Синар. Морские рассказы

© Алексей Макаров, 2024

ISBN 978-5-4493-2267-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

На каждом судне есть судовые механики. Их труд для постороннего взгляда незаметен. Их работа тяжела, и о ней мало кто знает. О них вообще никто ничего никогда не говорит и не рассказывает. Кому интересно читать и слушать, как кто-то крутит болты и гайки или ремонтирует механизмы?

Хотя в какой-то мере о ней рассказал Билль-Белоцерковский, и есть несколько слов в романе Леонида Соболева «Капитальный ремонт».

Они недоступны для взгляда с берега. Они всегда в машинном отделении, где находится сердце судна – главный двигатель.

Но они же не какие-нибудь фанатики своих идей. Нет. Это обычные люди, которые очень хотят вернуться домой живыми, здоровыми и невредимыми, для чего они и в море, и на стоянке ведут постоянное наблюдение за механизмами судна.

Им, как и всем обычным людям, присущи все те чувства, которые особенно обостряются в море, в оторванности от дома, жён, детей и родителей.

А особенно они обостряются, когда с тобой вместе находится твой любимый человек.

Такие события происходят не так часто в жизни моряка, но если они и происходят, то моряк счастлив как никогда в жизни и поэтому готов свернуть горы.

Всё у него в руках спорится, работа выполняется, а контракт стремительно идёт к завершению.

В книге Алексея Макарова «Синар», которая входит в серию «Жизнь судового механика», рассказывается о работе судового механика, о трудностях этой профессии и всех переживаниях, которые коснулись в какой-то степени и самого автора.

Все события в этих рассказах являются плодом авторского вымысла. Все совпадения имён, дат, названий и сюжета являются случайными. Местоимение «я» в данном тексте обозначает не автора, а вымышленный персонаж. Таким образом автор захотел представить себя в карусели описываемых событий.

С уважением ко всем,

кто взял эту книгу в руки.

Алексей Макаров

«Синар»
Жизнь судового механика

Часть первая

Глава первая

В этом контракте «Синар» ходил только на линии Дубай – Кандла, и поэтому продолжительность рейса составляла всего лишь десять дней. То есть каждые десять дней судно выходило из порта Дубай, шло на Кандлу и обратно возвращалось в Дубай.

В Кандле ещё в прошлом контракте меня познакомили с Джимми.

В один из заходов в Кандлу агент предложил мне съездить в город. Я давно хотел побывать там, потому что меня интересовала глубинка Индии, о которой я много читал.

От порта до городка Кандидам около пятнадцати километров. Добраться до него можно только с помощью такси, за что таксисты брали десять долларов.

О предстоящей поездке я поделился со старшим помощником, а когда он узнал, что нас повезёт агент, а не такси, то с радостью согласился.

Быстро собравшись, мы спросили у капитана разрешения покинуть борт судна, и только после этого агент повёз нас в город, где я хотел посетить местные ювелирные магазины.

По пути в город я засомневался, существуют ли здесь вообще подобные магазины, если по дороге вокруг нас слонялись коровы и чёрные худющие свиньи. Вдоль дороги высились горы мусора, везде валялись пластиковые пакеты. В деревушке справа от выезда из порта громоздились лачуги, собранные из картона, фанеры и различных подручных материалов, взятых с близлежащих помоек. Рядом с этими строениями разливались громадные зловонные лужи. Так что даже пришлось закрыть окна, везущего нас «Амбассадора». И возникал только один вопрос: неужели среди этого бардака может находиться магазин, где можно выбрать достойные ювелирные украшения?

Как можно в такую страну разрухи и беспорядка везти золото, которое контрабандой возили члены экипажей некоторых из наших дальневосточных судов?

Одну из таких групп несколько лет назад арестовало добросовестное индийское ЧК, посадило в тюрьму, и только наше правительство, я уж не знаю как, смогло вывезти их из этой коррумпированной страны, где без взятки и шагу ступить невозможно.

Выйдя из машины агента, я ещё больше поразился грязью на улицах и убожеством домов в самом центре города.

