Формула

…Трава была слишком зелёная и такая густая, что скорее походила на мох, если не принимать во внимание её длину. Практически, она закрывала мои колени. Со стороны я, скорее всего, выглядел ползущим при помощи рук обрубком. В общем, бежать по такой траве было небольшим удовольствием. Собственно говоря, никаким не удовольствием. В сущности, это было крайне изматывающее и практически бесперспективное занятие. Бежать, продираясь через траву, хватающую тебя за коленки можно не слишком долго. И самое главное – так ни от кого не убежишь.

Между тем, именно это я и пытался сделать. Не знаю, что именно гналось за мной – я ни разу не оглянулся,– но двигалось оно не слишком быстро. Возможно, трава мешала ему не меньше, чем мне. Возможно, оно не торопилось, ожидая пока человеческий обрубок, обессилев, нырнет лицом вперед и его можно будет найти по следу. Возможно, ему просто нравился процесс…. Скорее всего, именно так. Не думаю, что меня было так уж трудно догнать. Тем более для такой молчаливой и упорной твари.

Молчаливой…. Я действительно не слышал от неё ни звука с начала погони. И вот – свершилось.

Крик вошел в мои уши, металлическим ветром пронёсся по мозгу и осел на внутренней оболочке глаз. Не леденящий душу, но достаточно неприятный. И наводящий на мысль, что тварь подобралась достаточно близко для атаки.

Тварь? Собственно говоря, я не видел, что это. Это мог быть и ангел. Но весьма озлобленный и, безусловно, опасный.

Ещё один крик. Близко – практически за моей спиной. Я могу бежать и дальше – но разве не интересно напоследок узнать от чего? Всё закончится прямо сейчас – почему бы и не посмотреть? Я разворачиваюсь – теряю равновесие – падаю лицом вниз – натыкаюсь на что-то – открываю глаза – вижу пол своей спальни.

Звонок.

Банальный дверной звонок. Он повторяется еще раз – теперь одиночный. Что за хренова навязчивость в такую… собственно нет, уже больше одиннадцати. Если, конечно, мои настенные часы не остановились вчера – а вчера это могло произойти. Как и позавчера.

Вот сегодня – совсем другое дело.

Открыв один глаз и преодолевая легкий крен при поворотах, я добираюсь до двери. Открываю, не спрашивая, – дурацкая привычка, когда-нибудь я получу за неё по репе.

Но, похоже, всё-таки не на этот раз.

– Здра-авствуйте, Эдуард Сергеевич!

Не мужик – не старец: среднего роста, в бежевой спортивной куртке, но при галстуке подходящего цвета. Седые волосы средней длины, вполне молодые глаза – голубые, хотя и какие-то выцветшие. На серийного убийцу похож не очень, но он знает, как меня зовут – а разве это не самый верный признак?

– Мы знакомы? – слышу я карканье откуда-то изнутри. Обычно, голос у меня звучит получше. Но для этих обстоятельств сойдёт и так.

– Пока нет, – тембр какой-то странный, но неприятным не назовёшь. – Точнее, я вас немного знаю, а вы меня – нет. Но это, как говорится, дело поправимое, не так ли?

– Вербуете в «Аум»? Продаёте лотерейные билеты? – звучит почти узнаваемо, хотя со знакомыми разговаривать пока рано.

– Ни то, ни другое, хотя второе ближе. Впрочем, что же мы тут стоим?

Не знаю, почему, но я отступаю внутрь и даже делаю что-то похожее на приглашающий жест. У меня двухкомнатная квартира; в одной из комнат я сплю, другая служит для всех прочих надобностей. Хотя, об этом можно поговорить и попозже. Сейчас поговорим о кухне, поскольку именно на ней мы и расположились. Говорить будем недолго – кухня находится посередине и довольно просторна для тридцатилетнего дома стандартной планировки. Естественно, из-за того, что предыдущие владельцы соединили её с лоджией. Таким образом, помимо всяких кухонных причиндалов в ней помещаются три табурета и кресло, и в нём как-то сразу очутился гость. Усевшись, он подался вперед и сложил ладони перед собой. Только теперь я заметил у него между ног портфель, довольно потертый, но потёртый как-то благородно, если вы понимаете, о чём я говорю. Я покосился на составленные в угол пустые коньячные бутылки – обычно они отправляются в мусоропровод сразу после моего пробуждения, но сегодня оно ещё не наступило, не так ли?

