Loe raamatut: «Мы можем договориться», lehekülg 2
Девушка бросила взгляд на экран телефона, где белая стрелочка, изображающая машину, чинно ползла по зеленой дороге. Выходило, что ехать оставалось еще около двух часов. Немало… Она снова посмотрела на дорогу и подумала, как было бы славно, если бы ученые изобрели телепорт. Раз – и ты в другом месте, за сотни километров от исходной точки.
Время тянулось медленно, как жевательная резинка или слайм, который так любят мять дети. Катя остановила машину недалеко от нужного съезда и аккуратно потрепала спящего Максима за плечо. Он разлепил глаза, но тут же снова зажмурился, закрывая лицо большими ладонями.
– Что, уже приехали? – сонно пробормотал Макс, делая шумный вдох носом.
– Почти, – кивнула она. – Немного осталось, теперь лучше тебе сесть за руль. Всё-таки, это твои родные места.
– Да, верно, – он наконец проснулся и посмотрела на навигатор. – Только нам не этот съезд нужен, а следующий.
– Почему следующий? – недоуменно нахмурилась Катя. – Ты же сам задал маршрут.
– Да, сам, до ближайшей к деревне точке. Просто её нет на карте.
– Как это?
– Вот так. Она очень маленькая, у неё даже названия толком нет, вот и на карты её не поместили. Рядом с ней другая, побольше, она служит ориентиром, если нужно приехать. Как раз у съезда к ней мы и находимся.
Девушка обескураженно смотрела на Макса. Не может быть такого, чтобы населенный пункт, каким бы маленьким он ни был, не нанесли на карты. Поездка не нравилась ей всё больше.
– Расслабься, – начал успокаивать её муж. – Всё в порядке. Это просто маленькая деревенька, где сейчас живут полторы старушки. Там тишь да гладь, сама увидишь.
– Ладно, – пробормотала Катя и вышла из машины, чтобы поменяться с Максимом местами.
Девушка не знала, почему, но внутри неё появилось какое-то неясное тревожное ощущение, которое она не могла объяснить и которое казалось странным ей самой. Что-то похожее вы чувствуете у кабинета стоматолога, когда сидите в очереди на прием. Но что плохого может произойти в доме какой-то там старушки, которую Катя даже ни разу не видела? Это просто абсурд!
Макс уселся за руль, а рыжеволосая опустилась на пассажирское сиденье. Она наблюдала, как Макс осторожно выруливает обратно на полосу, и, нажимая на педаль газа, устремляет машину вперед. Он заметил обеспокоенный взгляд жены и ободряюще улыбнулся ей своей кривоватой улыбкой.
– Не переживай, бабуля Тоня тебе понравится, вы обязательно подружитесь, – Макс положил теплую ладонь Кате на колено, которое не закрывали легкие шорты цвета хаки. – Сейчас приедем, она тебя накормит, в баньку с тобой сходим, ух! А потом и на сеновал заглянем…
Он подмигнул девушке в своей обычной манере, заставляя её усмехнуться.
– Еще уезжать не захочешь! – уверенно проговорил он, уже глядя на дорогу.
Его слова немного успокоили Катю. Действительно, чего это она? Бояться ведь абсолютно нечего. В такой глуши никогда ничего не случается, это же не Москва или Питер, в конце концов… Но всё-таки девушка ощущала, что страх не исчез, а лишь спрятался под шелухой утешающих фраз.
Примерно минут через пять Макс снизил скорость у неприметного съезда в лес. Он был тенистый и изрядно заросший, поэтому в глаза не бросался. Смотря на него, становилось понятно, что пользуются дорогой весьма редко.
– Нам точно сюда? –Катя с сомнением посмотрела на Макса.
– Точно, – он кивнул и осторожно выехал на то, что когда-то было хорошей грунтовкой.
Кроны деревьев смыкались где-то в вышине, образуя красивую арку и погружая дорогу в светлые сумерки. Пожалуй, это место можно было бы счесть красивым, не вызывай оно беготню мурашек по коже. Москвич подпрыгивал на кочках и проваливался в ямы. Катю бросало из стороны в сторону, будто носок в барабане стиральной машины, не спасал даже пыльный ремень безопасности.
Зеленый тоннель внезапно кончился, и девушка увидела полузаброшенную деревушку. Некоторые дома провалились внутрь, будто на них наступил какой-то великан, случайно забредший в эти глухие края, и смотрели на ребят черными провалами окон и дверей. Некогда ухоженные сады разрослись и теперь напоминали сказочный лес, пахнущий яблоками, малиной и крыжовником. Катя заметила тощую серую кошку, сидящую на покосившемся заборе и с интересом разглядывающую москвич. Когда они подъехали слишком близко к запущенному участку, кошка сиганула вниз и скрылась в кустах смородины. Катя её понимала: сидишь себе на заборе, никого не трогаешь, а тут приезжает что-то громадное, тарахтящее и вонючее. Как не испугаться?
Пока они добирались до дома бабушки Макса, Катя насчитала всего несколько облагороженных и явно жилых домиков. Интересно, где хозяева заброшенных участков? Почему не продают дома и землю? Ведь сейчас переезд в деревню – мода. Куча блогеров, в том числе и молодых, переезжают в маленькие поселения, занимаются хозяйством и зарабатывают на этом. Неужели желающих нет?
