В моей реальности ты обнулён.
Мы параллельно летим сквозь
Время, пространство и смысла вскользь.
А ты негодуешь, но не удивлён.
Ты тщетно пытался вернуть всё вспять,
Отстроить врата и поднять башни в высь.
Мой путь неизменен, не суетись.
Можешь меня теперь лишь созерцать.
Без статусов, без оболочек телесных.
Читай меня в небе по тучам сизым.
Мы не пережили свой катаклизм.
Лишь эхо имен никому неизвестных
Несётся по улицам битых витрин,
Обманно звучит неразборчивым эхом.
Ты обнулён. Зря спешил, зря приехал
В мир утопически грустных картин.

В ином измерении

Где-то в ином измерении Рим давно пал.
И нету голоса больше у славного Колизея.
Лишь гордая птица над стенами рея
Наполнит песней его колонный зал.

Нет города, что мог быть шумной столицей,
В которой прошлое вплетено в прогресс.
Стоят руины, ветров в них звучит оркестр.
Вот так же и нам прикажет время остановится.

Это словно гробница, за которой нет ухода,
Некому бережно сбить травы высокой ряды.
Где-то в другой параллели тут разбили сады,
А где-то он заселён людьми разного рода.

А где-то в следующей древний Рим живёт.
Снуют атлеты, рычит зверинец на арене,
И кони встают на дыбы в крови и пене,
И меч в грудь могучую метко соперника бьёт.

У толпы страстных зрителей возгласы на губах,
Красивые дамы пьяны от сухого вина и опия.
А где-то высокий разум сказал, что это утопия
И снёс эти камни, сравняв всё величие в прах.

Внутрь души вели мосты

Положу на тебя старые стихи,
Хотя твой ритм мне невыносим.
В твоей мелодии стоны одиноких зим,
Наказание томное за тяжкие грехи.

Ты звучал иначе совсем тогда,
Восточной сказкой умело играл.
Мой дух доверчивый тебе внимал.
Кто ведал, что минут в века года.

Любила так жадно тебя читать,
Увы, бесполезная была работа.
Химерой назвал с раздражением кто-то…
Быть может. Как знать, как знать.

Так вот, внутрь души вели мосты,
Бесконечные ванты держали дороги.
Но покинуло солнце тот край в итоге.
И летели вниз с облачной высоты

Груды камня, корежа металл арматуры…
Зарос древним мхом театр действий.
Ты звучал саундтреком своих злодействий…
Рыдала – была молодая дура.

Времени жаль, жаль разбитых мечтаний.
Люди смотрят на высокий от моста остов.
Сообщался твой и мой обитаемый остров
В допотопную эру пустых обещаний.

Посижу рядом

Спи в простыне голубой,
Руки тонкие заломив.
Посижу рядом с тобой.
За окном тени чёрные ив
Прячут ночь. Облака сизы.
Двор пустынен. Я одинок
И рисую пылью эскизы
Твоих острых скул и ног.
Где-то воет ночное авто,
Мчится, в мрак дали влипая.
Так тебя не полюбит никто…
Я в тебе вижу отсветы рая.
Эта ночь говорит со мной
На особом своём языке.
А я наслаждаюсь тобой,
Малой складочкой на руке.
Я сегодня безмолвный страж.
Только сердце трепещет очень
В ожидании… Дашь… Не дашь…
И такое бывает ночью.

Наступила осень

Наступила осень,
Как бы я не сопротивлялась,
Но сентябрьская просинь
В небо с ноги ворвалась.

У нас ещё не холода.
Есть, конечно, зябкие люди,
Да и мёрзли они всегда…
Осень есть или уж точно будет.

Лист некрасиво начал ржаветь,
А хочется золота и багрянца.
По Есенински хочется ведь,
А приходится с этим смиряться.

Ну, тогда возьму бумаги ворох,
Расплескаю на ней цвета,
Будет лес и заката всполох,
А в реке зеркалом вода.

Пусть дорога ведёт на холмы,
А на них будет наша обитель.
И пойдём по дороге мы…
Или вы со мной не хотите?

По лесу ночных сновидений

Ярким лучом начерти мне верный путь
Между древних деревьев в тайном лесу.
Я тебя волшебным конем повезу
Куда вздумается, к чуду, куда-нибудь…

Не оглядывайся за левое ты плечо,
Да и за правое не взгляни, не надо.
За тобою мчит свита – волшебное стадо,
Которое верит в тебя горячо.

Гордо неси свой благородный лик,
Нас ждут приключения, нет в том сомнений.
Мы скачем по лесу ночных сновидений
Туда, где кончается наш материк.

А там паруса наполняются ветрами,
В нетерпении гнать каравеллу вдаль.
У причала роняет соцветия миндаль,
Посылая их как телеграммы за нами.

Лепестки путаются в гриве и волосах,
Свита чудных животных хрипит, бежит…
Всё же в твоих глазах хрусталем слеза дрожит,
Отголосок великой печали в тех слезах.

Приходило лето

К вам в сентябре приходило лето,
А вы так беспечны были и не заметили,
Не обняли и речами его не приветили…
В бегах, в тетрадях, в работе… где-то.

А лето сидело за вашим пустым столом,
Оно наливало солнце в ладони и блюдца,
Оно смотрело, как блики на стенах смеются,
Дремало на скатерти белой ярким пятном.

А вы проходили мимо, искали туфли и плащи,
А оно ещё грело отчаянно, махало в окно руками,
Озаряло сады яркими настойчивыми цветами,
Которых уж скоро с огнём не найти, как не ищи.

Оно грело воду зелёной речной дороги,
По которой плывёт отражение голубого свода,
А ночью звёзды падали в эту прозрачную воду.
Лето бродило по пляжу, замочив горячие ноги.

Лето грустило. Качели скрипели от его дыхания,
Скоро совсем остынет бесценный дар тепла.
Лето утешила нежная осень, в обитель свою увела.
Оно согреет её, пока не наскучат ей лобзания.

На смену лету вломится зима без стука в покои.
В октябре на Покров любовники простятся под берёзой.
Именно в это день отцветают последние розы.
И лето на целый год оставляет планету в покое.

Почти меня хоть на треть

Светоч души моей на своей узкой сорной тропе.
Бредет, загребая пылючку босоножками.
Говорят, что всё преднамеренно по судьбе,
Что мы все старые истории с новыми обложками.

П усть так, полистай тогда и мой тонкий переплёт,
Посмотри, как сменяет глава старую главу.
Влюбляемся мы, если нас кто-то до середины прочтет,
Если захлопнут меня на первой странице – то я зря живу.

Всё временно

Томлением бессонница ломает мыслей ряд.
Буровятся обрывки образов белёсых. Прошлое.
Оно приходит пять ночей подряд.
Знамение то очень нехорошее.

Кислит уж кофе нотой будущих дождей.
Я их приход предчувствую до дрожи. Гложет.
Зарядит диск свой грустный осени ди-джей,
Но не смягчит и не поможет.

Густая мокрая палитра низких облаков
Смещает краски на лиловом фоне. Утро.
Скучаю по себе другой в плену своих оков.
Всё временно как-будто.

По небесной струне

– Простыни влажные с меня сорви,
Мы в небо высокое упадём.
На тонкой струне своей любви
Колеблются души наши вдвоём.

Пока этот путь нам начертан струной,
Но стоит отвергнуть зыбкость оси.
Шагнём в свободный полёт с тобой.
Ты готов всем рисковать? – Неси!

И в кружении медленном зодиака узрели
Бесконечность сочетаний наших теней.
Нас кружили ванильных перьев метели,
Мерцали горячие вспышки страстей.

– Сколько нам осталось гореть, дорогой?
Неужели наступит финал в итоге?
Он молчал, целуя знак созвездия мой…
И сплетались сердца, руки, стоны и ноги…

Камертон

Говори… говори… говори…
Хорошо, что сегодня туман.
Я им слеп, я им в стельку пьян.
Трезвым трудно шептать о любви.

Говори… говори… говори…
Столько нужно сейчас сказать.
Завтра будем не в силе, как знать.
Слушай трепетно и смотри.

Говори… говори… говори…
Даже если я стану глух.
В моём сердце лебяжий пух.
Все сомнения смело сотри.

Говори… говори… говори…
Я к тебе как стальной камертон.
В унисон, вровень, тоном в тон.
Я горю. Мне себя подари.

Балерины Дега

Сокровища полотен в сокровенном.
Гладь крошки тонкой на холсте пастели.
Дега мечтал их рисовать в постели,
Запечатлев танцовщиц стан в нетленном.

Там бахает в ладоши репетитор строг,
Там пудра на пуантах и завязках.
Там похоть и гламур в учтивых масках,
А эпицентр желаний между ног.

Шорк – на эскизе струженный мелок…
Дзынь-дзынь звучит подвеска на серьгах.
Вздымая руки: Ой ли, Ай ли, Ах…
В желании пить этих женщин сок

Художник шепчет что-то там несвязное:
Иль так… или иначе, бёдер жар и поп овалы…
Хех… эх… фррр… Вздохом только малым…
Он выдаёт желание на грани безобразного.

И ежедневно он рисует стан и стать,
Красивых рук излишне недопьесность.
Кто знал, что шторм желания в известность
В итоге имя этого мужчины будет окунать.

Подросток-девочка

Подросток – девочка с глазами голубыми как высь.
Она и колкость, и податливость души нежной.
С ней в разговоре ты беспечном улыбнись.
Она играет нервами и женственной одеждой.

Она пытается понять, что ей дала природа и Бог.
Ещё зовёт многообразие игр привычками своими.
В короткой юбке не упрятать стройность её ног,
Так скоро мальчики потянутся по следам за ними.

Она меняется, так жаль терять ребёнка в ней совсем.
С оглядкой на фото старые вяжу ей банты в косы тугие.
Ей было недавно три… Ей было недавно шесть… семь…
А теперь всё иное, в беседе выбираем мы темы другие.

Это как обнять хрупкие плечи, собрать в ладони веснушки,
Как кукол причесывать вместе с ней…
Она ещё ребёнок, но и женщина, а это уже не игрушки.
Как уберечь её путь от обрывов и страстей?