же запустение, среди кучи макулатуры и сидящей по среди всей этой бумажной сокровищницы сидела женщина, в этот раз пишущей что-то в своей тетради.
– Здравствуйте, – поздоровался Костя.
Женщина не ответила. Даже не моргнула.
– Здравствуйте! – Повторил он громко.
Она подняла свою тяжелую голову и встретила вошедшего все тем же безмятежным взглядом.
– Вам чего?
Костя сам не знал, зачем к ней обратился. Про Софию у нее лучше было не спрашивать, а то она может доложить кому-нибудь. Только сейчас к нему пришло осознание, поэтому он, как пьяный, несколько секунд смотрел на нее, после чего ответил:
– Да ничего. Просто решил поздороваться.
Женщина устремила свой пустой взгляд обратно в тетрадь, продолжив там что-то чёркать. Костя решил больше ее не беспокоить. Тогда он просто отошел в сторону, пытаясь вспомнить слова Григория. Он сказал Косте, чтобы тот шел в библиотеку. Здесь журналист мог найти ответы. Как всегда, все здесь этом городе говорят загадками, словно в какой-нибудь детективной книге. А Косте оставалось только, как собачка, выполняющая команды хозяина, бегать туда-сюда. Вдруг Костю посетило странно чувство дежавю, когда его взгляд упал в сторону коридора, словно он уже был там, хотя это было не так. Далее перед его глазами, будто бы промелькнули кадры из фильма. В них он шел по этому самому коридору и пытался открыть двери справа. Его голова начала немного побаливать, словно его тянули невидимые нити, заставляя идти прямо туда.
Хоть женщине у входа, видимо, было все равно на то, что Костя решил делать, он все же решил вести себя тише обычного. Перед ним предстал темный коридор, в котором даже ни одной лампы не светилось. При этом Костя никак не смог обнаружить какой-либо выключатель. Спрашивать по поводу этого у той женщины, ему совсем не хотелось, поэтому, порывшись в своей сумке, он достал фонарик. Свет озарил пространство вокруг, будто бы древний склеп, не освящаемый несколько тысячелетий. Он не мог поверить, что такая девушка, как Софа, могла проводить здесь свое свободное время, сидя за горами этих книг и бродя по этим темным коридорам. Глубоко выдохнув, Костя двинулся вглубь коридора. Перед ним было несколько дверей. Его голова вдруг снова заныла болью. Подергав ручку первой, та не поддалась. Вторая же открылась сразу, но когда появилась небольшая щель перед его лицом, то изнутри сразу повеяло странным запахом древности. Распахнув эту дверь, перед Костей была комната, заполненная различными документами снизу доверху. Перед его взором снова промелькнули те же картинки, словно он уже был тут совсем недавно. Книги были настолько старыми, что прочитать их название на обложках уже не представлялось возможным. Вступив внутрь и взяв одну из них, журналист начал их читать, перелистывая страницы, но там, кроме каких-то географический понятий, ему ничего интересного не повстречалось. Луч фонаря скользил по стопкам книг, пока Костя не обратил внимание на стол в конце комнаты. Он тоже был завален старыми документами. Подойдя ближе, стало понятно, что несмотря на столь заброшенный вид, за ним сидели не так давно, поскольку на кресле рядом с ним не было ни пылинки, выделяясь среди общей картины помещения. С каждой секундой пребывания там, голова журналиста все больше раскалывалась на части. Ему хотелось верить, что дело лишь в неприятном запахе и отталкивающей атмосфере. Костю чуть ли не буквально вели за ручку, словно нашептывая ему следующие действия прямо в разум напрямую. Он решил не противиться, ведь чем быстрее он сделает то, что ему требуется, тем быстрее он сможет уйти отсюда. Тогда он начал дергать за ручку ящичка, тот открылся и прозвучал леденящий душу скрип.
«Звук открытия гроба Дракулы», – подумал Костя и попытался улыбнуться, но вместо этого лицо скорее скривилось в отвращении.
