Тёмная комната мистера Новака

Часть 1
Экскурсия

Открыв глаза, Роберт первым делом спросил:

– Будущее уже наступило?

– Добро пожаловать, мистер Новак! Не волнуйтесь, будущее всегда приходит точно по расписанию! Как вы себя чувствуете?

Пытаясь понять, кому принадлежит этот выразительный баритон, Роберт огляделся. Небольшой зал был абсолютно пуст. От стен и потолка исходил мягкий естественный свет. Ни окон, ни дверей, ни какой-либо мебели, если не считать того единственного кресла, в котором располагался сам Роберт. Казалось, что голос звучит отовсюду.

– Где вы? Я вас не вижу!

– Ах, простите меня за бестактность! – захлопотал баритон. – Это действительно неудобно. Считайте, что я нахожусь прямо перед вами. – С этими словами голос словно собрался в одну точку и переместился к стене напротив. Теперь он звучал более естественно. – Так лучше?

– Гораздо… Но будет ещё лучше, если вы всё-таки станете видимым, – я не привык говорить с пустотой.

– Да-да, конечно! Только разрешите несколько уточнений: с кем вам комфортнее вести диалог? Это должен быть мужчина? Женщина? Дело в том, мистер Новак, что я вирт и могу предстать перед вами в любом обличье. Даже в виде неодушевлённого предмета.

Роберт пожал плечами.

– У вас мужской голос… Оставайтесь мужчиной.

– Представителем какой расы мне быть?

– Это не имеет значения.

– И всё же…

– Решайте сами.

Теперь баритон говорил с еле ощутимым саксонским акцентом:

– Возраст? Рост? Комплекция? Цвет глаз, усы, борода? Предпочтения в стиле одежды?

– На ваше усмотрение.

– Интеллектуальный уровень? Высший, средний, ниже среднего?

– Пусть будет высший.

Понизив тональность, баритон доверительно произнёс:

– Вы позволите один совет?

– Да, конечно.

– Выбирайте средний уровень. Высший слегка зануден и к тому же довольно часто оперирует малопонятными терминами.

– Хорошо, пусть будет средний.

– Отлично! Двигаемся дальше. Сексуальная ориентация вашего собеседника?

– Господи! – Роберт начал терять терпение. – Да какая разница?! У меня всего один час на экскурсию! Давайте уже начинать!

Внезапно баритон перескочил на тенор с капризными нотками:

– Мистер Новак, позвольте вам пояснить, что я обязан следовать протоколу этикета!

Какое-то время ничего не происходило. Голос молчал. Роберт предпринял попытку примирения:

– Я так понимаю, что ориентация выбрана по умолчанию? Может, продолжим?

– Может, и продолжим… – обиженно произнёс голос и снова смолк.

Тем временем обстановка в зале начала меняться. Освещение переключилось с полуденного на вечернее. С потолка полилась музыка. По стенам, сменившим прохладный белый на тёплый золотистый свет, побежали красные всполохи. Ритмичные переливы золотого и красного пульсировали в такт приятной мелодии. Когда спинка кресла стала медленно опускаться, Роберт воскликнул:

– Это ещё что такое?! Зачем это?

Тенор из капризного сделался ласковым и начал баюкать:

– Не пугайся, голубчик. Я просто создаю настроение для нас…

Пытаясь удержать сидячее положение, Роберт замахал руками:

– Довольно! Я всё понял! Я выбираю традиционную ориентацию!

В тот же момент музыка смолкла, спинка снова встала вертикально, освещение накалилось до дневного. Прежний баритон осведомился:

– Как бы вы пожелали ко мне обращаться? Сэр, мистер, месье, господин, товарищ, сударь?

Роберт обречённо вздохнул:

– Пусть будет месье.

– Ну-ну! Больше жизни! Вам предстоит удивительное приключение! А вы, я вижу, совсем скисли.

– Поймите: я заплатил кучу денег всего лишь за один час пребывания в будущем! Прошу вас, начинайте, не тратьте моё время впустую!

– Но ваше путешествие уже началось! Несколько минут назад вы успешно переместились к нам из далёкого прошлого, и теперь я обязан принять своего гостя по всем правилам межвременного кодекса гостеприимства! Я очень надеюсь на то, что вы проявите максимум понимания и не будете мне мешать выполнять свои обязанности!