Асфальт на дорогах и тротуарах почти полностью разрушен. Везде валялись целлофановые пакеты, обрывки бумаг, газет и прочий мусор. На нас сразу же накинулась толпа нищих, требующая подаяний. Среди этой толпы оказались и маленькие дети. Они тянули к нам свои грязные тонкие ручонки и просили денег.

По своему прежнему опыту я знал, что стоит только одному из них дать хоть что-нибудь, то потом сам бедным останешься. Эта толпа от тебя не отстанет и целый день будет преследовать тебя, где бы ты ни находился.

Поэтому, отмахнувшись от назойливой толпы, мы проследовали за агентом.

Он провёл нас в неказистый магазинчик с грязной и облупленной вывеской: «Джимми. Ювелирные украшения и повседневные товары».

На удивление, внутри всё оказалось чисто и аккуратно. Работал кондиционер. На первом этаже и в самом деле расположился отдел с повседневными товарами. То есть рубашки, брюки, галстуки, куртки и прочее – то, что необходимо современному человеку в повседневном обиходе. Особенно моряку. Мы для вида покопались в этих развешанных и аккуратно разложенных товарах, но агент тянул нас на второй этаж.

Поддавшись его уговорам, мы поднялись на второй этаж, где и находился ювелирный магазин «Джимми».

Тут же откуда-то появился очень приветливый индиец, одетый с иголочки в европейскую одежду. Он протянул каждому из нас узкую изящную ладошку и представился:

– Джимми, – и тут же предложил сесть за небольшой столик, пояснив: – Сегодня на улице очень жарко для господ. Не мог бы я предложить им чего-нибудь выпить из прохладительных напитков?

В этом штате Индии установлен сухой закон. Поэтому в продаже спиртное отсутствовало. Только соки и воды.

Мы с важностью согласились. Господа желали… Джимми махнул рукой и тут же к нему подлетел какой-то мальчишка, выслушал приказание и куда-то сорвался. Он появился через несколько минут уже с внушительным пластиковым пакетом и передал его другому парню, постарше, стоящему у входа. Тот не спеша приблизился к Джимми и начал вынимать запотевшие бутылочки «Пепси», «Фанты», «Кока-Колы» и «Спрайта»

и принялся устанавливать их на небольшой столик в углу комнаты. Джимми что-то сказал ему, и парень поставил принесённые бутылки на поднос и перенёс их к нам, на наш столик. Джимми уже с подноса расставил бутылочки с напитками перед нами, предварительно поинтересовавшись, какой из них предпочитают уважаемые господа.

Когда мы утолили первоначальную жажду, Джимми ненавязчиво предложил нам пройти к прилавку, под стеклом которого лежали ювелирные украшения европейского дизайна.

Затем он принялся доставать из шкафов и тумбочек, находящихся за прилавком и под ним, различные коробочки и ящички с кольцами, серьгами и прочими мужскими и женскими украшениями. Он тут же их раскрывал, показывая содержимое, с перечислением достоинств и красот каждого украшения.

Коробочек на прилавке скоро оказалось навалено достаточное количество. В каждой из них лежало какое-нибудь украшение. Серьги, кольца, браслеты, цепи и ещё много-много чего, так что от количества украшений и их блеска даже начало рябить в глазах.

Я прекрасно понимал, что таким фокусам ювелиров не стоит поддаваться. Тебя вынудят купить всё то, что тебе вообще не нужно. Такой опыт я уже имел при посещении ювелирных магазинов в Бомбее (по-современному – Мумбаи) и Коломбо. Поэтому спокойно перебирал содержимое ящичков и коробочек.

В конце концов я выбрал и для себя, и для Инночки кое-какие украшения. Но мне они не очень нравились, и поэтому я спросил у Джимми:

– А изготовить по собственному дизайну у тебя можно что-нибудь?

Джимми, на вид простейший и добродушный индиец, с готовностью ответил:

– Конечно, можно, чиф.

Я с удивлением посмотрел на него:

– Ну а кто будет делать эти украшения?