Наконец они остановились у маленького ухоженного домика с аккуратным палисадником под окнами, украшенными резными деревянными ставнями. На крыльце ребят встречала пожилая женщина, которая, несмотря на теплую погоду, куталась в толстый шерстяной платок. Волосы, выглядывающие из-под платка, были абсолютно белыми, как мелкая поваренная соль.
– Привет, бабуль! – гаркнул Макс, вылезая из машины.
– Максимка! – дребезжащим голосом прошамкала старушка, неловко спускаясь с крыльца. – Приехал, птенчик ты мой! Слава тебе, Хоспади!
Парень неловко обнял бабулю и посмотрел на Катю, неловко мнущуюся возле москвича.
– Вот, бабуль, – начал он. – Знакомься, это моя жена, Катя.
– Здравствуйте, – девушка приветливо улыбнулась.
– Кать, это Антонина Ивановна…
– Ой, ну что ты, – махнула сморщенной рукой старушка. – Какая я уж Антонина Ивановна-то? Зови просто: Баба Тоня.
– Хорошо, – с улыбкой кивнула Катя.
Кажется, она действительно зря беспокоилась: что им может сделать этот божий одуванчик? Даже смешно теперь от старых переживаний, в которые она окунулась по дороге.
– Ну, проходите, – засуетилась бабуля. – Не стойте на улице, как чужие.
Старушонка так быстро, как могла, приоткрыла дверь, и воздух наполнился едва ощутимым ароматом выпечки. Максим перехватил у Антонины Ивановны прохладную металлическую ручку, пропуская её и Катю в прохладные сени.
– Осторожно, – предупредила её женщина. – Не урони велосипед. Максимка, когда маленький был, катался. Такой хорошенький был, кудрявенький, бегал в одних трусиках… У меня где-то фотография лежала, покажу тебе.
Максим, идущий следом за Катей, закашлялся.
Внутри домик оказался примерно таким, как Катя себе и представляла. Печка, кровать на пружинах, аккуратно застеленная цветастым покрывалом, красный угол с потемневшей от времени иконой в углу – всё, как на картинках. Стол был накрыт потёртой, но чистой скатертью, на нем уже стояли праздничные тарелки, привезенные из теперь несуществующей Чехословакии, и пузатый самовар. Последний девушка видела только в музеях, поэтому ей стало интересно, как пить чай из него.
– Садитесь, дети, садитесь, – хлопотала старушка. – Сейчас пирог поспеет, и кушать будем.
Катя опустилась на потертый деревянный стул, оглядывая комнату. Всё-таки деревенский быт был для неё в новинку. Под потолком висели черно-белые фотографии в рамках, изображающие незнакомых мужчин и женщин. Возможно, кто-то из них – сама Антонина Ивановна в более молодые годы. Интересно, сколько ей лет? Спрашивать неудобно как-то.
– Катенька, – обратилась к ней бабуля, держа в руках запотевший стакан с молоком. – Вот, попей, устала ведь с дороги. Молочко свежее, только сегодня у соседки купила!
Катя поблагодарила и сделала глоток, сразу же обзаведясь белыми мокрыми усами. Молоко обладало каким-то странным привкусом. Видимо, корова съела что-то не то… Или деревенское молоко всегда такое?
Старушка тем временем выудила с древней книжной полки старенький альбом с фотографиями и, полистав, показала девушке цветную карточку с улыбающимся кучерявым карапузом на велосипеде. В улыбке мальчонки не хватало трех передних зубов, отчего он приобретал еще более забавный вид.
– Красивенький был, правда? – прошамкала бабуля и перелистнула страницу альбома.
На следующем фото Максим был еще младше и сидел в огромном жестяном тазу с водой, удивленно глядя в камеру. Блики воды прикрывали всё, что должны были прикрыть, но Катя сразу поняла, что на этой фотосессии обошлось без одежды.
– Ба, ну хватит, – простонал Макс, с досадой глядя на ехидно ухмыляющееся лицо супруги с молочными усами.
– А что такого? – с искренним недоумением проговорила Антонина Ивановна.
– Покажи Кате какие-нибудь другие фотки, свои, например, – процедил Максим.
– Мои? – старушка немного растерялась. – А на мои-то ей чего смотреть? Твоя же жена, а не моя!
– Ну меня-то она каждый день видит, а тебя в первый раз, – парировал Максим, скрестив руки на груди.
– Ладно уж, – женщина закрыла альбом. – Сейчас найду.
Старушка вновь посмотрела на девушку, её взгляд показался Кате каким-то тревожным.
– А ты пей молочко, деточка, пей, оно полезное.
Антонина Ивановна вновь начала рыться в книгах на полке, бормоча что-то про альбом и Макса.
Катя сделала еще пару глотков из стакана. Всё-таки вкус странный. Но если отказаться пить, бабуля обидится. Ждала их с утра, молоко покупала, пироги пекла… Огорчать старушку не хотелось.
Женщина достала еще один альбом и шаркающей походкой подошла к девушке. Книжка была очень старой, казалось, ей лет пятьдесят, не меньше. Антонина Ивановна открыла альбом на первой странице и показала Кате черно-белую фотографию с пожелтевшими краями, которые когда-то были белыми.
– Вот, это я с Витей и Аркашей, – пояснила старушка, поочередно показывая то на молодую девушку лет двадцати, то на серьезного парня в костюме рядом с собой, то на малыша, которого юная Антонина держала на коленях. – Аркашеньке здесь два годика, а мне двадцать один. Витя меня старше был на три года. Молоко что-то не пьешь, невкусное что ли?
