Последний волк

Я сидел возле костра и, улыбаясь приятным мыслям, смотрел на огонь. Не зря говорят, что на пламя можно смотреть вечно. Согласен! И не поспоришь! Огонь меняет форму и оттенки, что не замыливает глаз и расслабляет уставший от ненормальной городской жизни мозг.

Глубоко вздохнув, отвёл глаза от костра и посмотрел на гладь озера, замершую под вечерней дымкой. Вода темная и неподвижная, как стекло. Даже рябь от всплесков окуньков не разбегалась по зеркальной поверхности озера, а тонула, не желая тревожить разлитую над лесом вязкую тишину.

Вот и окуньки вспомнились! Встав со своего необычного кресла, я присел рядом с костром. Сбоку от него на угольках стоял котелок, который я приподнял палочкой за нагревшуюся дужку и, перехватив верхонкой, чтобы не обжечься, отставил от костра. Всё, ушица дошла! Извольте употребить. И я, пуская слюни от предвкушения, поставил перед креслом чурочку и водрузил на нее котелок. Тарелка мне не нужна. Я здесь жил один и мог позволить такую роскошь, как хлебать прямо из котла! В одно, так сказать, рыло! Что я и сделал, вооружившись деревянной ложкой.

Обжигаясь, я хлебал уху, состоящую только из картошки, целой головки лука и нескольких окуньков. Хлебал и думал, откуда у нашей компании, облюбовавшей это место, пошла мода на деревянные ложки. И как всегда, не смог вспомнить. Переключился на кресло, в котором сидел. Один из моих приятелей, приезжающих сюда отдыхать, мастер на все руки. Вот он и сподобился пару лет назад, изготовил его, вырубив из чурки, и снабдив высокой, удобной спинкой.

Уха закончилась. Я побродился в пустом котелке ложкой, ничего не обнаружил и, поражаясь собственной прожорливости, довольный откинулся на спинку. Вот сейчас чаёк со смородиновым листом и мятой настоится, приму пару кружечек и потопаю спать!

Стемнело. Лес почернел, увеличился и, подступив вплотную к костру, замер, присматриваясь к человеку. Ему было непонятно, что этот мелкий человечишка делает здесь в такое время?! Почему ещё не убежал туда, откуда пришёл. Его место там, среди ярких огней, убивающих неумолимым светом всё живое!

Наступило время тишины. Лес, перестав обращать на меня внимание, замер, и не издавал ни звука. Но я знал, что чуть позже послышатся голоса тех, кто создан для жизни в темноте, для кого она друг и кормилица. И лес очнётся, зашуршит и затрещит ветками. А сейчас затишье – ушли создания света, но еще не пришли те, кто живёт в темноте. Ну что же, пора и мне прятаться. Я с удовольствием зевнул и потопал в домик спать.

Спалось хорошо, но я всё равно проснулся рано. Повалялся немного в кровати, но поняв, что больше не усну, поднялся и, накинув на плечи куртку, вышел из домика. Постоял, просыпаясь окончательно, потом обошёл дом, проверил, всё ли в порядке, а то ночное зверьё иногда чудит. Потом, по устоявшейся привычке, прямо в трусах уселся на крыльцо, подложив под зад приспособленную специально для этого дощечку, и наблюдал, как туман втягивается в лес, освобождая от своих оков озеро. Соприкоснувшись с первыми солнечными лучами, оно вспыхнуло по берегам яркими искрами света, отразившегося в капельках росы.

Дом стоял на полянке недалеко от воды, и по утрам туман живыми белёсыми щупальцами подбирался вплотную к домику, нагоняя зябкую дрожь на тело. Я передёрнул плечами и тут же подпрыгнул от неожиданно хлестнувших по ушам звуков выстрелов. Сначала два выстрела подряд, потом ещё три! Я стоял в одних трусах на крыльце и с тревогой вслушивался в лес. Но выстрелов больше не было… Тишина. Потом спохватился:

«Вот же ёлки-палки, а! Сейчас поздняя весна, а это значит, что стрелять в лесу можно только в том случае, если на тебя кто-то нападает!»

Я метнулся в дом, сцапал свою «Сайгу», вышел на крыльцо и, торопливо снаряжая пятизарядный магазин, снова прислушался. Ничего. Тихо. Больше не стреляли, и я немного успокоился. Представил себя со стороны и заржал. Стоит, значит, такой гвардеец на крыльце в одних «советских» семейных трусах, которые я, между прочим, специально в интернете выискивал! В глазах огонь и презрение к опасностям, в руках ружьё, а на заднице одни трусы! Вороги от страха точно загнутся, когда такую жуть увидят! Но смех смехом, а надо посмотреть, что случилось, а то мало ли. Да и двадцатилетний опыт службы в милиции, а после и в полиции подсказывал, что всё это неспроста.

Чаёвничать долго не стал. Выдул чашку кофе, стрескал пару бутеров, наваливая тушёнку прямо на кусок хлеба, и направился в лес, предварительно снарядив два магазина картечью, чем чёрт не шутит! По моим прикидкам, стреляли недалеко. Километр, не больше. Поэтому, зная направление, я не плутал, а уверенно шёл туда, откуда доносились выстрелы. Когда почти дошел до предполагаемого места, внимательно осмотрелся.