Внутри находился белый сверток. В нем был вложен какой-то предмет. Дотронувшись до него, журналист почувствовал странное покалывание в пальцах, которые будто бы помнили, как делали то же самое не так давно. Положив сверток на стол и раскрыв его, оказалось, что внутри лежал ключ. Он был большой, ржавый и металлический, размером с купюру, словно его достали прямиком из средневековья и предназначался он для тюремных камер какого-нибудь замка. А взяв его в руки, то сразу стало понятно, что им можно даже убить, если постараться. Взгляд Кости упал с ключа снова на сверток. Там лежала записка. Засунув ключ себе в сумку и взяв конверт в руки, Костя прочитал надпись на нем: «Шанс». Развернув его, Костя увидел длинное сообщение, написанное быстрым, трудно читаемым почерком:
«Если вы читаете это письмо, то значит со мной что-то случилось. Этот ключ откроет тайны в кабинете мэра, и он очень важен для «Них». Они используют его постоянно. Я это видела своими глазами. Поэтому если этот ключ попал к вам в руки, то вам НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НУЖНО НЕ ДОПУСТИТЬ, ЧТОБЫ ОН ВЕРНУЛСЯ К «НИМ». Ключ – это наше спасение и наша погибель. Его невозможно уничтожить или спрятать – «Они» всегда его находят каким-то непонятным для меня образом. Это уже не первый раз, когда у меня получается его выкрасть, но теперь это последний раз. Больше они церемониться со мной не будут.
Прошу вас! Возьмите его, найдите то, что он открывает, затем убирайтесь отсюда как можно скорее и как можно дальше. Сейчас я пойду к приезжему журналисту, просить помощи, но я решила для начала спрятать эту вещь, чтобы наверняка удостовериться в его честности. Если вы читаете это, значит все пошло не по плану. Передайте моему отцу, что я его очень люблю, несмотря на то, что он сделал. А старика Григория поцелуйте в щеку, он был хорошим другом и наставником, которого я буду вспоминать на небесах. Прощайте!
Софа Игоревна Накуплева».
У Кости подкатил ком к горлу. Значит она знала все риски, на которые идет. Решила придумать план «Б» на случай провала. Она молодец. Умная девушка. Как бы то ни было, у Кости не было планов уезжать на другой конец мира, хотя после всего может такие идеи у него появятся. Ему нужно было найти ее, любой ценой. В письме написано, что ключ является спасением или же погибелью. Очевидно – он что-то открывает, но что именно? Если это находится в кабинете мэра, это может быть сейф, но Костя, как бы не пытался напрячь свою память, не смог вспомнить подобного в том кабинете. Но в любом случае сейчас лучше всего вернуться к Григорию. Тем более Костя понял, насколько трусливо поступил, оставив старика инвалида наедине с не менее бешенным полицейским. Теперь старик был в ответственности журналиста. Нужно было вернуться. Даже если Максим все еще там, Косте нужно знать все ли в порядке с Григорием.
Вдруг Костя услышал шорох. Звук исходил из коридора. От неожиданности Костя выронил письмо на пол, затем судорожно направил фонарик туда, где будто бы мельком появился силуэт. Внутри у Кости похолодело.
– Кто здесь!? – сказал он специально громко, пытаясь отогнать нарастающий страх.
Ответа не последовало. Шорох не повторился.
– Выходи!
Снова тишина.
«Нужно убираться отсюда». – Была первой мыслью, пришедшей к Косте. Взглянув на настенные часы, которые на удивление продолжали идти, но при этом не издавая характерного тика, они показывали 17:30. Значит дело близилось к вечеру, хотя по ощущению прошло только пару часов после исчезновении Софии.
Вдруг снова послышался шорох. Только теперь более ясный, исходивший уже чуть ли не из самой комнаты. Костя испугался еще сильнее и начал крутить лучом фонарика по всей комнате. В этот же момент его голова чуть не взорвалась от боли. Ему вспомнился сон, приснившийся ему в этой же библиотеке пару дней назад. Особенно вспомнился тот самый момент оттуда, а если точнее его конец, когда с ним происходило примерно то же самое. Воображение уже начало рисовать самых жутких для него существ на земле. Тени начали расползались повсюду, вырисовывая лицо жуткого хтонического существа, виденного в книге во сне. Такого страшного. Такого жуткого, что хочется кричать и кричать часами на пролет в надежде на скорый конец этого кошмара. От подобных мыслей Костя буквально остолбенел не в силах бороться с первобытным приступом страха. Его глаза бегали из одного угла в угол воображая десятки жутких теней. Он зажмурился и начал считать:
– Раз… Два… Три… – его голос раздавался по всей комнате, будто отгоняя темноту вокруг. – Четыре… Пять… Шесть… – Мир будто снова начал вращаться, тени возвращались на свои места. – Семь… Восемь… Девять… – Сердце переставало бешено биться, руки дрожать, а голова раскалываться. – … Десять… – И наступило спокойствие.
