Loe raamatut: «Июльский снегопад», lehekülg 13

– Скачите! – еще раз прокричал мистер Мон, когда Фабрис свернул лошадь в сторону, чтобы разделаться с двумя дикарями, что подбежали в этот момент из леса. Он бросил ружье и вместе со Стейнбъерном отбивался от дикарей, махая по сторонам топором. Фабрис поймал на себе его тяжелый взгляд – глаза мистера Мона, как и прежде, горели злостью, только теперь это был не забитый палками пес, это был опьяненный своей свободой и запахом крови дикий зверь.

Фабрис ударил сапогами по бокам лошади – она понеслась вперед. Несколько дикарей бросились за ними, но почти сразу отстали. Уже через несколько мгновений и пещера и дикари, и та трагедия, что продолжала там разворачиваться, скрылась за туманом. Все исчезло в белизне. Фабрис все еще слышал доносившиеся со стороны пещеры крики, все еще чувствовал запах спекшейся на лице крови, но битва эта для него была закончена. Ему оставалось крепче сжать Лию, что все еще была без сознания, и направить лошадь вперед, туда, где за туманом текла белая река, боды которой неслись в сторону Хидентара.

44

Солнце опустилось к озеру и повисло большим красным диском почти над самым лесом. Вечер был теплым, тихим. Гладь воды, которая в этот день казалась особенно яркой, почти не колыхалась. Легкий ветер чуть слышно трепал верхушки сосен и разносил по лесу благоухание цветущих лугов, в лазури неба носилось несколько птиц.

Хултерн, лицо которого было особенно задумчивым и хмурым, закинул на плечо молот и подошел к камню заветов. Вокруг камня собрались все жители деревни. Они смотрели на Хултерна и на камень с тем трепетом и волнением, с каким мартовский лес смотрит на свет разгорающегося дня, что несет с собой тепло и веру в будущее. Хултерн поднял молот и с размаху ударил по камню – тот разломился на несколько частей. Еще несколькими ударами он окончательно разрушил основание и только тогда, когда от камня не осталось ни одного уцелевшего куска, он вновь забросил молот на плечо и отошел в сторону. Никто из собравшихся не проронил ни звука. Люди стояли молча и неподвижно, словно ждали, что же будет дальше.

Когда Хултерн отошел в сторону, на его место вышел Риг Сакл. Он взобрался на обломки камня и обвел толпу своими прищуренными мутными глазами. Искаженное шрамом лицо его, как всегда, ухмылялось, но теперь в нем была какая-то тревога, было волнение, которое никто не видел в его лице уже более десятка лет. В руках он держал книгу.

– Я прочту заповеди, которые оставил совет четырех, – проговорил он, обведя толпу взглядом. Взгляд этот был лишен каких-либо чувств, он был как осенняя листва, что хрустит под сапогом и служит лишь напоминанием о былой жизни.

– А что, больше прочесть некому? – донеслось из толпы.

Риг злобно глянул в сторону людей и замер. Лицо его не постигла никакая перемена.

– Пусть кто-то другой читает, – донесся новый голос.

– Может ты тогда прочтешь, Тоэгор? – проговорил в ответ Хултерн. – Ты должно быть самый умный, так иди читай.

– Я не знаю старого языка.

– Ну тогда пусть идет тот, кто знает. Знает кто-нибудь язык Вольвгорна?

Из толпы никто не откликнулся. Один лишь священник, что стоял сзади подал знак рукой.

– Я уже узнавал, язык унгулдуров, который оставили нам дети Вольвгорна, знают только Риг и Священник, – проговорил Вунгард – высокий, седой мужчина, что стоял в центре толпы. Он был старейшина одного из семейств. – Выбирайте, либо Риг, либо священник.

Повисла тишина.

– Пусть читает Риг, – проговорил кто-то из толпы.

– Потерпим, – согласился другой голос.

– Заповедь первая, – начал говорить Риг своим хриплым, дребезжащим голосом, как только все вновь замолкли. – Лес дает человеку жизнь, еду и кров и лишь он имеет право забрать их и лишь лесу человек обязан. Лишь лес имеет право приносить человеку отмщение, на что есть лесной суд. От всего остального человек свободен.