Джимми от гордости напыжился:

– Мы здесь, в Кандидаме, ничего не изготавливаем. Если ты сделаешь заказ, то я отправлю его в Мумбаи, и там уже на фабрике всё сделают. Это займёт неделю. А потом они пришлют мне твой заказ обратно. Это займёт ещё неделю. Когда заказ придёт, то ты сможешь забрать свои украшения у меня, когда вы опять вернётесь в Кандлу.

Мы со старпомом удивлённо переглянулись, о том, что Джимми оказался хорошо осведомлённым о нас и нашем судне. Но тут до меня дошло, что, наверное, это агент ему всё рассказал о нас.

– А что же это за фабрика такая, которая делает всё на заказ? – поинтересовался я.

– Эта фабрика называется «Де Бирс», – при этих словах Джимми чуть не лопнул от гордости. – Там обрабатывают бриллианты. Там всё делается. И огранка камней, и изготовление украшений.

Я вопросительно посмотрел на Джимми. Он что, набивает цену своим украшениям или нахально врёт про знаменитую фабрику? Или, как говорят моряки, он никогда не врёт, а только слегка что-то преувеличивает?

Джимми, видя мои сомнения, тут же положил на стол толстый каталог, правда не компании «Де Бирс», а какой-то другой фирмы. Название каталога я не успел прочитать.

– Посмотри и выбери, что тебе понравится, – гордо заявил он, широким жестом раскрывая каталог.

«Ну, если изготовление украшений займёт недели три, – подумалось мне, – то за это время судно ещё пару раз вернётся в Кандлу, а я успею закончить все дела по изготовлению серёг к приезду Инночки и забрать их».

У меня была одна задумка, о которой я ещё и сам себе боялся признаться. Я хотел вызвать Инночку на борт судна и к её приезду сделать ей подарок.

В каталоге, предложенном Джимми, я выбрал серьги и кольцо с изумрудами в окружении бриллиантов. Но с бриллиантами они оказалось очень дорогим, и я поинтересовался у Джимми:

– А бриллианты можно заменить какими-то другими камнями?

Тот с прежним важным видом безапелляционно ответил:

– Конечно, можно! – И тут же предложил: – Их можно заменить белыми сапфирами.

– Искусственными? – я с недоверием посмотрел на напыщенного Джимми, но что он заверил меня:

– Нет! Искусственных сапфиров не бывает. Натуральными белыми индийскими сапфирами! – со значением добавив при этом. – Потому что мы имеем дело только с натуральными камнями. В Индии дешевле сделать украшение из натуральных камней, чем из искусственных.

Всё-таки я попал под чары Джимми и, доверясь ему и его каталогу, заказал серьги и кольцо с изумрудами в обрамлении белых сапфиров.

* * *

Мой контракт как раз приближался к середине. Согласно ему я имел право, как старший комсостав, пригласить жену на борт судна на период от месяца до трёх. Все расходы по я должен оплачивать сам, фирма только обеспечивала доставку на судно члена семьи старшего комсостава. На эту дополнительную услугу шли неохотно, но контракт есть контракт и его надо выполнять.

* * *

После выхода из Кандлы я выбрал подходящий момент, когда капитан освободился на мостике и обратился к нему с просьбой:

– Андрей Сергеевич, знаешь, я хочу пригласить жену на борт. Прошлый контракт я отработал хорошо. Питер Борчес доволен мной, и ты об этом прекрасно знаешь, поэтому я хочу, как подтвердивший доверие фирмы, получить небольшой бонус. Пусть они разрешат мне, чтобы моя жена приехала на судно.

Капитан моим вопросом озадачился и вместе с тем удивился. Родом он был из Одессы. Это не разговор про бескозырку, которую надо отдать сыну. Копеечку он считать умел и почему-то только в свою пользу.

Вначале он недоумённо посмотрел на меня, пару раз прошёлся по мостику, о чём-то думая и, вернувшись ко мне, изрёк:

– А ты знаешь, сколько тебе это будет стоить? Знаешь, что это очень дорого?