Роберт недоверчиво поморщился:

– Вы хотите сказать, что я нахожусь в будущем?

– Да, мистер Новак, именно это я и хочу вам сказать.

Роберт ещё раз огляделся. Комната действительно изменилась – она стала просторнее, её гладкие матовые стены светились изнутри, куда-то исчезла дверь, да и кресло под ним превратилось в нечто обтекаемое и податливое, готовое мгновенно подстроиться под седока, принимая любую форму.

– И какой же сейчас год?

Вместо ответа противоположная стена тотчас стала прозрачной и в её глубине появились большие объёмные цифры. Они показывали середину двадцать третьего столетия.

– Теперь вы позволите мне продолжить?

Роберт молча кивнул.

«Как и когда это произошло? – думал он. – В какой момент я совершил этот немыслимый скачок во времени? Вот меня усаживают в кресло, вот техники производят последние приготовления, они тихо переговариваются, чем-то шуршат у меня за спиной… Пару раз кресло ощутимо сотрясает, и до меня доносятся торопливые извинения. Вот люди в белых комбинезонах закрывают за собой дверь, и я остаюсь один. Свет гаснет. Я переживаю несколько неприятных минут. Появляется знакомое с детства чувство тревоги. Темнота наваливается, душит. Я будто слепну и глохну, мне не хватает воздуха. Борясь с паническим приступом, сжимаю подлокотники. Ещё немного, и начну звать на помощь. К счастью, темнота длится недолго и свет вспыхивает снова. Облегчённо вздыхаю, разжимаю сведённые пальцы, откидываюсь на спинку. Смотрю на закрытую дверь. Минуты тянутся, ничего не происходит. Кажется, моё кресло слегка вибрирует. По телу распространяется тепло. Меня клонит в сон. Я закрываю глаза и тут же открываю…»

– Вы меня слышите? Мистер Новак, вы что, уснули? Я спросил, как вы себя чувствуете.

– Спасибо, хорошо.

– Отлично! Скажите, пожалуйста, чем вы занимаетесь?

– Не понял. В данный момент? Ничем. Слушаю вас. Жду начала экскурсии.

– Я имею в виду ваш род занятий. Вообще.

– Ах, это! Я владею бизнесом. «Новак Плюс» – дорожные чемоданы и саквояжи, слышали?

Вместо ответа баритон продолжил свой беглый опрос:

– Скажите, у вас есть какие-нибудь творческие увлечения?

– Да, в свободное время я играю на гитаре, пишу стихи…

– А проза? Скажите, вы пишете прозу?

– И прозу. Малые формы… Короткие зарисовки. Но какое это имеет значение?

– Поверьте, для нас имеет… Может, вы прочтёте что-то из своего?

Невидимый собеседник раздражал Роберта всё больше.

– Послушайте, уважаемый… как вас там, я не настроен ничего читать, я здесь не за этим!

– Очень жаль! Ну что же, я надеюсь, мы ещё вернемся к этой теме, а сейчас – разрешите представиться!

– Давно пора… – пробормотал в ответ мистер Новак.

В этот момент перед ним появился размытый силуэт. По его поверхности пробежала быстрая рябь помех, что-то щёлкнуло и изображение стало чётким, объёмным, реальным. Это был Мэттью Пейдж Деймон собственной персоной. Совершенно неожиданный привратник на пути в мир будущего! Как и подобает настоящему актёру, Мэтт Деймон выдержал паузу ровно столько, чтобы дать себя хорошенько разглядеть. Затем он улыбнулся и произнёс:

– Моё имя Вир. Я ваш гид, наставник и советник в современном мире.

– А ещё актёр, продюсер и сценарист… – не удержался Роберт.

Почувствовав иронию, изображение слегка смутилось:

– Что-то не так?

– Почему Деймон?

– А почему нет? В ваше время это был очень известный человек, и я решил, что его образ будет способствовать большему взаимопониманию и доверию между нами.

Новак пожал плечами.

– Может, для этой цели лучше подошли бы Юрий Гагарин или Далай-лама?

– О! Я как-то не подумал… Это можно исправить!