– Слушаю вас внимательно, – говорю я нейтральным, как мне хочется верить, голосом. Фраза, само собой, идиотская. Но на большее, в данном случае, мои мозги не расщедрились.

– Внимательно, как раз, не стоит, Эдуард Сергеевич, – мой посетитель откинулся назад, но положения рук не изменил. – То есть слишком уж внимательно. Внимание вам потребуется, не побоюсь этого слова, …рассеянное. В данном случае для восприятия так будет лучше. И я даже полагаю, что…

Он быстрым движением открыл свой портфель и поочерёдно извлёк бутылку трёхлетнего «Кизляра» – живую сестру упомянутых, ожидающих когда их понесут в последний путь – запотевшую минералку и лимон. Почему-то уже нарезанный и на пластиковой тарелочке. Составил припас на стол, осмотрел.

– Знаю, лимоном коньяк не закусывают, но… может пригодиться. Я буду говорить необычные вещи. Данный момент я выбрал сознательно – возможно вам будет проще воспринимать, – он сделал короткую паузу, – Вы не спросили моё имя. Можете называть меня, скажем, Александром Петровичем. Но на самом деле, я – Тамсанарп, гномон девятого уровня. И нахожусь здесь для того, чтобы сообщить вам вашу, не побоюсь этого слова, ИФВ.

…Пожалуй, здесь самое время прерваться и немного рассказать о себе и наиболее важных предшествующих событиях. Вообще-то я люблю романы, написанные от первого лица, в которых герой на пятисотой странице оказывается неродившимся мертвецом, но в моём случае это будет ненужной экстравагантностью. Вы поймёте, о чём я. Или уже поняли.

Итак, к тридцати пяти я был уже двенадцать лет как женат, успел обзавестись дочкой, которая родилась на втором году брака и работал в успешном рекламном агентстве. Внесу уточнение – не просто работал, а был одним из компаньонов – что и повлекло за собой печальные последствия, когда наши дела пошли не так.

Служащий всегда может спрыгнуть с едущего под откос поезда. Совладельцу приходится оставаться за штурвалом до тех пор, пока чертов драндулет не развалится. Во всяком случае, если он такой тупой идиот, как я.

Не буду рассказывать подробности – вы всегда можете почитать Драйзера или полсотни других авторов. Хочу только заметить, что люди, в большинстве, ведут себя в жизни гораздо приличней, чем в этих романах. Возможно, человечество за сто лет изменилось к лучшему. Возможно, это я такой везучий парень. Так или иначе, но, в самом неудачном с точки зрения объявлений о приёме на работу, возрасте я оказался без таковой. И без особых на неё перспектив, надо сказать. Я, в сущности, управленец, а не художник-дизайнер. А управленцев в нашем бизнесе можно по пальцам пересчитать – и все они, по совместительству, владельцы. Или наоборот.

К счастью, у меня на руках не осталось семьи – в том смысле, что жена прекрасно управлялась в своей нотариальной конторе (хотя и не была там компаньоном) и в последние годы, по мере того, как мои дела шли всё хуже, стала зарабатывать больше меня. Пожалуй, даже значительно больше. Практически, уже года два дом содержала она. Некоторое время это казалось мне не совсем приличным, но человек обладает удивительным способностями к адаптации. Так что, проблема с семьёй была моральной, а моральные проблемы можно успешно решать – особенно, если вы прожили в браке достаточно лет, чтобы стать просто друзьями.