Люди смотрели на Рига без лишней радости, тем не менее чувствовалось, что в глазах и душах загорается надежда. Старый мир уходил в прошлое, и голос Рига, что произносил давно забытые здесь строки, был тому свидетельством.

– Заповедь вторая. Жизнь человека выше всего остального, она принадлежат лишь ему самому, и всякий, посягнувший на его жизнь должен быть отмщен лесным судом.

После того, как Риг дочитал все заповеди и убрал книгу, в центр вышел Вунгард. Он встал рядом с Ригом и обвел толпу взглядом.

– Ортри и Стейн своей кровью искупили все наши грехи, нашу трусость и предательства! – проговорил он. – Мы обязаны им всем, что у нас есть. С этого дня нам нужно забыть все свои страхи, распрямить спины и вспомнить кто мы такие. Мы сыновья Хидентара, потомки великого Тантау! В наших жилах течет священная кровь предков, и с этого дня никто не имеет права ее порочить!

Толпа проревела с одобрением. Лица людей начали наливаться краской, словно тепло вечернего солнца только теперь смогло коснуться их сердец.

– Мы те, кто берет за уздцы ветер и мчит своего коня по воде, мы унгулдуры! Заповеди наших предков будут высечены на камне и с сегодняшнего дня мы чтим только их. С сегодняшнего дня в Хидентаре запрещено бояться! Запрещено порочить лес предрассудками! С сегодняшнего дня ворота деревни открыты для всех, кто пришел сюда с добром и закрыты для тех, кто этого добра не хочет! Если Ортри и Стейн будут смотреть на нас с небесных равнин, я не хочу, чтобы им было за нас стыдно.

Лица людей вокруг оттаивали, словно мартовские равнины. Никто не улыбался, но в глазах людей горело пламя жизни, которого до этого так не доставало.

– Ортри мертв, – продолжил старик. – Кто-то из нас должен стать старейшиной. Но мне кажется, что нам стоит вспомнить традиции предков и не выбирать себе одного человека, лучше пусть правит совет. Мудрость нескольких голов прочнее мудрости одной. Завтра ночью мы проведем собрания семей и решим, кто это будет. Любой желающий должен заявить о себе. И да… Мы чуть не забыли отблагодарить того, благодаря кому все случилось. Солнце, что взошло над нашим проклятым краем тьмы и холода, взошло лишь по воле одного человека. Я говорю о Фабрисе, он призвал его в наши земли. Я не знаю, какие силы заслали тебя к нам, но я буду до конца дней благодарить всех богов за то упрямство, которое они дали тебе, чтобы вытерпеть всех нас. С этого дня ты такой же Хидентарец, как и мы. Ты достоин этих земель так, как не достоин никто из нас!

Фабрис, который в это время стоял в стороне у столба, улыбнулся. Раны его еще не до конца зажили, так что он решил держаться в стороне от толпы, где в любой момент кто-нибудь мог налететь на его больное плечо.

– Спасибо. Приехал я сюда не за солнцем, но рад, что все именно так случилось, – ответил он.

Когда старик договорил, на площадь вынесли столы и устроили небольшой праздник. Люди начали медленно расходиться. Фабрис хотел пойти прогуляться в сторону озера, которого он не видел уже два дня, но в этот момент на его больное плечо упала рука Дарена.

– Фабрис! – прокричал Дарн. Он не улыбался, но было видно, что весь он переполнен торжеством, счастьем.

– Дарн! – выдохнул Фабрис, едва не потеряв сознание от боли. – Эти лесные твари чуть не отрезали мне плечо, так что давай пока без приветствий…

– Понимаю. Раны?

– Так, царапины…

– Ты должен выпить со мной за Хидентар, Фабрис!

– Что ж, если действительно должен…

Дарн достал из кармана куртки фляжку и два стакана, быстрыми движениями он разлил напиток и протянул Фабрису один из стаканов.

– Ты теперь Хидентарец! Тебе придется отстаивать право быть им.

– Надеюсь ты не о том, что я теперь должен отрастить бороду и перестать чистить зубы, – усмехнулся Фабрис.

– Нет. Сила Хидентара не в бородах, а в силе духа. Твой дух самый достойный из всех нас.

– А как же Стейнбьерн?