Зная все его вопросы наперёд, я уверенно ответил:

– Ну, дорого – не дорого, зато я проведу целый месяц со своей женой, да и контракт, естественно, пройдет намного быстрее.

Капитан с понимающей улыбкой посмотрел на меня:

– Ну что ж, если у тебя есть такое желание, то давай. Вот тебе телефон. – Он снял с панели радиостанции спутниковый телефон. – Звони.

Я взял у него трубку и позвонил Питеру Борчесу в Гамбург. Память ещё не отказала, номер я помнил наизусть.

Борчес как раз оказался в офисе. Когда он узнал о причине разговора, то сразу согласился с моей просьбой.

– Да-да, я не против того, чтобы твоя жена приехала на судно, – с первых же слов он дал своё согласие на приезд Инночки. – Только пришли мне, пожалуйста, все данные о паспорте твоей жены, – добавил он. – Мы сделаем всё, чтобы её встретили и доставили на борт. Твоя задача будет заключаться в том, чтобы купить билет из Владивостока в Москву, а когда твоя жена купит билет из Москвы до Дубая, то ты поставишь меня в известность, чтобы в Дубае её встретили и доставили на борт судна. Все расходы по доставке твоей жены на борт ты оплатишь агенту нашей фирмы сам. При доставке её на борт ты рассчитаешься с агентом наличными. – И после небольшой паузы он поинтересовался: – А твоя жена знает английский язык?

Скрывать тут было нечего, и я с сожалением посетовал:

– Может быть, только чуть-чуть.

Но Питер подбодрил меня со смехом:

– Ну что ж, если даже и не знает, то по стрелочкам всё равно найдёт выход в аэропорту, а там её уже встретит наш агент.

На этом и порешали. Питер попросил передать трубку капитану и дал ему дальнейшие инструкции.

Когда Андрей Сергеевич их выслушал, то, слегка обалдевший от полученной информации, положил трубку на пульт.

– Ты послушай, а Питер-то не против, – с удивлением он смотрел на меня.

Мы шли как раз назад в Дубай и пришли туда на следующий день утром. Как только трап спустили на причал, я сразу побежал к береговому телефону и позвонил Инночке.

Когда я рассказал ей, что компания дала добро на её приезд, и чтобы она начинала собираться, то она безумно обрадовалась тому, что сможет приехать ко мне.

Она была вне себя от счастья. Мы разговаривали не очень долго, потому что по карточке, которую я купил в портовской столовой, больше десяти минут не поговоришь. В десять минут я и уложился. Я рассказал ей все требования компании, где и как покупать билеты, и попросил, чтобы об этом она информировала меня по e-mail и переслала всю информацию о дате прилёта в Москву и Дубай, когда купит билет.

Стоянка в Дубае, как всегда, оказалась короткой. Судно за десять часов закидали очередной порцией контейнеров, и оно вернулось в Кандлу.

По приходе в Кандлу я сразу же поехал к Джимми. Прошло почти две недели после нашего последнего разговора, когда я ему заказывал серьги и, к моему удивлению, серьги уже изготовили. Я заплатил за них Джимми заранее приготовленными долларами.

Когда Джимми увидел деньги, с которыми я так легко расстался, платя за заказ, он чуть ли не прыгал от счастья.

Изумруды оказались невероятно хороши. Ярко-зелёные, в обрамлении белых сапфиров, они смотрелись шикарно и красиво поблёскивали в изящной бархатной коробочке.

Джимми выглядел очень довольным, наверное, он с меня поимел неплохую сумму, потому что, когда он мне сказал про сто пятьдесят долларов, то двадцать-тридцать долларов с этой суммы он уж точно положил себе в карман.

Серьги с кольцом мне очень понравились. Что об этом говорить? В этот момент деньги для меня оказались не столь уж и важны. Главное, что эти серьги и кольцо являлись дополнением к тому набору, что мы когда-то купили Инночке в Инчхоне.

Но там изумруд был искусственным. А здесь всё натуральное, и золото – восемнадцать карат, что соответствовало нашей российской или советской градации как семьсот пятидесятая проба, а не пятьсот восемьдесят пятая, где добавлено сорок один с половиной процентов различных примесей.