Итак, я отправился на поиски какой-нибудь службы, и буквально через неделю, нашёл её. Точнее, мне её нашли. Не то чтобы я всю жизнь мечтал о чём-нибудь подобном… Скорее наоборот – именно от этого я в своё время благополучно ускользнул. Как выяснилось, ускользнул временно. А какой смысл пытаться быть разборчивым, если однажды ты уже не разобрался?

– Пожалуй, с Александрами Петровичами и тому подобными я за эти годы уже наговорился. Побеседовать с господином Тамсанарпом, наверно, будет, поинтересней, – я ненавязчиво скрутил пробку и глотнул из горлышка. Что поделать – насмотрелся фильмов про рефлексирующих американских героев. Делаю это только наедине с собой. Или в очень узкой компании. Или в особых случаях. Короче, достаточно часто.

– Вы смогли повторить моё имя? – Мой посетитель жестом выразил одобрение.– Впрочем, понимаю, это профессиональное. Жизнь в мире слов и так далее. …Нет-нет, – он отрицательно помахал рукой. – Это для вас. Мне не подходит. Я как-нибудь объясню.

Что же тебе подходит? Горячая смола? Потроха свежерождённых младенцев? Парное молоко?

– Но вот то, другое слово – не думаю, что смогу повторить его с первого раза.

– В повторении этого слова нет необходимости. Собственно, это и не совсем слово. Аббревиатура. Довольно дурацкий способ искажать речь, на мой взгляд. Впрочем, не буду судить… ИФВ – это Индивидуальная Формула Воплощения. Проще говоря – ваше персональное волшебное слово.

…Сумасшедший – это очевидно. Вроде бы, не очень опасный. Хотя, как насчёт нарезанного лимона? Возможно, у него в портфеле нож. Или он всегда ходит укомплектованным для небольшого пикника?

Тамсанарп сидел, не меняя позы, и смотрел на меня очень внимательно. Явно ожидал продолжения разговора. Я потянулся к бутылке, глотнул. Понял, что делать этого не стоило. В голове ощутимо прояснялось, это факт, – но если продолжать, оптимальный момент можно и проскочить.

– Волшебное слово? Типа «По щучьему велению… лети, лети, лепесток…»?

Гость охотно закивал.

– Совершенно верно. Только в вашем случае это будет «скута-тексуда». Затем следует добавить побуждение. Например, «Хочу, чтобы… ». Или «Да свершится по моей воле… ». Можно просто «Пусть… ». Точность формулировки здесь значения не имеет – главное общий смысл. После этого можно излагать пожелание – кратко и непротиворечиво. Наконец, закрепляете всё сказанное повторением Формулы. И …

– …Скута – это римский легионерский щит, – я сделал вид, что задумался, но слова возникали в голове сами. Память не любит, когда её напрягают. По крайней мере, моя. Если не можешь вспомнить, сделай вид, что это не принципиально, и получишь желаемое – если не мгновенно, так в самом обозримом будущем. Возможно, актуальность будет несколько утрачена. Но, по мне, это лучше, чем лупить себя по голове изнутри.

– Слова «тексуда» я не знаю. Есть слово «тестудо», и оно означает римское построение «черепахой» – с теми самыми щитами.

Выцветшие глаза Тамсанарпа приняли ласковое выражение, он охотно закивал.

– Именно. Но, понимаете ли, в чём дело… Вы пытались вспомнить эти слова не далее, чем неделю назад – и последнее вам не давалось. Трижды вы повторили «скута – тексуда» именно в такой последовательности…

– …Потом я вспомнил…

– …И это замечательно! Это дорогого стоит. Но гораздо дороже стоит, не побоюсь этого слова, ваша ошибка. В хорошем смысле слова, разумеется. Я бы даже сказал – в наилучшем…. Поскольку в этот чудесный момент вы произнесли свою личную формулу – совершенно случайным образом, причём именно нужное количество раз. Нам потребовалось некоторое время, чтобы навести справки – и вот я здесь!

Гость вскинул руки вверх и озарил меня взглядом, полным удовлетворения и радушия.