– Я имею в виду из живых. Стейн был самым великим человеком на земле. Он теперь станет воином Халрума, вместе со всеми великими. Я ему завидую. Он был последним настоящим унгулдуром… все эти сопляки и в подметки ему не годятся.

– Его так и не нашли?

– Нет. Мы сегодня обошли всю долину духов, никого не нашли. Остатки дикарей, похоже, ушли на север, к ледяным пещерам, может они забрали тело Стейна. Пусть там и сидят, зиму они там не протянут…

– А почему они тогда оставили Ортри?

– Не знаю. Никто этого, теперь, не скажет.

Фабрис выпил содержимое своего стакана, сморщился. По горлу его разлился огонь.

– Что это за отрава? – прокашлялся он. Лицо его покраснело, из глаз потекли слезы.

– Настойка змеиного корня. Не понравилось?

– Да нет… просто не был готов.

– Если не понравилось, скажи прямо, Унгулдуры должны все говорить прямо…

– Да, самая отвратительная из всех отрав, что я пробовал.

– Ей обычно мажут раны, но мне нравится…

С площади Фабрис не пошел на озеро, он решил вернуться к себе в комнату.

– Она проснулась! – проговорила миссис Арнье вполголоса, увидев Фабриса. Она сидела над кроватью, в которой в это время лежала Лия. Фабрис сбросил с себя сапоги и подбежал к кровати.

– Лия! – проговорил он. Лия лежала бездвижно в кровати и смотрела на Фабриса затуманенными глазами. Лицо ее, как и прежде, было бледным, болезненным, силы возвращались к ней без особенной охоты.

– Приходит в себя, хвала небесам… – проговорила миссис Арнье.

– Где я? – едва слышно выговорила Лия. Ее обескровленные губы едва шевелились.

– Дома, – ответила миссис Арнье. – Все хорошо.

– А где они?

– Демоны? Их больше нет, – проговорил Фабрис. – Они ушли в долину льдов, думаю, уже на всегда. Мы с твоим отцом прогнали их, – ответил Фабрис. Он сел рядом на стул, взял Лию за Руку. Как и во время всех их предыдущих встреч он не знал, к чему все это, не знал, что будет дальше, но сейчас ему было плевать на все эти мысли. Он был счастлив и полон, словно что-то недостающее прежде встало на свое место. Он чувствовал, что только сейчас, взяв в свои руки руку Лии, он, наконец-то, завершил тот путь, который начал два месяца назад. Достиг он совсем не того, за чем отправлялся, тем не менее достижение это было для него гораздо значимее любого другого. Он никогда еще не чувствовал себя так хорошо, как сейчас, словно только здесь, на краю света, ему смогли открыться общечеловеческие истины.

– А где Отец?

– Я не знаю. Он пока остался в лесу…

– Зачем?

– Наверное решил забрать свои вещи, чтобы перевезти сюда.

– Все будет хорошо… – добавила миссис Арнье.

– А почему ты здесь, ты разве не уехал?

– Нет. Я и не хотел уехать, хотел только сбежать…

– От кого?

– От себя. К счастью, разум вернулся ко мне раньше, чем это случилось.

– Демоны, которых ты искал, оказались…

– Да. Они оказались тем, чем и должны были оказаться. К несчастью для науки, но к счастью для нас.

– Если все закончилось, почему ты здесь?

– Из-за тебя.

– Если тебя держит…

– Меня ничего не держит. Я, как и раньше, делаю что хочу. Даю глупы обещания, бездарно шучу, безнадежно влюбляюсь. Смотрю на тебя. Мечтаю о том, о чем мечтают все.

– И о чем все мечтают?

– Должно быть, о счастье. Мечтаю немного побыть дикарем и отдохнуть от мук цивилизованного мира. Миссис Арнье уверена, что у меня получится.

– Я ничего такого не говорила, – отозвалась миссис Арнье. – Дикарь из Вас не выйдет, можно даже не пробовать.

– Вот и посмотрим. А чего бы хотела ты? Теперь, когда все закончилось.

– Я хочу увидеть море, – проговорила Лия.

– Это прекрасное желание. Удивительное. Я рад.

