Tsitaadid raamatust «Егерь Императрицы. Батальон, к бою!»

Два года назад при присоединении к своим владениям Крыма наша империя стояла на пороге новой большой войны с турками, а возможно, что и кое с кем из «европ». Но как-то обошлось, и вот уже два года мы имеем возможность заниматься реформами в армии и укреплением рубежей всего нашего

батальона, как бы мы друг дружку да по своей дури не постреляли. – Можа, оно и так, видать, что ты здеся прав, Назарка, – ответили егерю из строя бегущей роты. – Однако всякое ведь может случиться, а вдруг и правда к нам басурмане нонче полезли? Вон, намедни казачки сечевые сказывали, что, дескать, опять началось

дивши торжественными договорами

нашей, всемилостивой императрицей

На нас вон за Крым в «просвещенных странах Европы» сейчас столько собак вешают, забывая, что его присоединение свершилось совершенно бескровно и что проведено оно было по всенародному изъявлению

стало совсем темно. – Ладно, братцы, прощевайте, ждите нас через пару недель, сигнал

Штыком и пулей, саблей и гренадой. Врагу России целым не уйти! Ревели глотки егерей. – Смирно! Равнение направо! Мерный топот ног и сотни

Но развязывать войну и выступать в роли агрессора государыня императрица не желает. На нас вон за Крым в «просвещенных странах Европы» сейчас столько собак вешают, забывая, что его присоединение сверши

Подпоручик, стоять! – рявкнул Егоров, напряженно вглядываясь в происходящее в версте от холма. Турки уже несколько часов назад зашли в эту станицу, там хлопнуло несколько выстрелов, а потом все стихло

дозорам и пикетам выходили казачьи сотни и егеря. Несколько раз уже за последние дни отгоняли они от песчаного берега баркасы турок, но те все продолжали настырно кружить, проводя разведку. Седьмое отделение четвертой роты несло караульную службу ближе к оконечности косы. Егеря, разбившись по парам, тихонько переговаривались