…Неделю назад я заменял заболевшего историка – этим и объяснялся мой воскресший интерес к временам Древнего Рима. …Кажется, я ничего не сказал о своей новой работе? Что ж, время самое подходящее.

Не то, чтобы я с предубеждением относился к преподавательской деятельности, как таковой… Отданные ей в свое время три года не снятся мне в кошмарных снах. (Два последних года – это, конечно, другая история. Новейшая, так сказать. Но разница не так уж велика. Я, во всяком случае, изменился сильнее).

Существует несколько мифов о средней школе и работе в ней. (Я называю все эти лицеи, гимназии и т.д. средней школой. Извините).

Миф первый – работа в школе неимоверна тяжела. В сущности, да – для тупиц и бездарностей. Любая работа требует профессионализма и некоторого количества способностей. Научиться учить можно. Но далеко не у каждого это получается. Почему-то именно такие экземпляры отправляются прямиком в классы.

Миф второй – дети ужасны и становятся всё ужасней год от года. Это преувеличение. Дети, конечно, меняются, и за ними надо суметь угнаться. Основная проблема в том, что они жутко неполиткорректны. Если вы им не нравитесь, они становятся ужасны. И наоборот. Я, как правило, нравился.

Миф третий – в школе невозможно заработать. На яхту, конечно, нет. Но если работать в нормальной школе при нормальной нагрузке и не гнушаться побочными возможностями (частные уроки – только одна из них), будешь чувствовать себя нормально.

Таким образом, при содействии одного из своих старых институтских приятелей, я оказался в школе. Разумеется, заведение называлось «частный лицей» и считалось среди подобных себе элитным. Тем не менее, чувство дежавю возникло у меня при первом же посещении, а со временем только укрепилось. Я вошел в ту же воду – через пятнадцать лет.

–… Небольшая справка – для лучшего понимания проблемы, так сказать, – гость опять наклонился ко мне – само расположение и участие. – Индивидуальная Формула Воплощения даётся каждому человеку – не спрашивайте, каким образом это происходит, я толком и сам не знаю. У некоторых счастливчиков их почему-то бывает несколько. При этом сила воздействия каждого отдельного индивидуума различна – у вас, например, восьмой уровень. Принимая во внимание, что всего их десять, очень неплохо. Даже, не побоюсь этого слова, превосходно. …Далее – уровень не даётся раз и навсегда – он убывает или прибывает в зависимости от того, насколько правильно вы используете Формулу. Впрочем, об этом мы потом поговорим подробней, это слишком важно. Сейчас же вы просто должны осознать факт своего везения. На самом деле, шансов активировать Формулу у человека на удивление мало. Иногда это попросту какая-то тарабарщина, иногда – нечто на иностранном языке. Десятки миллионов людей живут и умирают, не подозревая о своём скрытом могуществе. Но вот находится счастливчик – и произносит магическое слово. Причём делает это трижды, как и предписано правилами. Тут на сцену выходит один из нас. Мы обучаем, даём советы и предостерегаем от ошибок…. Кстати, не пора ли вам, не побоюсь этого слова, попробовать? Я имею в виду, применить Формулу.

Я машинально глотнул из бутылки, понимая при этом, что в голове по-прежнему становится всё яснее. Верное доброе зелье не уводило меня из реальности. Впрочем, наступила какая-то другая реальность. Возможно, для ухода из неё требовалось что-то позабористей. Так или иначе, я сидел в странной компании и внимательно слушал. Более того, воспринимал происходящее вполне серьёзно. С некоторым отстранённым любопытством, но совершенно без недоверия. Человек со странным именем вполне обыденным голосом говорил невероятные вещи. Может, мне уже удалось сбежать от реальности – причём слишком далеко?

…Бегство от реальности началось у меня по мере накопления проблем на старой службе и успешно продолжилось на новой. В сущности, я потерпел полный крах. В таких случаях люди, вроде бы, вешаются – или начинают лихорадочно искать выход. Со мной не случилось ни того, ни другого. Я тупо плыл по течению. Течение не подводило меня на протяжении всей жизни. …Может быть, и подводило – но я об этом не знал.