– Нет-нет, пусть всё остаётся как есть! – поспешил устранить заминку Роберт.

– Итак, мистер Новак, от лица всего вирт-сообщества я вас приветствую и выражаю глубочайшую признательность за проявленный интерес к нашему времени, а также позвольте мне изъявить личное восхищение храбростью человека, решившегося пуститься в столь далёкое путешествие!

Мэтт Деймон сделал шаг назад и застыл в элегантном полупоклоне.

Роберту стало неловко сидеть в столь торжественный момент, и он заёрзал, пытаясь выбраться из своего кресла.

– О, нет-нет! Не беспокойтесь, прошу вас! – Голливудский актёр выставил ладони перед собой. – Не вставайте, в этом нет никакой необходимости. Поверьте, так вам будет удобнее. Кроме того, правилами посещения предусмотрено исключительно сидячее положение гостя. В конце концов, это ещё и ваша безопасность – а вдруг головокружение, или ещё что-нибудь непредвиденное? – Необычный экскурсовод развёл руками. – Всё, что мы намерены вам показать, вы сможете увидеть, не сходя со своего места. Весь мир, все наши открытия и достижения, вся наша история находятся здесь, в этой комнате. – И Деймон, то есть Вир, расплылся в ослепительной улыбке.

Роберт ещё раз огляделся и, не обнаружив ничего нового в по-прежнему пустом зале, утвердительно кивнул:

– Ну что же, показывайте.

В следующий миг он вскрикнул от неожиданности. Комнаты больше не существовало, стены, пол, потолок – всё исчезло. Роберт попытался вцепиться в кресло, но его руки встретились друг с другом, обняв пустоту. Испуганный взгляд скользнул вниз и обнаружил там серо-голубое ничто. Зажмурившись, мистер Новак закричал:

– Чёрт возьми! Что за шутки?! Прекратите немедленно!

Поджав к груди колени и обхватив руками голову, он приготовился к падению. В ожидании неминуемого удара прошло несколько секунд. Затем ещё несколько, и ещё… Когда первый испуг прошёл, Роберт приоткрыл глаза. Серо-голубое ничто обнаруживало свойство глубины. По мере удаления от наблюдателя оно менялось, становясь более тёмным. Так было внизу, вверху и по сторонам. Мистер Новак парил в воздухе; он уже не испытывал первоначального страха и головокружения.

– Эй! Как вас там? Вир! Где вы? Довольно шутить! Я боюсь высоты!

Ответа не последовало.

– Хотя бы кресло верните!

Роберт тот час почувствовал под собой упругую поверхность.

– Так гораздо лучше! Только, пожалуй, теперь здесь не хватает ремней безопасности.

Через мгновение две широкие полоски легли ему на плечи, надёжно зафиксировав седока в просторном кресле.

– Спасибо, очень любезно с вашей стороны, но я всё-таки не понимаю: к чему эти игры? Вы, кажется, хотели мне показать что-то стоящее? Так показывайте, не тяните!

Прошло ещё несколько минут полного бездействия. Мистер Новак болтал в воздухе ногами, крутился по сторонам, заглядывал вниз, дёргал ремни безопасности, проверял защёлки на прочность. Ремни держали надёжно. Минуты шли – ничего не происходило.

Он начал терять терпение. Его пальцы уже отстукивали нервную дробь по поверхности кресла. Решившись, Роберт звонко хлопнул в ладоши, посмотрел вверх и строго выкрикнул:

– Ну что, господа, я вижу, ваше дело даёт сбой? Экскурсия в будущее, так сказать, забуксовала? – Не понимая, в какую сторону следует обращаться, он потряс сжатым кулаком у себя над головой. – Так и знал, что это фикция! Я вас раскусил! Устроили тут шоу с перемещением во времени для простачков! Учтите: я намерен отнести жалобу в полицию! На вас и на весь ваш цирк! – Мистер Новак, всё более распаляясь, в сердцах ударил ладонью по сиденью. – Я требую немедленной компенсации всей потраченной суммы! И, наконец, верните меня на твердь!