Золото имело соломенный цвет. И на этом фоне ярко сияли зелёные, насыщенные изумруды, а сапфиры в это же время переливались цветами радуги на гранях при их наклоне к лампочке накаливания. Мне всё очень понравилось. Поэтому такая небольшая разница в деньгах для меня сейчас не имела никакого значения.

* * *

В Кандле судно обычно стояло три дня, потому что выгрузка шла очень медленно. Выгрузка производилась судовыми кранами. Судно стояло в устье реки, и постоянно приходилось следить за осадкой. Приливно-отливные течения в реке достигали чуть ли не восьми метров. Судно по отношению к причалу гуляло вверх и вниз. Если в полночь оно стояло вровень с причалом, то в полдень уходило ниже его на восемь метров. И так постоянно продолжалось в течение всей стоянки.

Если в Дубае погрузка или выгрузка одного контейнера со стационарного крана занимала около минуты, то здесь это могло растянуться и на двадцать, и на тридцать минут. Потому что два индийца должны были приставить лесенки к контейнеру в трюме и взобраться на него. Иногда они не пользовались приставными лесенками, а взбирались на крышу контейнера, как обезьяны. Одним прыжком, цепляясь за какие-то неровности на переборках контейнеров, они взлетали на крышу контейнера. Затем они цепляли спредер, разворачивали вручную все угловые крепления, спрыгивали с него на палубу, и только после этого судовой кран начинал переносить контейнер на берег.

На берегу начиналось то же самое. Контейнер ставился на причал, а не на машину. Лестница приставлялась, люди залезали, крепили, и спрыгивали с контейнера. Потом приезжала машина. На неё таким же образом ставился контейнер, и только после этого следующий контейнер из трюма доставался таким же образом.

За судовыми кранами и за их техническим состоянием приходилось постоянно следить. Краны на механизмы поворота, подъёма груза и стрелы имели только электрические приводы. Поэтому за ними должен следить специально обученный крановый электромеханик. Но так как у хозяин соблюдал строжайший режим экономии, то за кранами следил обычный судовой электромеханик, естественно, со мной вместе.

Мы с ним постоянно смотрели и наблюдали за их рабочим состоянием. Вели контроль за температурой в машинных отсеках, за уровнем масла в цистернах и за смазкой подшипников. Это оказалось нелёгкой работой. Для того чтобы только залезть в кабину крановщика, приходилось по внутренним скоб-трапам взобраться на пятый этаж. А для обслуживания электроники – на седьмой.

Привод на все механизмы крана осуществлялся только электромоторами посредством руководящей электроники. За всем этим хозяйством должен следить только этот виртуальный крановый электромеханик. Точки смазки и тросá обслуживали филиппинцы во главе со старпомом, а за электроникой и состоянием электромоторов наблюдал электромеханик. А так как судно вообще не имело запасных частей на краны, то можно себе представить, что стоило дяде Саше, в прошлом помполиту, поддерживать рабочее состояние кранов.

Выгрузка в Кандле производилась только своими кранами, и время стоянки доходило иной раз до трёх суток, а то и больше, поэтому после каждой стоянки и лазания по кранам руки и ноги как у электромеханика, так и у меня отваливались.

Когда судно входило в Кандлу, капитан всегда старался войти туда на приливной волне, чтобы безопаснее встать к причалу и ускорить начало выгрузки.

Вода в реке имела бурый цвет. Она содержала столько ила, что для нас, механиков, это стало трагедией, потому что холодильники для охлаждения рефрижераторной установки, кондиционера и холодильника, охлаждающего низкотемпературный контур пресной воды главного двигателя, постоянно забивались этим илом. Каждую стоянку их приходилось чистить. Но мы уже привыкли к этому. Для нас особенных проблем это не создавало. А в этот рейс особенно.

Глава вторая

Вернувшись на судно после получения серёг, я с нетерпением ждал предстоящую встречу с женой.