Интеллигентный алкоголизм заключается в том, что ты пьёшь постоянно, но надираешься редко и незаметно для окружающих. Конечно, норма у каждого своя и тут легко впасть в заблуждение, но пока мне удавалось соблюдать некую золотую середину. Во всяком случае, сочувственных взглядов я на себе не замечал. И не то чтобы просто не замечал – их не было. При моей теперешней должности такие взгляды недолго оставались бы только взглядами. Конечно, наша директриса Вероника была в курсе – при наших-то специфических отношениях. Но истинную степень моей зависимости она недопонимала. Что не мешало ей составлять очень удобное расписание – все мои уроки начинались ближе к обеду, и утомлённое выражение успевало сойти с лица. Что касается отношений… Вероника – высокая и довольно крепко сбитая крашеная блондинка того неопределённого возраста, когда женщине не то за сорок, не то под пятьдесят. Собственно, почти моего возраста. На работу меня принимала, естественно, она – поэтому повышенный интерес к моей персоне в первое время был вполне объясним. Слово за слово – а там, месяца через два случился какой-то Новый Год…

Затрудняюсь определить, кто кого тогда трахнул, но дело это произошло, затем повторилось и довольно быстро стало нормой. Вероника, в сущности, дамочка вполне в моём вкусе – к тому же без претензий на руку и сердце, поскольку где-то там имеется муж, с которым, правда, похоже, она вовсе и не живёт. Если продолжать, то Веронике вообще нет дела до той части моей личной жизни, в которой она не присутствует. В сущности, это очень удобно – даже удобней, чем трахать своего непосредственного руководителя, уперев его в собственный рабочий стол и заголив ровно необходимую для контакта площадь. При этом Вероничка, в основном, молчит из соображений конспирации, так что мне не всегда бывает просто понять, как обстоят дела. Лишь раз она проявила себя, причём с довольно неожиданной стороны.

Это случилось примерно на десятом сеансе – я не настаиваю на точности; хочу только пояснить, что прошло определённое время. Мы расположились в обычной эконом-позиции: я сзади, Вероничка упирается крепким наманикюренными пальцами в свой начальственный стол… В какой-то промежуточный момент она делает движение ягодицами, соскакивает с моего парня, перехватывает его рукой и вставляет себе в задницу. Естественно, всё происходит бесшумно, и я продолжаю – слегка удивленный, но надеясь, что ошибки не произошло. Не скажу, что я имею что-нибудь против траханья женщины в анус – хотя предпочитаю дать ей в рот. В сущности, традиционное отверстие занимает в моём рейтинге, скорее, последнее место. Если задуматься, в этом нет ничего хорошего – возможно, я скрытый гомосексуалист?

Так или иначе, но мои отношения с начальством именно таковы. Не думаю, чтобы это стало известно – у Вероники профессионально строгий вид и даже мне бывает нелегко представить её в той позе, которую я регулярно наблюдаю воочию. Конечно, наша взаимная симпатия не секрет, но это ведь дело совсем другое. В конце концов, не так уж часто я бываю в директорском кабинете. И на лице у меня при выходе, надеюсь, не написано, что я только что отпердолил хозяйку кабинета в пукальник.

-…Вы хотите сказать – я могу попробовать произнести эту тарабарщину и пожелать… чего угодно?

Вздор, вздор. Заклинания Вуду. Магические формулы языческих жрецов. Молитвы христиан?

– Вы совершенно верно схватываете суть! – Тамсанарп удовлетворённо заёрзал в кресле. – Хотя количество людей, сумевших активировать Формулу, исторически ничтожно, магия слов всегда привлекала человека. Поиски философского камня – это, в сущности, неосознанные, не побоюсь этого слова, поиски Формулы. Проблема в том, что искали некое универсальное знание, в то время как Формула строго индивидуальна. Чужая Формула для вас была бы совершенно бесполезна – ваша бесполезна для всего остального человечества: живущего ныне, умершего, будущего. Прелестно, не правда ли? Отпадает всякая необходимость хранить секрет, передавать его по наследству и так далее…. Но вы не можете пожелать чего угодно!