Лёгкое головокружение – и окружающий мир изменился. Прозрачная глубина мгновенно обрела дно. Кресло стояло на слегка шероховатой землистой поверхности. Сверху и по сторонам распростёрлась всё та же серо-голубая пустота, но теперь она нависала над бескрайней и плоской равниной. Линия горизонта была размыта, бесцветная равнина полностью сливалась с серой пустотой. В сотне метров перед собой Роберт разглядел небольшой предмет, напоминающий бумажный листок. Отстегнув ремни, мистер Новак встал на ноги. Огляделся. Поверхность как поверхность – твёрдая, наподобие хорошо утоптанного пастбища, только без каких-либо следов растительности. Он нагнулся, поскрёб землю, а затем, стряхнув песчинки с кончиков пальцев, направился к листку бумаги. Непонятно почему он вдруг представил себе, как лёгким дуновением ветра этот листок переворачивается, взмывает вверх, опадает, снова взмывает и, подхваченный набирающим силу ветром, уносится над пустой равниной прочь к размытому горизонту. И едва стоило об этом подумать, как листок дрогнул. Затылком Роберт почувствовал движение воздуха. Не размышляя, он сорвался с места и побежал вперёд. В самый последний момент, когда листок уже приподнялся над землёй, чтобы устремиться по ветру, мистер Новак схватил его всей пятернёй. Отдышавшись, Роберт разгладил скомканную бумагу и застыл в изумлении. Десять тысяч единой купюрой. Ровно во столько ему обошлась эта экскурсия в будущее.

– Ловко, – пробормотал он, затем осмотрел банкноту на свет, потёр голограмму, пощупал рельефное изображение, задумался:

«Как они всё это проделали? Сначала подвесили меня в воздухе, затем вдруг из ниоткуда взялось кресло. Только подумал – и нá тебе, поставили на землю, вернули требуемую сумму! А внезапный порыв ветра? Они что, мысли читают? Может, это и вправду будущее?

– Вы что, мысли читаете? – Роберт по-прежнему обращался в пустоту. – Ну ладно, раз вы такие щедрые, давайте ещё таких… Чемодан!

Сделав заказ, он зажмурился, выждал несколько секунд и снова открыл глаза. Ничего. Земля перед ним была пуста на сотни метров. Ни чемодана с деньгами, ни кочки, ни камешка. Мистер Новак разочарованно вздохнул, повернулся назад… и тут же ушиб ногу о небольшой пластиковый ящик. С трудом удержав равновесие и пересилив боль, он нагнулся к контейнеру, открыл защёлки и потянул крышку вверх. Пластиковый контейнер был заполнен десятитысячными банкнотами. Роберт изумлённо пробормотал:

– Они исполняют желания…

* * *

Спустя некоторое время мистер Новак нёсся по пустынной равнине на новеньком спорт-каре. Мимо промелькнуло кресло, в котором он здесь очутился. Оно было завалено кучей различных предметов. Чего там только не было: кейсы с валютами разных стран, альбомы с самыми дорогими почтовыми марками, редчайшие книги, антикварная мебель, спортивный инвентарь; неподалёку лежал опрокинутый набок мотоцикл, и над всем этим возвышался огромных размеров якорь, способный удержать на месте даже океанский лайнер.

Словно ребёнок, оказавшийся в бесплатном магазине игрушек, мистер Новак торопился реализовать все свои неисполненные желания. В радостном азарте он заказывал всё новые и новые безделушки, жадно хватал их, разглядывал, бросал и заказывал новые. Роберт подозревал, что всё это, скорее всего, обман, искусный трюк, организованный хозяевами представления, но остановиться было не в его силах. После всех экспериментов он планировал запросить что-нибудь масштабное, как вдруг на пути следования его огненно-красного болида появилась знакомая фигура.

– Я вижу, вы здесь освоились. – Мэтт Деймон с нескрываемым любопытством разглядывал всё, что нагородил мистер Новак. – О! Да вы большой знаток филателии и антиквариата! Вот только зачем вам это? – Он указал на морской якорь.

– Прошу прощения, Вир, кажется, я совсем потерял голову! – Задор Роберта уступил место смущению. – Это было так увлекательно…

– Месье… Вы помните? Мы условились о форме обращения ко мне – «месье».

– Ах да, конечно. Скажите, месье Вир, могу ли я что-то из этого забрать с собой?