Тишина. Блаженная тишина, словно бы снизошла на этого бедного журналиста. Костя теперь не боялся, но нужно было уходить отсюда, как можно быстрее.
Осветив коридор лучом света, он обнаружил, что никого там не было и в помине, судя по отсутствию других следов, кроме Костиных. Только небольшой свет из главного зала продолжал тускло светить вдалеке. Раздумывать об этом ему больше не хотелось, поэтому он быстро прошел по коридору. Чувство страха быстро уступило чувству долга. Подойдя к двери и прикоснувшись к ручке двери, то вдруг он почувствовал, что кто-то тоже открывает дверь, только с другой стороны. Тогда журналист отстранился назад. Дверь распахнулась и у Кости пересохло в горле.
– О! Константин, друг мой, а что вы тут делаете!? – продекламировал Евгений Михайлович своим громким голосом.
– Ну что вы замолчали-то, словно призрака увидели?
Костя потерял дар речи. Он действительно будто бы увидел того, кого видеть точно не должен был. Журналист наверняка не знал, заодно ли Евгений с «Ними». Поэтому Косте нужно вести себя с ним максимально аккуратно и вежливо, чтобы тот ничего не заподозрил.
– Нет, я просто. – Костя тщетно пытался подобрать нужные слова. – Просто, я решил поискать кое-какие документы. Думал, их можно было еще раз рассмотреть повнимательнее.
– И вы уже уходите, верно?
– Да. – Костю прошиб пот. Лишь бы Евгений Михайлович этого не заметил. – Я уже закончил и хочу уйти.
Мэр кивнул, продолжая неестественно улыбаться. Чтобы разрядить обстановку Костя решил взять инициативу разговора на себя.
– А вы что тут делаете? – спросил он, натянув такую же улыбку.
– Я? Да по делам, друг мой. – Махнул он рукой. – Здесь же у нас в библиотеке много чего хранится. Удивительно, что все это еще осталось в таком неплохом состоянии.
– Да, действительно в неплохом, – сказал Костя, медленно оглядевшись. – Тогда я, наверное, пойду.
– Да-да, конечно. – Евгений приоткрыл дверь чуть шире, пропуская Костю вперед, тот кивнул и направился туда, но, когда Мэр остался за спиной, тот неожиданно ахнул.
– Слушайте, а может я вам составлю компанию?
«Да чтоб тебя!» – выругался Костя мысленно.
Константин медленно повернулся, все еще держа то же выражение лица, напрягая всю свою силу воли.
– Ну, вам же надо делами заняться, разве нет?
– Да к черту эти дела. – Мэр снова махнул рукой. – Мне тоже хочется расслабиться, знаете ли. Тем более вы ж скоро уезжаете, поэтому давайте с вами, так сказать, «затусим».
Глаз Кости чуть ли не начал дергаться, он попытался это скрыть, прикрываясь своей ладонью, под видом чесотки.
– Как хотите, – только и произнес он.
– Отлично! Вот и решили!
Теперь городской журналист и поселочный мэр двигались в неизвестную для первого сторону. Когда они выходили из библиотеки, Евгений сказал, что знает одно очень примечательно место, куда они могут сходить. Сначала они шли в сторону кафе Игоря, но, идя по нужному пути, вдруг повернули в другую сторону, туда, куда нога журналиста еще не ступала. Все это время мэр держался достаточно спокойно, пока Костя пытался не выдавать себя.
– У нас тут достопримечательностей немного, честно говоря, – сказал мэр, пройдя мимо кафе Игоря. – Но все же хочется вам одно особенное место, которое точно привлечет ваше внимание. Про последнее не многие знают, на самом-то деле, но оно вам точно понравится.
Теперь оба шли по дороге вниз. Костя плелся за ним через силу, желая убежать от него куда подальше.
«Он точно все уже знает и ведет меня в ловушку».
Это ощущение становилось все сильнее каждый раз, когда они заворачивали за очередной угол, где заброшенных домов становилось все больше. Вдалеке показалась речка. К ней вела небольшая тропинка.
– Почти пришли, – сказал Мэр, продолжая все это время улыбаться.