Гость сделался серьёзен. Возникла пауза. Похоже, он умеет читать мысли? Или я уже сам не понимаю, когда говорю вслух? Впрочем, если он – порождение моего возбуждённого алкоголем воображения, это не так уж и важно…

– Я не порождение вашего воображения. Пожалуйста, будьте серьёзны. Тем более что мы дошли до крайне важного момента.

Тамсанарп поднялся с кресла и уставился на меня сверху вниз. Теперь он казался высоким, как башня – во всяком случае, гораздо выше, чем поначалу. Голос его стал вполне определённым и даже как будто начал отдавать металлом.

– Мы переходим к Принципу Соответствия Реальности. От этого будет зависеть многое – и, в первую очередь, продолжительность срока вашего пользования Формулой, а также рост или угасание ваших способностей. Если коротко, Принцип заключается в том, что использование Формулы не может создавать у окружающих вас людей чувства нереальности происходящего. Они должны иметь возможность дать ему объяснение, исходя из своих обычных представлений об окружающем мире… Я не слишком путано выражаюсь?

– Немного есть, но суть я ухватил, – одновременно я ухватил бутылку.– Хрустальные дворцы за одну ночь, как я понимаю, отпадают?

– Вы совершенно точно поняли! – Гость просиял и стал заметно меньше ростом. Медь в голосе тоже пошла на убыль.

– Миллион долларов я тоже не могу пожелать?

– Можете – находясь в пределах этой комнаты и в одиночестве. Тратить его придется так осторожно, как будто он краденый. Пятьсот лет назад вы могли отъехать на тысячу километров и сказаться богатым купцом из далёких земель. Проверять никто бы не стал – да и каким образом? Сейчас совсем другие времена – вас угораздило жить в век информационных технологий.

– Но могу я, скажем, выиграть в телевикторине?

Тамсанарп одобрительно кивнул.

– Вы ловите на лету. Ваша асоциальная слабость совершенно не идет вам во вред. Полная, не побоюсь этого слова, интеллектуальная адекватность. Небольшие проблемы с памятью – но, в нашем случае, ведь именно это позволило вам набрести на Формулу.

Чёрт, он поёт гимн моему алкоголизму. И при этом совершенно прав. Кстати, я что-то читал об американском парне, который выиграл за жизнь, по крайней мере, полдюжины лотерей. Тоже обналичивает Формулу?

…С женой мы разъехались бесшумно.

Случилось так, что одна из моих тётушек преставилась, оставив совершенно неожиданное завещание по поводу своей жилплощади. Не то, чтобы этой самой тётушке уделялось чересчур много внимания – хоронили её, по правде говоря, именно мы, но так уж вышло. О последней воле покойницы на тот момент, кстати, известно ещё не было. Так или иначе, происшедшее не могло быть понято иначе, чем Знак.

Я вступил во владение тётушкиной квартирой и очень вскоре туда перебрался. Ремонт был минимален, меблировка – тоже. Основными предметами мебели для меня давно стали диван и телевизор. Что касается холостяцкого быта…. К еде я всегда был достаточно равнодушен. В наши дни существует столько пластмассовых продуктов, что умереть с голоду довольно затруднительно. Говорят, они не очень полезны. Даже попросту вредны. Но я, в сущности, не очень боюсь испортить свой желудок.

Совершенно неизвестно, сколько мне – да и всем нам, осталось. Борьба за здоровье слишком занимает умы наших современников. И толкает их на бессмысленные траты, обидные потери времени, и, главное – утрату истинной веры, то есть веры в простёртой над ними руке…. Впрочем, я, кажется, слегка отвлёкся.

Как выяснилось, для уборок существуют специальные фирмы. ( В том числе и с интимом, при этом качество уборки совершенно не страдает). Химчистки и механические прачечные круглосуточно готовы избавить вас от пятен кетчупа и запаха рыбы. Пуговицы я умею пришивать сам – но для этого наверняка тоже есть специалисты.