Переход до Дубая занял двое с половиной суток. За это время я получил известие от Инночки, что, мол, «я вылетаю»…

Она купила билеты на рейс Москва – Стамбул – Дубай.

Данные об этом рейсе я сразу передал Питеру Борчесу, и мне только оставалось ждать прихода в Дубай.

После швартовки и остановки главного двигателя я вышел на палубу. Перед входом с главной палубы в надстройку находилось помещение чекерской, где уже сидел Фарид, наш агент.

– Привет, Фарид, как дела? – дружелюбно поздоровался я с агентом.

Как всегда, улыбаясь яркой улыбкой, Фарид протянул мне руку.

– Хорошо, всё нормально, – и, радостно посмотрев на меня, сообщил. – Твоя жена уже ждёт тебя на проходной порта.

Вообще-то я пришёл к нему узнать, где же Инночка, но это известие меня ещё больше подбодрило.

– А можно мне поехать с тобой вместе туда? – с надеждой, что Фарид позволит мне вместе с ним добраться до проходной, попросил я его.

– Конечно, это не проблема, – охотно согласился Фарид. – Сейчас оформлю документы, заедем к диспетчеру, а после этого сразу поедем забирать твою жену.

Такой расклад меня вполне устраивал и, поднявшись к себе в каюту, я переоделся и спустился вниз к чекерской. Фарид уже занимался обсуждением плана погрузки со старпомом. Увидев меня, он жестом предложил мне сесть и подождать его.

Я сидел как на иголках. Каждая секунда ожидания для меня равнялась часу, и меня чуть ли не колотила нервная дрожь. Но пришлось присесть и ждать, когда Фарид закончит все формальности.

Через пять минут бумажная волокита закончили и, сев в машину, стоящую недалеко от трапа, Фарид помчался по просторным и чистым дорогам порта к проходной. Остановив машину у здания таможни, Фарид предложил мне следовать за ним.

В прохладном помещении таможни он указал мне на кресло, где я присел в ожидании завершения таможенных процедур.

Через несколько минут Фарид с таким же весёлым лицом вышел из одного из кабинетов и весело предложил мне, загадочно подмигнув:

– Ну что? Поехали за твоей женой.

Меня не пришлось уговаривать, я тут же подскочил с кресла и последовал за Фаридом, но тут произошёл небольшой казус.

Машина Фарида, как две капли воды напоминала мне мою «Тойоту-Карину». Но моя машина была японской сборки, и руль у неё находился справа. Поэтому я непроизвольно пошёл садиться в машину с левой стороны. Ведь я пассажир и моё место находилось именно там.

Фарид, увидев, что я направился к водительской двери, рассмеялся:

– Чиф, ты куда собрался? Пассажиры садятся с другой стороны.

Я понял свою ошибку.

– Ой, извини, я же привык к японским машинам, – непроизвольно смутился я и пояснил: – У них это пассажирское место.

Мы посмеялись над моей ошибкой, уселись в машину и поехали к проходной порта. Она оказалась рядом. Хотя в порту скорость автомобилей ограничивалась шестьюдесятью километрами в час, Фарид втопил газ, и мы доехал туда минут за пять.

Хоть и был конец декабря, но температура воздуха составляла градусов двадцать пять. По сравнению с летней температурой в сорок пять градусов и повышенной влажностью воздуха это было терпимо.

Выйдя из машины перед проходной в порт, я вдохнул полуденный жаркий воздух, но сейчас я ничего не замечал. Ни яркого синего неба без единого облачка, ни палящего солнца, ни цветов, аккуратно высаженных у таможни. Абсолютно ничего. Всё моё существо стремилось только к входу в таможню, где меня ждала самая прекрасная женщина мира.

Фарид, видя моё состояние, немного охладил мой пыл:

– Не торопись, сейчас я всё сделаю. А пока посиди там, – указал он на входные двери проходной.

Но меня уже ничем нельзя было удержать и, быстро пройдя через стеклянные двери в зал, я окинул его взглядом. Зал оказался пуст.