Теперь они спускались по этой тропинке. Подходя к реке, под ногами Кости начал хрустеть песок, который так и норовил проникнуть ему в туфли. Мэр вдруг остановился, из-за чего Костя чуть не врезался в его спину. Тогда он обошел Евгения, встав справа от него. Мэр просто встал и начал смотрел в мутную воду. На сей раз с умиротворенным выражением лица.
– Это вы мне хотели показать? – спросил невинно Костя, не думая, что мэр просто хотел показать приезжему эту дурацкую речку.
– Да, это, – спокойно ответил Евгений Михайлович. Теперь его голос был серьезен как никогда. – А еще я хотел с вами поговорить тет-а-тет.
– Тет-а-тет?
– Да, – твердо ответил мэр.
Страх Кости начал нарастать с новой силой, он будто готов был ринуться в ближайшие кусты и зарыться головой в песок, словно страус.
– Я думаю вы замечали все странности нашего, дорогому моему сердцу, поселка?
– О чем вы?
– Ох, не стройте из себя дурака, вы все знаете, – сказал мэр. – Каждый кто сюда приезжает хоть раз чувствует это, вы не первый и точно не последний. Просто я живу тут всю жизнь, и ничего, кроме блаженного спокойствия, я не ощущаю. Пару раз у меня были командировки, но спустя пару дней я уже чувствовал себя не в своей тарелке. Все время думая том, как бы побыстрее убраться из чертового города, лишь бы вернуться домой. У вас было такое ощущение, Константин?
– Если вы хотите начистоту, то нет, не было, – спокойно ответил Костя, сжимая кулаки в карманах. – Но бабушкиной деревне мне было намного лучше, чем в городе, поэтому возвращаться мне не хотелось. Может я понимаю то, о чем вы говорите.
– А я ощущал. В такие моменты я понимал, насколько я связан с этим местом. Это не только мой дом, можно даже сказать вторая мать, о которой я решил заботиться несмотря ни на что. Любая угроза, которая направлена на наш поселок, будет устранена, вы это понимаете, Константин?
Тот только кивнул, продолжая держать себя в руках и заметив, что Евгений Михайлович больше не зовет его «своим другом».
– Может вы городские не знаете, что это такое, иметь дом. Вы, наверное, там постоянно переезжаете по этому городу с бесконечными пробками, метро и толпой людей со скучными лицами. Всегда так и хочется подойти к ним, взять за шиворот и спросить: «Че ж ты грустный такой? Жизнь прекрасна!» – Как вам такое откровение?
Оба замолчали. Мэр вцепился взглядом в воду перед ним. Костя следил за выражением его лица.
«Лишь бы не произошло ничего плохого», – подумал Костя.
– Это я к чему, – сказал Евгений и повернулся лицом к Косте. – Я рад, что вы заинтересовались нашим поселком. Очень рад, правда. Но нужно знать границы, мой дорогой друг и, честно говоря, я, подозреваю, что вы их начали нарушать.
Кости образовался ком в горле. Он был не в силах ответить.
– Не смотрите на меня так. Я человек очень проницательный. Вижу вас за километр, так сказать, поэтому рекомендую вам. Нет. Предупреждаю, пойти в отель, запереться в номере до завтрашнего дня, пока за вами не приедет водитель. С Софией Мы разберемся, не волнуйтесь, справимся без вашей помощи. – Мэр снова улыбнулся своей лучезарной улыбкой, словно этого разговора и не было вовсе. Костя же только кое-как заставил улыбнуться себя в ответ, чувствуя себя при этом идиотом. – Вижу вы поняли. Хорошо, а теперь делаете, что я вам порекомендовал, хорошо?
Костя смог только неловко кивнуть.
– Хорошо, тогда прощайте и удачного вам пути. – Мэр повернулся и направился по тропинке на главную дорогу, пока Костя продолжал стоять в остолбенении, не в силах сдвинуться с места.
Теперь у журналиста сомнений не оставалось – сэр заодно с «Ними» и прямо пригрозил журналисту не браться за дело Софии. «Мы с Софией разберемся. Вы не волнуйтесь». – Эти слова продолжали, будто бы эхом отражаться от стен его черепа раздаваясь по всему мозгу. Костя, не в силах этому сопротивляться, присел на песок, продолжая взирать на туманную реку, за которой шли зеленые холмы и горы, переходя в серое небо. Ни птиц, ни дождя, ни людей. Словно время здесь застыло. Так он и сидел какое-то время, пока вечер не начал стремительно опускаться на голову неудачливого журналиста, сидящего возле реки и размышляющим над чем-то.