45

На следующий день, когда солнце поднялось над замершими в утреннем оцепенении соснами, Фабрис вышел на веранду и сел там в кресло. На улице уже было тепло. Легкий ветер разносил от дома к дому аромат утреннего леса, в ветках кустарников кружились пчелы и мелкие птицы, чьи голоса разлетались по всей улице и наполняли ее жизнью. Перед соседним домом мужчина запрягал лошадь. Фабрис пригляделся и понял, что это Кроу, который привез его сюда.

– Доброе утро! – поприветствовал его Фабрис.

Кроу обернулся и всмотрелся в лицо Фабриса. Совсем скоро он тоже узнал его и махнул рукой, болезненно сощурившись и усмехнувшись.

– Смотрю, вы все еще не превратились в мох, господин ученый?

– Нет, Кроу, к сожалению, нет.

– Должно быть нужно еще подождать?

– Бесполезно. Этот север оказался неправильным.

– И что же здесь неправильно?

– Люди. Слишком упрямые.

– Так и знал, что они Вам не понравятся.

– Они прекрасны, но для науки не годятся.

– Доброе утро, Фабрис! – прозвучал со стороны двора голос миссис Арнье. Она поставила рядом с дверью ведро воды, облокотилась на завалину и закурила

– Чтобы встать раньше Вас, миссис Арнье, мне похоже нужно вовсе не ложиться, – улыбнулся Фабрис.

– Вы куда-то собрались? Подождите десять минут, я вынесу завтрак, – ответила миссис Арнье.

– Не стоит, я лишь немного прогуляюсь, пока погода не испортилась. А то к вечеру опять зима наступит.

– До октября здесь вполне можно жить, так что можете не торопиться. Мистер Хаберн едет сегодня в Кенолд, Вы с ним уже переговорили?

– Нет. Я еще не решил, когда ехать.

– Я буду здесь через две недели, – прокричал Кроу. – Если к этому времени не пустите корни, заберу Вас.

– Хорошо. К этому времени как раз опустеют два моих чемодана, так что ехать будет проще.

– Вы все же решили уехать? – спросила миссис Арнье, повернувшись к Фабрису. Дым, что она выпускала изо рта, нежно золотился в лучах солнца.

– Мне придется, в Инсвире у меня осталось много незавершенных дел… честно говоря, я сейчас даже не знаю, как мне лучше поступить. Дело мое сорвалось, но цели остались прежние, хотелось бы как-то все это довести до конца.

– Я сожалею, что все так получилось, с этими Вашими демонами. Обидно, наверное, вот так вот остаться ни с чем.

– Я не остаюсь ни с чем. Мне кажется, я получил больше, чем мог рассчитывать. Вы с самого начала советовали мне сменить демонов на девушек, и вот сейчас, я вижу, что послушай я Вас тогда, мир был бы избавлен от многих трагедий.

– Нет Фабрис, сейчас я вижу, что послушайте Вы меня тогда, и мир как раз оказалось бы некому избавлять от всех этих трагедий. Если все, в итоге, и оказалось по-моему, то не от моих советов, а от вашего упрямства.

– Как бы все ни было, думаю, все мы начнем с нуля. Думаю, у вас тут все скоро наладится, останется только завести к вам кофе и можно вовсе не уезжать. А на счет себя – мне кажется, я всю жизнь шел против ветра, считая, что жизнь это и есть, когда ты идешь против ветра, но сейчас я уже так не считаю. Жизнь не бывает против ветра, напротив… Должно быть, нужно уметь поддаваться естеству. Знаете, я сейчас впервые в жизни выхожу вот так вот просто на прогулку без какой-либо цели. До этого я отправлялся гулять по лесам лишь когда мне за это платили, а сегодня просто хочу прогуляться и все. Безумие. Мне кажется – это прекрасно, разве нет?

– Если честно, я не особо люблю прогулки, но, должно быть, все так и есть.

– Когда я сюда ехал, то не верил, что здесь можно жить. А теперь не верю, что мне придется отсюда уехать. Местный человек оказался куда чистокровнее южного…

– Лия скоро поправится, вы можете поехать вдвоем. Мне кажется, она была бы рада… Ничто не возвращает желание жить лучше, чем смена обстановки.

– Да, мы уже говорили с ней. Поедем вместе, если она согласится. Кроу, Ваши лошади дотащат двоих?