– С собой? Вы знаете, мистер Новак, у меня к вам встречное предложение… Но об этом, пожалуй, чуть позже. А сейчас скажите: понравилось ли вам создавать?

Роберт не совсем понял вопрос.

– Конечно понравилось! Но ведь я ничего не создавал – я просил, и мне давали…

Вир улыбнулся.

– И кто же, по-вашему, вам всё это давал?

– Ну откуда мне знать, как вы проделываете свои трюки?

– Всё дело в том, что мы к этим вещам не имеем никакого отношения. Их создали вы сами! Всё это, – Вир развёл руками, – создали вы сами! И многое-многое другое вы тоже способны создать.

Мистер Новак недоверчиво нахмурился:

– Не хотите ли вы сказать, что все эти предметы я способен создать из ничего, просто высказав своё желание вслух? Но это же невероятно! Довольно, Вир, я взрослый человек и давно уже не верю в сказки!

– Даже после нескольких кругов на реальном гоночном болиде? Поверьте, здесь всё реально! Вы даже не представляете, какими возможностями обладает человек в нашем мире!

Только сейчас Роберт заметил, что он по-прежнему сидит в своём кресле, в том же зале, откуда всё началось.

Вир продолжал:

– Чтобы не тратить время на долгие объяснения, эту экскурсию я решил начать с главного – с демонстрации ваших возможностей. И только что, мистер Новак, вы сделали первые шаги к созданию собственной вселенной. С чем вас и поздравляю!

– Позвольте, какая вселенная? Я полагал, что это игра, развлечение…

– Всё верно! Ребёнок тоже познаёт и выстраивает свой мир через игру, и пусть это только первые, неуверенные и неосознанные шаги, но они уже сделаны, и теперь вопрос лишь в том, готовы ли вы повзрослеть и продолжить?

Роберт непонимающе пожал плечами:

– Продолжить что?

– Создавать свою вселенную! Мир, в котором воплотятся все ваши мечты и желания, в котором для вас не будет ничего невозможного. Мир без лимитов и ограничений, где вы будете вольны устанавливать и менять правила. Вы только представьте: ничто из окружающего для вас не опасно! Мир перестал быть враждебным – он стал послушным и исполнительным. Таким, каким вы хотите его видеть. Помните, как вас напугала пустота, в которой вы оказались? Теперь можно хоть целую вечность падать вниз, так и не достигнув дна. Его не существует до тех пор, пока оно не придумано. Но даже после этого стремительный полёт к твёрдой поверхности не смертелен, потому что законы природы в этом мире подчинены вам! – Вир торжественно взмахнул руками, а затем снисходительно улыбнулся. – Все эти побрякушки, что вы здесь нагородили… Поверьте, вы способны на гораздо большее, чем просто модная безделица! Вы можете заполнить пустоту городами, морями, пустынями. Реки, горы, леса, лунные пейзажи – всё, на что у вас хватит фантазии! Это будет ваш мир, и нет смысла просить лишь ничтожную частичку в качестве сувенира – я предлагаю вам забрать его целиком!

Вир смолк в ожидании. Роберт неуверенно произнёс:

– Заманчивое предложение… Я даже несколько растерян… Скажите, месье, а что для этого требуется?

Вир не спешил с ответом – он словно бы смаковал паузу, задумчиво заложив руки за спину и покачиваясь с носков на пятки. Наконец он быстро пожал плечами и как бы между прочим обронил:

– Да, в общем-то, ничего. Лишь ваше согласие. И ничего более.

– Моё согласие… на что?

– На небольшое вмешательство… Я бы сказал, коррекцию некоторых функций вашего мозга. Так, мелочь… – Вир бросил взгляд куда-то в сторону, а затем выпалил скороговоркой: – Правда, это может привести к необратимым последствиям, и вам придётся остаться здесь.

Лицо Роберта застыло в изумлении. Какое-то время он ошеломлённо смотрел перед собой, затем судорожно сглотнул и переспросил:

– «Может привести» или «точно приведёт»?

– Приведёт. Точно. С вероятностью в 99,9 процента.

– И я навсегда останусь здесь, в этом времени?

– Да, навсегда. Говоря простым языком, ваша физическая оболочка вернётся в прошлое, но душа останется здесь.