Мы не стали разводиться официально – практической необходимости в этом пока не было.

– Вероятно, я должен буду как-то заплатить? Бессмертная душа, договор, подписанный кровью?

В ответ на мой вопросительный взгляд Тамсанарп развёл руками и практически заулыбался. Но тут же принял свойственный ему корректный вид.

– Нашими правилами это не предусмотрено. Обретение Формулы – сугубо ваше личное достижение. Или везение – разница, не побоюсь этого слова, не так уж велика. Моя задача – помочь вам осмыслить Её и научить, так сказать, правилам пользования. Кстати, мы отвлеклись. Пора вернуться к нашему эксперименту. Пожалуйста – я хотел бы убедиться, что всё работает. По крайней мере, на данный момент.

Если уж взялся потакать маньяку, то останавливаться нет смысла. Я опустил глаза на свою (его) бутылку и увидел, что она пуста почти наполовину. А что? Желание ничуть не хуже другого. По крайней мере, рациональное и вполне искреннее.

Я сделал, вроде бы, достаточно серьёзный вид. Напряг плечи и выпрямил спину. Закатил глаза.

Проникновенным голосом высказал поведанную мне тарабарщину.

В качестве связки я использовал «Прошу вас, чтобы свершилось…»

Откатил глаза обратно. Вроде бы, так не говорят, но каков синоним?

(Надеюсь, сноска на слово «синоним» не нужна – невзирая на эпоху SMS).

Посмотрел перед собой.

Бутылка была полна.

Или он как-то её подменил? Может, долил. Но не за эти же несчастные секунды. Впрочем, если так, то в моём госте уже хватит материала на статейку в «Необъяснимых фактах».

– Очень практичное пожелание. Экономное, не нарушающее Принципа, и вполне в соответствии с вашими э-э… наклонностями. Отличное начало.

Тамсанарп несколько раз кивнул и снова уставился на меня с выражением крайнего внимания.

– Но вы всё ещё не вполне верите мне – а, значит, и себе. Собственно говоря, себе в первую очередь. Возможно, вам следует побыть одному. Осмыслить происшедшее. С вашего позволения…

Он исчез.

Запаха серы не ощущалось.

Лимон, минералка и коньяк совершенно не пострадали.

Я понял, что, скорее всего, ещё не просыпался. Или это белка?

Нет, первый вариант нравится мне гораздо больше.

…Жизнь может вести вас прямиком в тупик.

Или стремительно возносить всё выше и выше, подобно приливной волне.

Цунами – практически, тоже приливные волны.

Мой случай – это не слишком широкий коридор. Освещённость всё время меняется. По обеим сторонам – соответствующие картины. Света впереди не видно. Вообще говоря, впереди не видно ничего – видно только то, что по сторонам. И в данный момент.

По месту работы я занимаю общественную должность секс-символа. Если кто-нибудь мечтает достичь того же, даю подсказку.

Самый верный способ – не иметь ни с кем отношений, за исключением вербальных. И, от случая к случаю, тактильных. То есть, говоря попросту, легких, изящных зажиманий.

Если вы не очень понимаете, что это такое – советую воздержаться от второй части. В сущности, в юридическом отношении это не опасно. Слухи о широком распространении исков по поводу сексуального домогательства сильно преувеличены. По крайней мере, в этой стране – здесь пока ещё навалом проблем посерьёзней. И потом – если вы станете уворачиваться от соприкосновений с коллегами противоположного пола – не подумают ли о вас то, что из таких действий вполне вытекает?

Один из моих приятелей бросил работу в школе, поскольку проникся мнением, что в глазах общественности это автоматически зачисляет его в предположительные педофилы. По-моему, он чересчур чувствителен.

