– Садитесь, – кивнул он на низкие скамьи, устланные леопардовыми шкурами и подушками. – Нам многое предстоит обсудить, – когда все с комфортом устроились и приготовились слушать, он начал: – Я вычитал в старинном трактате, что где-то в пустыне – на кладбище, где похоронены воры и убийцы – живет Мятежный Дух, по имени Маньяк, по ночам восстающий из гроба и питающийся человеческой плотью. Прислуживают ему ныне здравствующие «шакалы пустыни», чтобы заслужить его покровительство и удачу. У Маньяка есть волшебный амулет, нейтрализующий негативную ауру («нежный» желудок Духа ее не переносит). Вот эту вещь и нужно раздобыть. Но проблема в том, что уже никто не помнит, где находится сие зачарованное место… А значит, кому-то придется послужить наживкой, на которую должен клюнуть сначала черный жрец, а потом и сам Маньяк… Но это должен быть человек с сильной негативной аурой, чтоб уж наверняка.

– На роль "жертвы" идеально подхожу лишь я, – тоном, не терпящим возражений, заявил Дэйвон.

– Этот вопрос мы обсудим позже, командир, – хмуро заметил Сомерсби, который сразу решил взяться за дело сам, чтобы отблагодарить друзей за спасение. – На мне тоже немало грехов. Я встану поперек горла этому Маньяку!

– А где же мы найдем нужного жреца? – поинтересовался Робэр. – Будем караулить его на улицах города?

– Нет. Мы поступим иначе. В «злачных местах» всегда полно темных личностей, – ответил Саид. – Скоро я за них возьмусь, а пока пусть послужат на благо моих друзей…

Обсуждение деталей операции заняло часа два, так что доблестные герои, в лице Дэйвона и Сомерсби, оказались перед местным казино точно в полночь.

– Я захожу внутрь, а ты спрячься у окна и наблюдай за происходящим, – давал последние наставления другу Дэйвон. – И до поры до времени ни во что не вмешивайся. Это приказ!

– Слушаюсь, командир.

– Главное: не потеряй нас из виду. Ну, я пошел…

Толкнув ногой ветхую дверь, Дэйвон походкой в стельку пьяного человека ввалился в игорный дом – невысокое, но просторное глинобитное строение, хорошо освещаемое сотней масленых ламп. Они стояли повсюду: на полу, на низеньких столиках, предназначенных для игры в карты, наперстки и «кости», на высоком грубом деревянном столе с напитками. Сбивая по пути все подряд, под всеобщее недовольство Дэйвон добрался до барной стойки и крикнул:

– Эй, кто там! Налей чего покрепче!

– Нельзя, господин, – развел руками толстый хозяин заведения, изучая серебряную вышивку в виде буквы М на одежде незнакомца. – Аллах, запрещает…

– Да черт с ним с Аллахом! Налей! – Дэйвон выкатил на стойку золотую монету.

Присутствующие нахмурились.

– Может, щедрый господин хочет козьего молока? – гаденько улыбнулся толстяк, пододвигая к нему деревянную кружку.

В ту же секунду та полетела в стену:

– Угощай этим пойлом своего Аллаха! Уверен: он тоже начнет плеваться!

Столь наглого оскорбления в адрес Создателя даже далеко не "добрые мусульмане" не могли проигнорировать. Мужчины быстро поднялись со своих мест и обнажили кривые ятаганы.

– Эй, ребята, вы чего? – Дэйвон, шатаясь, отступал к стене. – Я не…

Тут он рухнул на бок и реалистично захрапел. Кто-то приготовился срубить наглецу голову, но его сосед удержал прыткую руку "ревнителя веры" и, что-то шепнув тому на ухо, быстро вышел вон. Полчаса спустя мужчина вернулся вместе со странным типом в черном капюшоне. Тот склонился над Дэйвоном, оценил жертву с головы до ног и пробормотал на древнеарабском языке:

– Прекрасный экземпляр. Мятежный Дух будет доволен.

"Гнусного неверного" подняли, вынесли на улицу и самым бесцеремонным образом швырнули в запряженную ишаком телегу. При этом Дэйвон сильно ударился головой, и ему стоило огромных усилий не сморщиться от боли. Странно, но меч у него не отобрали (может, упустили из виду такую мелочь или были абсолютно уверены в силе Маньяка). Гужевой транспорт оказался достаточно высоким, чтобы под колесами мог спрятаться человек. Чем минутой ранее и воспользовался Сомерсби. Итак, в гости к Мятежному Духу отправились пятеро: жрец, «жертва», двое разбойников и «зайцем» черный рыцарь с серебряным орлом на груди.