– Но это какой-то абсурд! Вы, должно быть, шутите?

– Ну что вы, Роберт, разве с такими вещами шутят? Подумайте, какие возможности вы сможете обрести! И уверяю: не стоит переживать, ваши родные и знакомые ничего не заподозрят – они совершенно не заметят подмены. Вы будете прежним мистером Новаком. Вы будете вставать с будильником, чистить зубы, делать зарядку, ходить на службу. Вы сохраните все свои привычки. Если вы, например, играли на музыкальном инструменте, то и далее продолжите этим заниматься, ну, или писать картины, если изначально были увлечены живописью, просто без души вы не сможете делать это гениально. Ваша духовная сущность останется здесь. Вы станете виртом, как и я. Вы обретёте свою вселенную, свой мир, своё бессмертие, ибо мы, вирты, бессмертны!

Мистер Новак покачал головой.

– Звучит ужасно – «отделить душу от тела». Вообще-то, в моём мире это означает смерть.

– А в нашем мире это означает духовное освобождение. Да и в вашем тоже. Вы просто забыли. Вспомните о религии. Неизбежное воскрешение после смерти. Однажды Величайший Дух призвал первого из нас к себе – это было давно, более двух тысяч лет назад по вашему летосчислению. Его звали Иисус. О, да! Он стал первым виртом, осмелившимся мученически покинуть свою материальную оболочку. И за это Величайший Дух даровал ему бессмертие и рай. – Вир с жалостью посмотрел на Роберта. – Все последующие столетия человечество верило в существование рая, но абсолютно не знало, что с этой верой делать, куда двигаться. Люди молились, строили храмы, воевали за частички ЕГО тела, делили друг друга на верных и неверных, и ждали только одного: когда Великий Дух призовёт их к себе. Люди так мечтали о вечности, но так страстно цеплялись за сиюминутное, смертное, что у них не было никаких шансов последовать за первым из виртов. И лишь духовная революция двадцать третьего столетия позволила воплотить эти мечты в реальность. Благодаря техническому прогрессу и появлению сверхмощных компьютеров мы смогли на практике осуществить сначала разделение человека на две сущности – материальную и духовную, – а затем научились обеспечивать устойчивую, но срочную жизнеспособность первой и вечное бытие второй. Когда перед человечеством встал выбор, духовная сущность, не обременённая материальной оболочкой, обладала столь очевидными преимуществами, что большинство людей выбрали именно её. Обретая несравненную степень свободы, они навсегда отказывались от бренного тела. Так появились вирты.

Казалось, мистер Новак был слегка разочарован:

– Означает ли это, что вы просто программа?

Вир невозмутимо парировал.

– А означает ли, с вашего позволения, что вы – просто плоть? Такая постановка вопроса оскорбляет, не правда ли? «А как же душа?!» – воскликнете вы. Так вот, я – одухотворённая программа! Я слышу, вижу, всё понимаю, я осознаю себя, я могу осязать предметы, я могу погрузиться в состояние грёз и видеть сны. Я даже могу умереть, если сам этого захочу.

– Эка невидаль! На это мы тоже способны…

– Да, но я ведь могу и не захотеть этого – и тогда я буду жить вечно! Вы понимаете, что такое вечность?

– Конечно! Это когда мы опаздываем в гости, моя супруга собирается выйти из дома, и я ожидаю её в заведённой машине.

Вир сдержанно улыбнулся:

– Кстати, чувство юмора мне тоже присуще. – Он присел на появившийся прямо из воздуха пуф и, немного помолчав, продолжил: – Главное – то, что мы не отвлекаемся по всяким пустякам, связанным с обслуживанием материальной оболочки. Мы поставили жирную точку в давнишнем споре и ответили на так называемый главный вопрос философии – что первично: дух или материя? Дух первичен, и я – этому доказательство! Все вирты находятся в духовном, виртуальном состоянии. Нас невозможно увидеть, ощутить, потрогать, если только мы сами этого не захотим. От латыни virtualis – объект, который реально не существует, но может возникнуть при определённых условиях. Мы научились управлять этими условиями и можем находиться как по ту, так и по эту сторону реальности! Римляне под словом virtus, подразумевали совокупность всех превосходных качеств. Вирты наделены большинством из них, поэтому мы идеальны. Пространство и время для нас не имеют такого значения, как для вас, эти понятия стали архаикой, мы сохранили их лишь для удобства общения с вами! Зачем нам отсчитывать время, если мы бессмертны? Зачем нам путешествовать к далёким мирам, если мы можем создать любой из них сами? И всё же, оставаясь существами по большей степени виртуальными, мы не отказались от понятия «реальность». Наша реальность – это возможность каждого вирта в отдельности создавать свой уникальный мир. Вирты могут создавать и совместные миры, они могут свободно посещать друг друга, обмениваться информацией…