– Только если Вы избавитесь от половины своего барахла.

– Тогда считайте, что его уже нет. Миссис Арнье, Вы не знаете, кто здесь готов прикупить себе лазерный реструктуризатор?

46

Фабрис перебрался через реку, что, как и прежде неслась вниз бурным потоком и оказался на краю леса. Сосны колыхались под натиском налетающих с юга теплых порывов ветра, мох благоухал. Над цветами кружились пчелы. Фабрис вытер о мох руки и огляделся: перед ним лежала гладь озера, которая этим утром была неподвижна, в стороне над деревней поднимались струйки дыма, вдали собирались облака.

Фабрис достал из сумки лепешку, отломил от нее кусок и положил под сосной. Воздух наполнился ароматом свежей выпечки. Отломив еще кусок, в этот раз Фабрис засунул его себе в рот и пошагал по тропинке, которая петляла вдоль берега озера. Этим утром оно казалось особенно прекрасным. Оно было словно сброшенное на пол в любовном пылу лазурное платье. Сосны и кусты склонялись над ним, как покорные слуги, и в себе Фабрис чувствовал точно такую же покорность. Он чувствовал, что все вокруг больше ему не чуждо.

– Стой! – прозвучал со стороны мужской голос. Фабрис замер. Лепешка выпала у него из сумки и покатилась вниз, но в этот момент ее поймала рука Стейнбьерна. Он стоял у широкой сосны со стороны озера и улыбался. Иссеченное шрамами лицо его сияло. Фабрис почувствовал, как по телу его пробежал жар.

– Стейн! Чертов ублюдок, разве ты не…

– Нет, я не подох.

Стейнбьерн медленно выбрался на тропу и подошел к Фабрису. Было видно, что каждое движение ему дается с трудом, одна нога не сгибалась в колене.

– Я знал! Тебя два дня искали, все решили…

– Я знаю, что все решили… Решить здесь, к счастью, мало.

– Что там было, когда мы ушли?

Мы дрались. Их там уже стало сорок человек, а может, и пятьдесят, всех было не перебить. Когда они прикончили Ортри, я решил, что и мне конец. Я уже был без сил, нога не двигалась, мог только лежать и орать, как подстреленная свинья. Они бы меня точно прикончили… Но в этот момент в тумане начало что-то происходить, кто-то появился, я ничего почти не видел… какие-то люди, или звери, не знаю.… Слышал только, как все эти отродья бросились по разным сторонам. Наступила тишина, потом все исчезли, остался только я и Ортри. Но ему я уже помочь не мог…

– На дикарей кто-то напал?

– Да. Хотя я не знаю. Они сразу же разбежались, кто бы там не был, напасть он не успел. Но в тумане точно кто-то был, это я видел, как сейчас тебя вижу. И не только видел, я чувствовал их.

– Это были люди?

– Нет. Точнее, я не знаю. Может, люди, а может, и что-то еще…

– А что там могло быть еще?

– Я не знаю что. Я закрыл глаза и открыл уже только к ночи. Вокруг уже никого не было.

– Ты знаешь, кто это мог быть?

– Хочешь узнать, спроси у леса, я ничего не знаю. Помнишь, я говорил, что лес поможет нам. Мне кажется, это был он, лес. Пришел помочь мне.

Фабрис усмехнулся. Он понял, что мир этот он еще только начал познавать, и что большая часть работы только впереди.

– А почему ты не пришел в деревню?

– Не знаю. Я сначала отыскал следы дикарей, думал идти за ними, но понял, что далеко мне не уйду. Вернулся в свое логово. Не знаю, почему, как-то привычнее было пойти туда. Я и вовсе не хотел возвращаться, но вот сегодня решил прийти. Вспомнил, что ты еще не сдержал обещание и можешь улизнуть.

– Улизнуть из этих дебрей за два дня почти невозможно.

– Ты слишком проворный, таким как ты доверять нельзя… Пойдем. Честно говоря, я не думал сегодня идти в деревню… Думал подождать. Но уж раз ты нашел меня здесь, придется идти.

Для оформления обложки использовалась картинка с сайта shutterstock:

https://www.shutterstock.com/ru/image-photo/moody-forest-landscape-fog-mist-1594955917