Семнадцать лет назад, на третий или четвёртый день своей учительской карьеры, я проверял тетрадки. Дело было относительным вечером – то есть, по окончании второй смены. Старшеклассницы, в количестве доброго десятка, пришли со мной знакомиться, – и мы очень мило провели время. То есть, мило поболтали. В сущности, это не совсем моё представление о хорошем проведении времени с вполне годными, по крайней мере, на вид, к употреблению девицами, – но, как я уже сказал…. Наша разница в возрасте составляла от силы семь лет. Не очень помню затронутые темы – во всяком случае, наутро, мой педагогический рейтинг вырос на порядок.

В позапрошлом году ситуация повторилась с пугающей точностью. ( Я имею в виду ощущение дежавю, естественно. В самой ситуации ничего страшного не было).

Некоторые осложнения чуть не возникли позже – но об этом в другой раз.

Итак, никаких отношений.

Я не забыл свою начальницу. Я просто тактично о ней умалчиваю.

Также я пока умалчиваю о нашей школьной медсестре. (Или лицейной)? Но, совершенно очевидно, нашей. Ни у кого не хватило бы самоуверенности назвать её просто своей. Я имею в виду замечательную медсестру Лену по прозвищу «Железные колени». Попозже мы с ней познакомимся.

…Случилось так, что вторично за этот день в себя я пришёл опять лёжа – правда, не в кровати, а на диване. Как ни странно, в голове у меня практически полностью прояснилось.

Видимо, из-за этого идиотского сна.

Время приближалось к трём. Я дотянулся до «листалки» и включил телевизор. (Здоровенный ЖК и кинотеатр были куплены на остатки былого благосостояния – равно как и довольно навороченный компьютер, которым я, правда, не очень-то умею пользоваться. Современному человеку эти причиндалы заменяют мебель, так что торг здесь неуместен и приходится вкладываться по полной).

Сон, впрочем, не такой уж идиотский. Скорее, забавный. И даже, в чём-то, заманчивый. Да что там – крайне заманчивый.

Новости были какие-то скучные. По воскресеньям редко что-нибудь происходит. Оно, в сущности, и понятно – у всех выходной.

Не выключая телик, я поднялся, зашёл в туалет, обстоятельно отлил, и только после этого заглянул на кухню.

Обе бутылки и нарезанный лимон в пластиковой тарелочке находились на своих местах.

Если выбросить из головы давешний сон, то не могу припомнить, откуда взялись эти предметы. Впрочем, открытие скорее приятное – обычно, после бурного уик-энда, скорее, чего-нибудь недосчитываешься. Хотя, какой же он бурный? Вполне стандартный – для меня – уик-энд.

Я открутил пробку, с некоторой опаской понюхал. Нормальный коньяк. Следовало, пожалуй, снять пробу. Вполне положительный результат.

Теперь необходимо закурить и хорошенько задуматься.

Вообще говоря, с запоминанием снов дело у меня обстоит плохо. Скажем так – проснувшись в середине кошмара, я помню его в деталях – но только до следующего пробуждения. Иногда получается видеть сон не только изнутри, но и как бы со стороны. В этом случае можно, до известной степени, управлять событиями, – вот только не знаю, настоящий ли это сон, или разновидность какого-нибудь другого состояния.

Так или иначе, недавние события я помнил необычайно хорошо.

И, главное, – помнил Формулу.

О Принципе, кстати, тоже.

Некоторые осложнения, о которых я упоминал, начались тогда, когда одна из моих старшеклассниц решила, что влюбилась. Не то, чтобы она обрывала мне телефон или караулила в подъезде. Не делала попыток остаться после уроков под предлогом крайней непонятливости. Не заходила, невзначай, на перемене, чтобы с недвусмысленным видом облокотиться на стол.

Эта сучка сочиняла стихи.

И приносила их на рецензию.

Вы можете представить такое испытание? Это же прямо Данте!

Если вдуматься, в наши дни стихи как-то не читают – если это не Вишневский, и если это называть стихами. И, в сущности, вроде бы не пишут – Евтушенко и Вознесенский оставались последними, но мне давненько ничего не попадалось.