После этого красная машина без опознавательных знаков унеслась вдаль. Крошечные, похожие на игрушечные, фигурки домов проносились мимо с большой скоростью, пока аннигиляционный двигатель автомобиля с бешеным ревом оставлял после себя тонкий и длинный сине-зеленый след в небе. Анна сидела на заднем сиденье, скрестив руки на груди, как положено по протоколу, и понятия не имела, куда конкретно ее могут увезти, учитывая скоростные возможности транспортного средства.

Довольно быстро, не дав пассажирам заскучать, машина резко пошла на снижение и остановилась у входа в здание, которое было похожим на тюрьму, с высокими стенами и охраной во дворе. Через мгновение надзирающий офицер вышел на улицу, а затем открыл заднюю дверь, пригласив Анну последовать за собой.

Девушка в сопровождении конвоя прошла через металлические ворота и была проведена через длинный лабиринт коридоров, пока не оказалась перед ничем не примечательной комнатой с такой же невыразительной табличкой у входа, содержавшей лишь один кодовый номер – 47. Офицер открыл дверь и впустил Анну внутрь, где находился с виду среднего ранга начальник, в позолоченной форме и с причудливым многогранным головным убором.

– Добрый день, Анна, – сказал он, выступая вперед, и, произведя неожиданно приятное впечатление, протянул даме руку. – Меня зовут Василий Сергеевич. Я работаю в системе и должен провести с вами беседу.

Девушка нерешительно тоже сделала шаг навстречу и поздоровалась, но затем, почти сразу, сильный характер заговорил в ней, и из защиты образцовый работник оборонной промышленности перешла в наступление.

– Я ничего не нарушила! Мой рейтинг образованности близок к девяноста процентам, – твердо заявила Анна.

Офицер широко улыбнулся, но вскоре его лицо стало таким же нейтральным, как и раньше. Каждый день этому человеку приходилось проводить десятки допросов, поэтому ни один из типов человеческого темперамента не был для него загадкой.

– Мы оба знаем, что нарушили, – как старый приятель, медленно произнес Василий Сергеевич, но тут же, как будто сам имел намерение избежать столь неприятной темы, увел разговор в другое русло.

«Мы не желаем сделать вам ничего плохого, Анна. Мы всего лишь хотим, чтобы вы присоединились к нам», – начал разыгрывать партию работник системы с почти беспроигрышными картами на руках. – Страна нуждается в таких талантливых людях, как вы, которые оберегают общественные ценности и готовы бороться за нашу общую свободу! Вы могли бы стать одной из таких!» Не глядя на пленницу, опытный актер закончил свою речь, и, когда наконец поднял глаза, понял, что его классический психологический трюк сработал.

– Что мне нужно сделать? – спросила девушка, вздохнув, и тогда Василий Сергеевич снова широко улыбнулся.

– Отлично, Анна, – сказал он с одобрительным кивком. – Вы сделали правильный выбор.

После этого работник системы без лишних телодвижений дал знак конвою и поспешно отвел Анну в другую комнату, уже без невзрачной таблички на стене, а с красивым ковром на полу, мониторами, подключенными к Интернету, и небольшим штатом постоянно работающих здесь сотрудников. «Зал планирования» – гласила надпись на двери. Во всю стену внутреннего помещения перед входящим представал большой экран, который предназначался для показа презентаций и даже при самом первом знакомстве со зрителем должен был послужить источником определенной, четко продуманной психологами информации. В данный момент на нем специально для Анны мигала надпись: «Через двадцать лет вы будете больше разочарованы теми вещами, которые не делали, чем теми, которые сделали» (Марк Твен), – на что девушка подумала: «Дьявол может процитировать и Писание в своих целях» (Шекспир).

«Все грехи можно искупить, Анна, но не всегда просто, – продолжил свою работу офицер системы, когда взял в руки пульт от проектора. – Чтобы вернуть свободу, которую так желаете, нужно совершить одно, только одно, доброе дело. Как говорил Махатма Ганди: «Будь изменением, которое т