Фарид, видя мой растерянный взгляд, успокоил меня:

– Она ещё там сидит, – он указал куда-то вдаль. – Подожди, я сейчас ускорю оформление её документов. Сиди здесь, жди меня. – И указал мне на кресла, стоявшие рядами в зале.

Через барьер, разделявший зал на две части, выход мне запрещался, потому что у меня не выписали пропуск на выход. А проход за барьер без пропуска грозил штрафом, о чём извещали развешенные кругом объявления, поэтому я покорно сел на одно из кресел, а Фарид прошёл дальше через проходную.

Он зашёл в комнату, метрах в пяти от входа, и через пару минут оттуда появилась Инночка. Её красота сразила меня.

В розовой кофточке волосы аккуратно подстрижены и чуть подкрашены, слегка нанесённый макияж ещё больше красил её. Стройная фигурка…

Сердце моментально обмякло, и что-то внутри груди затрепетало. Я протянул руки и шагнул к ней навстречу, а она, не обращая ни на что внимания, с распростёртыми объятиями кинулась ко мне.

Между нами оказалась железная ограда, но это нам не помешало обняться и расцеловаться.

Только голос Фарида охладил пыл нашей встречи:

– Чиф, смотри, нельзя проходить через проходную, пока ей не вернули паспорт.

Но тут вышел какой-то чиновник. Высокий, здоровый, пузатый, в белом балахоне, с«арафаткой» на голове. Платок до плеч, на босу ногу надеты босолапки. Он снисходительно посмотрел на нас и протянул Фариду Инночкин паспорт.

Инна посмотрела на этого импозантного араба и показала взглядом на него:

– Вот, вот этот вот. От него ничего не добьёшься, хотя я у него и спрашивала, когда же ты приедешь за мной.

– И на каком же языке ты у него это спрашивала? – удивился я.

– На английском, – не задумываясь и всё ещё не отпуская моих рук, произнесла она.

– Ты что, выучила английский? – Я с обожанием смотрел на свою жену.

– Ну, пришлось посмотреть в разговорнике и сказать ему несколько слов, но он даже носом не повёл в мою сторону, – возмущённо закончила она.

Чувствовалось, что пережитое волнение всё ещё не покинуло её.

– А может быть, он не знает английский язык? – предположил я.

Инночка недоверчиво посмотрела на меня.

– Ну, может быть, и не знает… Но как тогда он работает? – удивилась она.

Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись этой шутке, не отпуская рук и стоя около разделительного барьера.

Инночка положила мне голову на плечо. Какое это счастье просто так стоять обнявшись!

Но подошедший Фарид прервал идиллию:

– Всё оформлено. Вот твой паспорт. – Протянул он Инночке её паспорт.

На выходе из таможни находился магазин дьюти-фри, и я с просьбой посмотрел на Фарида.

– Мы зайдём в магазин? – спросил я его, а после того, как он утвердительно кивнул головой, я предложил Инночке: – Давай зайдём и купим бутылочку какого-нибудь винца, чтобы отметить твой приезд.

А Фарид показал в ту сторону, где стояла его машина

– Я буду вас там ждать, – и предупредил: – Но только ты, чиф, там недолго. У меня ещё много дел с документами, – и пошёл с Инночкиным чемоданом на колёсах к машине.

Взяв Инночку за руку, мы вошли в беспошлинный рай.

Вина в дьюти-фри были в огромном ассортименте, но взгляд моей жены почему-то сразу упал на очки.

На витрине находилось несколько десятков солнцезащитных очков различных фирм.

Какое тут вино? Когда Инночка увидела очки, то всё на свете забыла и попросила продавщицу показать ей очки, непроизвольно сказав всё это по-русски.

Продавщица не понял её, поэтому в этот спектакль включился и я и перевёл продавцу всё, чтобы она поняла желание мой жены. Продавщица оказалась понятливой. Она и так понимала Инночку, потому что её палец, указывающий на определённый предмет, выявлял все желания покупателя.

Девушка-продавщица, скорее всего филиппинка, показывала Инне то одни очки, то другие. Инночка начала их примерять, глядя на себя в зеркало, периодически спрашивая меня:

– Ну, а эти как тебе?