Через час пути по ямам и колдобинам (хуже всего приходилось бедняге Сомерсби) показался пустырь (куда, очевидно, свозились все городские нечистоты: запахи, прямо скажем, не ах!). Жрец спрыгнул на землю, пробормотал заклинание, поводил руками – и прямо перед телегой стал образовываться туман:

– Долго «окно» будет открыто? – поинтересовался один из «шакалов пустыни», зябко поводя плечами.

– Около часа. Мы успеем совершить обряд. Господин уже ждет нас. Вперед, ты, упрямое животное! – это уже ишаку.

Телега въехала в сплошной туман. Какое-то время ехали почти вслепую. Но вот пелена, наконец, рассеялась – и то там, то сям показались неухоженные низкие холмики, могилы воров и убийц.

– Остановимся здесь, – решил жрец. – Дальше пойдем пешком.

– А нам опять переть на себе неверного… – вздохнули разбойники, но спорить не стали.

Когда троица удалилась на значительное расстояние, Сомерсби последовал за ними.

Дотащив Дэйвона до нужного места, «шакалы пустыни» стали брезгливо отвязывать от жертвенного столба труп предыдущего несчастного.

– Поторопитесь! – прикрикнул на них жрец. – Кажется, воин приходит в себя.

Дэйвону надоело валяться на земле без дела, и он зашевелился, не отрывая глаз. Наконец, бандиты примотали пленника к столбу и плеснули ему в лицо холодной водой.

– А осторожнее нельзя?! – возмущенно воскликнул Дэйвон.

– Молчи, презренный! – откликнулся жрец. – Пробил твой смертный час.

– Да ну? – удивился Дэйвон (он намеренно тянул время, отвлекая всю компанию, чтобы Сомерсби успел занять удобную позицию для атаки). – Вы серьезно, что ли? А что я ТАКОГО сделал?!

– Ты, неверный, оскорбил нашего Создателя! – воскликнул жрец, изображая из себя ревностного мусульманина. – И за это…

– Тебя сожрет Мятежный Дух! – радостно закончил один из разбойников.

– «Сожрет»! Что за выражение! Господин Маньяк не жрет, а вкушает…

– Знаете, ребята: мне от этого ничуть не легче, – иронично

заметил Дэйвон. – Может, все-таки отпустите?

– И речи быть не может! – отрезал жрец. – Мятежный Дух очень голоден.

– Ну, раз такое дело… – Дэйвон развел бы руками, если бы они не были привязаны к столбу.

Жрец быстро начертил на земле пентаграмму:

– Что стоите как вкопанные! Воткните на каждой вершине по факелу и зажгите их!

Бандиты переглянулись (в их глазах читалась лютая злоба), но они опять молча подчинились: если не задобрить Мятежного Духа удачи в их ремесле не будет – и тогда вся шайка окажется на виселице.

– О Мятежный Дух – покровитель разбоя на благословенном Востоке, прими эту жертву в знак твоего расположения! – жрец сначала смешно подпрыгивал в центре пентаграммы, потом резко остановился и быстро прочитал очередное заклинание на древнеарабском языке.

Факелы вдруг вспыхнули зеленым светом – и земля под его ногами затряслась. Жрец поспешно отошел в сторону. Там, где он только что стоял, образовалась яма.

– Он идет! Приветствуем тебя, господин! – вопил заклинатель мертвецов, пока, наконец, не получил то, чего хотел.

Из провала в земле показался покойник ростом около двух метров. Его можно было бы назвать дюжим детиной, если бы плоть не висела на нем кусками и кое-где не проглядывал скелет. Пустые глазницы едва светились красным светом. «Надо же, как тебя скрутило от голода», – усмехнулся про себя Дэйвон, внимательно изучая амулет на груди Маньяка. Массивной чудо-безделушку делала оправа, а сама Магическая Бирюза была размером с голубиное яйцо. Итак, мерзкий труп, кое-как перебирая ногами, подошел к "позднему ужину" и дыхнул ему в лицо смрадом всех помоек мира.

– Да, приятель! – Дэйвон поспешно отвернулся, чувствуя, как начинает кружиться голова. – О зубной щетке ты, явно, ничего не слышал: это такая длинная деревянная штучка с щеточкой из конских волос на конце. Весьма полезное изобретение, между прочим!

– Замолчи, смертный, – подал голос Мятежный Дух, а потом повернулся к жрецу: – Ты достал мне прекрасное мясо. Я доволен.

– Рад служить тебе, господин! – жрец подобострастно приник лбом к земле.

Маньяк провел костяшками пальцев по груди Дэйвона и тут же одернул руку:

– У него серая аура. Мне будет плохо…

– Кто бы говорил! – даже обиделся Дэйвон. – Меня вот

уже давно от тебя мутит.

– Много говорит, – с явным опозданием сделал вывод Мятежный Дух. – Другие молчали.

Жрец виновато развел руками: «Мол, были жертвы в наше время! Не то, что нынешнее племя…» Маньяк снял с себя амулет и повесил его на грудь Дэйвона. Как приятно было ощущать прохладный ветерок, свободно гуляющий по всему телу! «Пора, Сомерсби!» – только и успел подумать он, как из темноты, сверкая, вылетел Кинжал Семи Пустынь и как масло разрезал толстые веревки. Тут же – сильнейшим ударом головой в челюсть – Дэйвон повалил опешившего Маньяка на землю и, подхватив волшебное оружие, бросился в темноту.

– Догнать его, – приказал мертвец, с трудом поднимаясь на ноги.

– Просим помощи, о господин наш! – воскликнул жрец, когда разбойники уже кинулись в погоню за беглецом (не любил он перенапрягаться – что поделаешь).

– Не могу. Слаб. Привести его ко мне. Немедленно!

В ответ жрец пафосным жестом скинул плащ с капюшоном и последовал за всей компанией в темноту.

– Ты успел как раз вовремя, Сомерсби, – заметил Дэйвон, на бегу снимая амулет и пряча его в кожаный мешочек на поясе (чтобы не растратил магическую силу).

– За нами погоня, командир. Уже на пятки наступают. Будем драться?

– И ты еще спрашиваешь! Как же давно я не сражался от души, с размахом…

– А как же свержение власти Магги-майонеза?

– Пустяки, так себе развлечение! С активным участием еще уймы народу. Никакого эстетического удовольствия. Настало время выступить дуэтом. Как бывало раньше…

– Но их всего трое. А Мятежный Дух и так еле дышит.

– Ты прав: не стоит зря марать руки. Просто запрем их здесь.

– Командир, похоже, это они собираются отрезать нам путь к отступлению: жрец что-то шепчет сзади. Сейчас я его успокою. На всякий случай…

– Нет, он мой! А ты разберись с двумя другими.

Дэйвон и Сомерсби годами отработанным движением молниеносно развернулись лицом к преследователям – те инстинктивно отпрянули назад:

– Мы готовы сразиться с вами, господа!

– Убейте того, что слева! – приказал жрец разбойникам. – А беглеца я беру на себя.

Противники обнажили оружие: кто – кривые ятаганы, кто – мечи. В левой руке Дэйвона сверкал Кинжал Семи Пустынь. Схватка была короткой, но яростной.

– Надо спешить! «Окно» вот-вот закроется: время на исходе, – напомнил Сомерсби, с трудом уворачиваясь от наседающих на него «шакалов пустыни».

– Понял тебя… Смелее, смелее, нападай! – это уже жрецу.

– Ты еще издеваешься, неверный! Я вырву твое дерзкое сердце и принесу его вместе с амулетом моему господину…

Дэйвон успешно парировал весьма умелые удары, а потом вдруг (как бы случайно) упал, выронив меч. Обрадованный неожиданной удачей жрец кинулся вперед, не догадываясь, что «коварная жертва» прячет за спиной волшебное оружие. Широкий замах изогнутой сталью – и в следующую секунду Кинжал Семи Пустынь нашел сердце черного жреца. Тот замер с широко распахнутыми глазами, а его ятаган задрожал в опасной близости от груди Дэйвона (одно нервное движение и…), но тут золотистый свет развеял заклинателя духов в пух и прах. Увидев могущество оружия неверных, «шакалы пустыни» поспешили сдаться. Связав негодяям руки, Дэйвон и Сомерсби повели их под конвоем к телеге. Времени было в обрез: если «окно» исчезнет – неизвестно, сколько придется добираться до Бахрэйна. К счастью, они успели.

С первыми лучами солнца телега с двумя пленными и торжествующими героями подъехала к воротам Дворца Эмира.

– Эй, стража, принимай гостей! – крикнул Сомерсби, барабаня железной перчаткой по воротам.

– Почему спим на посту, ребята?! – бодро поинтересовался Дэйвон, с улыбкой глядя на заспанных стражников, открывших, наконец, обитые железом ворота (ему самому совершенно не хотелось спать – по причине весьма приподнятого настроения).

– Виноват, – вытянулся в струнку глава стражи. – А это кто такие?

– Известно кто – разбойники с «большой дороги» или, как у вас говорят, «шакалы пустыни».

– В Зиндан их! Эмир после разберется.

– Сомерсби, ты ступай в Тронный Зал, а я…

– Так точно, командир, – улыбнулся тот.

– Отставить улыбочки.

– Слушаюсь.

Дэйвон поспешил в покои Аэлис: ему хотелось побыть наедине с любимой, прежде чем к ним присоединятся остальные. Несмотря на то, что в комнате было еще достаточно темно, Дэйвон не задел по пути ни одной вещи (за последние три дня он прошел от двери до ее постели, наверное, раз пятьдесят и прекрасно помнил расположение мебели и прочего). Присев на край кровати, Дэйвон быстро достал из мешочка заветный амулет и осторожно надел его на спящую красавицу… Сначала ничего не происходило, наконец, бирюза засветилась голубоватым светом – и вскоре магический камень стал черным с бледно-голубыми прожилками, а еще через секунду треснул. Ресницы Аэлис дрогнули. Дэйвон быстро наклонился и поцеловал ее. Девушка пылко ответила на его порыв… Когда влюбленные разжали объятия, их ждало ужасное открытие. Аэлис села на постели и, нежно проведя рукой по его волосам, хотела что-то сказать, но… голос вдруг отказался ей служить! Дэйвон первым понял, что произошло:

– Дорогая, если ты меня слышишь, просто кивни! – что Аэлис и сделала. – Магги-майонез успел-таки заколдовать тебя. Эх, поторопился я отправить его в ад! Хорошо еще, что слух не пострадал…

На мгновение в ее изумрудно-зеленых глазах промелькнуло отчаяние, тут же уступив место какой-то идее. Королева Лоридема решительно встала с постели и потянула его за рукав.

– Куда ты хочешь идти? – не понял Дэйвон. – А-а, посоветоваться с остальными. Наверняка, еще не поздно все исправить…

И пара поспешила в Тронный Зал.

Сомерсби спал стоя, прислонившись спиной к дверям. Дэйвон потряс его за плечо:

– Проснись! Что-нибудь случилось?

– Нет, – Сомерсби мгновенно открыл глаза, будто и не спал вовсе. – Все в порядке, командир. По-моему, наши друзья еще сладко спят: внутри тишина. Вот я и решил последовать их примеру… Где мои манеры! Я рад, что с Вами все в порядке, миледи.

Аэлис благодарно улыбнулась, хотела что-то сказать в ответ и не смогла.

– У нас снова ЧП, – мрачно заметил Дэйвон.

– Боюсь даже спрашивать.

– Магги-майонез лишил Аэлис голоса.

– Паршиво. Что ж, будем думать…

В Тронном Зале их взорам предстала странная картина: отважный отряд в полном составе, эмир, его жена и дочь крепко спали в самых необычных позах (очевидно, застигнутые сном врасплох).

– И как это понимать? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Дэйвон.

Аэлис и Сомерсби растерянно пожали плечами. Пришлось будить спящее общество хлопками по щекам и встряхиванием. Один за другим их друзья просыпались и, позевывая, разминали затекшие мышцы. На все про все ушло около четверти часа. Еще несколько секунд общество соображало, что происходит вокруг. Первым нарушил молчание Робэр, повисая у Аэлис на шее:

– Я так рад, что ты пришла в себя, сестра!

Далее на королеву Лоридема обрушился столь бурный поток радости, что она даже устала улыбаться в ответ.

– Кто-нибудь может объяснить, что здесь произошло? – поинтересовался Дэйвон, призывая всех к порядку.

– Это я виноват, милорд, – мгновенно побледнел от волнения толстенький повар.

– Ты, Пикацо? Как такое возможно?

– Мы так волноваться за успех операции… И я предложить попробовать популярный средство от нервов – валерьяновые капли. И, очевидно, немного переборщить…

– Полагаю: теперь нервы у всех в полном порядке, – рассмеялся Дэйвон.

– Вы совсем не сердитесь, милорд? – удивился Пикацо, расплываясь в ответной улыбке.

– И не думал даже! Напротив, это как раз вовремя.

– В смысле? – насторожился Робэр. – Опять сплошные тайны!

– Максимально расслабьте и без того гармоничные нервы, друзья: Аэлис стала немой.

– Не может быть! – испуганно выдохнула прекрасная часть общества, а сильная ее половина нахмурилась.

– Увы и ах. Магги-майонез успел-таки напакостить нам перед смертью. Знай я о его намерениях раньше – всю душу бы вытряс (если, конечно, она у него была).

– Как же теперь быть? – этот вопрос задавал себе каждый, но кто именно произнес его вслух – неизвестно.

– Миледи, Вы что-то хотите сказать? – спросила Мари, с тревогой заглядывая в глаза госпожи. – Я Вас не понимаю…

– У меня идея! – воскликнула Элли, подбегая к походной сумке и вытряхивая оттуда все содержимое. – Сейчас, сейчас… Почему здесь столько вещей?… Одну минутку… Нашла! – Элли протянула Аэлис лист пергамента. – Я купила свитки еще в Саати. Думала: начну записывать наши приключения. Вам он сейчас нужнее. Вот еще перо…

Саид позвонил в колокольчик, висевший справа от трона. Вошел слуга, поклонился Эмиру и замер в ожидании приказа:

– Принеси чернила.

– Слушаюсь, пресветлый Владыка.

Вскоре Аэлис уже писала на пергаменте:

– «Что с Волшебным Плащом? Вы его нашли?»

– Ах, да! Вы же ничего не знаете, миледи, – ответил сэр

Лоренс. – Мы его нашли. Но, увы, разорванным и бесполезным…

– У наших друзей проблемы, отец, – вздохнула Сона. – Как грустно.

– Можно подумать, у нас их раньше не было! – неожиданно огрызнулся Робэр.

– У Вас отвратительные манеры, сэр рыцарь, – тут же

построжел седой воспитатель юного короля. – Как Вы отвечаете даме!

– Прошу прощения. У меня испортилось настроение…

– Извольте извиниться, как подобает рыцарю.

Под строгими взглядами сестры и наставника Робэр подошел к Соне и, опустившись на одно колено, поцеловал руку растерявшейся девушке:

– Леди Сона, прошу простить мне невольную грубость…

Не привыкшая к столь галантному обращению, принцесса Аззара смущенно и чуть кокетливо взмахнула длинными ресницами и улыбнулась.

– Что ж, инцидент исчерпан. Пришла пора поразмыслить, как вернуть Аэлис способность говорить, – нетерпеливо барабаня пальцами по колену, напомнил собравшимся Дэйвон. – Не забывайте, друзья: время работает против нас.

– Вы, разумеется, правы, – Саид поднялся с трона. – Пройдемте в библиотеку. Возможно, старинные книги снова подскажут нам что-нибудь полезное.

Королева Лоридема жестом попросила всех задержаться, написала что-то на пергаменте и протянула его Дэйвону. Тот прочел: «Сердечно благодарю вас всех за помощь. Иметь преданных друзей – настоящее счастье! Простите за краткость (экономлю бумагу), но, надеюсь, вы поймете те чувства, что переполняют меня».

– Благодарим за теплые слова, миледи, – ответил за всех Саид. – Помочь ближнему – для нас одно удовольствие. А теперь идемте…

– «1001 ночь. Как приготовить целебный порошок для

лечения мужской сла…» – щеки Мари запылали от смущения. – Впрочем, это не важно…

– Ты смотришь не тот раздел, – подсказала подруге Элли, заглядывая ей через плечо.

– А я, кажется, нашел то, что надо! – воскликнул Робэр, скатываясь со стремянки. – «Исполнение заветных желаний: возьмите сушеное крыло летучей мыши, лягушачью икру, берцовую кость живьем захороненного младенца…» Фу, какая мерзость! Что за бред я читаю? – Робэр брезгливо захлопнул пыльные страницы и прочел: – «Черная Магия для начинающих адептов». В огонь ее! – юный рыцарь красивым царственным жестом кинул книгу в специально растопленный камин.

– Посмотрите-ка сюда! – раскрасневшаяся от энтузиазма Элли показала присутствующим толстенный фолиант с многообещающим названием «300 добрых советов начинающим волшебникам». – Любопытно… Не то, опять не то! А вот: «Чтобы вернуть утраченный голос, необходимо иметь при себе… высокий бокал, немного сахара (для вкуса), целебные травы, такие как: розмарин и ромашка…» Где я им ромашку найду! Кругом пустыня! «Вам так же потребуется десяток крупных свежих яиц. Травы измельчить в ступке до порошкообразного состояния и добавить в чуть сладковатую яичную смесь, взбитую венчиком со скоростью 120 ударов в минуту…» Интересно: как это они себе представляют?! «Принимайте полученный напиток 3 раза в день через час после еды, и скоро хрипы и спазмы исчезнут, а ваш оперный голос снова зазвучит во всей своей полноте». Просто какое-то издевательство!

– И не говори! Пишут книжки все, кому не лень, – вздохнула Мари. – Мы уже ТРИ ЧАСА листаем псевдо-магические книги – и никакого результата… Наши предшественники тоже потерпели неудачу.

– А у меня уже живот сводит от голода, – пожаловался Робэр. – Вот не везет!

Тут в библиотеку вбежала Сона с долгожданными словами:

– Вас уже ждут за столом.

Не желая нарушать режим питания, разом воспрянувшие духом архивариусы поспешили к накрытому в Тронном Зале ужину.

– Ну, как успехи? – поинтересовался кто-то, едва они появились на пороге.

Робэр, Элли и Мари только развели руками.

– Паршиво, – нахмурился Дэйвон и, поймав на себе красноречивый взгляд возлюбленной, продолжил: – Нам не следует и дальше тратить время на поиски средства от немоты: каждая минута промедления стоит человеческой жизни. Неизвестно, каких успехов достиг мой папаша в захвате Лоридема и сопредельных земель. Завтра мы снова отправляемся в путь… – волнообразное движение руки могло означать только одно. – Ну конечно! В ближайший порт.

– Нет, мы не можем пренебречь здоровьем Королевы… – возразил, было, сэр Лоренс.

– Не можем – но должны, – Дэйвон был непреклонен, чувствуя на себе одобрительный взгляд Аэлис.

– Давайте не будем отчаиваться, – поддержал друга Сомерсби. – Вполне возможно, по пути нам удастся раздобыть необходимое средство.

– Итак, выступаем на рассвете.

Если у кого-то и были возражения, то их до поры до времени оставили при себе. Все приступили к ужину, слегка сгладившему хмурое настроение за столом. На десерт подали традиционные восточные сладости: щербет и рахат-лукум. Ставя на стол угощение, Джамиля заметила на лице Эмира и его гостей печаль – сердце старой кухарки сжалось от сострадания. Спросив, в чем дело, и получив ответ, она вдруг заулыбалась и, к безмерному удивлению собравшихся, воскликнула:

– А я знаю, кто сможет помочь Вам, добрая госпожа! Довольно далеко от благословенной Столицы живет мой двоюродный брат Сулейман. Мы не виделись уже много лет, но в Лимане его каждая собака знает. Он сказочно богат и занимается благотворительностью…

– Переходи к сути.

– Да, мой Повелитель. Да простит меня Аллах за чрезмерную болтливость! Еще в юности брат оказал неоценимую услугу доброму волшебнику, и тот подарил ему мешочек с Семенами Исполнения Желаний. Получив все, достойное мудрого и добродетельного смертного, Сулейман стал исполнять заветные желания других людей – добрых людей. Конечно, волшебный мешочек не раз пытались украсть, но к подарку волшебника безбоязненно может прикасаться лишь хозяин. Думаю: Сулейман не откажет нашей высокородной гостье. Но ходят слухи, что уговорить его не так-то просто…

– Спасибо, Джамиля. Ты будешь щедро вознаграждена: ступай к казначею.

– Да продлятся дни твои на многие-многие лета, о пресветлый Эмир! – поклонилась кухарка и, пятясь, вышла вон.

– Лиман. Это далеко? – поинтересовался Дэйвон у Саида.

– Три дня пути. Одно хорошо: оттуда уже рукой подать до крупнейшего во всей Аравии порта. Завтра, дорогие друзья, вы отправляетесь дальше. Ах, как бы мне хотелось составить вам компанию! – прекрасная Джана с тоской посмотрела на мужа. – Да государственные дела не могут ждать…

– Как печально, – вздохнула Сона, – что вы покидаете Аззар так скоро.

Все помолчали, с горечью думая о близком расставании.

– Долой тоску! – неожиданно воскликнул Робэр. – Давайте играть в «фанты»!

– Это как? – мгновенно воспрянули духом Саид, Джана и Сона.

– О, это очень интересно! – живо перехватили инициативу Элли и Мари. – Надо лишь кое-что раздобыть…

Итак, до глубокой ночи во Дворце Эмира Аззарского царило бурное веселье. Никто не остался в стороне: все пели, танцевали, шутили, читали стихи, разыгрывали шарады, устраивали показные бои или просто смотрели, как это делают другие.

* * * * *

Наши герои проснулись на заре: следовало отправиться в путь до того, как начнет нещадно палить аравийское солнце. Пока члены отряда собирали личные вещи и переодевались в легкие льняные одежды, за ночь сшитые по приказу эмира лучшими (и весьма расторопными!) портными Бахрэйна, дворцовые слуги носились туда-сюда как зайчики, укладывая все необходимое для длительного путешествия по пустыне в просторные повозки с льняными крышами, где, помимо поклажи, легко размещались пять человек. Кроме четырех тягловых лошадей, Саид подарил друзьям пять чистокровных арабских скакунов. А в главной повозке под сиденьем возницы сделали специальную нишу для золотого и серебряного запаса.

Наконец, все приготовления были завершены (кони накормлены, мечи наточены) – и наступила горькая минута расставания с друзьями. Стоит ли описывать, сколько добрых слов было сказано, сколько клятв в вечной дружбе произнесено, сколько слез пролилось из прекрасных женских глаз и сколько крепких рукопожатий совершено? Но вот наши герои заняли свои места: Аэлис взялась управлять главной повозкой, где удобно устроились Элли, Мари, Пикацо и Робэр; Дэйвон, сэр Лоренс с сыном, Сомерсби и один из королевских гвардейцев сели верхом; остальные расположились (по собственному желанию) в других повозках. И наш отряд снова тронулся в путь.

Вскоре последний всадник скрылся за горизонтом, а Сона еще долго стояла у ворот Дворца, желая всем удачи.

Первый день изнурительного перехода по пустыне прошел без приключений. Солнце нещадно палило в колышущемся мареве ослепительно-голубого неба, заставляя отважных путешественников постоянно искать мало-мальски похожий на тень уголок и чуть ли не каждые десять минут делать глоток воды (благо Саид позаботился о подобной роскоши: к каждой повозке слуги подвесили по десять кожаных бурдюков с "поющим золотом"). А ночью все укрылись одеялами из верблюжьей шерсти, чтобы хоть как-то защититься от обжигающего холода этих суровых мест.

На рассвете ничто не предвещало бурных событий. Часовые согревались под лучами восходящего солнца и спешили поспать хотя бы пару часов, прежде чем жара и духота заставят их проснуться. Остальные, кроме Аэлис и Дэйвона, еще крепко спали. Королева Лоридема и бывший Наследник Замка Мальдорор тихо беседовали – вернее, она писала на пергаменте, а он отвечал.

– «Знаешь, я приятно удивлена: в последнее время на нас никто не нападает. Смею надеяться, что Валет поверил в мою смерть, а загадочный Оракул устроил себе длительный отдых», – Аэлис отложила перо, сделала глоток (пока еще холодной) воды и снова взялась за поводья.

– Кто-то из знаменитых полководцев сказал: «На фронте все наоборот: чем тише ночь, тем коварнее это спокойствие». Нам надо быть настороже… – Дэйвон немного привстал на стременах. – Поскачу вперед – немного ветром обвеет.

Аэлис кивнула. Еще час прошел в безрадостном созерцании кактусов, одиноких кустиков, камней и серых ящерок, греющихся на солнце. Проснулся Робэр и с радостью сменил сестру на «боевом посту», давая ей прекрасную возможность насладиться кратким отдыхом в повозке.

Королеву Лоридема разбудил встревоженный голос Дэйвона:

– Надвигается песчаная буря! Отряд, подъем! Общая тревога!

– Ух ты! Здорово! – с энтузиазмом первооткрывателя воскликнул Робэр.

– Ничего «здорового» в этом нет! Через час нас засыпет песком по самую маковку.

– Мари, ты слышала? – раздался рядом заспанный голос Элли. Какой ужас… А мне снился такой прекрасный сон: оазис, пальмы, дворец, верблюды…

– Боюсь: скоро дворцы с пальмами исчезнут, и останется один верблюд, – ее подружка уже была на ногах. – Встаем – и за работу!

– Вот всегда ты так… Пикацо, просыпайтесь. А у Вас молоко убежало!

Не теряя времени даром, отважные путешественники развернули бурную деятельность: все мужчины без исключения (кто чем мог) закапывали в песок колеса повозок, поставленных полумесяцем против ветра, а девушки смачивали водой широкие полоски ткани и завязывали носы, глаза и уши лошадям, крепко привязанным за преградой к рыцарским мечам. Затем все спрятались в повозках и зашили вход, чтобы ни одна случайная песчинка не проникла внутрь. Теперь оставалось лишь ждать… И вот на маленький караван накатил сильный порывистый ветер, мир вокруг поглотила мгла…

Постепенно становилось светлее: ураган ослабевал. Вдруг послышалось испуганное ржание лошадей, сразу перешедшее в предсмертные хрипы… Королева Лоридема нащупала в темноте бурдюк, достала носовой платок, смочила его водой. Робэр, Пикацо, Элли и Мари испуганно затаились, понимая неуместность любых вопросов. Тем временем Аэлис быстрым движением ножа распорола вход и, приложив платок ко рту и носу, выпрыгнула из повозки. Шесть рук поспешили стянуть две половинки ткани, чтобы мелкий колючий песок больше не проникал внутрь. Прикрываясь от обжигающего ветра свободной рукой с зажатым в ней серебряным хлыстом, королева Лоридема направилась к смутным силуэтам лошадей. Вдруг кто-то острыми как бритва зубами впился ей в ногу. Но Аэлис не обратила внимания на боль: ее отвлекло еще одно предсмертное ржание и звук бьющей из артерии крови. Резко полоснув невидимое существо хлыстом, она услышала короткий визг и шуршание песка. Пройдя еще немного вперед, девушка увидела в светлеющем воздухе странных маленьких монстров, облепивших трупы двух лошадей и с наслаждением пьющих их кровь. Ничего не видя из-за повязок на глазах, уцелевшие скакуны испуганно сбились в кучу (насколько им позволяла длина уздечек). Аэлис размашисто ударила кровопийц хлыстом. Снова раздался пронзительный визг – и ужаленные серебром твари стали с молниеносной скоростью зарываться в песок. И вот уже на лошадиных трупах не осталось ни одного существа. Повисла напряженная тишина. И вдруг…

– А-ай, а-ай! Он пролезает, пролезает! – пронзительно закричала Элли. – Половником его! Так ему, так! А вот еще трое…

– Кусается, гад! – раздался голос Дэйвона из самой дальней повозки. – Мочи их, ребята. Я пойду посмотрю, как там остальные справляются.

Воительница не успела сделать и шага, как песок под ногами зашевелился – и десятки маленьких рук схватили ее за ноги и дернули. Девушка упала. Острые зубки кровопийц жадно впились ей в правую руку – пальцы разжались, хлыст выпал. В тот же миг из песка пулей вылетело существо – гораздо крупнее собратьев (чьей-то кровушки отведал, надо полагать!). Монстр, явно, жаждал впиться в шею очередной жертве, но Аэлис мгновенно сориентировалась, выставив вперед здоровую руку с шакрамом – и маленькое чудовище (с противным чавкающим звуком) налетело на серебряное лезвие, окрасив его отвратительной жидкостью. Переломный момент в сражении, явно, наступил: закончилось нападение столь же внезапно, как и началось. Обжигающий порыв ветра унес остатки песчаной взвеси, и маленькие кровопийцы исчезли вместе с ним (очевидно, опасаясь быть перебитыми при ярком солнечном свете). Аэлис поднялась, чувствуя, как из ранок на руке и ноге, пульсируя, течет кровь. Члены отряда стали выбираться из истерзанных повозок. Плотная льняная ткань уцелела лишь у одной из телег. Странные существа прогрызли даже толстые доски, и повозка черных рыцарей стала похожа на сыр с крупными дырочками. Почти у всех членов отряда кровоточили болезненные ранки.