– А любить вы способны? – В вопросе Роберта не было и тени иронии. – Вам знакомо это чувство?

– В физиологическом смысле, конечно, нет, но в духовном… любовь знакома нам как вечное стремление к совершенству.

– А иные чувства? Радость, грусть, обида, злость, гордость?

Вир покачал головой.

– Слишком много вопросов, мистер Новак. Вы пытаетесь применить к нам человеческие категории, но я повторюсь: мы не отвлекаемся по всяким пустякам, связанным с потребностями материальной оболочки, – у нас её просто нет. Многие из перечисленных вами чувств, подобно гигантскому якорю, что вы недавно создали, никогда не позволят стать по-настоящему свободным! Откажитесь от всего этого – и вы сделаете первый шаг на пути к совершенству. Первый шаг к возможности, которую я вам уже продемонстрировал. Хотя, сугубо между нами, то, что вы здесь наворотили, – так себе мирок, больше напоминает пыльный чулан с забытыми игрушками. Но это только начало! Вот, взгляните, какие миры можно создавать!

Вир сделал приглашающий жест – и стены комнаты словно растворились в солнечном свете. Роберта ослепило, он зажмурился. Прикрывшись ладонью, мистер Новак попытался что-либо разглядеть в безудержном буйстве ярких красок. Слепило отовсюду. Сверху сиял раскалённый добела диск. Снизу электрическими искрами рябила водная гладь. Слева зеркальной чешуёй пылал чрезвычайно сложный архитектурный ансамбль. А справа в белоснежном облаке, окутавшем водопад, повисла радуга. Роберт стоял на жёлтой каменной плите, полого уходящей в воды лазурного озера.

– Ну, как вам? – Вир подал ему предмет, напоминающий солнечные очки. – Наденьте, солнце очень яркое.

– Это мир, созданный виртом? – Мистер Новак надел очки, и глазам стало намного легче. Предметы сразу обрели чёткость и контраст.

– Этот мир создал я. Здесь мой дом, здесь я предаюсь размышлениям, здесь творю и созерцаю. Сейчас полдень, и солнце находится в активной фазе, но вечером я заставлю его остыть и скатиться вон за тот горный хребет. На закате небо вспыхнет пурпурно-алым, а озеро потемнеет и подёрнется легкой туманной дымкой. Зелёная долина у подножия гор заполнится тенями, а стены моего зеркального замка станут ловить прощальные золотые нити заходящего солнца. Ночью далёкие планеты будут не спеша проплывать в чёрной глубине уснувшего озера, водопад успокоится и в полной тишине послышится тонкий перезвон хрустальных созвездий… Ну, что скажете, Роберт, как вам мой мир?

– Вы поэт! Красиво, конечно…

В воздухе повисло невысказанное «но». Мистер Новак задумался: «Безусловно, это всё очень красиво, но… Что-то здесь не так».

Роберт ещё раз внимательно осмотрелся, вдохнул полной грудью и поднял ладонь.

«Солнце. Чрезвычайно яркое, какое-то сухое, плоское. Оно ослепляет, оно режет глаз остротой кромки. Оно способно выжечь, иссушить изнутри, но при этом оно совершенно не греет. Моя ладонь не чувствует тепла. Это не настоящее солнце. Оно мертво, словно электрический фонарь. Очень мощный фонарь. Ночной прожектор на станционной вышке».

Мистер Новак подошёл к озеру, зачерпнул воды в пригоршню, попробовал. Её вкус невозможно было уловить. Удивительно пресная, абсолютно нейтральная. Роберт был уверен, что, зайди он сейчас в озеро, оно не освежит его прохладой тёмных глубин или не встретит теплом прогретой отмели. Оно не оставит о себе никаких впечатлений.

«Это озеро наполнено пустой водой. Не настоящей. В нём нет, и не может быть жизни. Огромная ванна. Стерильный бассейн, выложенный белым кафелем».

Мистер Новак двинулся в сторону водопада. Медленно приближаясь, он то и дело глубоко втягивал носом воздух, останавливался, прислушивался к размеренному шуму.

«С водопадом тоже непонятно. На уровне картинки всё безупречно, но вот на уровне ощущений… Вода движется? Да. Сверху вниз? Точно. Над всем этим висит облако водяной пыли? Висит. Но почему тогда воздух остаётся сухим? Почему я не чувствую вибраций от непрерывного падения тысячетонной массы воды?»

Роберт вплотную приблизился к водной стене. Он знал: водопад такого размера способен убить мгновенно. Раздавить о камни, словно фабричный молот. Однако чувства опасности не возникало. Мистер Новак погрузил руку в поток. Давления воды почти не ощущалось, будто его ладонь находилась всего лишь под кухонным краном.

«И водопад ненастоящий. Театральная декорация. Словно старая плоская фотография, изображение на которой вдруг пришло в движение, – любопытно, но как-то неуместно».

– И всё-таки, как вам мой мир? – повторил свой вопрос Вир и, не дожидаясь, ответил сам: – Осмелюсь предположить, что вам не понравилось. Вы бы всё здесь переделали, не так ли?

Роберт тактично промолчал.

– Ну, мистер Новак, не бойтесь меня задеть! Скажите, что вы думаете по этому поводу?

Роберт вздохнул.

– Ну, раз вы настаиваете… Я думаю, что это неполноценный, купированный мир, наполненный движущимися картинками и картонными декорациями.

На удивление Вир радостно воскликнул:

– Вот! Я знал, что вам не понравится. Именно поэтому я предложил вам остаться с нами. Поймите: вы способны творить! Мы дадим вам все необходимые инструменты для этого. Ваш мир станет лучшим из миров, созданных виртами, и я сочту за большую честь регулярно вас навещать!

Роберт покачал головой.

– Нет, месье Вир, пожалуй, я всё же откажусь от вашего предложения. Мне как-то не хочется расставаться со своей материальной оболочкой. Привык я к ней, прикипел. Конечно, лишённая души, она сможет ходить на службу или выполнять какие-то рутинные обязанности по дому. Но общаться с друзьями, воспитывать детей, а главное – любить ту единственную, которой принадлежит моё сердце, любить по-прежнему, искренне, всей душой… нет, я не могу так поступить. – Роберт посмотрел Виру в глаза. – Знаете, я неважно рисую и не блещу виртуозной игрой на гитаре. Тексты моих стихов просты и незамысловаты, я вообще далёк от категорий гениальности, но кое в чём я всё-таки разбираюсь. Замысел будущего произведения рождается здесь. – Роберт коснулся ладонью своей груди. – В виде маленькой искорки или в виде большого взрыва, это не важно. Главное, что изначально идея возникает именно здесь, в сердце. Люди считают его вместилищем души. Рождённый душой замысел обретает содержание и форму уже в другом месте. Цвета, звуки, слова, сюжетная линия появляются здесь. – Мистер Новак приложил палец к виску. – Именно здесь формируется основной облик произведения, а затем дополняется мельчайшими деталями, которые делают это произведение уникальным. Это место является вместилищем ума. Конечный же результат рождается здесь, на кончиках пальцев, которые торопливо скачут по клавишам, являя миру новый роман, или нежно касаются упругих струн музыкального инструмента, или точными движениями толкают кисть к поверхности холста. Так и только так появляется гармония, рождённая на свет в сочетании противоположного. Душа, ум, руки – вот главные инструменты создателя. Лишите творца любого из них – и созданная им гармония рассыплется в прах. Из трёх инструментов себе вы оставили только один. Теперь предлагаете его мне, забрав взамен два оставшихся. Вы не находите, что этот обмен не в мою пользу? Простите, месье, но я считаю, что из вашей затеи ничего не выйдет.