Но когда она в очередной раз взглянула в зеркало, то тут же решительно сказала:

– Я бы хотела вот эти.

Я как раз и рассчитывал на магазин дьюти-фри, поэтому мой друг кошелёк лежал у меня в кармане. Очки, выбранные Инночкой, мы сразу же купили. Как отказать своей любимой женщине в её небольшом желании быть ещё красивее?

С сегодняшнего порядка цен это оказалось недорого. Всего-то семьдесят долларов. Хотя в то время это считалось приличной суммой. Но это же первый день и первые минуты, проведённые с женой! Я даже не стал обращать на это внимания. Мы купили очки, которые продавец упаковала в изящный футлярчик, затем набрали ещё каких-то пакетиков с печеньем, чипсами и орешками. Ну и, конечно, взяли хорошего вина. На сей раз выбирал я сам, и это оказалось трёхлетнее красное итальянское вино.

Выйдя из магазина, я сразу увидел машущего нам руками Фарида:

– Давай, давай, чиф, быстрей, нас капитан уже ждёт, – тараторил он, поторапливая меня. —

Он ждёт от меня плана погрузки, – пояснив при этом.

Сев в машину и устроившись на заднем сиденье, мы обнялись и уже ни на кого не обращали внимания.

Фарид подъехал к трапу судна, выскочил из машины и, открыв багажник, помог вытащить Инночкин чемодан. Какому-то особому пакету Инночка всё время оказывала особое внимание. Мне стало интересно, чему это моя жена оказывает такое пристальное внимание.

– Что это у тебя там? – поинтересовался я.

– Да шуба это, – отмахнулась она от моего вопроса. – Во Владивостоке было минус пятнадцать с ветерком, – глянула она на меня, – декабрь месяц на дворе, наверное, —

добавила она шутливо. – Это сейчас я тут раздетая. А вчера мне в ней было даже очень комфортно.

– Да… – протянул я, – здесь с утра было плюс двадцать пять градусов.

– А в аэропорту Артёма тоже было двадцать пять, но уже с минусом, – задорно рассмеялась она.

– А пакет-то зачем? – всё не понимал я.

– Да чтобы она не помялась и не видно было, что там внутри, а то ещё подумают, что я по пляжу решила прогуляться, – пошутила она, заливаясь задорным смехом.

Как мне не хватало этого смеха и такого свободного общения! И вообще, я никогда и никого не встречал, чтобы он умел так задорно и искренне смеяться. От таких ощущений, молнией пролетевших в моём мозгу я только смотрел на свою жену впитывая в себя каждый её взгляд и жест.

А после полученных разъяснений всё понял и, подхватив пакет, поглядел наверх и свистнул матросу. Тот уже стоял на трапе наготове, чтобы помочь с чемоданом. Он быстро спустился по трапу на причал.

– Бери чемодан и неси его наверх, в каюту, – скомандовал я ему. – Помоги женщине, – это я уже добавил в шутку.

Филиппинец подхватил чемодан, взвалил его на плечо и быстро стал подниматься вверх по трапу. А мы уже налегке последовали за ним. Инночка с сумочкой, а я с ценным пакетом через плечо и сумкой с покупками из дьюти-фри.

Надстройка на контейнеровозе уж очень высокая и узкая. Трапы между палубами непомерно круты. На каждой палубе влево и вправо отходили коридорчики, в которых находилось по две-три каюты.

На главной палубе находились кают-компания, столовая для команды, музыкальный салон и различные офисы. На второй палубе находились каюты для матросов-филиппинцев. Третья палуба – гостевая, на четвертой палубе жили помощники и механики. На пятой – я и старпом.

Шестая палуба – для капитана, с его офисами и библиотекой. Ну, а на седьмой уже располагался мостик.

Добравшись до каюты, Инночка, переведя дыхание, еле произнесла:

– Ну тебе и бегать приходится.

Поглубже вздохнув, чтобы сбить одышку, я подтвердил её догадку: